Измени меня. Глава 4. Часть 1.

Глава 4. «Катастрофа» для вечности.
Новый день придет, и ты будешь со мной…©Новый День


Схватив письмо, девушка сразу же бросилась его читать, прижавшись спиной к закрытой двери и дрожащими руками разворачивая конверт. Что он там мог написать? Какие чувства вообще испытывает этот человек? Он поступил с ней так грубо и жестоко… всхлипнув, девушка, вытерев кончик носика, поспешила развернуть конверт. Оторвав от него верхнюю часть, она вынула листок, который там лежал. Небольшое послание, правда, очень мокрое, видимо, он писал его прямо под дождём. Она и подумать не могла, что он написал небольшое пятистишье, пропитанное всеми его чувствами и эмоциями, что он испытывает к ней. Девушка стала читать, развернув листок. Это единственное, что там было:

Жаль, только во сне
Я тебя ощущаю…
Прости, но вслушайся…
Теперь ты знаешь силу любви –
Так поёт моё сердце!

Приоткрыв губы, девушка и не заметила, как по щеке покатились слёзы. Они были не прошеными, эти слёзы, девушка не хотела плакать. Всхлипнув, она прижала к губам кончики тонких пальцев, чувствуя чувствительной кожей горячее судорожное дыхание, срывающееся с них. Как?.. почему? Она хотела задать тонну вопросов в пустоту, которая ничего бы не ответила. Сказать в тишину, как она разрывается между горечью, обидой и любовью, симпатией. Как было тогда хорошо… как она зависела от этого человека. Как от каждого его слова, произнесённого бархатным голосом, хотелось кричать, хотелось… раствориться. Хотелось прижиматься к нему, хотелось обнимать его, хотелось говорить, как сильно он нужен, как она нуждается в нём, как от его присутствия зависит, будет ли она дышать или нет, проснётся ли на следующий день, откроет ли глаза, захочет ли… захочет ли просто жить и чувствовать в груди трепещущее чувство. Бабочки в животе? Глупость, просто сплошная глупость, но от его прикосновений, таких нежных и приятных, всегда что-то щекотало в низу живота, ныло, нагревалось и раскалялось… разрыдавшись, девушка осела на пол, прижимая к себе послание.

«Жаль, только во сне
Я тебя ощущаю…»

Да… так и есть, так и она чувствует его лишь во сне. Лишь во сне она может чувствовать, как её касаются длинные нежные пальцы, самые кончики. Только во сне она может видеть его, лишь во сне он может обнимать её… а где проходит та граница между сном и явью? Для Сакуры теперь словно всё слилось воедино. Ей так хотелось остаться в том сне, где она вместе с ним, где она может говорить с ним и искренне смеяться, а не там, в реальности, где они два человека, дороги которых разомкнулись по разным сторонам.

«Прости, но вслушайся…»

Стоит ли говорить, как ей действительно хотелось его выслушать? Конечно же, нет… как она бы хотела послушать то, что она скажет. Просто сказать ему, что она готова простить всё, лишь бы он так не обходился с ней, как в тот раз. Нет… она знала, что он вряд ли причинит ей больше боли, ведь больше просто невозможно. Не физической, а душевной и моральной. Той, от которой сердце готово разорваться на сотни маленьких частей, разбиться на тысячи осколков…

«Теперь ты знаешь силу любви –
Так поёт моё сердце!»

Разрыдавшись ещё больше, Сакура больше не смогла читать и перечитывать это послание. Неужели оно действительно вызывает такую бурю эмоций? Да, наверное… было бы гораздо менее красноречиво, если бы он просто извинился в послании. Быть может, это вызвало бы слёзы, но никак не рыдания. Уткнувшись в ладони, девушка, не сдерживаясь, плакала, однако всё тело трясло, словно в лихорадке. Ей так хотелось пойти и набрать его номер, сказать, что она готова его принять. Что пусть он вернётся, лишь бы просто он пришёл, и она поговорила с ним. Нет… он не придёт. И Сакура не будет ему звонить. Не стоит, если она пытается сохранить остатки гордости. Опять всхлипнув, девушка подняла конверт, в котором, видимо, лежало что-то ещё. Зелёная лента… что находилась на ней в тот самый роковой день. Но эта лента и приносила то счастье, которое девушка с ним испытывала. Она повязывала эту ленту тогда, когда гуляла с ним, ходила по парку и ела мороженое. Когда она искренне смеялась, а он смеялся над ней. Воспоминания, нахлынувшие разом, словно ударили в голову Сакуре. Они смеются, он её обнимает, едва ли не готов носить на руках, но… почему? Почему можно было убить все её тёплые чувства, всю её любовь к нему одним только лишним движением? Нет… как хотелось всё это стереть. Сакура знала, что и ему так же тяжело, как и ей. Нет сил справиться…
С тобой было весело, Сакура...

Позвонить ему или не позвонить? Девушка не знала, опустив голову и тяжело вздохнув, смяв в руках ленту. Ей так хотелось набрать его номер, чтобы просто вновь услышать его голос… просто позвонить и сказать, что всё хорошо. Боже мой, как это сложно… как сложно просто взять телефон и набрать номер дорогого человека. Ведь так всегда бывает. Из-за своего страха, неуверенности, внутренней боли мы просто не можем взять телефон, найти знакомый номер, имя в телефоне, от которого ёкает сердце и больно начинает ныть душа, просто нажать на зелёную кнопку вызова, слушая надоедливые гудки, и спросить, когда дорогой нам человек возьмёт трубку, как дела. Нам так сложно порой просто узнать, что он делает, этот человек. Здоров ли он, сыт ли он, не замёрз ли он… может, нам просто нужно приехать и согреть холодные руки? Может, нам просто нужно приехать и попытаться вылечить? Может, на просто нужно приехать и приготовить что-нибудь поесть или просто выпить горячий шоколад? Может быть… так и думала Сакура, прикрыв глаза и стараясь сдержать слёзы, рвущиеся буквально из глубины души. Она всхлипнула, вытерев остатки слёз. Больно… больно прощать человека, который так с ней поступил. Но этот человек… его голос, дыханием, запах, присутствие и вся сущность… тело, тепло, которое от него исходит… всё это так греет сердце и душу, всё это так заставляет само сердце биться сильно и часто. Всё это заставляет устало прикрывать глаза и думать, думать, думать… бесконечно думать о человеке, что так поступил с ней. Бесконечно вспоминать те моменты, когда она были вместе. Бесконечно считать его своим идеалом практически до конца дней, не смотря на то, что он так гнусно сделал это на крыше…

Сакура лишь помотала головой из стороны в сторону. Мама никогда не предупреждала её о том, что жизнь настолько сложна… но мама говорила о другом. Мать всегда поддерживала Сакуру, говоря, что если человек тебе действительно дорог, то нужно удержать его всеми силами. Всеми силами вцепиться в его душу, тело, не отпускать, говорить, как сильно ты его любишь. Говорить, как сильно ты в нём нуждаешься, что именно от него будет зависеть твоя дальнейшая жизнь. Что просто нужно…

Простить.

Сакура только сейчас поняла, как сложно сделать шаг навстречу человеку. У неё никогда не возникало с этим проблем, но теперь, именно сейчас, она поняла, что попала буквально в тупик. С одной стороны та стена, через которую она готова пройти, но там она не простит Саске и не позвонит ему, а с другой… с другой та стена, через которую, как кажется, уже невозможно просочиться. Там она простит его, там она его обнимет и скажет, что всё нормально, всё в прошлом… если по-настоящему любишь человека, то просто следует отпустить то, что было в прошлом. Почему бы Сакуре не сделать так же?

Дрожащими руками достав небольшой телефон из кармана, она принялась набирать его номер. Наизусть знала те цифры, на которые она смотрела с такой радостью, когда они высвечивались на дисплее. В тот момент, когда он звонил ей, казалось, что весь мир бесконечен. Но… покажется ли Саске так же, когда он увидит знакомый номер? Девушка уже хотела было сбросить звонок, но осмелилась, прислонив телефон к уху и шмыгнув носом, слушая надоедливые гудки, вовсе не ласкающие барабанную перепонку. Она прикрыла ресницы, а затем вновь подняла их, слыша знакомый небольшой гудок. Он взял трубку…

- Алло? – с надеждой протянул он. Сакура лишь опустила глаза, стараясь не заплакать. Его такой взволнованный голос… кажется, он по-настоящему готов буквально бегать за ней по пятам, просить прощения, говорить, как сильно он нуждается в ней… значит, она дорога ему?

- Саске… - тихо протянула Сакура, стараясь придать голосу твёрдости и металлической стали. Практически свинцовой. Нет, не вышло… голос так и остался дрожащим, немного нервным, тихим и высоким… она будто бы сама хотела извиниться перед ним, а не сказать, чтобы он приходил утром. – Я… я подумала над тем, что ты сказал.

- Так быстро? – несколько удивлённо протянул Учиха, при этом, конечно же, автоматически вздёрнув бровь. Сакура кивнула, но тут же поняла, что он не увидит этого кивка…

- Да… слушай, ты сможешь прийти завтра утром, чтобы мы поговорили? – попросила Сакура. Кажется, Учиха был рад, но повисло неловкое молчание. Видимо, он ожидал, что Сакура пошлёт его куда-нибудь подальше, но это оказалось совершенно не так. Девушка чуть улыбнулась, представляя примерно лицо Учихи. Немного взволнованное, недоумённое, но всё же такое любимое и красивое… - Не молчи, пожалуйста, иначе я буду вынуждена повесить трубку…

- Нет-нет, - тут же начал Учиха, выдохнув, - нет… прошу, не вешай трубку. Я приду завтра, обязательно, Сакура.

- Хорошо, я буду ждать, - ответила девушка, вздохнув, и повесила трубку, услышав тихое «хорошо». Учиха однозначно был счастлив, ведь она всё же решилась с ним поговорить. Сакура опять чуть улыбнулась, перечитав его небольшое пятистишье. Неужели он действительно это сам придумал? Во всяком случае, девушку это очень тронуло. С такими мыслями она поднялась с пола, вполне решив для себя, что Учиха она простила, но… будет неплохо, если ему ещё достанется от неё. Ну, как небольшая месть. Да, Сакура не привыкла вести себя, как последняя стерва, ведь её чувства всегда были искренни ко всем и каждому. Но не сейчас, не сейчас именно для того человека, что её унизил. Да, она будет искренней, ведь она простит его, но нужно ещё и напомнить ему, что Сакура не такая невинная овечка, что даже такая девушка, как она, способна обижаться на парня долгое время. Уперев руки в бока, Сакура прошла обратно в свою комнату, плюхнувшись на кровать и уже обдумывая план мести, держа в одной руке телефон, а в другой его небольшое послание. Тут же она прислонила небольшой листочек к носу, осознав, что он сейчас пах так же, как и парфюм Саске… чёрт побери, и почему Сакура только сейчас это заметила? Нет, нет, так быть не должно… прикрыв глаза, она стала вспоминать, как не так давно обнимала его, утыкалась носом прямо в шею, ведь… ведь этот запах стал её любимым с тех пор, как она встретила Учиху.

Утро началось как и всегда. Точнее, как и всегда светило солнце, стараясь просочиться через такие отвратительные тучи, словно свет через чёрную ткань на съёмках какого-то фантастического фильма. Казалось, что солнце протестует. Протестует именно потому, что никто не даёт показать ему себя в полной силе. Выспавшись, причём, довольно хорошо, Сакура поднялась с кровати, свесив ноги вниз, и сладко зевнула, потянувшись. На ней, как и обычно, была белая футболка, закрывающая короткие шорты, и носки, которые она не сняла вчера из-за протеста собственного тела. Улыбнувшись новому дню, она, конечно же, вспомнила благодаря госпоже памяти о том, что сегодня должен прийти Саске. Вчера, когда он вновь позвонил и стал спрашивать, как у неё дела, не болеет ли она, хорошо ли ей и что она ела, Сакура вполне без скандалов, с ним поговорила, однако не забыла и сказать, чтобы он пришёл примерно к одиннадцати часам. На будильнике половина десятого утра, а значит, самое время приготовиться к приходу Учихи. Поднявшись с кровати, девушка быстро накинула на неё покрывало, и только потом последовала в ванную, чтобы умыться и принять душ. Есть особо не хотелось, но после принятия душа, во время которого девушка не переставала думать об Учихе и как бы ему отомстить, аппетит вдруг проснулся, подобно голодной подвывающей собаке. И роль подвывающей собаки как раз исполнял желудок, аккомпанирующий другим органам, просящим еду. Собрав волосы в аккуратный хвост, Сакура последовала на кухню, чтобы приготовить завтрак. И почему-то сейчас желудок острее захотел принять в себя пищу, потому девушка принялась жарить блинчики по старому рецепту, который ещё достался ей от матери.

Что-то подпевая себе под нос и не обращая внимание на то, что происходит вокруг, Сакура погрузилась в готовку. Небольшая кухня тут же наполнилась приятным запахом пищи, от которого, наверное, у каждого проснулся аппетит. Сакура только улыбнулась, сразу же, мгновенно, поставив чайник, нажав на небольшую кнопочку, пока переваливала очередной блин со сковородки на тарелку.

И почему-то её посетила мысль о том, что было бы, если бы Саске был здесь... конечно, и он бы не остался без угощения. Сейчас бы они сидели, смеялись над какой-нибудь ерундой, которую на днях сотворил Узумаки, Саске бы рассказывал это, впервые бы проявлял свои эмоции... и Сакуре ничего бы не оставалось, кроме как смеяться над ним. Боже как он не может понять, даже ничего не говоря ей, что она давно его простила? Да, обида, да, неприятно, да, хочется разорвать всё вокруг и послать к чёрту, но... что поделаешь с этим человеком? Что поделаешь с тем чувством внутри, что не даёт покоя? Что поделаешь с самой собой? Боже... как сложно, как больно осознавать, что ты любишь человека, готов простить ему всё на свете, какую бы гадость он не совершил... и Сакура понимала это. Было больно, отвратительно, неприятно, даже если она пыталась об этом забыть. И она по-прежнему любила человека, который так поступил с ней. Страдание в тот день смешалось с дикой болью, от которой внутри всё скручивало, будто стягивало в морской узел, от которого сжималось сердце, словно плод в руке опытного садовода, которые проверяет его на сочность, а зрачки расширились в тот день так, что вполне могли бы составить конкуренцию чёрным глазам обидчика Сакуры... и всё это боль. Сколько много у неё симптомов, не хуже любой другой болезни или хвори...

Пока Сакура про это думала, она уже давно закончила готовить блинчики. Переместив их на стол, она стала готовить себе чай. Не спеша, методично, стараясь не делать резких движений, которые бы выдавали её несколько напряжённое состояние, она спокойно старалась дышать, спокойно смотреть в кружку, однако сразу же глаза стали наполняться слезами. Почему? Она не могла объяснить своего состояния... наверное, это слишком сложно. Не хотелось и сегодня плакать из-за одного человека, не хотелось расстраиваться вообще. Сразу же вскинув голову и закрыв глаза, так что длинные ресницы задрожали, Сакура постаралась сосчитать до десяти. Один - мысли постепенно покидают голову, однако чувство боли остаётся. Два - шаги страдания раздаются всё дальше и дальше в душе. Три - одиночество пытается отступить и больше не терзать измученное сердце. Четыре - воспоминания счастья, не покидающего душу и сражающегося с болью. Пять - радость, которая переполняла душу несчастной девушки тогда, когда они были вместе. Шесть - детская непосредственность, оставшаяся где-то далеко, в самом дальнем уголке её сердца, пытается не показываться наружу. Семь - пробуждается месть, потягивается в кровати, заросшей паутиной, подобно самому отвратительному и мохнатому пауку. Восемь - улыбка на лице от небольшого желания мести, смешивающегося с чувством прощения. Девять - так легко простить человека, который причинил столько зла. Десять...

Сразу же раздался звонок в дверь, и Сакура машинально посмотрела на часы. Хм, значит, уже две минуты двенадцатого? Саске пришёл вовремя, ну, почти... он опоздал на две минуты. Сакура уже хотела заметить его непунктуальность, когда пошла к двери, однако тут же подумала, что разговор явно будет не об этом, да и, в общем-то, это покажется лишним. Откашлявшись и стараясь прийти в себя после тех девяти пунктов, Сакура осторожно открыла дверь, выглянув и стараясь вести себя более-менее нормально с ним, ведь он действительно пришёл для того, чтобы извиниться...

- Сакура... - тихо начал он, прикрыв глаза. Девушка кивнула, поприветствовав его и чуть больше показавшись на свет. - Доброе утро. Как ты? Хорошо поспала?

- Если пришёл узнать конкретно об этом, то я тебе не буду отвечать, - заметила Сакура, причём, довольно грубо, насупившись и скрестив руки на груди. А он что? А он просто знал, что она ведёт себя в лучшем случае глупо. Но... как тяжело ей скрывать всю эту злость на него, как тяжело скрывать ей это прощение, что она почти отпустила из своих рук прямо в ладони Саске... тот чуть улыбнулся, однако тут же сохранил серьёзное выражение лица. Она такая смешная, когда злится. - Говори, о чём ты хотел со мной поболтать?

- Чем у тебя так вкусно пахнет из квартиры? - вдруг поинтересовался Учиха, оперевшись ладонью о дверь. Сакура тут же растерялась, не зная, что ему ответить и приоткрыв губы. Пыл даже угас, на который она так рассчитывала на сегодняшний день...

- Блинчиками, - неопределённо махнула рукой Сакура, пожав печами, сразу же ретировавшись и откашлявшись, прислонив кулак к губам и выпрямившись, стараясь придать себе более грозный и сердитый вид. Кажется, Саске это насмешило, пусть он и не показывал этого. Парень улыбнулся, мотнув головой. Она походила на мальчишку, который собирается показать, как хорошо он умеет лазать по деревьям. Либо на девчонку, которая хочет доказать, насколько красиво она нарядила свою куклу. - Но это не твоё дело, в общем-то, что ты?..

- Не угостишь? - сразу же вдруг спросил Саске, вздёрнув бровь. Сакура опять не ожидала такого поворота. Учиха что, голодный, что ли?! Не кормит сам себя?! Сакура, разозлившись, сжала руки в кулаки. Конечно, она никогда не была жадиной, тем более, для него, да и вообще не собиралась что-то держать только для себя. Подумаешь, отдаст ему пару блинчиков... ну, или тройку. Или четыре... или пять... или всю тарелку... одна же она, в самом деле, не съест всю тарелку?! И тут же план мести, который она продумала, начал созревать. Может, ему все эти блины спихнуть прямо на голову? Было бы неплохо... однако Сакура сразу же перевела взгляд на густые, растрёпанные, чёрные волосы, вдруг пожалев их. Наверное, Учиха их мыл перед тем, как сюда идти - они ещё были несколько влажными, да и Сакура отсюда чувствовала, что от них приятно пахнет шампунем. Тут же покраснев, она неопределённо вздёрнула указательный пальчик, отправившись обратно в свою квартиру и прикрыв дверь, даже если Саске особо не пытался зайти следом. Вздохнув, она достала небольшой полиэтиленовый пакет, развернув его, и стала упаковывать всё то, что попросил Учиха. Да, нагло, конечно, с его стороны. Переступив через свою жажду мести и насупившись, так как эта самая месть, плетя на спицах паутину ненависти и разврата, что-то говорила Сакуре на ухо, мол, чего она медлит, сделала бы так, как подумала в первый раз... ту же девушка призадумалась. Нет, не стоит, он ведь по-человечески пришёл, даже опоздал всего на две минуты, Сакуре, что ли, плохо станет от того, что она ему блинчики отдаст? Она в этот момент показала язык невидимой ненависти и мести, а потом последовала обратно в прихожую.

Наверное, она слишком добрая даже для Учихи...

Откашлявшись, Сакура опять вышла на лестничную площадку, буквально впихнув ему в руки пакетик с блинчиками. Саске лишь улыбнулся, кивнув:

- Спасибо, я как раз ничего с утра не ел, торопился к тебе...

- Ага, ну давай-давай, подави на мою жалость, - язвительно пробормотала Сакура, покраснев и скрестив руки на груди. В какой-то мере Саске действительно стало жалко, ведь ходить голодным, да ещё и с утра, не очень хорошее дело... - Хорошо, я ведь знаю, зачем ты пришёл, можешь даже ничего мне не объяснять и не рассказывать. Если ты хочешь, чтобы я подумала и простила тебя, - Сакура, интонационно надавив на слово "простила", надеялась, что до Учихи дойдёт тот смысл, который она в него вложила, но, кажется, Учиха не обратил на это внимания, а потому продолжила, - то просто забудь о том, что мы знакомы. Если ты хочешь, чтобы я тебя действительно простила, то просто будь... моей тенью. Не суйся ко мне, не лезь в мою личную жизнь, ясно? Не говори мне ничего, не звони, не пиши, просто будь, как тень. Моя тень и то приличнее себя ведёт, чем ты...

- А... - протянул Саске после недолгого молчания, как-то поникнув. Вообще-то, он действительно согласится на это. Он опустил глаза, и Сакура тут же погрустнела, с жалостью посмотрев на него. - Я... понял. Хорошо... если тебе не хочется, то я не буду тебя беспокоить. Но я жду, что ты меня простишь.

- Ещё одно слово, - зашипела девушка, не в силах устоять против такой наглости, которую проявлял Учиха, - и я тебе высыплю все оставшиеся блины на голову, сверху надену пакет и выпущу тебя на улицу в таком виде...

- Понял... - тут же остепенился Саске, последовав назад. Точнее, попятившись, ибо это была действительно прямая угроза его жизни. Ну, точнее, репутации. Вздохнув, он махнул на прощание рукой девушке, даже если дико хотел поцеловать её, и только потом последовал вниз, в последний раз оглянувшись на неё. Сакура, хмыкнув, вернулась в квартиру, хлопнув за собой дверью. При нём она готова вести себя сколь угодно гордо, пусть даже это и наигранно, но... вся искренность проявляется только в её мыслях. Улыбнувшись, Сакура прислонилась к двери, обняв себя руками и опустив голову.

"Но я жду, что ты меня простишь..."

На наглость Учихи не хватает слов, но именно эта фраза вызвала у Сакуры долгожданную искреннюю улыбку.Постояв ещё немного около двери, Сакура чуть улыбнулась, и уж только потом принялась за долгожданный завтрак, который так и выпрашивал капризный живот. Поев с довольно хорошим аппетитам, она стала собираться на работу. Сакура встала у шкафа, распахнув дверцы и не зная, что ей надеть. Исходом утра она была более чем довольна, ведь Учиху она, в принципе, не простила (как она ему сказала, что подумает), но и не обидела. А что плохо, что ли, что она ему блины дала? Только вот Сакуру беспокоило то, что он сказал... в любом случае, как бы она не хотела отвертеться, ей придётся его простить. И как его не простить? Он ведь хороший... так твердила Сакуре любовь к Учихе в сердце, хотя мозг отчаянно просил её заткнуться, хотя Сакура и не могла этого сделать. Да и любовь к Саске тоже не могла замолчать, пусть мозг почти что слёзно просил это сделать. Мозг возглавлялся совестью и местью, и было больно ощущать, как они спорят друг с другом так, что начинает раскалываться голова... схватившись за неё, Сакура устало выдохнула, прикрыв глаза, и уж только потом стала искать, что ей надеть. Она остановила свой выбор на бежевых шортах с бантом на талии, что выгодно подчёркивали длину стройных ног, открытых плетёных босоножках, ведь на улице было довольно жарко, коралловой футболке с ажурными украшениями и коричневой сумке через плечо. Волосы девушка решила оставить распущенными, тщательно их расчесав, и уж только потом отправилась из дома на выход, при этом надеясь, что Саске не караулит её где-нибудь за углом. Но этого действительно не оказалось, а потому Сакура, с гордостью вздёрнув носик и чуть улыбнувшись, последовала в сторону остановки, подтянув сумку повыше. Но тут же, едва ли она подошла к остановке, она заметила слишком знакомую и подозрительную машину... правда, пассажира или водителя в ней не было, на что Сакура, так же с подозрением посмотрев на машину, прищурившись, прошла дальше, пожав плечами. Ну, раз она велела Саске быть её тенью, это не значит, чтобы он караулил её на машине, словно неудавшийся телохранитель.

Хотя вряд ли это Саске. Ну, Сакура на это надеялась, во всяком случае. Будь тут Учиха, он бы обязательно выскочил из машины, как ошалевший, и подбежал бы к ней, надеясь, что Сакура его простит. Однако Сакура только потом заметила, что номера машины тоже слишком уж, смутно знакомые... чёрт, ещё Саске тут не хватало. Нервно оглянувшись по сторонам, она стала ждать свой автобус, всё так же косясь на машину, надеясь, что она уедет раньше, чем сюда придёт водитель транспорта. Задумавшись, она всё так же смотрела на машину, постепенно думая, что было бы, если бы он вновь вёз её на работу... вёз её на работу, шутил бы с ней и опять искренне смеялся, ведь этого от него так редко можно дождаться... на прощание она бы вновь поцеловала его в щёку или легонько в губы, пожелав удачного дня, а потом бы ожидала весь рабочий день, когда он заберёт её с работы, изредка, когда не было посетителей, ждала его, сидя за каким-нибудь свободным столиком, уже ближе к вечеру. Просто хотела увидеть знакомую машину, что сейчас, в реальности, стоит так близко. Как бы ей хотелось дождаться водителя, как бы хотелось подойти, открыть дверцу переднего сиденья, улыбнуться ему и сказать, что наконец-то пришла... сказать, что он единственный, кто так бескорыстно, безвозмездно и с такой любовью готов её возить куда угодно. Вздохнув, Сакура только покачала головой. Как сложно иногда вспоминать все счастливые моменты с человеком, которого ты любишь. Как сложно осознавать, что человек буквально на расстоянии вытянутой руки, но ты всё равно не можешь дотянуться, как бы не ускорялся... как сложно думать о том, что все моменты с любимым человеком утеряны. Что остаётся? Воспоминания... да, именно они. Можно лишь сидеть и вспоминать, вспоминать, как было хорошо вместе, как бы хотелось вновь броситься в любимые сильные руки, как бы хотелось опять прикоснуться к таким тёплым, нежным губам, которые хотелось бы целовать вечно, если не бесконечность... думая об этом, Сакура и не заметила, как люди на остановке засуетились, готовясь сесть в автобус. Посмотрев вдаль, она чуть улыбнулась, а когда уже подошла к открывшимся дверцам автобуса, то и не заметила, как водитель дорогой иномарки сел за свой руль... она и не заметила черноглазого брюнета, что просто выходил ради того, чтобы купить воду в ближайшем магазине.

Как жаль, что она просто не нашла в себе сил обернуться...

А люди… люди быстрым, каким-то грубым телодвижением и действием стараются зайти в транспорт первыми. Сакура смотрит на эту глупую картину, а в голове все играют моменты сегодняшнего дня. Наконец пришел ее черед заходить в душный транспорт. Лето. Жарко. Она медленным шагом зашла в него, расплатилась, а затем прошла в середину салона. Много пустых мест. Мало народу. Душно. Автобус тронулся. Сакура пошатнулась.

- Черт, так и знала, что надо собрать волосы! И так жара, еще и душно! – выругалась девушка, крепко схватившись за поручень. Транспорт едет, качает ее из сторону в сторону, а она все не садится. Не хочется. Мысли спутаны… и почему ей плохо сейчас? Вот вроде бы она показала то, где раки зимуют! Она показала, что может обижаться долго! Она показала, что ценит себя! Вот только почему на душе скребут кошки? Почему эти милые животные выпустили свои когти и беспощадно рвут ее душу на куски? Почему именно они? Почему именно кошки? Их царапины заживают дольше! И почему они решили выпустить свое оружие именно сейчас? Именно тогда, когда ей и без других проблем плохо? Неужели так желают услышать ее крик?

Автобус остановился. Все места занимают новые пассажиры. А розоволосая девушка все стоит, крепко держась за поручень. Видно, как ее хрупкие пальцы сжались, а костяшки побелели.

Автобус тронулся. Девушку снова качнуло в сторону. От невыносимой жары по лицу скатилась капелька пота. Слишком жарко… Она так хочет раздеться. Скинуть с себя все вещи! Но не делает этого. Конечно, нормы морали и поведения, но кошки, которые скребутся, которые отчаянно шумят, с новыми силами стараются причинить боль, снова и снова терзая душу. Бедной девушке кажется, что эта одежда хоть как-то защитит ее. Она изобразит своеобразный щит. Защиту, которая сможет сохранить кусочки ее чувств, не давая развеяться им по ветру.

Остановка. Ее остановка.

- Боже! Неужели все? – радуясь такому обычному действию, прошептала Сакура, а затем стремительным шагом направилась к пешеходному переходу, видя, как на нем загорелся зеленый сигнал. Наконец-то! Удача на ее стороне. Пусть ее вид слегка потрепанный, но ведь она собралась отомстить. Совсем чуть-чуть. Поиграть. Подурачиться. Поэтому, почувствовав бодрость духа, она уверенным шагом пошла по направлению к кафе. – Как же хорошо, что я могу приходить на такой короткий рабочий день! - мысленно ликовала девушка, поправляя свою сумку. И пусть несчастные животные скребутся, сейчас она будет мстить по-своему. Ведь он придет сюда с Наруто. У них это все вошло в традицию. Значит, месть в виде недельных наказаний началась. – Помучаем тебя, Учиха Саске! – уверенно произнесла Сакура, заходя через «черный вход» в кафе.

Ненавистная форма официантки. Улыбка, которая должна казаться настоящей, превосходно выполняет свою роль. Черная, прямая, короткая юбка, золотистая, приталенная кофта, железный бейджик с именем «Сакура», прицепленный на левой стороне, черный галстук и балетки, телесного цвета колготки – стандартное одеяние официантки, хотя, конечно, не совсем обычное… Девушка больше всего напоминала администратора кафе - отличительной вещи, как фартук, на ней нет. Волосы, как обычно, собраны в аккуратный колосок и перекинуты на правое плечо, слегка накрашенные ресницы, бежевая, едва видная подводка для подчеркивания красивых, выразительных и необычно зеленых глаз.

Сакура приветливо улыбалась всем посетителям, выслушивала все то, что они ей говорили, смеялась над их шутками, даже над теми, которые были отнюдь не веселыми, даже, можно сказать, плоскими, но она все так же заразительно смялась, записывая заказы в блокнот.

- Здравствуйте, Тору-сан, - мило, игриво и как-то по-детски произнесла девушка.

Она играет. Вот только с кем или с чем? Со своими чувствами или со своей судьбой?

- Привет, Сакура. Ну, что сегодня посоветуешь? – улыбнулся привлекательный мужчина, вздернув свою тонкую коричневую бровь. – Давно тебя не видел, - положив руку на стол, спросил он.

- Я просто приболела, а Хината-чан меня заменяла, - произнесла Сакура, теребя кончики своих волос. – Вы не представляете, как я рада вас видеть, - наклонив голову вправо, произнесла она, а на щеках появился румянец.

«Вот только от чего он появился? От твоего вранья или от того, что Учиха тебя прекрасно видит?» - пронеслась мысль в голове у Сакуры, которую ей подарочком подкинула Совесть.

- Принеси мне, пожалуйста, чай и что-нибудь на свой вкус. Ты ведь еще никого себе не нашла? – спросил посетитель, хитро улыбнувшись, застучав по столу своими короткими пальцами.

- А почему это вас интересует, Тору-сан? – записывая в блокнот заказ, спросила Сакура, посмотрев на лицо парня. Оно выражало какие-то скрытые эмоции, которые не могла прочесть девушка. Обычно широко раскрытые карие глаза сузились, а рука, доселе находящаяся на стуле, переместилась к русым волосам, слегка пригладив их.

- Просто интересно, в конце концов, я столько тебя знаю. Да и ты всегда в делах, - уклончиво ответил он, а его взгляд прошелся по телу Сакуры.

- Да, был один, но мы не сошлись… - она принялась подбирать слова, зная, что «был один» прекрасно слышит ее, - ну, его энергия Инь оказалась больше, чем моя – Ян, так сказать, победить его мрачность я не смогла, - пожала плечами девушка, улыбнувшись. – Я сейчас принесу ваш заказ, - прикрыв глаза, она прошла около столика Наруто, но смелости посмотреть на это треклятое место не хватило.

- Слышал, Учиха? Твою энергию даже Сакура изменить не может! Как же это я тебя терплю? – наигранно произнес Наруто, жестикулируя руками.

- Это как я терплю такого идиота, как ты? – не оставаясь в долгу, проговорил, даже, можно сказать, прошипел, Саске. Его руки сжались в кулаки, но от взгляда не ушел тот факт, что девушка в его сторону не смотрит, пряча свои зеленые глаза от черных.

- Ой, да если бы не я, то не нашел бы ты себе такую Сакуру-чан, - растягивая звук в суффиксе, произнес блондин. – Ты как хочешь, а я к Хинате. Уж я-то насиловать девушку на крышах не буду, - добавил он, делая последний глоток чай. – Пока, Учиха.

- Ты сразу зоофилией займешься, - произнес Саске, злобно посмотрев на друга, который снова и снова напоминал ему о его провале и о его, пожалуй, самом гнусном поступке. Ничего не ответив, Наруто встал, схватив свою оранжевую куртку, направился к выходу.

- Пока, Сакура-чан, - завидев подругу, прокричал блондин. - Этот придурок оплатит счет! – добавил он, улыбнувшись своей яркой улыбкой, закрыв ярко-голубые глаза.

- Пока, Наруто. Передавай Хинате привет! – пройдя около бывшего столика, сказала Сакура, направляясь к нужному столику. Снова ее взгляд смотрел по всем сторонам, когда она прошла мимо Саске, на щеках появился румянец, который она старалась скрыть.

- Сакура, - тихо, но требовательно позвал девушку Саске, поставив локти на стол.

- Простите, но этот столик обслуживает другая официантка, так что позовите ее, - слегка повернув голову в сторону брюнета, произнесла девушка. Ее взгляд не выражал презрения, боли, ненависти. Он не был дерзким, уверенным, пронзительным и прожигающим. Он не был таким, каким его старалась сделать Сакура. Зеленые глаза слегка блестели, в них, как открытая книга, читалась растерянность, неуверенность, слабость, мягкость и доброта. Она не умеет мстить, но и не любит сдаваться. Девушка думает, что Саске совсем без разницы на тот спектакль, который она старается устроить. Она уверена, что он не понимает ничего. На его лице нет каких-то особых эмоций, а руки, которые он часто сжимает в кулаки, для нее ничего не значит либо она просто не замечает такого безобидного жеста. Жаль, но она считает, что страдает больше, хотя и он мучается не меньше.

P.S. Не поместилось в одну главу:)