Я тебя всегда ненавидел. Глава 13.

Она натянула простыню на дрожащие плечи и неуверенно стянула края на груди. Внезапно стало очень холодно, и Сакура, вновь растерянно осмотрев такую пустую сейчас палату, на ватных ногах направилась к кровати. В низу живота всё ещё ощущалась приятная тяжесть, и Сакуру охватил стыд. Тихо застонав, девушка закрыла ладошками пылающее лицо. Сколько раз она представляла себе этот момент? Сколько ночей оплакивала свою разорванную в клочья душу? Не сосчитать! Переделывала себя, штопала расколотое сердце стальными нитками, не узнавая отражения в зеркале, продолжала жить. А он, ничего не зная о той безграничной боли, в которой куноичи пришлось, как в кипящем котле, вариться все эти бесконечно мучительные годы, нежным касанием сломал ту стену, которую Сакура так трепетно возводила, с каждой тренировкой, с каждой своей борьбой закладывая по кирпичику. И всё вот так безжалостно рухнуло от одного прикосновения его столь внезапно тёплых и нежных губ. Слёзы закапали из-под длинных ресниц, и куноичи закрыла ладонями рот, чтобы не было слышно всхлипов. И стало страшно. Страшно от осознания того, что рядом с Саске она – всё та же слабая и беззащитная маленькая девочка. Что, как ни крути, как ни старайся, – сил противостоять ему у неё не хватит. Он слишком волнующий, слишком притягательный, сильный, властный, жестокий. И, да, любимый.
«И как бы больно ни было, я буду любить тебя, – вытирая слезы, подумала девушка. – Пока бьется мое покалеченное сердце…»

Он стоял, прислонившись пылающим лбом к шероховатой поверхности стены, и ненавидел себя. Сжимал и разжимал кулаки в бессильной ярости, все силы бросив на то, чтобы сохранить остатки рассудка. Тихие всхлипы за дверью заставляли сердце болезненно пропускать удары. Никогда ещё он не чувствовал себя настолько виноватым. Никогда ещё он так сильно не хотел женщину. Удивительно было для него вот так потерять контроль. Сорваться от едва ощутимого прикосновения горячих пальцев к коже. Понимала ли эта наивная девочка, что ещё мгновение – и она оказалась бы под ним? Едва ли. Глупая, по своей невинности не ведает, что творит...
Труднее всего было признаться себе в том, что он рассчитывал на такой исход, едва переступил порог палаты. Будь то любая другая девушка, он бы незамедлительно вышел, но вместо этого наследник, как идиот, стоял в углу и старательно отводил взгляд, чтобы сохранить остатки здравого смысла. Хотя о каком здравом смысле можно говорить, если речь идет о Сакуре?
Чертыхнувшись, парень отлепил свой вспотевший лоб от стены и направился в резиденцию. Ему определенно был необходим холодный душ.

Она упала, в очередной раз ободрав колени и ладони. Тело болело, горло нещадно саднило, но в изумрудных глазах плескалась решимость.
— Вставай!
Властный голос прогремел словно раскат грома, и девочка послушно встала на ноги. Чтобы ровно через секунду согнуться от удара наставницы и со стоном завалиться на бок. Тренировочный костюм Сакуры покрылся пылью и грязью, на нежной коже уже начали проступать синяки, но девочка упорно не желала сдаваться.
Однако вот беда – совсем не осталось сил, чтобы встать.
— Вставай! – Светловолосая женщина подошла к своей ученице. На лице её читалась жалость, но Хокаге знала: тренировка необходима. Да, жесткая, да, жестокая. Зато действенная.
Харуно тяжело выдохнула, но сил хватило лишь на то, чтобы перевернуться на спину. Они тренировались с самого утра. Сначала скорость, затем выносливость, а после и вовсе «техника уворота». Задумчиво провожая взглядом розовеющие от закатных лучей облака, Сакура перевела взгляд на Цунаде.
— И сколько это может продолжаться? – спросила она так тихо, что едва услышала собственный голос. – Всё падать и подниматься?
— Падай и поднимайся, покуда жива, – Пятая присела рядом с ученицей, осматривая потемневшие верхушки деревьев. – Ведь те, кто упал и не поднялся, – мертвы.

Душ не помог совершенно, только наплодил огромную кучу всяческих развратных фантазий, от которых разболелась голова. Весь оставшийся день наследник тынялся без дела, строя различные догадки по поводу отравления старейшины, но так к единому решению и не пришел. Слишком много деталей не совпадало: завещание никак не вязалось со словами Мито, да и информация о том, что в день ухудшения состояния Отоши в больнице видели Чото, указывала на явную причастность Мито к этому инциденту, но отчего-то Учиха был уверен, что парня пытаются подставить. Во время своих скитаний по миру Саске научился неплохо разбираться в людях, а потому мог безошибочно определить характер человека, лишь немного с ним пообщавшись. И сейчас наследник с уверенностью мог сказать, что Мито тут ни при чём. Но пока старейшина не придёт в себя – дело фактически в тупике, ведь без фактов предположения – ничто.
Когда день подошел к концу, наследник решил, что стоит немного потренироваться, чтобы размять тело и заодно отвлечься от невесёлых мыслей.

Когда наступил вечер и на тихие улочки Наосухоши плавно опустились сумерки, Лу облегчённо вздохнул. Сакура гоняла его весь день просьбами принести те или иные ингредиенты для противоядия, изготовить бесчисленное количество разнообразных настоек и отваров, два раза мужчине даже пришлось отправиться в лес за травами, которых не нашлось в больнице. Девушка была явно чем-то расстроена, потому как сильно нервничала и много ворчала, то и дело пыталась скрыть подступающие к глазам слёзы и работала без передышки, не отвлекаясь даже на то, чтобы поесть. На все вопросы медик лишь растерянно улыбалась и говорила, что это всё из-за яда. Хоть Тоширо и видел, что девушка врёт, спорить всё же не решался. Раз не хочет говорить – значит, не его это дело. И всё тут.
На выходе из больницы мужчина столкнулся с миниатюрной брюнеткой. Девушка была явно чем-то напугана, но убежала так стремительно быстро, что Лу не успел даже извиниться. Растерянно почесав затылок, мужчина вздохнул и тут же забыл об этом инциденте и, насвистывая, направился в сторону дома. Но на душе отчего-то всё же было неспокойно…

Сакура спрыгнула на землю и полной грудью вдохнула свежий ночной воздух. В лесу было удивительно тихо, но это не пугало, а наоборот – вызывало ощущение умиротворённости и покоя.
Сегодняшний день нельзя было назвать самым трудным в жизни юного медика, но и от лёгкого он тоже был далёк. Дабы отвлечься от утренних переживаний, девушка с головой ушла в работу. Тоширо вызвался помочь, но врачу не столько нужна была помощь, сколько простое человеческое общение. Ей нравилось слушать его рассказы о дальних странах, весёлые истории про маленькие приключения. Рядом с этим человеком куноичи чувствовала себя комфортно, в полной безопасности, но сегодня даже этот светлый улыбчивый товарищ не смог отвлечь Сакуру от грустных мыслей.
На протяжении всего дня девушка работала над противоядием: смешивала всевозможные настойки и отвары, составляла различные комбинации трав, вычисляла побочные эффекты и процент удачного исхода. И вот, когда наконец все ингредиенты подобраны идеально, выяснилось, что не хватает одной целебной травы. Время уже было довольно позднее, поэтому в больнице из персонала остались лишь дежурные врачи, которые, увы, ничем не смогли помочь. Среди медикаментов необходимого компонента не оказалось, и Сакура со вздохом поняла, что придётся отправиться на поиски растения самостоятельно. Поскольку уже давно стемнело, медик без опаски вышла на улицу. Тёплый ветерок тут же растрепал и без того лохматые розовые волосы, и куноичи на мгновение прикрыла глаза, наслаждаясь возможностью покинуть осточертевшую уже душную палату.
Выбравшись за пределы деревни, девушка обнаружила небольшую полянку, слабо освещённую лунным сиянием. Обойдя местность кругом и пробежав глазами по растущим здесь травам, медик обнаружила нужное ей растение и устремилась к нему. Однако девушка так и не успела коснуться тонкого зелёного стебля: в паре сантиметров от её руки в землю воткнулся кунай.

Саске ещё раз взмахнул катаной и, замерев, прикрыл глаза. Учащенное дыхание медленно восстанавливалось, напряженные мышцы расслаблялись. Наследник улавливал каждый звук вечернего леса, каждый порыв ветра. Не открывая глаз, парень повел в воздухе лезвием, осторожно поворачиваясь, втягивая носом теплый воздух и медленно выдыхая ртом. Когда-то в прошлом, когда он так яростно мечтал уничтожить Итачи, что готов был пожертвовать и собой, в тот день, когда Шаринган начал лишать наследника зрения, Учиха начал усиленно тренировать другие свои органы чувств. Поначалу концентрироваться было трудно, поэтому приходилось надевать повязку, но позднее Саске мог тренироваться, просто закрыв глаза. После смерти Итачи, когда угроза слепоты исчезла, Учиха не забросил своих тренировок. И вот теперь, не открывая глаз и ловко орудуя катаной, наследник мчался вперёд, огибая деревья и срубая ветки. Чем дальше он пробирался в чащу, тем темнее становилось небо, тем яростнее были порывы ветра и громче шелестели листья. Всё же Учихе пока ещё было сложно полагаться только на слух, особенно в пустом ночном лесу, поэтому Саске решил на сегодня покончить с тренировкой, чтобы не заблудиться. Открыв глаза, шиноби понял, что добрался до подножия какого-то холма. Холм этот был скорее огромной грудой поросших мхом и травой валунов, да и высотой особо не вышел – всего три-четыре метра. Однако Саске был бы не Саске, если бы не решил осмотреть местность. И не зря: противоположная сторона этой кучи камней была входом в некое подобие подземной пещеры. Учиха активировал Шаринган и шагнул внутрь. Тоннель, ведущий вниз, был достаточно крутым и не особо высоким, так что наследнику пришлось продвигаться вглубь едва ли не согнувшись пополам. Путь его длился около пятнадцати минут, и за это время он никого не встретил: крысы, змеи, летучие мыши и даже насекомые, казалось, и не ведали о существовании этого тоннеля – и не обнаружил ничего необычного. Это и было самым подозрительным. И Саске понял, что не зря спустился сюда, когда шествие его наконец закончилось входом в огромную подземную пещеру.

Сакура потянулась к сумке с оружием и одновременно кувыркнулась вперед, после чего вскочила на ноги и резко дернулась в сторону, направляясь к чаще леса. Она не сомневалась в том, кем был нападавший, как и была уверена в том, что оружие его пропитано ядом. Остановившись у массивного дерева на окраине, девушка повернулась лицом к полянке. В одной её руке уже удобно расположилась рукоять куная, в пальцах другой – пара сюрикенов. Противник не выдавал себя, выжидая более удачного момента для следующей атаки, и Харуно решила сама спровоцировать его. Швырнув сюрикены вправо и влево, а кунай непосредственно вперед, девушка прислушалась к шорохам ночного леса. И не прогадала. Справа зашурали кусты, и Сакура, не дожидаясь, пока в нее полетит новая порция отравленного оружия, сконцентрировала чакру и, крутанувшись, врезала ногой по стволу. Кора с треском разошлась, ствол надломился и повалился прямо на источник звуков. Послышался сдавленный крик, и на поляну вдруг словно из ниоткуда выскочили шесть человек в знакомых до боли красных масках. Куноичи, которая уже успела приготовить оружие, швырнула в сторону нападавших четыре сюрикена, два из которых достигли цели.
«Минус один», – отметила про себя Сакура, борясь с тошнотой и направляя своё внезапно потяжелевшее тело в сторону врага. Она точно не могла сказать, сколько их: они скрывали свою энерию, и в тени ночного леса их могла быть целая армия. Однако девушка поставила себе задачу для начала разобраться с теми, кто сейчас перед ней, а там уже действовать по обстоятельствам. Оставшиеся пятеро бросились на неё, словно перед ними была не девушка, а полноценный отряд гоблинов-мутантов с секирами и булавами наперевес. Однако Харуно, несмотря на своё ухудшающееся состояние, в долгу не осталась. Ни одна секунда, проведенная в тренировках, не прошла даром: куноичи идеально контролировала своё тело, каждое свое движение, а потому едва ли не беззаботно кружила по полю боя, словно в танце, мастерски уворачиваясь от атак противника и нанося точные удары в ответ. Первый, кому не повезло приблизиться к девушке, получил удар кулаком прямо в центр маски, да с такой силой, что отлетел на добрые пару-тройку метров. Следом за ним на куноичи кинулись сразу двое, но Харуно умело увернулась от атаки каким-то непонятным мечем и пнула нападавшего в живот, отчего он согнулся пополам и тут же получил значительный удар по почкам, одновременно с тем как его приятель принял в грудь кунай. С оставшейся парочкой тоже не составило труда разобраться: покружив немного вокруг них, Харуно просто ударила одного из противников ногой в грудь, отчего он отлетел прямо на своего незадачливого коллегу. Сакура, тяжело дыша, осмотрелась, отмечая мысленно, что на этом враги закончились. На подкашивающихся ногах девушка обошла каждое тело, но все они были мертвы. Согнувшись от невыносимой боли в животе, Сакура отыскала свою небольшую корзиночку, которая чудесным образом так и осталась стоять ровно там, где её и оставили. Луна залила поляну своим светом, и Сакуре, из последних сил собиравшей необходимые травы, показалось вдруг, что все краски жизни вымерли, что мертвая, черно-белая поляна, заполненная черно-белыми трупами, становится всё меньше и меньше, мрачные ряды деревьев – напротив всё плотнее и выше, целебные травы опутывают её пальцы словно лианы, так и норовя утащить под землю. Сакура упала на бок, тяжело дыша. Все внутренности словно скрутило в тугой узел, но девушка понимала, что любой ценой необходимо добраться до больницы. В глазах стремительно темнело, однако медик решительно поднялась на ноги и, крепко вцепившись в свою корзинку, заковыляла в сторону Наосухоши, то и дело прикладывая ко лбу светящуюся ладонь, дабы привести себя в сознание. Силы были практически на исходе, однако куноичи торопила себя тем, что Саске, возможно, еще не успел заметить её отсутствия. Как ни странно, именно этот момент волновал девушку, когда она находилась на грани жизни и смерти: если Учиха узнает, то сидеть Харуно не сможет как минимум неделю.
Когда она зашла в двери больницы, её сразу встретил встревоженный Лу.
- Сакура-чан, что ты... – но договорить он не успел, так как девушка просто всучила ему корзинку и рухнула, словно подкошенная. Тоширо охнул и бросился к подруге, поднимая её на руки и пытаясь привести в чувство.
- Саске-кун... – непослушными губами прошептала она, но Лу понял, о чём хотела знать девушка.
- Он ещё не вернулся, – произнёс мужчина и вздохнул. – Где ты была?
- Закончи... – Сакура указала на корзинку с травами, после чего сознание покинуло её.

Саске стоял, скрестив руки на груди, словно какой-то горный король, осматривающий свои сокровища. А осматривать было что: пещера, которую нашел Учиха, оказалась заброшенной кристальной шахтой. Кристаллы, торчащие отовсюду, сочетали в себе весь спектр тонов от нежно-розового до темно-бордового, почти черного. Кристаллы эти не являлись драгоценными камнями, да и вообще ценности особой не имели, однако наследник знал, что они обладали весьма специфическими свойствами: едва на такой кристалл попадал солнечный свет, как он нагревался и вполне мог взорваться. «Зрелость» таких камушков определялась по цвету: чем темнее и насыщеннее оттенок, тем больше вероятность печальных последствий при контакте с солнцем. Саске не понаслышке знал о таких свойствах кристаллов, так как сталкивался уже с этим природным явлением в логове Орочимару. Всё западное крыло их убежища было тогда уничтожено напрочь.
Наследник хмуро осмотрел своды пещеры, отмечая, что в некоторых местах крупные кристаллы были аккуратно спилены.
«Сакура говорила, что яд реагирует на слонце», – вспомнил Учиха, поднимая с земли маленький, бледно-розовый осколок. Это, конечно, лишь подозрение, но можно ведь сделать яд на основе кристальной пыли. Саске подозрительно сощурился. Нужно было уточнить этот вопрос у Сакуры. Сунув осколок в карман, парень выбрался из пещеры и, внимательно осмотрев местность, направился в сторону деревни.

Опершись маленьким подбородком о кулачки, Сакура долго наблюдала за желтой бабочкой, присевшей на подоконник маленькой гостиной её дома. Лишь когда бабочка вспорхнула, девочка обернулась к мужчине, сидевшему за письменным столом:
- Что ты сказал, папа? Я не слышала.
- Осведомился, почему бабочка сегодня интересует тебя больше, чем математика, – терпеливо повторил отец, постукивая пальцами по учебнику и мягко улыбаясь миниатюрной шестилетней девочке.
Ответная извиняющаяся улыбка могла бы растопить даже каменное сердце.
- Я просто гадала, – призналась она с тоскливым вздохом. – Есть ли хоть малейшая надежда на то, что я сейчас в «стадии гусеницы» и когда-нибудь превращусь в такую же прекрасную бабочку...
- А что плохого в гусенице? В конце концов, – мужчина широко улыбнулся, – красота зависит лишь от точки зрения наблюдателя. И вообще. Не стоит беспокоиться о внешности, дорогая. Истинная красота расцветает в сердце и отражается в глазах.
Девочка лучезарно улыбнулась и вновь стала изучать бабочку, а глаза главы семейства Харуно сияли восторгом и любовью. Разве можно назвать его дочь обычной, невыразительной, ничем не примечательной личностью? Она всегда всё схватывала быстрее и точнее, чем её сверстники. Сакура с глубокого детства уже обладала неутолимой жаждой знаний. И она станет поистине даром этому миру. Его даром. Сама мысль сначала воодушевила мужчину, но тут же смутила, потому что черезчур отдавала неуместной гордостью. Однако он не мог подавить радость и удовольствие, охватившие его при взгляде на дитя. Она оправдала все его надежды, мечты и стремления. Воплощенные нежность и свет, ум и неукротимая воля. Слишком неукротимая, возможно, и слишком чувствительная, поскольку девочка из кожи вон лезла, чтобы угодить этому индюку из клана Учих.
Мужчина фыркнул и перевел взгляд на Сакуру, которая потеряла интерес к бабочке и все своё внимание теперь уделяла червяку, ползшему по стеклу. Глава семьи Харуно покачал головой, но ничего не сказал.
- Пойду схожу в магазин. Тебе чего-нибудь купить? – обратился мужчина к дочери, поднимаясь со стула.
- Крылья, – едва слышно отозвалась девочка и погрузилась в чтение учебника.