Хищники. 3. Запутанная.

Наверное, каждому знакомо то ужасное ощущение после отравления или вообще какой-либо болезни, когда желудок скручивается в узелок то ли от голода, то ли от усталости; мокрая от пота одежда липнет к телу вместе с простыней и одеялом; противно саднит горло, как будто по нему кто-то настойчиво скребет наждачкой. Но самое ужасное – это моральное состояние ненависти ко всему миру, а особенно к себе, а еще вереница бессмысленных вопросов: зачем я это съела, почему не надевала шапку, или, может, зачем я вчера пила?
Но у Сакуры в голове настойчиво вертелся всего лишь один, отражающий практически зеркально ее пошатнувшийся внутренний мир, вопрос: что за черт?
Открыв глаза, девушка застонала. Так отвратительно она себя не чувствовала никогда. Единственная ассоциация, приходящая на воспаленный ум и описывающая то, что происходило с ней вчера, это – долгое, непрекращающееся пребывание в кислоте. Может, те ужасные события всего лишь фантазия, а в реальности ее похитили какие-нибудь сумасшедшие и засунули в котел с едкой жидкостью?
Харуно усмехнулась. Бессмысленно надеяться на то, что все окажется сном, порождением ее спятившего мозга.
Реальность – пора это принять.
Реально все: и страшная смерть Сасори, и сумасшедший, напавший на нее в катакомбах школы, и эти пугающие люди, которые притащили ее неизвестно куда и неизвестно к кому, эта комната, а еще… Гаара.
Девушка снова прикрыла глаза, воспроизводя разговор с человеком, который умудрился за жалкие полчаса перевернуть все с ног на голову. Нет, не так. Разрушить привычный мир, на чьих руинах сейчас постепенно умирала ее душа.

- Кто… ты?..
Девушка качнулась в бок, но выпрямилась, стараясь сфокусировать зрение и четче разглядеть человека, стоящего перед ней.
- Саске, - твердо произнес тот, смотря за ее спину на того самого парня, за которым она так глупо и самонадеянно погналась, - ей нужна новая одежда.
Брюнет коротко кивнул и бесшумно скрылся из кабинета, оставляя их наедине.
- Присядь, - со странным выражением в голосе проговорил красноволосый парень или мужчина, она не могла определить его возраста, указывая рукой на кожаный диванчик.
Девушка не стала возражать. Ей мгновенно стало плевать на все, а особенно на предложение присесть. Голова шла кругом, тошнота настойчиво терроризировала желудок, комком стоя в горле. Сделав всего лишь один жалкий шажочек, Сакура гулко плюхнулась на диван, невольно скривившись от боли, которая насквозь пронзила ее уставшее, измотанное тело, а особенно душу.
Сумев, наконец, кое-как убедить глаза, что им еще рано превращаться в мутные стекла, Харуно посмотрела на человека, к которому ее так нагло притащили, и снова поразилась тому, как неожиданно сердце ускорило свой бег, а в груди протяжно заныло давно забытое чувство. Какое… чувство?..
Это ощущение дежа-вю она уже испытывала по отношению к Суйгейцу, но то было лишь жалкой вариацией на тему реального чувства повторения событий. Ей казалось, что она смотрит фильм, который уже не раз видела, но почему-то постоянно забывала основную суть и имена главных героев.
Молодой человек окинул ее беглым взглядом и, развернувшись, подошел к деревянной тумбе, на которой стоял графин с водой и лежала упаковка салфеток. Не церемонясь, он разорвал коробку и достал оттуда все бумажные платочки, после чего обильно смочил их водой, а заодно и паркетный пол, и снова оказался возле ничего не соображающей девушки.
Он присел на колено пред ее ногами, осторожно, словно спрашивая разрешения, взял за руку и стал медленно смывать засохшую кровь. Комок салфеток мгновенно окрасился в красный цвет, а кожа девушки лишь немного избавилась от покрывающей ее тошнотворной жидкости. Как только он коснулся пальцев школьницы, по телу Сакуры пробежала мелкая дрожь, а холодная вода, капельками скатывающаяся по предплечью, заставила мурашки незамедлительно появиться. Как завороженная, она следила за его прикосновениями, они так были похожи на ласку: чуть ощутимые касания, страх напугать, который врывался в нее импульсами сквозь подушечки пальцев, мокрые салфетки, заботливо избавляющие от прилипших к телу кошмаров.
Парень неотрывно следил за движением своей руки, совсем не обращая внимания на красные подтеки, что уже змейками расползлись по белому кожаному дивану. Когда мягкая бумага окончательно покраснела, он отвел ладонь и выжал салфетки прямо на пол. В комнате было настолько тихо, что стало слышно, как розовая вода капает вниз. А затем ползет по паркету и впитывается в дорогой персидский ковер.
- Так кто… ты?.. – прохрипела Харуно, наблюдая за порозовевшим участком белого ковра.
- Может… - заговорил он, но не успел закончить.
Распахнулась дверь и в комнате появились две служанки, одетые в одинаковые темно-синие платья и белоснежные фартучки. Одна из них в руках держала тазик с водой, а другая - стопочку полотенец и какую-то одежду.
Парень кивнул и небрежно махнул рукой. Служанки опустили ношу на стол, выдрессировано поклонились, а затем бесшумно исчезли из помещения, оставляя их наедине. Снова.
- Может, ты отдохнешь, Сакура? Поговорить мы можем в любой момент, - предложил Гаара, взяв со стола полотенца и тазик с водой.
Он продолжил аккуратно смывать кровь с рук девушки, возвращая ее коже привычную белизну.
- Сейчас, - прошептала она и закусила нижнюю губу, находясь в какой-то прострации, словно душа покинула тело и наблюдала за всем со стороны.
- Это… долгая история, - выдохнул он, начиная вытирать шею и ключицы, которые выглядывали из-под расстегнутой рубашки.
Галстук она уже давно потеряла, а форма, кажется, не подлежала восстановлению. Руки, наконец, перестали зудеть и вызывать тошноту в желудке. Впрочем, лучше ей ни капельки не стало: мозг все еще не воспринимал действительность, предпочитая укрывать хозяйку в объятьях апатии.
Посмотрев на окровавленное лицо девушки, парень ласково провел полотенцем по щекам, лбу, подбородку, избавляя ее от засохшей крови.
- Примерно семьсот лет назад в вампирском мире все было иначе…
- Стоп, - прохрипела Харуно и закашлялась, прижимая пальцы к обескровленным губам. – Каком мире? – на ее лице появилось ироничное, даже слегка сумасшедшее выражение, что заставило молодого человека отложить испачканные полотенца и присесть на диван рядом с ней.
- Это не сказки и не фантазии, вампиры существует, ты должна была уже сама в этом убедиться, - ровно проговорил он, следя за тем, как расширяются ее зеленые, потускневшие глаза.
- Очень смешно! - девушка истерически расхохоталась, хватаясь за живот.
Смех гортанным звуком вырывался из раскрытого рта, заполняя комнату. Ей было абсолютно не смешно, но девушка не могла прекратить хохотать до хрипа в горле и слез, которые кривыми дорожками покатились по покрасневшим щекам. Наконец, когда силы иссякли, а мышцы живота уже не выдерживали напряжения, Харуно обессиленно откинулась на спинку дивана, направляя взгляд куда-то в потолок.
Вампиры?..
Сатирически усмехнувшись, она снова посмотрела на абсолютно серьезного мужчину, который никак не отреагировал на ее приступ и, кажется, даже не посчитал съехавшей с катушек. Бульканье смеха все еще ворочались в горле, но Сакура честно постаралась себя сдержать и сама не заметила, как расплакалась, принимаясь судорожно всхлипывать и задыхаться этим противным чувством непонимания и беспомощности.
- С каждым разом все труднее, - чуть слышно прошептал он, подняв руку и кончиками пальцев проведя по щеке Харуно, стирая слезы.
Девушка вздрогнула от неожиданности и мгновенно успокоилась, смотря на него во все глаза и жаждая объяснений.
- Хорошо, - вздохнув, молодой человек сложил руки в замок и оперся локтями о колени.
Сквозь окно, занавешенное кремовыми занавесками, проникал тусклый закатный блеск, погружая комнату в приятную атмосферу, отличную от душевного состояния девушки. Силы кончились, она не хотела ни о чем думать, бояться или истерить. Желание исчезнуть лишь сильнее разгоралось у нее внутри. Его пламя неустанно согревало ее нутро, рисуя надежды: несмотря ни на что, все это окажется кошмарным сном, в который в последнее время превратилась ее жизнь.
Смутные догадки, что слова этого странного знакомого незнакомца разрешат сложившуюся ситуацию, таяли с каждой секундой, как снег на горячей ладони, оставляя после себя пресные капли, а в ее случае горькие слезы.
- Семьсот лет назад все было по-другому. Я не стану рассказывать, откуда появились вампиры, не потому, что это неважно, а потому, что они были всегда. Как отдельный вид. Целая раса. Но не думай, оборотней и прочего нет, но, по приданиям, когда-то эти существа также обитали на планете, но вымерли в процессе эволюции, - он говорил совершенно без выражения, словно эту историю ему приходилось рассказывать настолько часто, что заготовленная речь механически, самопроизвольно вырывалась наружу. – Если проводить аналогию с человеческим миром, то получится так: всегда существовали те, кто регулировал порядок, так и в вампирском мире появились свои «полицейские» - «охотники» другими словами. Каким образом произошли они также неизвестно, но существует гипотеза, что первый охотник стал ребенком вампира и кого-то со сверхъестественными способностями или человека. Почему? Поясню, но вначале немного о природе вампиров.
Нам не нужно прятаться от солнца, в нас не заложен инстинкт убийства, мы не спим в гробах и не превращаемся в летучих мышей. Вампир прекрасно может прожить без крови, но тогда его продолжительность жизни лишь ненамного будет больше человеческой. Силы, конечно, будут превосходить людские, но опять же – не особенно сильно. Вампир, регулярно питающийся кровью, в состоянии прожить вечность, и его физические способности, безусловно, многократно превышают людские.
Что до охотников, то здесь существует некоторая особенность: охотник, по сути, рождается человеком. Кстати, забыл сказать, охотники – это тоже своеобразная раса, не люди, не вампиры. Так вот, чтобы полноправно вступить в ряды охотников, в день своего восемнадцатилетия каждый новоиспеченный охотник обязан пройти традиционный обряд: «до дна» выпить живого вампира. Тогда сила их возрастает, но ее также нужно поддерживать. Опять же, вампирской кровью. Но уже не таким варварским путем. Почему вампиры смирились с подобной традицией? Все просто. Подобный обряд существует и в вампирской среде, но здесь в качестве жертвы выступает человек.
Охотники охраняют порядок, препятствуют «разгулу» вампиров и самоотверженно опекают тайну. Они делятся на четыре клана. Делились, если точнее все те же семьсот лет назад. Аквинилиум, Меридием, Вест, Ориентем. Каждый из кланов обладал определенной силой, опять-таки – неизвестно откуда взявшийся: Вода, Земля, Свет, Тьма. Но на протяжении десятилетий наблюдалось смешение крови, поэтому образовывались новые силы и новые кланы, например, клан Вентус, они управляли движением воздушных масс, то есть ветром. Каждый из новообразованных кланов входил в состав первородного клана, Вентус относился к Аквинилиому.
Охотники и вампиры практически не контактировали, ограничиваясь при встречах холодной вежливостью. Думаю, не стоит говорить, что Охотники имели свое правительство, свою иерархию, свои традиции и свою историю, отличную от человеческой. Но жить старались во взаимосвязи и общении с людьми.
Вампиры же резко обособились от людей. Не потому, что были не в состоянии контролировать жажду крови, а потому, что слишком отличались от них, особенно в то время. Но уже тогда в вампирском сообществе появлялись разногласия: кто-то считал людей лишь звеном в пищевой цепочке, нижестоящим звеном, в то время как вампиры восседали на пьедестале, другие же наоборот жаждали контакта с людьми как данности и их предназначения.
Искрой стало рождение того, чего никогда прежде не видывал мир.
Вековая, въевшаяся в кровь и плоть ненависть разрушалась любовью между юношей-вампиром и девушкой-охотницей. Сама понимаешь, это было самым тяжким преступлением. Представь: смешалась кровь тех, кто на обряде до последней капли высосал друг друга, если уж так субъективно выражаться. Родилась девочка и оба мира замерли в ужасе и страхе. Перед чем?
Неизвестность пугает не только людей.
Предателей прилюдно казнили, но девочку удалось спасти тем, кто был настроен более прогрессивно и доброжелательно, полагая, что пришел конец вражде и вскоре наступит мир, а новорожденная девочка – символ этого мира.
Но «символ» умерла в день своего восемнадцатилетия, осыпавшись пеплом прямо посреди комнаты во время скромного празднества.
Надежды рухнули. Противники вздохнули с облегчением, союзников охватило отчаянье.
Через тридцать девять лет на юге Греции в семье моряка родилась девочка с необычным цветом волос, не похожая ни на мать, ни на отца. Ее снова обнаружили и попытались спасти, но тщетно. Если не вдаваться в подробности, то смерть Харуно Сакуры наступала ровно семнадцать раз за семьсот лет, - Гаара замолчал, переводя дух, а затем снова заговорил, не дав девушке и шанса завалить его вопросами, впрочем, даже на это у нее не было сил. – Странная особенность, что где бы ты ни рождалась, тебя всегда звали Сакура, некоторые говорили, что им снился сон, где прекрасная девушка просила назвать так ребенка. Кому-то подсказывали гадалки, а кто-то неосознанно давал тебе это имя.
С тобой я встретился впервые четыреста семьдесят восемь лет назад в Японии, как твой хранитель. Наученные горьким опытом, мы решили провести в день твоего восемнадцатилетия обряд, чтобы ты стала вампиром, но нам помешали. Тогда-то все и началось…
И в вампирском, и в охотничьем мире произошел раскол. Вампиры разделились на две части: «за» и «против». Охотники на три: те, которые хотели сохранить девочку, которые хотели убить и которым было плевать на «вампирские разборки». Впервые мы объединились, хотя это громко сказано, с охотниками.
Все разы нас ждал провал, постоянно что-то мешало обряду. Однажды мы решились провести охотничий обряд, но потерпели фиаско. И сейчас наша главная задача всеми силами оградить тебя. К удивлению, ты не «рождалась» целых семьдесят восемь лет, мы уже почти потеряли надежду… А потом ты объявляешься в школе (она, можно сказать, наша штаб-квартира), - Гаара покачал головой и глубоким взглядом посмотрел на девушку, дрожащую из-за его рассказа. – Сакура, ты выживешь в этот раз, я не дам тебе умереть, я…
- Хватит, - низко проговорила девушка и медленно поднялась с дивана, но тело подчинялось еле-еле, будто и принадлежало оно вовсе не ней. – Не верю…
Покачнувшись, школьница начала оседать на пол, пока ее не накрыла спасительная, уже ставшая родной тьма.

Харуно резко распахнула глаза и села на кровати, запуская руки в волосы. Мысли роем жужжали в голове и безустанно жалили воспаленный мозг, не давая прийти к кому-то разумному решению. Внутри все смешалось и не было возможности распутать клубок, найти ниточку, за которую можно потянуть. Страх, непонимание, злость, беспомощность, безысходность – все соединилось в одно целое и тяжким грузом повисло на хрупких плечах.
В глазах начало щипать от подступающих слез, вновь возвращалась истерика, противным комом повиснув в горле и скрутив желудок. Боль продолжала пожирать каждую клеточку организма, не давая забыть о том, что произошло вчера.
Прикусив губу, Сакура распрямилась и кивнула самой себе, заталкивая все сомнения куда подальше и принимаясь вытирать одеялом текущие по смертельно бледным щекам слезы.
Она медленно поднялась с кровати, шатаясь из стороны в сторону, словно находилась в алкогольном опьянении. Что-то подсказывало: нужно немедленно уходить отсюда и больше никогда не возвращаться. Она не верила, точнее не хотела верить словам этих странных, пугающих людей.
Окинув комнату взглядом, Сакура заметила на пуфике какую-то одежду и немедленно направилась к ней, с трудом переставляя одеревеневшие ноги. Не время поддаваться слабости!
Поспешно натянув юбку до колен светло-голубого цвета и бежевый блейзер, Харуно развернулась. Прямо перед ней маячила дверь – ее спасение.
Что если она заперта? Что если ее охраняют? Что если ей не хватит сил?
Сжав ладони в кулаки, она твердо, насколько это позволяло ее плачевное состояние, подошла к двери и крепко, как за спасительный круг, ухватилась за ручку, осторожно опуская ее вниз. Дверь поддалась, распахиваясь перед ней и открывая проход в мрачноватый коридор, погруженный в зловещий полумрак.
Сердце гулко стучало в груди, отбивая ритм торопливых шагов. Ее качало, но Сакура продолжала уверенно двигаться вперед, практически бесшумно переставляя ноги и цепляясь руками за гладкие стены, украшенные картинами и тусклыми светильниками. Вскоре в нескольких метрах от нее показалась лестница.
- Еще чуть-чуть, - прошептала она, вытирая тыльной стороной ладони пот, текущий по лбу.
- И куда ты собралась? – за ней раздался ровный, безэмоциональный голос, пригвоздивший к полу.
По спине скатилась капелька пота. Сердце ухнуло куда-то в пятки, а мозг лихорадочно принялся искать выход из сложившийся ситуации. Она не могла найти в себе сил повернуться, но, несмотря на едкий страх, разъедающий внутренности, сделала это.
Те же волосы цвета самой ночи; те же пугающие глаза своей глубиной и бездонностью; то же каменное выражение подозрительно-красивого лица. Он пугал ее как никто другой.
- Вернись в комнату, - парень сделал несколько быстрых шагов по направлению к ней, но остановился, когда Сакура выставила перед собой дрожащую руку.
- Я ухожу отсюда, ясно? Мне плевать на все эти бредни, которые мне наговорил тот тип. Я ухожу, - тихо, но безоговорочно оповестила его Харуно, чувствуя, как капелька пота скатывается по виску.
Брюнет в удивлении вскинул левую бровь, но больше ничем не выразил своих эмоций. Быть может, их и не было, а этот жест всего лишь старая, но не позабытая привычка. Он томил ее молчанием, вглядываясь своими черными, ужасающими глазами в лицо и, казалось, смотря прямо в душу. Непроизвольно, девушка вся сжалась и напряженно сглотнула, будто ждала приговора: казнить или помиловать?
- Я отвезу тебя, - наконец, проговорил парень, подходя ближе к Сакуре и хватая ее за локоть.
Буквально через пару минут они уже сидели все в той же машине, что и вчера: Саске на водительском месте, Харуно сзади. Нечто, наверное, интуиция, подсказывала ей, что не стоит ему перечить, а тем более пытаться сбежать. Достаточно только вспомнить с какой легкостью он отрезал голову ее вчерашнему палачу, чтобы заткнуться и мирно следовать указаниям этого страшного человека.
Заурчав, автомобиль не спеша тронулся с места, оставляя за собой клубочки пыли. За окнами проносились другие, не менее огромные особняки, парки, какие-то магазинчики. Наверное, сейчас они находятся где-то на окраине города.
Саске бросил мимолетный взгляд на зеркало: притянув худые, все в синяках и ссадинах коленки к груди и обняв их руками, Сакура без интереса наблюдала за проносящимся за пределами машины городским пейзажем.
- Я отвезу тебя домой, - вздохнул Учиха, поворачивая руль и увеличивая скорость.
Услышав голос, девушка дернулась, но головы не повернула, не желая вновь встречаться со льдом его глаз и черствостью выражения лица. Меньше всего на свете ей хотелось думать о произошедшем и снова тонуть в пучине отчаянья, поэтому она всеми силами постаралась затолкать воспоминания как можно глубже и запереть их там на замок.
Но все-таки…
- Саске, да? – начала она, поджимая губы, Учиха снова взглянул на зеркало. – Ты… вампир или, как их там, охотник?..
Брюнет не удостоил ее ответом, уставившись в лобовое стекло, но Сакура совсем не расстроилась. Не то чтобы ей было интересно… Тишина слишком сильно давила на расшатанные нервы, а данный вопрос был единственным, который возник в голове.
Оставшееся время они провели в молчании, каждый думая о своем. Сакура с нетерпением ждала встречи с родителями, словно не видела их целый год. Ей казалось, что стоит переступить порог родного дома и все те ужасы, что свались на нее, останутся за пределами досягаемости. Где-нибудь в прошлом, которое невозможно вернуть, а тем более изменить.
Что случилось, то случилось. И бессмысленно сейчас сетовать на жестокость судьбы, нужно лишь верить в завтрашний день и надеяться, что подобного никогда, абсолютно никогда, не произойдёт!
- Приехали.
Школьница снова дернулась и неосознанно разозлилась. Как же она не любит таких людей!
Распахнув дверцу, она уже сделала шаг наружу, как до нее донесся безразличный голос:
- Охотник.
Губы девушки тронула горькая усмешка, вылившаяся в слова, в которые она действительно верила:
- Надеюсь, мы больше никогда не увидимся.
Дверь громко закрылась, а Сакура уже бежала к дому, стараясь сдержать рвущиеся из глаз слезы.