Хищники. 6. Наивная.

- Ну, и каковы дальнейшие действия?
Карин пнула носком ботинка камешек и посмотрела на идущую по правую руку от нее Сакуру, которая, с того момента, как они отошли от школы, не проронила ни слова.
- Для начала составлю список, - вздохнула та и пожала плечами.
- Список? – не поняла Узумаки.
- Знаешь, как в фильмах, когда героям остается жить пару месяцев.
- Но… - не нашлась Карин, пытаясь придумать, что могло натолкнуть Сакуру на это решение.
Харуно грустно улыбнулась:
- Я не хочу убивать: ни вампиров, ни людей. А по-другому остаться в живых у меня не выйдет.
- Глупости какие-то, - пробурчала Карин в сторону.
Дальше они шли молча, каждая думая о своем.
Узумаки не спрашивала, куда направляется ее новоиспеченная знакомая и попросту следовала за ней. Она привыкла в своей жизни к двум вещам: не удивляться и не разочаровываться. Поэтому и не была разочарована в Хинате, когда подруга приказала исчезнуть из ее жизни. А еще Карин не лезла в чужие дела, потому что не хотела, чтобы кто-то лез к ней. В этом мире все взаимосвязано. Кто-то называет это принципом бумеранга, помнится, в алхимии подобное именовалось «равноценным обменом». Но Карин ненавидела эти определения. Бумеранг прилетит с такой же силой, с какой ты его бросил, а в слове «равноценный» и так все предельно ясно. Настоящая жизнь далека от равноценного обмена. Бывает, отдаешь, отдаешь, отдаешь до бесконечности, а взамен? Кукиш с маслом и «аривидерчи, пупсик». Ибо не проси. Не желай. Не мечтай. Не хоти. Почему? Потому что не будет. И примеров тому миллионы, а вот обратному намного меньше. Кто-то бы назвал это циничностью. И этот кто-то был бы абсолютно прав. Да, цинично. Она не отрицала, потому что это реальность. Потому что это – жизнь.
И сейчас, слыша шаркающие шаги этой девочки, еще такой невинной и не знавшей даже малой доли того, чего пришлось пережить Карин, хочется развернуться и притвориться, что не видишь ее и не слышишь. Ей предстоит выбор. Абсолютно неравноценный. Одна жизнь в обмен на миллионы. Нет, вы не правы, не одна жизнь. Две жизни. Одна законченная и одна покалеченная и обреченная на вечность мучений. Кто-то бы плюнул, тот, кто такой же циник, как и она. Но только не эта девочка… Для подобного вывода не нужно быть экстрасенсом или знать Сакуру всю жизнь. Для этого необходимо один единственный раз заглянуть в зеленые глаза и понять, что девочка намного охотнее сама распрощается с жизнью, чем позволит кому-то умереть на ее руках. Враки это все, что, стоя на краю пропасти, хочется упасть вниз. Неизвестность не может тянуть – она пугает. Страх порождает сомнения. А сомнения порождают трусость. Струсив, они отвернутся от пропасти и продолжат шагать – циники. А Сакура… Сакура будет смотреть во тьму, надеясь, что там внизу совсем не острые, как лезвия, рифы, а мягкий матрац.
Вот и все причинно-следственные связи. Карин совсем не гений, а значит и этот Гаара прекрасно все осознает. Велика вероятность, что то огромное количество перерождений Сакура отказывалась и ждала своей смерти. Что ж, еще одна неудача, еще одна сотня лет, промотанная впустую. Карин должно быть все равно, но…
- Ты должна поставить точку, - проговорила красноволосая девушка, остановившись.
Сакура недоуменно взглянула на Узумаки и вскинула брови, ожидая продолжения.
- Понимай, как хочешь, - вздохнула Карин и развернулась. - Это все, что я хотела сказать. Выбор за тобой…
Харуно замерла, провожая уходящую девушку взглядом. Со спины, объятая горящим пламенем волос, с прямой осанкой и ровной походкой она казалась намного взрослее самой Харуно. Гордая, красивая, знающая себе и всем остальным цену, если таковая цена вообще имеется.
- Подожди! – крикнула она и бросилась догонять Карин.
Сакура схватила ее за руку, разворачивая к себе. И улыбнулась:
- Эм, может, зайдешь ко мне в гости?



Карин поерзала на стуле. Она, конечно, с самого первого дня их встречи поняла, что Сакура отлична от нее, да и вообще от очень и очень многих. Вряд ли в ней было действительно нечто особенное, скорее, все окружающее в совокупности делало ее необычной.
Большой светлый дом. Любящая семья: красавица-мама и странноватый отец. Сама Харуно – немного не от мира сего, даже не немного. Или, быть может, именно эта радостная и безмятежная жизнь в огромном доме в объятьях любящей семьи и была нормальной, а испускающее гнилой смрад существование Карин – нет.
- Карин-тян, попробуй-ка мясо. Хикари в этом нет равных! – провозгласил мужчина, подкладывая в тарелку девушки кусочки говядины.
- Эм, спасибо Икуто-сан, я наелась и… - засмущалась Узумаки.
Но старший Харуно ее не слушал и продолжал что-то тараторить на тему: какая Сакура прекрасная, добрая, милая и вообще самая-самая девочка. Когда ужин с семейством художников подошел к концу, Узумаки чувствовала себя выжатой, как лимон, а ведь она даже практически не разговаривала.
- Прости за это, - улыбнулась Сакура, открывая перед девушкой дверь в комнату. – Просто, ты первая подруга, которую я привела домой.
Карин ничего не ответила, принявшись рассматривать хоромы, что были больше всей ее мизерной квартирки вместе взятой.
- Папа выбирал дизайн, - в оправдание проговорила Харуно и плюхнулась на мягкую кровать.
От нечего делать Карин приземлилась рядом, пальцами ног зарываясь в пушистый ворс ковра. Все это так… отличалось. Нет, она не завидовала, просто чувствовала себя несколько иной. Как будто здесь был свет, а дом ее вечно окутывала тьма. Густая, зловонная, склизкая тьма отчаяния.
- Карин… - заговорила Сакура, вырывая девушку из пессимистических мыслей.
Та повернула голову в знак того, что слушает.
Харуно как-то неуверенно поерзала на кровати, вздохнула и, заломив пальцы, спрятала лицо в волосах.
- У тебя был когда-нибудь… парень?
- Что? – удивилась Узумаки, ожидая совершенно другого вопроса.
- Парень… Ты встречалась с кем-нибудь?
- Ну… - Карин пожевала губой: можно ли ее встречи-расставания назвать отношениями? - было дело, но это не особо походило на… Ну, типа, принц и принцесса жили долго и счастливо и даже смерть не смогла разлучить их. Мои… мое времяпрепровождение не из этой розово-сопливой оперы.
- А ты… - кажется, Харуно смутилась еще больше, - целовалась когда-нибудь? – голос ее опустился до полушепота.
Карин усмехнулась:
- Да, бывало. Хочешь сказать, ты – нет?
Яркий румянец заалел на ушах и пятнами покрыл шею. Сакура отрицательно покачала головой, чувствуя себя сущим ребенком. Чем, по сути, была ее жизнь до переезда в Токио? Бесконечные скачки с одного место на другое, не долгосрочные знакомства. Свое свободное время она проводила с родителями, посещая с ними выставки, кино и театры. Частенько девушка запиралась с отцом в мастерской и пыталась рисовать или лепить из гипса незамысловатые фигурки. Книги да фильмы были ее извечными спутниками. Романтика? Отношения? Парень? Об этом Сакура знала только из романов, словно жила в параллельном мире, где люди размножаются почкованием.
- Ммм, - Узумаки хитро сощурилась, - ты из тех, кто до свадьбы «ни-ни»?
- Что? Вовсе нет! – запротестовала Харуно, теперь уже бледнея. – Просто… Мы постоянно переезжали, да и заграницей мало кто обращает внимание на японок. Или мне так казалось. В общем, думаю, первым в списке должен быть поцелуй.
- И секс! – прыснула Карин, заваливаясь на кровать и раскидывая руки в стороны. – И чтобы облегчить тебе задачу, отвечу сразу, секса у меня не было. Ну, почти не было. Оральн…
- А-а-а-а! Хватит! Перестань, - зажала уши розововолосая девушка, на что рыжая бестия рассмеялась еще сильнее.
Смех был таким заразительным, что Сакура не удержалась и тоже расхохоталась, устраиваясь рядом со своей новой знакомой. Могли ли они считаться подругами? И где вообще эта грань, переступив которую, люди становятся друзьями? В детстве все обстояло намного проще. Достаточно было поделиться игрушкой или позвать играться в песке. Никаких сложностей и опасений, догадок, попыток понравиться, страха предательства и измены.
- Карин, а что бы ты делала на моем месте? – наконец, решилась задать девушка интересующий ее вопрос.
Узумаки перекатилась на бок и подперла голову ладонью, внимательно всматриваясь в лицо Харуно. Взгляд замер на высоких скулах, обычно бледных, но сейчас окрашенных в розовый цвет смущения и неуверенности, на длинных бледно-розовых ресницах и блестящих зеленых глазах.
- Я другая, Сакура. Мне, в общем-то, все равно и на вампиров, и на людей. Одним больше, одним меньше, что с того? Но и мир во всем мире меня тоже не волнует. Зачастую жизнь много хуже смерти. Но я просто другая, Сакура, это не значит, что ты должна менять свою точку зрения из-за моих взглядов.
- Да, другая.
- Это нормально. Поэтому я бы совершила этот треклятый обряд. Не в моих правилах жертвовать собой ради других. В свое время мне пришлось хлебнуть слишком много дерьма, чтобы просто так сдаться и отдаться на милость судьбе. Привыкший бороться уже никогда не отступиться. Вот и все.
Обе девушки замолчали, продолжая разглядывать друг друга. Словно узнавали и запоминали новые для них черты лица, особенности выражений и разность мнений. Противоположность характеров казалась привлекательной и захватывающей, новой для них обеих. Подобное было в новинку Сакуре, так как она редко сближалась с людьми, а уж тем более откровенничала с ними больше, чем с родителями. Подобное было в новинку и Карин, которая вообще избегала секретов, тайн и любых возможностей, позволяющих сблизиться двум людям. Исключением была Хината, милая соседская девушка, краснеющая при каждом удобном случае и затюканная своим тираном-отцом. Но за эту оплошность Узумаки уже расплатилась сполна. Без слез, рыданий, попыток понять и принять. Пустота во многих случая куда страшнее истерик.
- Расскажи-ка мне лучше об этих древних вампирах. Там был кто-нибудь интересный?
Харуно скривилась и плутовски ухмыльнулась.
- Представь себе змею, перевоплотившуюся в человека. Честно, так он и выглядел. У меня до сих пор мурашки от этого Орочимару…



Из-за пасмурной погоды потемнело раньше. Пугающие черные тени скрывались между домами и в тупиках, словно голодные хищники, в засаде поджидающие свою добычу. Под ногами плескались и темнели лужи, до краев заполненные чистой дождевой водой. В их гладких поверхностях отражались желтые глаза фонарных столбов, квадратики оконного света и редкие прохожие, укутанные в куртки и тонкие пальто.
Карин неспешно брела по дороге к дому, пытаясь понять, чувствует ли она себя уставшей или наоборот бодрой. Такого рода усталость всегда приятна на вкус. Не отдает изнеможением, сонливостью и апатией. В ее жизни она была редким гостем. После шумных клубов и вечеринок в мечтах маячили лишь теплая постель и стремление поскорее оказаться дома. После школы появлялись похожие желания. Сейчас же не хотелось спешить и возвращаться в квартирку-коробку. С затхлым плесневелым воздухом, сквозняками и руганью, доносящейся от соседей. Приятный запах мокрого асфальта и вечернего города обволакивал и умиротворял. Как приятная прохлада: стакан холодной воды или мороженое-рожок, - после долгого пребывания на солнце – в доме Сакуры.
Они еще долго болтали, потом слушали музыку и смотрели кино. Карин узнала, что Харуно боится абсолютно всех ужастиков и вообще не переносит вида крови в большом количестве, что уж тут говорить о кишках и прочих прелестях подобного рода фильмов.
Неужели в прошлой жизни она была настолько грешна, что теперь расплачивается за содеянное одиночеством?** Контраст между ней и Сакурой оказался слишком явным.
- Осторожно, прямо по курсу очконозавр! – имитируя робота, проговорил знакомый голос справа от Узумаки.
- Явление Антихриста народу! – прокомментировала девушка, закатывая глаза и плотнее кутаясь в тонкий свитерок.
- Сочту за комплимент, - подмигнул Суйгейцу и поравнялся с Карин, закинув сцепленные руки за голову.
- Что нужно, ошибка эволюции?
- Поболтать? – как-то неопределенно пожал плечами Ходзуки и снова подмигнул, на что заработал презрительный взгляд.
- Поищи собеседника где-нибудь на свалке.
- Ох, ты ранила меня в самое сердце, роковая женщина! – парень схватился за грудь и сжал ткань тонкой рубашки, театрально прикрывая глаза.
- Слушай, - девушка резко остановилась, - мы с тобой раньше никогда особо не разговаривали, а я никогда не пылала к тебе даже крупицей хоть какой-то симпатии. Ничего не изменилось. Просто свали в туман и потеряйся, - закончив свою речь, она снова тронулась с места в уже значительно более быстром темпе.
- Теперь у нас есть общие интересы.
- Не мели чепухи, - выплюнула уже начинающая закипать Карин.
- Сакура, - щелкнул пальцами Ходзуки, заставив тем самым Узумаки замереть и мгновенно вытянуться по струнке.
- Одно я могу сказать тебе точно, чучело морское, твой круг интересов и Сакура находятся на параллельных прямых, которые, если ты хорошо учил математику, никогда не пересекаются. Меня не волнуют ваши вампирские тайны и заговоры. Я не столь наивна, Ходзуки, и прекрасно понимаю, что все это бред сивой гориллы. Мир, братство, бла-бла. Не трахай мне мозги. И по-хорошему, не смей упоминать ее имя еще раз своим поганым, вонючим, грязным ртом! А теперь иди нахрен отсюда и больше не смей меня преследовать. Ты же знаешь, - Узумаки обернулась и зло уставилась в его сиреневые глаза, сейчас немного расширенные от удивления, - мне класть на то, кто ты. Подобным меня не запугаешь. В знакомых у меня есть до отвращения прекрасная охотница, которая будет рыдать от радости, отрубая твою голову!
После подобного всплеска ярости девушка тяжело дышала и сжимала кулаки, впиваясь короткими полумесяцами ногтей в нежную кожу ладоней. Бросив еще один предупреждающий взгляд на одноклассника, она развернулась и практически бегом устремилась к дому. Что самое удивительное: колючего страха не было совершенно, хотя, теоретически, он уже должен был ударить по мозгам и мурашками пробежаться по телу.
И чего они все прицепились к этой маленькой невинной девочке? Милосерднее с их стороны было бы прекратить ее жизнь раз и навсегда. Но, как успела уже уяснить Карин, ни вампиры, ни охотники, ни люди милосердием не отличаются.



Сакура расположилась на полу и продолжала составлять список того, что бы она хотела попробовать до своего восемнадцатилетия. Оригинального в ее желаниях ничего не было, но многие из них казались девушке несколько сумасшедшими. Например, как то сделать татуировку или прыгнуть с парашютом. Сам процесс ей доставлял удовольствие, что было настоящим спасением в связи с последними событиями, перевернувшими всю ее жизнь с ног на голову и обратно.
Какой она была раньше? Почему за все эти невообразимо долгие семьсот лет она ни разу не справилась с обрядом? Неужели и тогда та, прошлая Сакура, осознавала ценность жизни и не желала подобной платы за собственное существование? Можно ли считать это правильным решением?..
Как уже успела осознать Сакура, смерть в день ее восемнадцатилетия послужит почвой для еще одной реинкарнации. Поэтому, взвесив все «за» и «против», она решила умереть до наступления совершеннолетия. А, значит, на надгробии будет красоваться дата – 26 ноября 2012 года.
Так странно думать об этом и осознавать реальность задуманного. Больше всего угнетало не то, что в столь молодом возрасте ее тело придадут земле или прахом развеют над морем, а реакция родителей. И собственные стыд и вина перед ними. Они никогда не узнают, почему их дочь решила свести счеты с жизнью, будут винить себя, страдать и плакать. Однажды им станет легче. Обязательно. Но вечный осадок печали навсегда поселиться в их сердцах мертвым грузом.
Хватит ли у нее смелости подвергнуть подобным испытаниям собственную семью?..
Раздался приглушенный стук в дверь, заставивший Сакуру вынырнуть из не радужных размышлений и смахнуть со щек непрошеные слезы.
- Да?
- Можно войти? – голос матери.
- Конечно.
В комнату вошла несколько грустная и смущенная Хикари, что мгновенно насторожило девушку. Неужели она что-то знает? Догадалась? Или, быть может, Гаара решил использовать грязные уловки, чтобы заставить ее пройти обряд?
- Нам нужно поговорить, - проговорила женщина, присаживаясь на пуфик прямо напротив дочери.
- О чем? – хрипло отозвалась девушка, не в силах контролировать испуганное выражение лица.
- Мы с отцом обещали тебе, что ты сможешь закончить старшую школу без переездов, - с нотками сожаления в голосе начала Хикари. – И мы выполним свое общение. Но…
- Мам, о чем ты?..
- Твоему отцу позвонил агент и сообщил, что поступило предложение о крупномасштабной и долгосрочной выставке в России! В Санкт-Петербурге! Представляешь? Он всегда мечтал побывать в этом центре культуры и искусства, - теперь она говорила восторженно и восхищенно. – Это невероятная возможность! Но твой папа сказал, что ему нужно подумать, - любящая улыбка коснулась губ. – Он помнит о своем обещании и не хочет тебя разочаровывать.
- Что ты, мам, вы никогда меня не разочаруете! – чуть ли не плача возразила Сакура, не желая быть препятствием к мечте родителей.
- Я знаю, детка. Поэтому нам удалось найти компромиссное решение.
- Какое?..
- Твой отец связался с директором школы и поинтересовался, нет ли у вас общежитий. Но, к сожалению, школа ими не располагает. И тут оказалось, что Джирайя-сама…
При звуке этого имени девушку затошнило, а червячок подозрения закрался в голову.
-…поклонник Икуто! Он с таким восторгом отзывался о его работах. В итоге директор сделал нам потрясающее предложение: пожить эти три месяца, пока мы будем отсутствовать, в его доме!
Сакура вздрогнула. В глазах мгновенно потемнело, а в горле встал слезный ком. Как жаль, что мама с папой не догадывались, что только что продали свою дочь дьяволу.



Убедившись, что свет в комнате погас, Саске откинулся на спинку автомобильного сидения и прикрыл глаза. Охрана дома казалась ему глупой затеей. Ведь не станет же Совет, зная, что девушка находится под защитой, устраивать засаду в доме, который скорее всего охраняется. Хотя, что взять с этого Гаары… Когда речь заходила о девчонке, он вообще переставал рационально мыслить. Если бы Саске знал заранее, то не стал бы на него работать.
Впрочем, кого он обманывает? Как будто у него есть выбор.
Учиха Саске. Наследник древнего клана, сумевшего вырваться из-под опеки Четырех и стать самостоятельным. Сильнейший из побочных кланов. На его счету было столько побед и договоров, что остальные могли только кусать локти. Но кто знал, что сила и величие однажды выйдут им боком?
Саске практически ничего не знал о виновниках трагедии, случившейся тринадцать лет. Последний ли он? Или брат?..
Нет, парень тряхнул головой, ему нельзя об этом думать и надеяться. Надежда может стать препятствием к его цели, к которой он уже идет слишком долго, чтобы что-то менять. Неважно. Неважно, если есть выжившие. Неважно, если сегодняшние союзники окажутся завтра врагами. Все это неважно. Важна лишь его цель. Все остальное пускай горит адским пламенем.

1999 год. Япония. Остров Хоккайдо. Главное поместье клана Учиха.

- Прости, Саске, - привычным жестом Итачи ткнул мальчишку в лоб, - в другой раз.
- Но, Нии-сан***! – обиженно захныкал маленький Учиха. - У меня ведь сегодня День Рождения! Мне уже семь, ты не можешь обращаться со мной как с ребенком!
На заявление брата Итачи лишь усмехнулся и потрепал того по волосам.
- Сегодня собрание старейшин клана, а потом празднование, так что у меня много дел. Иди пока поиграй. Вечером я буду весь твой.
- Обещаешь? – засиял Саске и протянул мизинчик для скрепления договоренности.
- Обещаю.
Обрадованный именинник ускакал в детскую, собираясь придумать, в какие игры с ним сегодня будет играть старший брат. В последнее время у них практически не было возможности побыть вместе, как это случалось раньше. Итачи все больше посвящали в дела клана и давали ему различные задания – миссии, – успешное выполнение которых в будущем поможет стать главой, обойдя соперников. Учихи уже давно отказались от наследования по крови и в последнее время лояльнее относились к смешиванию крови с другими охотниками. Как они смогли убедиться, кровь огненного клана все равно была сильнее и выигрывала на генетическом уровне. А вот свежая кровь может стать отличным подспорьем для улучшения потомства. Большой вклад в подобные изменения в многовековых устоях внес нынешний глава семьи, отец Итачи и Саске, Учиха Фугаку. Он смог собрать большинство голосов и даже втереться в доверие к старейшинам, которые обычно принимали любое новаторство в штыки. Если в давние времена клан Учиха был практически наравне с четырьмя Великими (Аквинилиум, Меридием, Вест и Ориентем), то после того, как они были размыты и разбросаны по всей планете, стал одним из первых и сильнейших не только в Японии, но и в мире. Правда раньше Огненный клан придерживался нейтралитета и не вступал в борьбу, а просто-напросто старался сохранять хоть какой-то порядок между двумя враждующими сторонами, дабы не были вовлечены обычные люди. Сейчас же ходили слухи, что глава семьи постепенно склоняется на сторону тех, кто пытается сохранить росток мира уже долгие семьсот лет. Но все это были лишь беспочвенные слухи и догадки.
К вечеру огромное поместье главной семьи окрасилось яркими цветами. Внутренний двор был занят членами клана, которые, удобно устроившись на расстеленных коврах, делили друг с другом чаши саке по древней традиции. В честь Дня Рождения одного из наследников зажглись триста бумажных фонариков, символизирующие герб великого клана.
В этот день Саске был счастлив как никогда. Женщины семьи приготовили самые разнообразные и самые любимые блюда младшего сына, от каждой побочной семьи мальчик получил разнообразные подарки, в число которых входили и древние свитки, и новый велосипед, и различные игрушки.
Клану Учиха удалось пережить своих Великих предшественников и до сих пор не развалиться лишь благодаря тесной сплоченности между всеми членами семьи.
- Прошу внимания!
Саске оторвался от поглощения потрясающего рисового пирога и перевел взгляд на брата, тот в свою очередь пытался немного успокоить уже подвыпивших гостей.
- Дорогие братья и сестры, - начал свою речь Фугаку, что сопровождалось буйными взвизгиваниями и свистами молодежи и снисходительными улыбками старших, - прежде всего, хочу поблагодарить вас за то, что вы вновь посетили мой дом. Как вы знаете, его двери всегда открыты для любого члена клана. В качестве убежища, поддержки или просто места для того, чтобы пропустить пару стаканчиков саке, - по двору прокатился понимающий смех. – Сегодня, пользуясь возможностью, когда большинство глав семей и старейшин собрались вместе, мы, наконец, внесли еще один пункт в Свод Законов клана. С этого дня официально разрешается свободно жить и работать среди людей, а также вступать в браки с ними, при определенных условиях безусловно. К тому же, вы должны будете дать клятву, что в случае опасности для клана, сможете, как и сотни лет назад, отстаивать его честь и безопасность, - двор снова оживился: аплодисменты, радостные и хвалебные крики, у кого-то слезы счастья на глазах. – А сейчас давайте оставим торжественную часть и насладимся праздником. Как вы знаете, сегодня у моего младшего сына великий праздник! Совсем вскоре он начнет тренировки, которые будут продолжаться вплоть до совершеннолетия и проведения обряда. Но пока что мы можем поздравить его! Со своей стороны, Саске, - отец с улыбкой посмотрел на сына, отчего мальчишка моментально вытянулся по струнке, - я хочу пожелать тебе быть сильным и свободным в своих взглядах, не зависеть от предков, но опираться на их опыт, не поддаваться слабостям, но и не кичиться собственными достижениями, будь тверд и милосерден, помни, что великая сила – это великая ответственность. И знай, что твои родители, твой брат, твоя семья, всегда будут местом, куда ты можешь вернуться, где тебя любят и ждут. Кампай!****
В тот момент, когда сильная рука клана поднесла пиалу ко рту, раздался выстрел. В общем шуме и гаме он был практически неуловим, но чуткий слух охотников не просто так обмануть, поэтому практически моментально во внутреннем дворе наступила гробовая тишина.
- Отец… - одними губами прошептал Саске и сделал неосознанный шаг назад.
На белом кимоно прямо на груди расцвел алый цветок. Тонкая струйка крови выскользнула изо рта, а рука безвольно повисла у тела.
В этот же момент со всех сторон на собравшихся гостей посыпались люди в красно-черных одеяниях. Саске знал о них с самого детства – отряд «Красная луна». Те, кого ему было строго-настрого велено опасаться. Слуги Совета.
Один за другим падали замертво охотники клана Учиха, не успевшие вытащить оружие, сложить печати или даже сориентироваться. Они были сильны, но в явном меньшинстве. К тому же в этот отряд входили не только искусные охотники, но и кровожадные вампиры. Буквально через пару мгновений земля и ковры окрасились в цвет льющейся из ран крови. Одинокая луна, будто насмехаясь, освещала место кровавого побоища. Кровь текла рекой, глубоко впитываясь в землю. Предсмертные крики и звуки боя сливались в один сплошной монотонный гул. Саске не видел ничего кроме отца, которого, как ребенка, укачивала на руках его мать. Пока острое лезвие катаны не пронеслось за ее спиной.
Не в силах ни кричать, ни двигаться, мальчик с какой-то отрешенностью следил за тем, как заплаканные глаза любящей матери обыскивают толпу, находят его, потерянного и сраженного, как окровавленные губы складываются в последнюю ласковую улыбку. Как потухает ее некогда живой взгляд…
Кто-то резко дернул Саске за руку и потащил за собой.
- Саске!
Все еще не сумев справиться с шоком, младший сын перевел взгляд на старшего брата.
- Нии-сан… - хрипло пролепетал он, чувствуя, как в уголках глаз собираются слезы.
Итачи покачал головой, приказывая успокоиться, и снова потянул мальчишку за руку, ловко лавируя меж убивающими друг друга противниками. Они двигались быстро и целенаправленно: пересекли внутренний двор, попутно Итачи пытался отбиваться от появляющихся, будто из неоткуда, вампиров, скользнули в небольшой лесок, где был расположен секретный лаз, который давно-давно обнаружили братья.
Тяжело дыша, Итачи опустился на колени перед братом и сунул тому в руки телефон.
- Выбирайся отсюда и двигайся к побережью. Избегай дорог. Беги изо всех сил. Когда почувствуешь себя в безопасности, набери номер, он здесь единственный. Человека, который поможет тебе, зовут Гаара. Он знает, что делать. Иди с ним и не смей сюда возвращаться!
- Но, Нии-сан… - всхлипнул Саске, цепляясь безвольными пальцами за рукава кимоно Итачи, - а ты?
Тот покачал головой и легко улыбнулся.
- Нельзя допустить, чтобы тайны клана оказались не в тех руках. Я найду тебя, как только закончу. Иди, Саске.
- Нии-сан…
Старший брат сжал губы и глубоко вдохнул, борясь с желанием схватить мальчишку и спрятать его от остального мира. Он наклонился и запечатлел отчаянный поцелуй на маленьком лбу.
- Я люблю тебя, Саске. Живи и будь сильным. Помни слова отца, - привычным жестом он нежно провел двумя пальцами по месту поцелуя и оттолкнул брата. – Иди!
Вздрогнув, Саске развернулся, пролез между кустарниками и принялся бежать изо всех сил. Легкие горели, но не от нехватки воздуха. Внутри все переворачивалось и сжималось. Он до сих пор не верил, что все это – правда. Что отец и мать мертвы, что великий клан бесчестно забит, будто скот. Что место, которое всегда было его домом, залито кровью его семьи.
Саске не помнил сколько бежал. Он подпрыгивал от любого звука и шороха, испуганно оглядывался, страшась, что за ним гонятся жестокие убийцы.
Когда впереди показалась ровная гладь воды, а на ее горизонте задребезжал рассвет, Саске остановился и устало упал на землю, борясь с рыданиями, что в тугой обруч сжимали горло. Дрожащими пальчиками он достал телефон и нажал на кнопку вызова.
- Итачи?!
- По… по… могит… помогите…

Now I know there is something more
That this is the truth
It's all in you*****

*Я чувствую в себе бесконечность,
Мои страхи тоже не имеют границ…
**В буддизме считается, что если ты был грешником в прошлой жизни, то в следующей будешь страдать: родишься в плохой семье или вообще камнем у дороги, который будут все пинать.
***Брат
**** универсальный тост, повсеместно распространенный в Японии и означающий пожелание пить до дна
*****Теперь я знаю, что есть нечто большее,
Что это правда
И что она вся в тебе.