Хроники Энн. Глава 5.

Я бежала по цветочному полю. И казалось мне, что я одна во всем мире. Что нет ничего: только я, лазурное небо и этот пестрый луг. От стремительного бега полевые цветы смешивались в одно яркое пятно, будто художник разлил на холсте свои краски, и стайки бабочек разноцветными брызгами взлетали из-под ног. И было мне так хорошо, и переполняло меня такое счастье, которое нельзя выразить словами. И справа и слева только бесконечный цветочный луг, которому нет ни конца, ни края. Лишь позади виднелись горы, накинувшие снег как белоснежные вуали, да впереди зеленая стена леса. Я остановилась, чтобы отдохнуть, несколько раз глубоко вздохнула, чтобы восстановить дыхание и упала прямо в цветочный ковер. Волосы мои растрепались и, сверкая на утреннем солнце, белым золотом спадали с плеч, щеки горели от быстрого бега. Я с упоением вдыхала сладковато-горький аромат полевых цветов и слушала безумное стрекотание кузнечиков. И казалось мне, что я тоже часть этого луга, и что я буду вечно жить также как ветер, что колышет высокую траву, как прозрачное небо цвета васильков, и что никого нет счастливее меня.
Послышался стук колес. Я приподнялась, выглядывая из травы на дорогу, которая делила луг широкой полосой. Пегая небольшая, но крепко сложенная лошадка тянула за собой телегу, доверху нагруженную разными мешками. На самой вершине этой горы двое детей, весело разговаривали. Мужчина, который управлял лошадью, негромко что-то напевал, а женщина постоянно оглядывалась и просила ребятишек не вертеться. Скорее всего, это были торговцы, везущие товары в Коноху. На какой-то миг я захотела попросить их подвезти меня, но потом представила, как красиво падаю с этих тюков, и желание сразу пропало. Телега уехала. Солнце начинало припекать, и, подождав пока уляжется пыль, я помчалась дальше, надеясь на спасительную прохладу леса.
К вечеру погода испортилась, небо стремительно темнело, дул холодный ветер. Вот-вот должен был начаться дождь.
Случилось это еще в тот первый день, когда я оказалась в новом мире. Я сидела на крыльце, и тут ко мне подошла Юки. Она очень суетилась и что-то неразборчиво объясняла. Кажется, к ним должны приехать гости, которые любят людей только в виде пищи, и меня нужно срочно спрятать. Уже в доме я случайно увидела в окне невероятное животное. Про гостей я спрашивать не стала, зато спросила про удивительного зверя.
- Мяу-у-у! Мяу-у-у!!! – заорала я призыв, встав посреди дороги. – Мяу-у-у!
- Зачем ты орешь? – спросил меня смутно знакомый голос.
Я обернулась, да так и застыла с открытым ртом.
- Саске? – от удивления я произнесла его имя вслух.
- Ты меня знаешь? – насторожился он.
- Э, мне Наруто рассказывал о тебе, – ответила я и добавила. – Случайно познакомились.
- Вот болтун! – пробормотал Саске.
И тут мне показалось, что природа замерла в ожидании, даже время остановилось, но всего на миг. Первые робкие капли упали на землю, я поспешно оглянулась, ища укрытие. Пошел дождь. Я быстрей залезла под ель, которая росла недалеко от дороги, Саске устроился рядом. Вода почти не проникала сквозь темно-зеленые пушистые лапы ели.
Я не знала о чем говорить, поэтому украдкой наблюдала за ним. Саске смотрел на дождь, и его задумчивое бледное лицо еще больше походило на маску. Не улыбки, не сожаления, лишь бесконечная невозмутимость. Я подумала, что тоже наверно часто хожу с таким же лицом-маской, но я не настолько невозмутима, и если я чем-то удивлена, то оно и видно. А у него даже бровь не дернулась, когда я, совершенно незнакомый человек, назвала его по имени.
Я задумалась над проблемами мимики и не заметила, что он смотрит на меня. Я покраснела и отвела взгляд.
- А все-таки, зачем ты мяукала? – спросил он.
- Женихов звала, – зачем-то ляпнула я. И снова ноль эмоций, он кивнул и продолжил смотреть на дождь. – Вообще-то это была шутка, – поспешила я уточнить. – Я звала Котобус.
- Котобус? – в его глазах мелькнула искорка интереса. – Что это?
- Это екай, он разных духов возит. Он выглядит как большой кот, а внутри у него места для пассажиров, вот смотри, – для наглядности я нарисовала Котобус на земле.
- А ты тоже екай? – задумчиво спросил он, рассматривая рисунок.
- Нет, я духов умею видеть. Мои знакомые меня научили, как нужно призывать.
- И когда он придет? – спросил он.
- Не знаю, – пожала я плечами. На этом разговор был окончен. Вот уж и дождь кончился, а Котобуса все не было.
- Мне пора, – сказал Саске и скрылся в неизвестном направлении. Вот так! Не здрасте не досвидания. Даже моего имени не спросил и я хороша, могла бы сама представиться. Ну и ладно.
Вскоре прибежал Котобус. Он был пушистый, цвета кофе с молоком и с огромными желто-зелеными глазищами. Не прошло и нескольких минут, я прибыла в Коноху.
Точнее Котобус остановился недалеко от главных ворот. Оставшееся расстояние я прошла пешком.
- Кто вы и с какой целью пришли сюда? – спросил меня один из охранников.
- Я Энн, хочу обучаться в Академии ниндзя этой Скрытой деревни, – волнуясь, ответила я. – У меня личное письмо для Пятой Хокаге от Жабьего Отшельника Джирайи.
Они недолго посовещались, затем второй из охранников исчез, я вопросительно посмотрела на мужчину. Он сказал, что нужно подождать.
Вернулся второй охранник. Мне было велено следовать за ним.
- Входите! – донесся властный голос из-за двери кабинета Хокаге.
- Добрый вечер, – поздоровалась я. Сердце то норовило выпрыгнуть из груди, то спрятаться в пятках.
Округлый кабинет, с высокими стопками бумаги во всех углах. На фоне огромного окна, сквозь которое видна вся деревня, сидит Цунаде. Пятая Хокаге, моложавая со светлыми волосами, собранными в два хвоста, еще сохранившая ускользающую красоту на лице с тонкой, еле заметной сеточкой морщин вокруг глаз.
- Я вас слушаю, – сказала она, не поднимая глаз от какого-то документа.
- В общем, я, э-э, ну я, я, - мысли разбегались как тараканы, и слова никак не хотели произноситься. – Я хочу, э-э-э, я хочу, я хотела бы…
-Уже поздно, мне некогда слушать твое мычание, - строго сказала Цунаде, за озорными хвостиками, которой скрывалась твердая как сталь женщина. – Или объяснись по существу, или сходи к логопеду, чтобы исправить недостатки речи. Мне доложили, что у тебя есть для меня письмо, давай его сюда. – Уже мягче сказала она.
Я дрожащими руками достала письмо от Джирайи, которое он мне отдал, перед тем как я ушла. Он сказал, что все объяснил в этом письме, так что можно не волноваться. Но пока я протягивала письмо Цунаде, поняла, что волноваться есть о чем. Я забыла придумать легенду, и когда она спросит, откуда я, мне придется врать на ходу. Страх, мокрыми, липкими пальцами сжимал мое горло, я даже вздохнуть боялась. Была лишь одна мечта, что бы все это поскорей закончилось.
Пятая прочитала письмо и, соизволив, наконец, поднять глаза от документа, посмотрела на меня, оценивающим взглядом. Наверно так смотрела не безызвестная Медуза Горгона, мне даже показалось, что я каменею.
- Значит, шиноби хочешь стать? – прищурившись, спросила она. Я через силу кивнула. – Говоришь, сможешь экстерном обучаться?
- Да, – пропищала я.
-Ты присядь, – кивнула она на ближайший стул. – Расскажи откуда ты.
- Ну, я родилась в маленькой горной деревушке в стране Огня, – начала врать я, это очень сложно врать, когда не знаешь истории и географии. – Отца я не знаю, он ушел еще до того как я родилась, а мама не когда мне про него не рассказывала. Мама крестьянка, работает допоздна, бабушка с дедушкой живут очень далеко, поэтому я всегда оставалась одна. Я с детства умею видеть призраков, так что меня все недолюбливали и боялись, даже мама, – я печально вздохнула и смахнула невидимую слезу. – Единственными моими друзьями были екаи. Поэтому, когда в деревни стал гибнуть скот от какой-то болезни, крестьяне сказали, что это я виновата. Что будто я договорилась с призраками. Доктор, приехавший из города, уверял их, что это просто вирус, но они его не слушали. А потом, наша знахарка сказала, что если… - я всхлипнула, закрыв лицо руками, а затем обиженно посмотрела на нее. – Что если меня принести в жертву, то тогда проклятье исчезнет.
- И никто не заступился за тебя? – ужаснулась Цунаде, в ее глазах стояли слезы.
- Мама выпустила меня из клетки и сказала, чтобы я забыла, ее и бабушку с дедушкой, и свой дом. Чтобы я больше никогда не возвращалась. Она сказала, что мне нет здесь места. Я очень, очень долго шла. У меня больше ничего нет, ни вещей, ни денег, их украли, когда я шла по базару в одном из городков. Домой я вернуться не могу, мне некуда возвращаться, потому что у меня больше нет дома. Я пришла сюда в надежде, что здесь пригодиться мой дар, что я смогу чем-нибудь помочь. Мне некуда больше идти, вы моя последняя надежда!
- Конечно же, ты можешь остаться, – срывающимся из-за слез голосом, сказала она. – Естественно я зачислю тебя в Академию и предоставлю жилье. Все будет оплачивать департамент социальной защиты.
Хокаге, поминутно восклицая: «Как же так можно? Совсем нет совести!» и качая головой, принялась заполнять какой-то документ.
- Распишись здесь и здесь, – сказала она, протягивая лист. – Ты же умеешь писать?
- Да, но я же крестьянка, у меня нет фамилии, – как бы извиняясь, сказала я. Интересный парадокс, я не учила японский, но попав в этот мир, понимаю речь, умею читать и писать. Жаль с чакрой так не получается!
-Тогда просто напиши свое имя. Ну вот, - улыбнулась она. – Завтра сходишь в Академию, узнаешь, что к чему. Моя секретарь тебя проводит до твоей новой квартиры.
- Спасибо огромное! – распахнула я глаза, которые лучились бесконечной благодарностью.
- Ой, - всплеснула она руками. – Как же можно было оставить тебя в беде? Хорошо, что ты сюда пришла!
Собственно, так я и стала ученицей Академии. Лучше и не думать, что случиться, если Цунаде узнает правду.
Когда я пришла в квартиру и улеглась на кровать, то в полной мере осознала общеизвестный перл народной мудрости о том, что хорошая мысля, приходит опосля. Додумайся я об этом раньше, могла бы стать героем! Всего-то надо было догнать Учиху на Котобусе и предложить покататься. Он бы не отказался, а уж Котобус бы не выпустил Саске до тех пор, пока мы не оказались на территории Конохи. Под пристальным присмотром нескольких отрядов АНБУ.
-Эх! – вздохнула я, досадливо махнув рукой. А ведь это был такой прекрасный шанс вернуть Саске в Деревню без лишних хлопот.