Хроники хвостатых: Обратная сторона луны. Глава 19. Переговоры

Небольшой оазис на десять часов источал неприятный запах подгнившей воды, так как за жаркое время слишком маленький водоём в нём почти высох. Листья на нескольких деревьях пожелтели, и их шорох на ветру было слышно далеко; а так же гнулись они под ветром в правильную сторону, и любые странности можно было заметить заранее. Стоя на высокой гряде, Аза равнодушно всматривалась в горизонт – хотя вряд ли всё будет так просто. По правую руку от неё стоял Шукаку, как свидетель нападения, по левую – Гаара, и он сам не знал для чего.
Ладонь младшего Собаку крепко сжимала маленькая Хона. Её присутсвие было ещё менее объяснимым.
Позавчера Сен ввернулась с нехорошим ожогом на руке, который говорил о том, что джинны о себе объявили. Девушка сидела на кухне дома Собаку, морщилась, не привыкшая к боли, а ни Темари, ни Канкуро дома не было, так что Гаара спокойно потрошил семейную аптечку – что могло помочь биджу он, признаться, не знал.
Хона куксилась и спрашивала, больно ли.
Девочка ещё ни разу не испытывала физической боли, семья и способности тануки её берегли, и её с братом пугали чужие раны.
Навевало воспоминания.
Хорошо всё же, что дома тогда никого не было и быть не могло.
Неделю назад Темари повязала на пояс красивый новый алый кушак, надела протектор на лоб и отправилась на ответственейшую миссию – разбирать закрытый архив в трёх километрах за стенами селения. Баки жёстко запретил ей хоть как-то возмущаться бумажной работе на своих плечах: допуск к этим данным означал доверие селения, и именно за такими секретами охотились шпионы врагов и конкурентов. Через два дня куноичи перестала тратить время на возвращение домой и ночевала в архиве.
Канкуро же нашёл себе занятие поинтересней; точнее, оно нашло его. Любым ниндзя, младше шестнадцати, Суна запрещала использовать большую часть смертельных ядов из своего арсенала – но марионеточнику было почти пятнадцать, и он мог начинать следующий этап обучения марионеточника. До некоторых теплиц было день пути, чтобы любопытные генины туда не совались и не оставляли собственные трупы; до иных – ещё дольше, смертельно-ядовитые влажные оазисы, вся поросль которых была выращена искусственно, были сплошной смертельной ловушкой для неосторожных путников.
Собираясь, Канкуро ёрзал от нетерпения и болтал с Карасу.
- Теперь будешь лучше других, - мурлыкал брат, любовно полируя ножи Карасу до зеркального блеска. – Самым опасным и ядовитым.
Марионеточник отчасти лукавил. Старший Собаку уже пробирался в половину этих оранжерей незаконно.
С отравлением лежал тоже – не менее незаконным.
С ними отправлялось ещё три тюнина, Баки – следить в оба, джонин Сатетсу, которого Гаара не знал, и милая девушка по имени Маки. Младшему Собаку она нравилась; когда-то она помогала запечатывать Шукаку, но при этом подкармливала девятилетнего Гаару подтаявшими сладкими леденцами.
Кажется, марионеточник не осознавал опасности и намеревался что-то стащить без спросу.
Наивный.
Но он в любом случае мог гордиться – его силу признали старейшины. И Темари получила заслуженную похвалу за миссию в Конохе, завершившуюся так успешно; кажется, Совет хотел выстроить ей путь умом, а не веером.
А Гаара оказался заперт в четырёх стенах, как только они ушли, и пускай слова «домашний арест» не прозвучали, но зачем же произносить вслух очевидное. Четверо АНБУ так или иначе дежурили на десять и шесть часов, самые удобные точки наблюдения за ним и Шукаку.
Старший тануки демонстративно махал им рукой каждый вечер.
Возню прямо у себя под носом никто не замечал.
А потом пришла Сен, показала ожог и сказала, что им всем пора. Гаара так и не убил четверых АНБУ – даже сам не знал почему.
Солнце медленно ползло по небосводу и приближалось к высшей точке в этих краях. Собаку думал, сколько времени ему хватит, чтобы покрыться ожогами; в Суне в такое время даже миссий никому не давали, а улицы стихийно вымирали. Зной прямых солнечных лучей загонял всех жителей в свои дома, магазины – закрывались, и даже патрули шиноби редко ходили в это время по улицам; их можно было заметить под навесами да в тени стен, внимательно оглядывающими подёрнутые дымкой улицы, а иногда поддаваясь сонливости.
Примерно в этот час Гаара находился далеко-далеко от Сунагакары и её улиц – и только сейчас задумался, что творит.
Лучше б не задумывался.
Ладошка Хоны вся взмокла. Девочка к нему жалась – явно волновалась или даже боялась.
- Ты будешь рядом со мной вместо братика? – беспомощно спросила она.
Гаара посмотрел на неё: взгляд сосредоточенный, смелый – а вот руки дрожали, будто ей хотелось спрятаться.
На вид ей было всего десять. По характеру – примерно столько же, да только нормальный ребёнок, не каким был он.
Она даже стащила у него старого плюшевого медведя, который, как оказалось, не был выброшен, лежал в шкафу. Гаара, разумеется, сделал вид, что ничего не заметил; так или иначе, он бы разрешил ей его забрать.
Песчаный гроб переломил бы её за две секунды. Джинны, помня их силу – и подавно.
- Я тебя защищу, - искренне пообещал Гаара.
Ему действительно хотелось её защитить; обычно дети его боялись.
Аза краем уха следила за их разговором. Не отворачиваясь от горизонта, словно прочитав его мысли, она сказала:
- Хона здесь, чтобы учиться. Так что, милая, - Аза улыбнулась девочке, - слушай внимательно и делай, что я буду тебе говорить.
Гаара догадался, что это относится не только к Хоне. Здесь было два ученика – и если Хона училась из-за юного возраста, то Собаку был просто слепым котёнком в делах биджу. Гаара никогда не был прилежным учеником кого-либо, а Аза не пыталась учить напрямую.
Но единственное столкновение с джиннами уже научило его, что смерть идёт за ним по пятами и разит охотно.
- Чего мы ждём? – нетерпеливо спросил Шукаку. – Мы тут уже час торчим.
- Ждём нападения на нас. А они ждут, пока мы устанем.
- Ты вроде говорила про переговоры.
- А с джиннами у нас агрессивные переговоры. На нас с Сен они тоже напали – и были очень за что-то злы. Убить нас проще, чем что-то выяснять. Наши трупы им в радость. А вот вести долгие разговоры им не по душе.
- Это нечестно! – Хона насупилась.
- А мы тоже нечестные, - Аза подмигнула, но тут же вновь стала серьёзной. – Будьте все готовы. Радушный приём нам не окажут.
Но долгое время не происходило ровным счётом ничего. Горло Гаары начинала драть жажда, а глаза сами собой искали тень и тянулись к оазису: там было укрытие от зноя, от солнца и хоть какая-то влага… Шукаку снял налобную повязку, вытер ей лоб. Хона уже почти висела на руке Гаары – начинала уставать от бездействия.
Только Аза оставалась спокойна. Её взгляд пронзал знойное марево, как острый сенбон.
- Они близко, - вдруг быстро шепнула она. – Сейчас!
Песок словно взорвался.
Всего в двадцати шагах!
Две уже знакомые чёрные тени метнулись справа. Белая бросилась слева. А синим пламенем огненный шар упал на них с неба до того, как Гаара успел заметить нападавшего.
Всё произошло одновременно и очень быстро. Младший Собаку описал ладонью полукруг, закрывая их от огня сверху, и еле удержался на ногах от резкого столкновения, будто с твёрдым предметом – песок раскалился от невыносимого жара. Гаара уже понимал, что не успеет закрыть Хону справа и собирался оттолкнуть её за спину, однако вдруг что-то ярко сверкнуло на солнце, и одна из теней остановилась, прикреплённая к земле за одежду; Хона сама прикрыла их сбоку, хотя Собаку не видел её песка.
Зато гигантская волна обрушилась на джинншу в белом слева – Шукаку заорал, и его контратака вышла мощнее. А Аза молниеносно сложила печати и сделала странный призыв; её руки сложились в незнакомые Гааре знаки.
Кругом вокруг низ из-под песка появился искрящийся зеленью щит странных фигур. Несколько десятков, и каждая скрестила мечи, образуя нерушимую цепь – но пока Собаку не мог понять, кого призвала глава тануки, да и не до того было.
Каждая клеточка его тела была напряжена, так как он с трудом сдержал атаку. Однако второй волны не последовало, так что он позволил песку вернуться в калебас.
Шукаку тоже выпрямился. Аза оторвала руки от земли. Однако Хона не торопилась, была взвинчена, держала зубы стиснутыми, локоны почти дыбом встали.
А глаза у неё были красные с вытянутыми зрачками.
- Отпусти его, милая, - мягко произнесла Аза. – Не трать силы, уже всё.
Девочка медленно выдохнула и сделала плавный манящий жест рукой. То, что держало тень у земли, вернулось к Хоне, и Гаара увидел, что это странная прозрачная жидкость, на вид густая, которая легко слушалась её рук – она сверкала на солнце, но не удивительно, что младший Собаку не увидел её сразу.
Где-то он уже такое видел…
На земле блестели какие-то твёрдые камушки. Гаара недовольно на них посмотрел – кажется, огонь джиннов был жарче обычного и повредил его песок.
Догадка сверкнула в нём воспоминанием. В лёгком тумане он увидел Шио, избегающую ловушки Песчаного гроба, жаром превращая его в неподвластное Гааре вещество.
Расплавленное стекло танцевало в руках Хоны, и Собаку ощутил его температуру даже на расстоянии. Послушавшись Азу, девочка вернула его в свой маленький калебас, но Гаара заметил тонкую полосу стеклянного браслета на детском запястье.
Собаку никогда даже не слышал о таких способностях. Гаара догадался, что это сочетание элементов – но дотон и катон…
Не дотон.
Песок – не дотон.
Ладонь Хоны показалась ему раскалённой, когда девочка вновь взяла его за руку. Собаку стиснул зубы, так как постепенно та остывала, а Хону он отталкивать не собирался.
И наконец-то он увидел джиннов не в сражении и мог их рассмотреть.
Те, что в движении казались тенями, никак не отличались друг от друга. Чёрная одежда укутывала две высокие фигуры с головы до ног, лица – полосами ткани, будто от песка и пыли, руки – плотными перчатками, и вся одежда их сливалась в единое пятно темноты. Их глаза так же были перетянуты какой-то тканью: видимо, её свойства позволяли всё видеть насквозь, - так что невозможно было бы даже увидеть блеск их глаз.
Они ли на них нападали в пустыне по дороге в Суну, не они – сказать было невозможно.
Джиннша в белом была ниже их на две головы, но спина её была прямее, а её подчинённые держались позади неё. Тут уж никаких сомнений быть не могло – именно этим серпом она не так давно старалась снести Гааре голову, именно эта маска так близко подвела к нему когтистые лапы смерти. Из-за того, что Собаку не видел её выражения лица, казалось, что у джиннши нет чувств и лица – за ней просто пустышка, хорошая убийца.
Короткие темные волосы пробивались через полосы ткани, которые так прятали её голову от солнца и держали маску. Тонкие сухие пальцы касались цепи кусаригамы; несомненно, она воспользуется цепью без колебаний.
Четвёртого джинна Собаку видел впервые. Он не нападал на них точно, так как внешность его отличалась от теней-копирок. Хоть он тоже был высок, но длинная одежда шла цветами песка и чёрными волосами, на широком поясе. С джинншей он был на равных, они даже переговаривались – а темно-синие, даже издалека заметные глаза, ничего человеческого не выражали.
Гаара рассматривал их всех с любопытством. Таких людей он никогда не видел.
Не людей.
- Мы шли на переговоры, Хамуд! – крикнула им Аза. – Если ты хочешь войны – будет тебе война. Но если ты готов говорить, вождь – я пущу тебя ближе.
Только теперь Гаара обратил внимание на то, что именно держит джиннов на почтительном расстоянии. Казалось бы плоскую полосу техники Азы легко пересечь и сверху, однако джинны и не думали приближаться к ней.
А Шукаку – таращился во все глаза.
Собаку быстро понял почему, и от этого на коже выступили мурашки.
Много лет назад, пока не пересохли в этом районе оазисы, здесь шла опасная тропа; гибли многие. И, возможно, именно их скалящиеся скелеты встали вокруг них полукругом и источали вокруг себя зеленоватое свечение – не надо было много ума, чтобы догадаться, что трогать никого из них не стоит.
Как по команде скелеты щёлкнули подгнившими челюстями, стоило только вождю Хамуду – высокому джинну с синими глазами – сделать шаг в их сторону. Мечи у них, как ни странно, были одинаковыми, хотя сами скелеты отличались разнообразием: у кого дыра в черепе, у кого отсутствовало ребро.
Шукаку долго таращился, на эти черепа да рёбра. Затем уставился на Азу: это для него тоже новость?..
Аза не реагировала ни на кого. Они с Хамудом напряжённо смотрели друг другу в глаза – и пока глава тануки, оказавшаяся некромантом, побеждала.
Наконец они пришли к какому-то безмолвному решению. Аза звонко хлопнула руками, и по её команде скелеты выпрямились, сложили оружие и бесхитростно развалились на сухие безжизненные останки. Зелёное свечение погасло.
Джинны пересекли полосу костей, не обращая на неё внимания, но высоко поднимая ноги. Джиннша и Хамуд шли первыми; двое других держались в тени женщины за её руками и, возможно, были так же её охраной.
- Ты привела воинов, - сухо произнёс Хамуд.
Его голос был низким, гортанным. Что-то в нём клокотало – он не скрывал мрачного настроя и давал понять, что происходящее ему не по душе.
- Ты тоже – а со мной дети да новички, тебе они угроза?
Хамуд скользнул взглядом по Гааре и Хоне. С таким видом смотрят на грязь дорожную пыль под сандалиями – досадное недоразумение, легкоустранимое.
- Я не о них. Тут другие, я чувствую.
- Может, и другие, - не стала отрицать Аза. – А может, ты не прав. Ты всё равно напал на нас первым. Будешь теперь возмущаться – или займёмся делом?
Джинн не ответил на её вопрос. Белая маска внимательно оглядывалась, словно искала тех, о ком говорил её вождь.
- Назови тех не детей, кого я не знаю, - снова заговорил он. - Кто он? – Хамуд указал на Шукаку. – Его лица я не знаю.
Гаара заметил, что Шукаку уже открыл рот, но тонкая петля из песка хлестнула его по голой щиколотке. Тот дёрнулся – тонкий намёк держать рот на замке и помалкивать.
- Лица не знаешь, но я говорила тебе о нём. Шукаку провёл в плену у людей долгие годы, и к нашей радости теперь освободился. А потом ты пытался убить его и его напарника. Шукаку не мог успеть навредить тебе – так что объясни, на что рассердился ты и твоя дочь.
Дочь?
Вдруг белая маска указала на Гаару и что-то выкрикнула. Собаку не понял ни единого её резкого слова, так что не мог сказать, где успел ошибиться.
Хамуд быстро выслушал её.
- Дочь говорит, что ты лжёшь нам и привела человека! – джинны-тени скользнули ладонями под рукава одежды; там прятали оружие. - Это не сын тануки, он живёт в людском селении. Сараа видела его раньше с мальчишкой и девчонкой оттуда! Он ходит с людьми и спит среди них! Это его родичи – дочь слышала, что называл он их братом и сестрой.
- Я не сплю среди них, - вырвалось у Гаары и все на него посмотрели. – Не спал никогда, - он понимал, что слишком агрессивен, но ничего не мог с собой поделать.
Как близко были всегда джинны, если Сараа столько знала? Хотя, конечно, они могли подслушать и на той стоянке – и всё же младшему Собаку стало неприятно и неуютно, как только представил он белую маску, подслушивающую его жизнь.
Возразить нужно было хоть как-то.
Аза закатила глаза.
- Он новичок-ребёнок, Хамуд. Ему всего тринадцать – прекрати; и брат и сестра его люди, и он бы убил вас, убей вы их.
Хамуд некоторое время ещё смотрел на него, и Гаара выдержал его взгляд с ощущением, что в его внутренностях кто-то поворошил рукой. Сараа шагнула назад и коротко махнула рукой. Тени стали вновь держать ладони на виду.
- Мы тоже так поступаем, - медленно произнёс вождь. – Око за око. Жизнь за ним. Дай нам жизнь взамен отнятой жизни. И тогда войны не будет.
- О чём ты?
- Тварь из твоих ходов уже убила троих и забрала брата моей дочери, – Сараа вдруг взяла за руки своих слуг теней – это её братья? - Отдай мне четыре жизни взамен их жизней, и убирайтесь прочь со своей угрозой – и тогда мы оставим вас в покое!
Тут уже Шукаку шагнул вперёд на такое обвинение.
- Вы с ума все сошли! – громко сказал он - Мы-то тут причём, ай!..
На этот раз Аза прямо наступила ему на ногу. Песок смягчил удар, но намёк Шукаку понял и заткнулся.
Аза сложила ладони и медленно выдохнула. Собаку увидел, что она спокойна и холодна, как скала в бурю, и угрозами её запугать не удалось.
- Расскажи что случилось. Когда? С кем? Где? – она прервалась на секунду. – Без лишних ушей. Что твоих, что моих.
Хамуд хмуро посмотрел на неё.
- Дочь останется.
- Пусть остаётся.
- Уйдём прочь, Аза-сан.
Втроём они ушли так, чтобы их не было слышно. Джинны-тени по команде отошли за полосу мёртвых костей.
Теперь предстояло только ждать.

Шукаку опустился на корточки и потёр пальцами виски. В них кололо: в голове было слишком много мыслей, вопросов, и из-за них она слишком тяжелела. Тануки редко страдал излишним любопытством.
Он любил, когда всё понятно и просто – но понятно ничего не было.
Хотя, наверное, у Гаары вопросов куда больше. Хорошо хоть что, кажется, Аза и Хамуд, не считая последнего инцидента, не враги. А то прошлый глава джиннов был хуже, злее.
Туда ему и дорога.
А переговоры, похоже, затягивались.
Сколько им ещё ждать, на жаре?
Рядовым-то джиннам солнце нипочём. Вон сели себе и сидят уже полчаса, как статуи, и не дышат, наверное.
- Почему Аза-сан одна, а вождь нет? – спросила Хона. – Это тоже нечестно!
Девочка смотрела на Азу с беспокойством.
Волновалась.
Шукаку вздохнул.
- Они просто равны с вождём, понимаешь? Они всем управляют вместе. И им надо говорить с Азой-сан тоже вместе. Аза-сан сильная. Она со всем справится.
Этого объяснения девочке хватило.
- Да, справится, - уверенно кивнула Хона и упала на спину. – И братик справится.
Справится с чем?
Но Шукаку решил не спрашивать. Девочке нужно было отдышаться – слишком много впечатлений на неё одну выдалось. Тануки и сам был не прочь закрыть глаза. К примеру, не видеть скелетов – которых тут быть никак не могло.
Аза ведь никак не могла быть некромантом.
- О чём ты говорил? – спросил Гаара.
- М? – Шукаку отозвался нехотя.
- У них два лидера? – Собаку протягивал флягу. – Объясни.
Ладно, у Гаары вопросов гораздо больше. Он же не знал никаких обычаев, Шукаку и самому всё это приходилось зубрить, чтобы не натворить глупостей.
- Помнишь, Аза говорила, что женщины у них ценятся выше? – Собаку кивнул, а Шукаку запрокинул голову, прикладываясь к фляге. Холодная вода прочистила ему голову. Тануки с трудом не выпил всё сразу. – В простой жизни точно так же. Джиннши главнее и важнее. Они элита, остальные – просто мусор. Сараа будет главной после Хамуда, сколько бы не было у неё братьев; и будет главной когда захочет перенять власть. А ещё её братья, кажется, стали её тенями – у них теперь вообще нет никаких прав.
- Ты про них? – Гаара кивнул на двух безмолвно ожидающих джиннов.
- Про них, про них. Беспрекословно слушаются. Умрут за неё, ради неё и по её приказу. Оружие, охрана и слуги в одном лице. Ты не думай, они считают это большой честью. Хотя я такое служение не понимаю…
Собаку внимательно рассматривал джиннов. Один следил за отцом и сестрой, повернув к ним голову. Второй – кажется, за ними тремя.
- Их на одного меньше, чем когда нас убить пытались, видишь? Но они вряд ли оплакивали родного брата. Однако Сараа потеряла свою собственность. Вот это-то их злит, да, - Шукаку подпёр рукой подбородок. – Разобраться не пытайся только. Я не понял, ты не поймёшь и оно тебе не надо.
Даже в мирное время джинны ему не нравились. Ковыряться в их обычаях – уж точно не для него.
Надо бы сменить тему.
- Спрашивай ещё, - сказал Шукаку.
- Я не собирался.
- Да ладно, у нас есть время.
- Просто объясни что происходит.
Тануки пожал плечами и стал рисовать на песке.
- Есть две пустыни, здешняя и дома. Если идти напрямую – то это нужно пересечь сначала ваш континент, а затем почти не преодолимое море; люди вот на кораблях туда не добирались, ни разу, - Шукаку изобразил два круга и зигзаги волн между ними. – Но есть и другой путь, - он провёл линию вокруг «моря». – По нему добираешься всего за несколько дней, и именно через этот путь сюда пришла Аза. Через один из них, - линия разветвилась, хотя по-прежнему соединяла два круга, две далёких в реальности земли. – Там целая сеть дорог.
- Ходы? – догадался Собаку.
- Они самые. С ними только одна проблема. Граница земель асуров – здесь, - он провёл касательную по одному из кругов. – А проход к вам – тут, - он сделал кружок рядом с последней линией.
Несмотря на то, что изображение было далеко от точности, Шукаку сумел передать суть. Асуры находились в опасной близости от прохода в земли людей – хотя сам Шукаку знал, насколько трудно преодолеть им Живую пустыню, а затем пройти через…
- Это безопасно? – Гаара нахмурился; асура помнил, а ведь тот был тварью слабой, раненной, истощённой.
- Обычно да, поэтому проходы открыты. К тому же мы всегда стережём тут, - Шукаку показал место, - да и ходы не так просты.
- Но кто-то прорвался?
Опять молодец.
- Видимо да. А джинны готовы не были. Хотя я не помню, чтобы такое было раньше…
- Тебя долго не было, - произнёс Гаара. – Всё могло поменяться.
Шукаку стиснул зубы. Собаку был, конечно, прав, и он многое пропустил. Но ему не хотелось думать о том, сколько десятков лет жизни он упустил.
Сколько времени провёл в заточении – пока вокруг кипела жизнь, менялись переменные…
Тануки в последний момент остановил себя и не огрызнулся на Гаару. Гаара ни в чём не виноват – но он напоминал ему о решётках и цепях.
- Что-то они долго, - решительно сказал Шукаку и поднялся на ноги. – Пойду проверю что там.
- Зря, не мешай им.
Благоразумно, Гаара.
Но Шукаку хотелось выкинуть глупость.
- Ну, я ж не нападать собрался! – отмахнулся он.
И сунув руки в карманы направился к Азе и Хамуду с его дочерью. Джинны-тени среагировали мгновенно – один из них тоже снялся с места и заскользил по сыпучему склону холма.
Младший Собаку за ними не пошёл, хотя счёл это плохой идеей. Но он пообещал быть рядом с Хоной – девочку так или иначе туда тащить не следовало.
Какие бы ни были у неё таланты.
- Не волнуйся, - как раз шепнула она и захихикала; кажется, пришла в себя. – У нас есть секрет!
- Какой секрет?
Хона накрыла рукой свой стеклянный браслет, и прямо на глазах стекло раскалилось до красна, а затем расплавилось, не причиняя девочке боли. Она отделила маленький прозрачный шарик – всё остальное тут же застыло, стоило ей убрать руку.
- Вот, смотри, - заговорчески шепнула она и завертела головой.
Джинн смотрел в другую сторону. Хона резво встала и с силой кинула шарик в сторону оазиса, добавив чакрой скорости. На полной скорости почти невидимая капля пролетела над рядом скелетов и черепов. И вдруг вместо того, чтобы продолжить пусть к оазису, просто исчезла в воздухе, будто испарилась!
Гаара моргнул. В первое мгновение ему показалось, что он просто потерял стеклянный шарик из виду.
- Ты его не найдёшь, - Хона хихикала, зажимая рот ладошкой. – Там секрет!
Собаку вгляделся в сухой оазис. Пересохший, неприветливый, непримечательный и подёрнутый маревом дневного южного жара.
А так же не отмеченный ни на одной карте этой местности, которые Гааре когда-либо доводилось видеть.
«Генджитсу?» - если и да, то, пожалуй, проверять снятием не время.
Но кто-то прятался там, где был «оазис» - на деле мираж, иллюзия. Совсем близко, на расстоянии двух-трёх прыжков или одной мощной атаки биджу.
Значит засада, их прикрытие. И при том Хамуд знал, что она есть – но, вероятно, не понимал где именно.
Хона дёрнула его за рукав. Жестом она попросила его наклониться, чтобы шептать свои секреты, которые ей хотелось разболтать.
- Там братик прячется, - Гаара кивнул, хотя вряд ли там только брат Хоны, такой же юный. – Огонь и воздух.
- А ты что?
- Огонь и песок! – она улыбнулась.
На песке нетерпеливо ёрзала. Должно быть, все тануки знали про её способности – а вот он не знал, и ему можно было про них болтать.
Хона напомнила ему себя, когда он был совсем ребёнком и не понимал, что к чему. Ему хотелось хвастаться песком, потому что тогда отец за это хвалил, делал вид, что горд им, а не результатами тестов контроля биджу.
Наперекосяк всё пошло позже.
- Покажешь? – так же шепотом произнёс Гаара. – Я так не умею. Наверное, так никто не умеет, да?
Девочка аж засветилась. Она активно закивала.
Браслет стёк с её запястья блестящей змейкой, похожей на гибкую струю воды. Некоторые её движения Гаара узнавал, так как сам пользовался такими – но иные были легче, гибче, быстрее и стремительнее. Похоже, что с одной стороны этим веществом было легче управлять, оно подчинялось просто – но с другой стороны ей постоянно приходилось держать его раскалённым, трудно было представить, сколько уходит на это чакры.
Хотя Хона не показывала усталости, когда обманчиво красивая лента обвивала её пальцы и сворачивалась в кольца и петли. На солнце она была такой красивой – и, наверняка, оставляла ужасные ожоги всем, кроме владелицы.
Да и калебас у неё был совсем небольшой.
- Ты сильная, должно быть. Тебя мама и папа так научили? – спросил Гаара.
- Я знаю, что я сильная, - от недостатка уверенности Хона не страдала. – И мама и папа так не умеют. Так только я могу, я сама-сама научилась. Но мама говорит, что когда я стану взрослее, то я буду сильнее. И она меня иногда учит её техникам, но я не всегда у неё в гостях долго, чтобы получалось.
- Так ты ездишь к маме в гости? – Собаку улыбнулся уголками губ.
Нормальный ребёнок, надо же, такие бывают.
В Суне не попадались.
- Ага! Мама не как мы, она из другой семьи. Ей с нами гулять нельзя. Но мы с братиком очень-очень любим к ней приходить! У мамы много хвостов, и она всегда разрешает с ними играть. А у тебя есть мама? – змейка превратилась в браслет обратно; девочке играться надоело. -Она в том городе живёт?
Хона назвала селение Песка городом – даже забавно. Гаара задумался, но лишь на несколько мгновений.
Ему нечего было скрывать.
- Моя мама умерла, - честно ответил Собаку и почему-то даже не ощутил грусти. Собаку давным-давно привык быть без неё. Даже не знал каково это было бы – расти с ней.
Зато Хона переменилась в лице.
- Прости! – она вдруг повисла у него на шее, тесно обнимая. – Прости-прости-прости!
- Всё в порядке.
Какая маленькая.
- Честно-честно? – Хона сморщила нос. – Без мамы же грустно…
- Честно-честно. И да, очень грустно. Но у меня есть брат и сестра. Я не был один.
Тут он солгал, чтобы её успокоить.
Хона не только ещё маленькая, но и добрая.
- Брат и сестра это здорово, - она улыбнулась. – А ещё у тебя есть мы! И напарник!
Напарник как раз подал голос. То ли Аза, то ли Хамуд спустили его кубарем с невысокого холма, и теперь Шукаку ковылял обратно, мрачнее тучи. А глава тануки и глава джиннов шли не спеша следом – они ещё что-то обсуждали.
- Да, ты права, - произнёс Гаара. – И вправду есть.
Собаку с этой точки зрения про тануки ещё не думал. Он знал их слишком мало – и до конца не понимал, как себя нужно с ними вести… Биджу оказались страшно сложными. К тому же, Гаара порой уставал от голосов и шагов.
Темари и Канкуро он мог не видеть неделями при том, что они жили в одном городе.
- Я буду ждать, но не бесконечно, - презрительно сказал Хамуд, когда они подошли ближе. Гаара поднялся на ноги, подтянул за собой Хону, и девочка снова стала держать его за руку. – Уничтожьте тварь – и о соглашении мы подумаем.
- Мы бы и так её уничтожили, - ответила Аза. – И быстрее.
- Просто выполните свои обязанности.
- Мы уже всё обсудили. Не нарушайте границ.
Шукаку поджал губы.
Внезапно Сараа вновь произнесла что-то на незнакомом Гааре языке. Джиннша говорила уверена, но на этот раз между ней и отцом возник даже небольшой спор. Но стоило ей повысить тон, сделать его острым, как нож – как Хамуд отступил. Вождь осмотрел их всех со снисходительным презрением, и только после этого сказал:
- Дочь не верит вам и с вами пойдёт, - Сараа сделала шаг вперёд, но как только тени-слуги двинулись за ней – вскинула руку, знаком приказав им остановиться. – И она пойдёт одна. Вы отвечаете за её безопасность.
- А она не может сама отвечать за неё? – буркнул Шукаку.
Но тихо и под нос.
Сараа развернулась к своим то ли братьям, то ли рабам и что-то негромко им сказала. Оба сложили руки перед грудью и низко поклонились ей. Затем, кивнув, исчезли.
- Я пойду одна, отец. Пусть братьями моими никто не пользуется в моё отсутствие. Они только мои. Хочу увидеть их в порядке, когда вернусь.
Это были первые слова дочери Хамуда, которые она сказала на понятном всем языке. Это оказался похожий на Хамуда низкий тембр голоса, с нотками непонятными, хлещущими, но, возможно, все они говорили именно так.
- Если ты не вернёшься – я всех уничтожу.
- Я вернусь. Ступай. Всё будет, как должно быть.
- Не сомневаюсь в тебе, - но, кажется, ему всё же не нравилась эта затея. – Так никто не будет увиливать, - Хамуд посмотрел на Азу.
Но Аза-сан ничего ему не сказала – и он тоже бесследно растворился в пустыне.
А Сараа осталась. И никто не смог бы сказать, о чём она думает.
Но Аза будто бы не обратила на это никакого внимания. Тануки выпила воды из фляги, расслабленно выдохнула и перекинула волосы через плечо.
- Ну всё, вылезайте! – крикнула она. – Не сидеть же вам там вечно!
Подобно миражу, оазис растворился в пустынной дымке. Их окатило плотной волной обжигающе-горячего воздуха: и вот уже не было ни сухих пальм, ни запаха гнилой воды. Халиф подобрался вместе со своими ножами. Сен подставила руки для Хономару, который еле держался на ногах – Хона бегом бросилась к нему.
- Вау, они всё время были здесь? – спросил Шукаку.
- Да, - ответили одновременно Аза и Гаара, и последнему стало неловко.
- А ты-то откуда знаешь?! – напарник прищурился на него.
- Мне Хона рассказала, - он пожал плечами.
- Как он это вообще сделал?
- Их мать из клана Ёко, и кеккей генкай у обоих. Хономару может использовать генджитсу в разогретом воздухе – и сам же способен его раскалить. Этот оазис вообще-то есть в километрах двадцати к северу. Он просто сделал мираж из воздуха и жары, - сказала Аза, а Хона обняла брата с таким энтузиазмом, что тот чуть не упал. – Но они родились тануки. Поэтому они с нами, часть нашей семьи – а не Ёко.
Шукаку хмыкнул. Если гуляка Хамада женился на кицунэ – это многое объясняло.
Соблазнительные лисицы всегда получали, что хотели. Участь этому с малолетства, каждая умела оставить в душе ожог. Ты смотришь им в глаза, видишь огонь земли и солнца, и больше никогда не забываешь его.
Принесёт ли он тоску, счастье…
Тануки, конечно, не любил никого из кицунэ. Нет, разумеется, нет. Только отчётливо помнил, как длинные лучи закатного солнца в пустыне тянутся от горизонта, вычерчивают две фигуры. На него никто не обращает внимания, а Аза и Шио проходят мимо.
Шио он запоминает. Тануки с тех пор знает, что глаза у лис алые, будто кровь из артерии.
У детишек, небось, такие же.
Кровь девятихвостых так или иначе своё возьмёт.
- Может им лучше с матерью? – задумчиво проговорил Гаара. – Почему они не с ней, если их отец занят?
Родители тема больная. Наверное, не поймёт.
- Когда ребёнок от смешанного брака рождается, мы не сразу знаем, кто он. Иногда может подсказать чакра – а иногда она смешивается, или вообще ни о чём не говорит. Но высший облик сразу скажет, кто к чему. Эти дети тануки – потому что как-то они уже превратились в тануки, и теперь они будут жить с нами и знать наши законы. А мы будем их защищать и растить, даже когда их родители далеко.
- Им так хорошо? – Гаара наклонил голову набок.
- О них заботится большая семья.
Это не было прямым ответом. Однако Собаку он устроил.
Без сомнений, как только они захотят к родителям – они у них и окажутся. И наоборот.
- Мы так и будем делать вид, что её здесь нет? – зашептал Шукаку слишком громко и покосился на джинншу.
За время их разговора Сараа не сдвинулась с места. К ней подошла Сен и, звеня браслетами, закурила что-то приятно пахнущее, лёгкое, не табак, внимательно её разглядывая, словно интересный предмет – и тогда не пошевелилась.
- Уберу мусор, и мы все отправимся в путь. У Хамуда мало терпения. До прохода не один день пути.
- Мусор?
Аза щёлкнула пальцами. Все черепа дружно застучали зубами, от чего Шукаку подскочил, а Хона и Хономару шмыгнули за спину Халифу.
Один за другим старые кости истлевали, превращаясь в пыль. Представив, что может вдохнуть этот прах, Шукаку зажал рот рукой, однако тот послушно скручивался в плотную спираль, которую втягивало в калебас Азы.
«Она мешает это с песком? – подумал тануки. – Или она носит это теперь вместо песка?»
Да что вообще происходит?
Некромантами не становятся взрослые ни с того, ни с сего.
Но тут Шукаку и думать забыл про эти скелеты и некромантию. Гаара был бледным, как мел, и смотрел перед собой в одну точку.
- Эй, ты чего? – удивился тануки.
Собаку не ответил и виновато отвернулся в сторону.
- Гаара?
- Я, получается, ухожу из Суны, да? – напарник спросил не у него – беспомощно, в воздух. – Ухожу из Сунагакуры?
Ох, ты ж…
А младший Собаку нервно сглотнул и сжал руки в кулаки. В горле у него ни с того, ни с сего совсем пересохло, и с жаждой и жарой это связано не было.
Один маленький мальчик когда-то мечтал сбежать из Суны. Ещё он мечтал о маме; но он понимал, что мамы нет, она умерла, а вот хорошие места за стенами селения – в них он верил, и просил о них рассказывать. В полудрёме, что заменяла ребёнку сон, он бесконечно слушал: и про страны, где совсем нет шиноби, и про людей – которые даже не знали, что такое чакра, биджу и джинчурики. Дядя гладил его по волосам, а он мечтал, что там хорошо будет жить с дядей, обязательно дружить с братом и сестрой, и даже папа его снова полюбит и будет брать на руки и играть с ним…
Гаара утратил эти грёзы задолго до того, как убил Яшамару. Его мысли были о смерти, в десять лет он уже не боялся её, надеялся, что это будет крепкий и спокойный сон, а ещё где-то там была мама – что было бояться?
А потом и их не стало. Собаку мечтать разучился.
Наверное, кто-то следил, чтобы он не ушёл. Да и скорее всего, Раса мог бы его остановить насильно – попытайся он уйти когда-нибудь.
Но почему-то Гаара никогда не уходил дальше пары оазисов: побыть одному, сбежать от скрипучего голоса в голове и скрежета когтей чудовища, посмотреть, как поживает живущий у озерца тушканчик. Иногда его тошнило, так было плохо.
Однако ни разу он даже не попытался спуститься по песчаной косе с оазиса, отыскать тропу и отправиться по ней, куда глаза глядят – будь что будет. Раса крепко держал его в цепях своей власти, и даже его призрак сейчас дыхнул холодком в затылок.
Потому что осознание происходящего сковало его по рукам и ногами. Собаку чувствовал, что ни одна мышца его в теле не способна шевелиться; а ведь никто даже не спрашивал, идёт ли он с ними, потому что все ждали ответа да. Но вместо этого Гаара дико нервничал, сердце в груди колотилось часто, и хуже всего – это было мучительно стыдно! Его ненавидели в Суне, он ненавидел их в ответ!
Ему должно быть всё равно!
Все его мысли и эмоции перепутались, словно ком плохих лесок. Собаку очень хотел всё объяснить напарнику, причём быстро, ведь их ждали, но если бы он сам понимал хоть что-нибудь…
- Эй, - вдруг мягко произнёс Шукаку, подошёл к нему и положил руку на плечо. У него были тяжёлые руки – хорошая точка в пространстве, чтобы за неё держаться. – Мы же не навсегда. Прогуляешься и вернёшься. Суна от тебя никуда не денется.
Младший Собаку растерялся.
Как Шукаку понял, о чём он думал?
Наверное, это тоже как-то отразилось на его лице. Напарник убрал руку и пожал плечами.
- Ты к Суне привык, - сказал он. – Какой-никакой, а всё же дом. И я не знаю твоих мыслей, - Шукаку фыркнул. – Я тебя знаю.
Гаара тряхнул головой, словно стряхивая с неё липкую крючковатую сеть. Суна никуда не денется – а его ждали, на него рассчитывали.
По-настоящему, не как на живое оружие.
Наверное, дома уже подняли тревогу. Шпионящим за ним АНБУ он даже ничего не сломал, хотя песочная волна тихо оглушила их о стену ближайшего здания. Им нужно всего-то очнуться, найти ближайший патруль или дойти до штаба.
Правда, удивительное дело – его нападение могли сначала даже не воспринять всерьёз.
Это же не в первый раз, верно?
Он же чудовище, монстр – так?
Хорошо, что Темари и Канкуро были далеко и в пособничестве его побега их точно никто не заподозрит. Старшие Собаку не заслужили проблем и трибунала из-за него.
- Эй, вы там где застряли?! – Халиф мотнул головой, держа на руках Хономару. – Не отставайте, нам ещё воды набирать!
Оказалось, что все уже ушли и перевалили через ближайшую песчаную гряду. Даже неподвижная джиннша – и та уже ушла вперёд.
Напарники переглянулись. Шукаку вопросительно поднял брови – ты готов, всё хорошо?
Гаара коротко кивнул.
Сунагакура без него не рухнет.

Темари толкнула дверь бедром и нырнула в прохладу собственного дома. В её руках была целая стопка бумаг из архива – она чудом отделалась от Джуина Молчания, ну кому ей про эти древности болтать? После неудобного пути не через пустыню, а сухую глиняно-каменистую степь ей было плохо и в горле скребло.
Как хорошо вернуться в Суну!
Может, тут им дадут нормальную миссию?
Судя по шуму воды душ ей пока не светил. Куноичи бережно пристроила бумаги на столе, отстегнула от бедра сумку и, фыркнув, придавила ей, грязной и пыльной, этот мёртвый текст сверху.
Так ему и надо.
А то у неё от иероглифов в глазах чёрные мушки появляться скоро начнут.
Зато Баки её похвалил и тихо объяснил, что абы кого к этим архивам не допускают. Всё это был необходимый опыт знания, чтобы когда-нибудь – через много лет – даже войти в Совет Старейшин, может до сорока, до тридцати…
И это при том, что туда неохотно брали женщин.
Умывшись холодной водой из кухонного крана, Собаку сразу же почувствовала себя лучше и свежее. Подавив соблазн окунуть ноги в ту же раковину, Темари заглянула в холодильник и откусила сочного персика, из-за которого чуть свело передние зубы; слава богу, не надо идти в магазин.
Хотя запасы всё же так себе.
Ладно, туда можно будет отправить и Канкуро.
Оглянувшись, Темари увидела у входа только одну пару сандалий. Если учесть, что Шикаку и Гаара таскались вдвоём – то именно их обоих сейчас нет дома, а воду льёт её не самый младший в семье брат.
- Канкуро, не трать воду! – Темари прошлась по полкам – а вот тут хоть шаром покати. – Ты тут не один!
- Ты не пришла – был один!!!
Собаку фыркнула.
Лохматый Канкуро без грима, но полотенцем на плечах спустился через минуту и тоже сунул рожу в холодильник в поисках съестного. На тыльной стороне его ладони девушка заметила какое-то раздражение, но в целом брат, похоже, не убился об тонкую науку изучения ядов.
- Когда вернулся?
- Три часа назад.
- Серьёзно? – Канкуро кивнул. – Гаару видел?
- Шатается, наверное, где-то, - брат пожал плечами. – Он меня снова избегать начал, ещё до того, как я ушёл,- сухо.
Темари коротко вздохнула. Канкуро был прав, Гаара вновь начал пропадать где-то в селении, а она уже привыкла, что он на виду. Но у неё не было времени, чтобы с этим разобраться.
Ну, придёт же он когда-нибудь домой?
Всё будет хорошо. Они разберутся. Старшей Собаку наконец-то перестало казаться, что Гаара – взрывная печать замедленного действия.
Так что потом, всё потом…
Шиноби в маске АНБУ не вошёл через дверь или открытое окно, но бесшумно появился посередине комнаты так внезапно, что Темари чуть не выронила из рук скользкую косточку фрукта. Провалы глаз фиолетовой маски-демона надёжно прятали глаза хозяина в своей тени, а рот был зачем-то нарисован широкой уродливой улыбкой.
- Советом Старейшин вам приказано немедленно явиться в резиденцию Казекаге для допроса, - заговорила жуткая маска мужским голосом. - Мне приказано вас сопроводить, и я применю силу при попытке побега или оказании любого сопротивления с вашей стороны.
- В чём дело? – Канкуро потрясённо смотрел на АНБУ, а Темари отчётливо понимала: этот мужчина может их убить, обоих, и рамки его приказа допускали такой исход. – Что случилось?!
- Оружие нашего селения, джинчурики однохвостого биджу Шукаку, покинул Сунагакуру около четырёх часов назад. Так как поисковая группа не обнаружила следов боя с ним или насильственного похищения, вы оба должны доказать, что не причастны к побегу и предательству Собаку но Гаары.
Старшей Собаку на мгновение заложило уши.
Персиковая косточка, выпав из руки Темари, упала на пол.