Хроники хвостатых: Обратная сторона луны. Глава 21. Лабиринт

Гаара судорожно вытолкнул воздух из непослушных лёгких, а земля наконец-то перестала дрожать под ладонями. Где-то упал невидимый последний тяжёлый камень обвала, и кромешный мрак сцепился с полной тишиной, погружая Собаку в густую черную пустоту. Собственный пульс громко бился в виски и оглушал его.
Если бы не песок, то, падая кубарем, Гаара бы переломал все кости.
Постепенно Собаку стал приходить в себя. Глаза к темноте ещё не привыкли, да и был ли здесь источник хоть какого-то света, зато тануки шевельнул плечами и попытался оценить своё положение. Песок прилегал к нему плотно, снова укрывая низким полукуполом, но Собаку даже примерно не мог сейчас узнать, что находится за его пределами. Тануки не мог ни убрать Суна Маю, ни лишний раз двигаться с места. Зато он услышал под собой дыхание: тихое, немного прерывистое, исходящее от клубка живого тепла.
Хона.
Кажется, девочка была в сознании, но сильно перепугалась. Рядом с ней Гаара зарылся пальцами в толстый слой песка: похоже, его защита на этот раз спасла не его одного. Проклиная этот дар большую часть своей жизни, сейчас Собаку был благодарен ему как никогда. Хона была сильной, но беззащитней его, и Гааре хотелось её оберегать.
И, к тому же, он обещал.
Тем временем свет всё же нашёл какой-то путь в их то ли тюрьму, то ли убежище. Собаку различил, что Хона жмурится, на её лицо легли размытые тени – но всё остальное по-прежнему тонуло во мгле.
Девочка пошевелилась и открыла глаза. Она попыталась привстать, но на подобные манёвры у них места не было.
- Подожди. Тут совсем тесно. Ты в порядке?
- Угу, - она шмыгнула носом. - Где братик?
- Я не знаю. Надо выбираться отсюда.
- Угу.
- Эй, ты не ранена? Что-то болит?
Лучше бы она могла свободно двигаться. Наощупь Гаара уже нашёл границы купола, его не хватило на полную полусферу, но Хона должна вылезать отсюда первой и без его помощи. Над ним могла быть всего пара камней, которые пытались проломить им головы и поэтому песок их закрыл.
Могла быть скала величиной с дом.
- Всё болит, - честно ответила Хона. – Но я потерплю, - она запрокинула голову, и бледный свет упал на её лицо как-то иначе.
- Что-то видишь?
- Нет, - она сделала медленный вдох. – Оттуда воздух свежий идёт.
- Покажи.
Хона со второй попытки нашарила его руку и поднесла почти к самой земле. Сосредоточившись и боясь вздохнуть, Гаара почувствовал легчайшее дуновение откуда-то снаружи. Где-то там было открытое пространство.
Надолго ли?
Камни могут и сдвинуться.
- Попробуй проползти.
- Хорошо.
- Будь осторожна.
Сосредоточено поджав губы, Хона, извиваясь как червяк, ползла спиной вперёд. Сначала скрылась её голова, затем туловище, а после Собаку услышал шорох ткани и ремней, и девочка оставила мешающуюся сумку с пояса.
Скоро вновь стало тихо.
Гаара лёг на живот. От смены положения тянущая боль хлынула лопатки, в поясницу, и тануки легко представил, какого размера синяки там расцветут. Собаку никогда не чувствовал себя настолько побитым, даже после тренировок Сейрам.
Песок был сыпучим, не дал ему убиться об острые углы камней – но всё ещё являлся твёрдыми мелкими частицами.
Тануки пролежал в темноте целую вечность. Руки отвратительно пахли и были покрыты кровью демона, так что Гаара взял горсть песка и стал тереть им костяшки пальцев, пока не стало больно и песчинки упрямо не метнулись прочь от мелких ранок. Ещё с детства Собаку любил маленькие пространства, тихие и безопасные, где можно свернуться калачиком, но теперь на него начинали давить стены собственной техники.
Его чакра утекала куда-то в них, и её запас не был бесконечным.
Наконец-то он услышал голос; совсем близко!
- Гаара-сан, всё в порядке! – Хона была где-то выше и левее. – Над тобой только один большой камень! Ну, мелкие есть тоже…
- Насколько большой?
- С две меня!
- Хона, отойди, я буду двигать вправо.
Собаку отсчитал про себя минуту и приложил ладонь к «потолку». В тот раз вышло интуитивно, теперь чакра отчего-то не слушалась, и всё же на грани тактильных ощущений он почувствовал скалу, песок оплёл её у основания и раз! – с глухим скрежетом толкнул в сторону. Посыпались мелкие камни, когда он убрал полусферу, слой пыли, песок заметался.
Гаара подхватил сумку Хоны и выбрался на свободу. Стало легко, чуть прохладно, и тануки жадно вдохнул – как сильно, оказывается, не хватало воздуха!
Затем он выпрямился и осмотрелся.
Через тончайшие щели на большой высоте пробивался свет и оставался там же. Бледных лучей хватало только на то, чтобы Собаку мог разглядеть кончики пальцев собственной руки, но по тому, как отзывались эхом звуки, Гаара понял, что это место огромное. Лёгкая взвесь пыли ещё не держалась и оседала сухим привкусом на языке и в горле. Тануки слышал шорохи, наждачный звук – похоже, некоторые камни ещё оставались подвижными.
Хона взяла его за руку, за запястье. Собаку отдал ей сумку.
- Спасибо!
- Не ушиб тебя?
Отпустила – пропала в темноте. Завозилась с ремнями.
- Не-а, я отбежала, а потом чуть не споткнулась об камешек.
- Не отходи от меня.
Гаара мрачно подумал, что им нечем светить. За факелами пошёл Шукаку, да и, признаться, младший тануки не знал, сумел ли он их собрать; при себе у него ничего не было, огонь найдётся – только что им поджечь?
Даже масла, чтобы пропитать какой-то обрывок одежды, в карманах не нашлось. Оружие, которое нужно было бы смазывать, Собаку не носил, а Хона и подавно.
Камни под ними неустойчиво качнулись.
Им потребовалось десять минут, чтобы спуститься с невысокой кучи камней, которая недавно была их тюрьмой и не убила только благодаря абсолютной защите Гаары. Мелкие обломки совершенно неожиданно скатывались куда-то вниз, утягивая за собой, а прикрепиться чакрой они не могли – тут даже не было видно, куда ставить ноги. Собаку цеплялся пальцами; а Хона рядом с ним сосредоточенно пыхтела.
Подниматься сюда ощупью было определённо проще.
- Где братик? – упрямо повторила Хона, когда под ногами оказалась твёрдая поверхность.
- Мы всех найдём, - уверенно ответил Гаара.
Хотя никакой уверенности, признаться, не испытывал. Напарник, брат Хоны и остальные тануки – все могли быть где угодно.
- Может покричать? Погромче! Хонома-а-а-ару!
Крик девочки отскочил эхом от стен пещеры и став в два раза громче – вернулся. Куда-то далеко, сквозь тьму и щели в камнях пронёсся этот звук, вернулся: ару-ару-ару-у-у, - и вдруг Собаку вспомнил, что не только родственники Хоны провалились в пещеру.
Десятки глаз асура во мраке пещеры – смотрели невидимые, смотрели…
- Тише, не надо, - быстро одёрнул её Собаку.
Но было уже поздно.
Гаара услышал частые удары: то ли шумели ноги, то ли касания других конечностей. Они доносились сверху и сбоку, пока далеко, однако Собаку рефлекторно сделал шаг вперёд и толкнул Хону назад.
- За меня, ни звука.
Хона послушалась.
Взять бы её на руки и убежать подальше, да не в такой темноте.
Гаара описал руками два круга и сложил печать концентрации. Весь его песок свернулся в два кольца: первое по земле вытянуло руки-щупы, второе – легло внешней защитой и окружило подвижным вихрем. Сосредотачиваясь то на одном, то на втором, Гаара старался даже лишний раз не дышать, но всё равно джитсу капризничало, будто он пытается раздвоиться.
Внешний круг всё норовил потерять скорость и инерцию; но зато с ней он бы отбросил кого угодно на метр и ранил бы при касании. Внутренние зубья-щупальца – не держали форму, разбегались, не были послушно-подвижными, способными отбить любое нападение. И стоило Собаку поправить что-то одно, как всё шло совсем не так в другом месте.
Эту технику Гаара придумал совсем недавно. В стране Огня ему слишком сильно не понравилось, что песок берёг только его.
И больше никого.
Однако абсолютная защита оказалась чудовищно сложной, как только он попробовал управлять ей сознательно. Джитсу плыло, шито было белыми нитками, но ничего лучшего Собаку предложить не мог.
А время на бегство закончилось.
Трескучий звук от камней разнёсся во все стороны громким эхом. Кто-то приближался, и двигался быстро. Мелкий перестук – когти? зубы? – и большой громкий скрежет, за которым последовал грохот – что это?
Где?!
Но внезапно кто-то громко вскрикнул. Высокий голос отразился от стен, вернулся кривым эхом, и Собаку его не узнал; но вот Хона – да.
- Се-ен! – она сложила руки рупором. - Се-е-ен, это ты?
- Хона! – откликнулись из темноты. – Милая, ты не ранена?
- Не-е-ет! А где Хономару?!
- Он не с тобой? Ты одна?
- Не одна, - ответил Гаара и убрал защиту. – С ней всё хорошо, но мы тебя не видим.
- Я… - Сен замялась и сдавлено выдохнула, будто прилагая к чему-то усилие. - Я не могу подойти, мы висим на одной руке! Тут есть дно? Какая высота? Мы можем спрыгнуть?
Кто – мы?
Больше никто не издавал ни звука.
- Я могу осветить, - ответили ей хрипло.
- Ну, нет, госпожа, в прошлый раз как ты осветила, ты едва не сожгла мне лицо! А-ай!
- Сен! – Хона встревожено подалась вперёд, но Гаара поймал её за руку.
Шорох по камням, короткое чертыханье.
Тишина.
- Рука соскользнула! - кажется, Сен запыхалась. - Но я держу. У вас есть чем осветить? Ну, ты и тяжёлая, но я всё равно тебя не уроню.
- Благодарствую, - вдруг очень спокойно отозвалась Сараа. – Крепкая хватка.
Затем она перекинулась парой слов с Сен, но Собаку не смог разобрать, о чём они говорили. Щурясь, он смог понять, что они действительно высоко, но где конкретно?
Эхо слишком мешало.
- Гаара, Сараа может осветить всю пещеру, но надо знать, где вы точно, чтобы вас не задеть! Придумай что-нибудь…
«Подожжём клок одежды», - решил Гаара.
- Нет, стойте, я знаю что нужно!
Собаку повернулся к Хоне и вопросительно на неё посмотрел до того, как вспомнил, что она ничего не увидит. Чёрная маленькая фигурка на фоне темно-синего сумрака сунула руку за пазуху и вытащила какой-то небольшой предмет. Вокруг него она сцепила змею, сложила тигра, и тепло выдохнула в сложенные ладони.
Тусклый теплый свет пробился сквозь её пальцы. Крохотный костерок осветил сначала пять сантиметров, затем десять, затем разгорелся ярче, и когда Хона раскрыла руки, то держала в них горячий раскалённый шар.
Напитанный чакрой крохотный стеклянный светильник – но не полый.
Тонкий слой стекла, не защищавший её руки от жара – но хранивший в маленькой сфере пылающий водоворот её элементов.
Но, похоже, Хону он не обжигал.
- Вот, - она улыбнулась. – Так хорошо?
- Почему ты раньше так не сделала?
- Это только на десять минут, а у меня всего две заготовки, – Хона расстроено вздохнула. - Аза-сан говорила, что я могу запечатывать джитсу в нём надолго, но я пока не умею…
- Ты молодец. У нас же нет факелов.
Хона просияла.
Шар освещал примерно на пять шагов. Вокруг были камни, пыль, и всё это Гаара уже знал, а вот Сен – не было.
- Сен, ты нас видишь?
- Да, отлично. Вижу. Наболтались?
- Нам подойти ближе? – Хона пыталась найти Сен и даже рванулась вперёд.
- Нет, стойте там. Даже подальше шагните. Береги головы!
Ослепительно яркая вспышка пронзила пещеру. Хона даже зажмурилась, но Гаара успел увидеть всё невероятно чётко, каждый камень, каждую вытянутую чёткую чёрную тень.
На головокружительной высоте цеплялась за острый уступ Сен, впрочем, похоже, держаться там ей было не за что: девушка просто прижимала к гладкой породе раскрытую ладонь с чакрой. А Сараа держалась лишь на её свободной руке, стискивая предплечье – и от неё сорвалась новая вспышка.
Шквал голубого пламени ударил в стены. Стало светло, как днём.
Сен резко подтянула джинншу к себе и обхватила за пояс. В отблесках синевы она качнулась вперёд подальше, чтобы приземлиться удачней, и отпустила скалу. Свечение вокруг них быстро тускнело: молочное сияние, серые бледные тени, сгущающийся быстро сумрак… Когда ноги Сен коснулись земли, было уже вновь темно. Хона держала светящийся шар над головой на вытянутых руках, пока они пробирались друг к другу.
- Ты как? – Сен наклонилась к девочке и ласково похлопала её по круглым щекам. – В порядке?
- Не в порядке. Я потеряла Хономару.
- С ним всё в порядке, я думаю. Мы всех найдём.
- Я знаю, Гаара-сан мне пообещал.
У Сен был пыльный вид и опалённые брови, но в целом она не пострадала. Зато Сараа держалась на краю круга света и прикрывала сухими пальцами низ лица, но Собаку всё равно заметил, что при падении пострадала маска. Кривой и отломанный нижний край кончался лишь на носу и тянулся до челюсти с правой стороны. От линии рта джиннши змеился по землистой коже странный узор, похожий на трещины в сухой земле или в Суна Йорой.
Губы были настолько узкими, что при таком освещении Гаара их почти не видел.
Гаара почувствовал, что столкнулся с ней взглядом, даже не видя её глаз. На мгновение стало больно, будто он взглянул на солнце, и Собаку быстро отвернулся.
Когда он поднял голову, Сараа уже не пыталась закрыть лицо. Но её права рука придерживала край одежд у правой ноги, на которую джиннша не опиралась.
- Вы кого-нибудь видели? – спросила Сен, морща лоб. – Слышали?
Гаара покачал головой.
- А вы?
- Какое там! Застряла в щели между камнями, чуть не задохнулась, так как ещё и песок лёг прослойкой. Выбралась, воздушный рукав шагов на пять, так некоторым посветить вздумалось, и вот…
Сен изящным жестом провела ладонью напротив пострадавших бровей.
- Ты ведь уже дала мне своё прощение.
В голосе джиннши, казалось, было искреннее недоумение.
- Дала! Но и пожаловаться не грех.
Сараа гордо отвернулась. Трудно было представить её извиняющуюся.
Внезапно Хона сердито топнула ногой и насупилась.
- Нам надо всех искать! Вдруг они попадут в беду? Пойдёмте!
- Подожди, детка, возможно, это нас ещё надо искать.
- То есть, ты не знаешь где мы? – уточнил Собаку.
Сен оглянулась, но за пределами круга света было только темнее. Какие бы знаки она не искала, похоже, девушка их не нашла.
- Примерную область – да. А вот куда идти – нет.
- Это же ваши ходы, - сказала Сараа.
- Ходы-то наши, но обвал их изменил.
- Выбраться вверх? – задумался Собаку.
- Хочешь получить весь этот вес на голову, сдвинув – рискни.
Сен опустила кулак в раскрытую ладонь и покачала головой. Гаара скрестил руки на груди, но понимал, что от него сейчас мало пользы: даже у Хоны было больше шансов найти выход отсюда, так как только Собаку был здесь впервые.
- Ты права, дитя, - неожиданно согласилась Сараа, обращаясь к Хоне. – Ваша госпожа, говорят, знает каждую щель этих туннелей. Найдём её – найдём выход.
- Выход и я могу найти, - Сен прикусила костяшку. – Как только пойму, где мы.
- А ты поймёшь? Будем бродить вслепую по коридорам? Как долго? – Сараа шагнула ближе, Сен повернула к ней голову. – Голод, что испытываю я и то, как редко это происходит, с вашим не сравнить. Без воды я могу жить месяц.
- Но что-то же тебе нужно?
Неожиданно Сараа отступила. Собаку вновь заметил, что она припадает на ногу, но на этот раз увидел большее: рваную ткань одежды, худую голень, в тех же трещинках и следах, но что важнее – рана-разрез, джинншу нечему было защитить при падении.
Но вместо крови из неё лилось до белизны яркое голубое сияние. Которое, тем не менее, ничего не освещало.
- Хватит ссориться, - смело вмешалась Хона. – Ссориться это плохо, мне так мама говорила.
- Ну, раз мать, дитя, то прекратим.
- Мы не ссоримся, милая, - Сен улыбнулась. – Но госпоже камнем ногу порезало, а ещё она тоже не пещерный житель. Нам, кажется, делить нечего.
- Ой, тебе больно? Очень?
- Нет, девочка, - неожиданно мягко. - Но прекрати теперь ты! - Сараа кивком указала на Собаку. – Не при нём.
- А меня здесь нет, - вырвалось у Гаары, который уже чувствовал себя лишним. – Но если это важно, то я не потерял запас еды и воды.
- Насколько хватит воды?
- На троих – на два дня.
- И с моим у нас где-то неделя. Нужен план, нужен план… - Сен провела рукой по волосам у уха. – О, чёрт! Есть план! – она зацепилась за что-то у уха. – Это штука ведь работает под землёй? Я её не сломала? Гаара?
На её ладони лежал поцарапанный радиоприёмник. Без закрепляющей ленты он удержался каким-то чудом, пластик треснул, однако, похоже, провода не были повреждены. Собаку совсем забыл о них, так как свой потерял ещё на поверхности.
- Мы сможем связаться с Азой?
- Не знаю. Кажется, он не сломан. Попробуй.
- Нет, давай ты, - Сен буквально впихнула ему в руки приёмник. – Я не знаю, как она работает, бери.
Собаку аккуратно ощупал рацию со всех сторон. На голове не удержится, крепление сломалось, да и неважно. Приложив к уху и пытаясь поймать волну, Гаара поначалу услышал ужасные скрипучие помехи.
Это было хорошо – по крайней мере, рация работала. Свою Собаку выронил ещё на поверхности. Хона свой повредила во время сражения с асуром.
- Приём. Это Гаара, меня кто-то слышит? – шипение, треск, стук. – Приём?
- Ну что?
- Пойду выше. Может помочь.
«И подальше от джиннши», - вспомнил Гаара о том, как Сараа глушила сигнал Сен.
- Хона, беги с ним.
Теперь, когда Собаку не опасался во что-то врезаться, песок спокойно заструился под ноги ему и Хоне. Шар в руках девочки уже начинал тускнеть и мигать.
Через два метра треск пропал. У стены Гааре показалось, что среди помех он наконец-то услышал посторонние звуки.
- Приём! Меня кто-то слышит?
- … про…е… звук… да давай…
- Что-то есть?! – крикнула Сен.
Собаку поднял руку, боясь что-то пропустить, и покрутил колёсико. Ну, давай же, давай…
Тануки медленно двинулся к стене дальше. Он боялся даже дышать.
- Приём. Это Гаара.
- …аара!... Гаара? Гаара, ответь, если слышишь.
- Аза-сан?
- Гаара! Хоть кто-то нашёлся… омехи… Так лучше? Не пропадай. Ты сейчас один?
- Нет, не один.
Собаку быстро перечислил с кем он.
- Слава богам! Никто не погиб! – Гаара шумно выдохнул: значит, все остальные, включая Шукаку, с Азой и никто не ранен. - Дай мне поговорить с Сен. Шукаку, поднимайся, твой напарник нашёлся! Халиф, проверь-ка…

Шукаку резко открыл глаза и в первую секунду не мог понять, где находится. Голова отчаянно болела, а камни вокруг, освещённые теплым светом факелов, вдруг закружились так сильно, что к горлу подступила тошнота.
Тануки сильно зажмурился и прижал ладони к лицу.
Кажется, он опять отключился.
- Шукаку, поднимайся! Твой напарник нашёлся!
Гаара живой. Отлично.
Наверное, не ранен, иначе Аза сказала бы.
Постепенно в голове прояснилось. Шукаку вспомнил ровно тот момент, когда во время падения его голова чуть не встретилась с острым сколом камня. С такой высоты, на такой скорости – его череп бы треснул, как яичная скорлупа, и только песок спас его от такой незавидной участи. И тем не менее сильнейший удар пришёлся ему прямо в висок.
Темнота схлопнулась над ним мгновенно.
Очнулся он от резкого запаха уксуса и от того, что его дёргают за волосы; при абсолютной защите по щекам не похлопаешь. Его ноги были подняты и уложены на его же калебас, под головой было что-то мягкое и приятное, а вокруг танцевало пламя факелов.
- Ты живой? Эй, смотри на меня, - его мягко схватили за подбородок. – Смотри.
Лицо Азы немного плыло в тумане. Женщина несколько раз щёлкнула пальцами у его ушей, звонко, отрезвляюще.
- Откуда свет?
- С тобой попадали, и как только не потерял.
Тогда Шукаку чувствовал себя вроде неплохо и попытался встать. Стоило только принять вертикальное положение, как желудок сжался, и тануки пришлось сглотнуть отвратительный кислый привкус с горла. Он едва не упал обратно, лёг – и тут же стало легче, совсем хорошо, даже место ушиба перестало постепенно ныть…
Головой он ударился сильнее, чем думал. Второй обморок накатил незаметно, будто спокойный сон.
Но, к счастью, на этот раз Шукаку пролежал всего пару минут. Не сразу, но он рискнул поглядеть сквозь пальцы – что происходит, что есть вокруг.
- Хэй, дружище, ты как?
Бледный Халиф склонился над ним, сидя на камне. Опираясь на его руку, Шукаку натужно сел, боясь отвести ладонь от глаз, но голова уже кружилась намного меньше. Тануки шумно выдохнул, пережидая, пока пройдёт и этот лёгкий шторм.
- Пить?
- Меня стошнит, - отказался Шукаку, хотя горло терзало жаждой. – Я в первый раз надолго вырубился?
- Понятия не имею, - Халиф покачал головой. - Но когда Аза-сан тебя откопала, то ещё минут пять не могли привести тебя в чувство.
Шукаку огляделся. Просторный проход, осыпь справа, раскопанная дыра – чуть дальше; он догадался, что вот оттуда его откапывать и пришлось. Факел оказался всего один, но, чем-то обмотанный, горел очень ярко. Ещё несколько штук из запаса, которые Шукаку чисто на автомате сунул в зажим ремня, лежали аккуратной стопкой. Хономару как раз сложил туда последний уцелевший, отыскав его откатившимся в сторону, и метнулся к Азе, переговаривающейся по рации. Аза вроде говорила, что никто не погиб.
Значит, и Хона где-то там – на другой стороне радиоволны.
Все основные разрушения тоже где-то в другом месте.
- Спасибо, - Шукаку дружески хлопнул Халифа по колену, но тот вдруг дёрнулся. – Сам-то ты как? Выглядишь ужасно.
- В порядке.
Но над его губой выступила испарина, а по виску скатился пот. В голове окончательно прояснилось, и Шукаку снова обратил внимание, что лицо Халифа – белое, губы – почти синюшные.
А правое бедро было криво перемотано какой-то тряпкой. Еле сдерживая дрожь, Халиф прижимал к нему ладонь; на пальцах его темнела кровь.
- Мать твою
- Со мной всё нормально, потерплю.
- Да какой нормально, ты аж синий весь!
Халиф попытался что-то возразить, но вместо этого зашипел и стиснул зубы, когда Шукаку случайно задел его ногу, чтобы посмотреть, что с ней вообще такое. Халиф отвернулся, чтобы скрыть, насколько ему больно, но у него плохо получалось.
Шукаку не смотрел ему в лицо, чтобы не ущемлять его гордость.
Тряпка уже вся пропиталась кровью. Потока не было, но под разорванной тканью штанов влажно блестело оголённым мясом, сочились свежие капли. Рана была не глубокой, однако, очень большой. В сердце воспалённой ссадины мелкие и острые каменные осколки и песочная пыль глубоко впились в плоть и не только причиняли страдания, но и могли занести какую-нибудь гадость.
Рану нужно было промыть и очистить, но Шукаку этого дать не мог. Крохотная фляга в десяток глотков: его запас воды был у Гаары, - да и света факела не хватало.
- Да-да, у нас нет раненных… совсем нет, Сен… - Аза обернулась к ним и подтолкнула Хономару в спину, чтобы побежал, помог. – Шукаку головой ударился, но сидит уже, могу спросить, Гааре скажешь… Шукаку, сидишь??
Шукаку уверенно кивнул, что голова не кружится, обрезая кунаем лишнюю ткань. Халиф не издал ни звука, вытянул ногу и запрокинул голову.
- Она же всё равно узнает, - тануки стал вытаскивать крупные камни, а Хономару, маленькими детскими руками – мелкие. – Увидитесь же через пару дней, ну, неделю?
На каменный пол закапало красным. Кап-кап-кап – темный дождик кровотечения, но и не такое было.
Халиф задышал шумно, медленно и глубоко.
- Чёрт. Друг. Отвратительно, - Шукаку прижал тряпку, чтобы остановить кровь. - Где?
- Это больно? – занервничал Хономару.
- Принеси факел ближе.
- Правый карман.
Когда Хономару отошёл, Халиф чуть расслабился, перестав стискивать зубы. В правом внутреннем кармане его накидки, рядом с мелко дрожащими иглами, Шукаку нашёл коробок, в нём – шприцы и ампулы, слишком маленький запас бинтов.
Обычное обезболивающее.
Большинство тануки не могли себе позволить его инъекции.
- Я это впервые вижу, - Шукаку прищурился, сбил пузырьки в голубоватой жидкости и отломил верхушку.
- Человеческое. Люди знают, как хорошо такое делать.
- В Суне такого тоже не видел.
- Коли сразу в ногу.
Тануки скрестил пальцы, мысленно, чтобы пошло хорошо и в мышцу. Иглу вогнал с размаха, надавил на поршень, а иглы под плащом Халифа злобно зазвенели.
- Ты ни капли не изменился за эти годы, - мирно заметил Шукаку.
- Стараюсь!
Но ухмыльнулся Халиф невесело.
Круг света приблизился к ним. Хономару старательно установил факел, зажимая камнями со всех сторон. Шукаку заметил, что он отводит взгляд от кровоточащей раны. Из глубоких вмятин от крупных осколков хлестало и не останавливалось.
- Иди сюда, поможешь, - мальчик поёжился. – Что, не ранили никогда ещё?
- Нет, пока нет… - замялся, но всё же подошёл. – А Халиф не умрёт от этого?!
- Тело ещё не остыло, - засмеялся Халиф.
Голос у него был севшим.
Хономару в ужасе вытаращился на Халифа. Шукаку фыркнул и хлопнул тыльной стороной ладони друга по здоровой ноге.
Если с твоего рождения под все твои падения стелется заботливый песок, то боль и кровь пугают сильнее. Ни детских ссадин, ни болезненных глупостей – вряд ли Хономару был с чем-то знаком, хотя его жизнь текла не без синяков и ноющих мышц.
Но всё ещё будет. А пока и не нужно.
- Никто не умрёт, помоги мне, - Халиф всё ещё посмеивался. – Ладони разогреть можешь? – Хономару кивнул. - Закуси что-нибудь, мы будем прижигать в паре мест.
«А то того и гляди точно помрёт».
И если не от потери крови самой по себе – то от острого обезвоживания.
Халиф снял с плеча накидку и сунул в рот край ткани. Хономару зажмурился, и Шукаку успел подумать, что тот не решился, но уже через секунду ощутил горячий воздух.
- Вот тут где много крови. И здесь. И давай здесь. Нет, это много, всё не надо.
- Это мерзко, Шукаку-сан.
- Да какой я тебе «сан»…
Хономару справился. Под горелый запах болтали они болтали, как придурки, создавая фон, а Халиф не издал ни звука. Всего три места – три крупных сосуда, и Шукаку уже крепко перевязывал ему ногу сначала чистыми бинтами на алом и воспалённом, затем – уже знакомой тряпкой максимально туго поверх.
Тануки знал, что плотная корка от огня заживлению не поможет. Но до выхода из подземелий Халиф дотянет.
- Держи. Хватайся.
Шукаку протянул ему флягу, и в первый раз рука Халифа промахнулась.
- Лекарство уже действует, - приврал он: с тануки градом катился пот. – Жить буду.
- Пей.
Халиф жадно приложился к фляге. Шукаку подпёр голову рукой и подумал, что он действительно совсем не изменился.
Аза всё ещё разговаривала с Сен. Женщина отошла от них на несколько лишних шагов, так что никто точно не слышал их мышиной возни.
Спасибо, Аза, не за что, Аза.
- Сен, ты должна их всех вывести… Идите на восток, и… - она потёрла переносицу, - слушай, понятия не имею, но я примерно понимаю, где вы, и оттуда – на восток. Ищи знаки. Я на тебя полагаюсь. Да, мы найдём чудовище, - Шукаку переглянулся с Халифом. – Ступай, не теряй времени.
Оборвав связь, Аза даже сняла приёмник с уха. Если они разойдутся далеко, то рация действительно не понадобится.
Правда, Шукаку искренне не понимал, как этом лабиринте найти восток.
- Как мы будем кого-то здесь ловить? – полюбопытствовал Шукаку.
Картина складывалась для охоты не лучшая.
- Мы не будем. Я солгала, так как Сараа с ними и слышала разговор. Нам тоже нельзя здесь оставаться.
Халиф откинулся назад и устало опёрся на руку. Он был уже не таким бледным и успел отдышаться.
- Прости, Аза-сан. Из-за меня у вас балласт.
- Не говори ерунды. Дойдём до колодца, промоем рану, и всё залечим.
Шукаку удивился.
- Кто-то знает шосен джитсу?
- Я немного, - негромко ответил Хономару, подняв руку. – Но пока лечить, правда, нельзя, - он пожал плечами в ответ на невысказанный вопрос Шукаку. - Песок и пыль внутри останутся, плохо станет. Кто-то может и так. Но я не могу.
- Ты знал? – всё же повернулся Шукаку к Халифу.
Всё же он позволил прижигать себя по живому при медике.
- Знал, - снисходительно. – Но он прав, хуже стало бы.
- Хватит заниматься самообвинениями, - перебила Аза их обоих. - Нам нужно либо к выходу, либо найти грунтовые воды, но, если я правильно помню, они не в этой части ходов.
- Если?
Шукаку помог Халифу подняться и закинул его руку себе на плечо. Переносить вес на раненную ногу он не мог и тяжело заваливался набок, так что Шукаку примирился с перспективой в скором будущем тащить его на закорках.
Сейчас Халиф и сам не позволит.
- И не теряйте бдительность.
Аза резко выдернула факел из расщелины в камнях.
- Мы здесь не одни.
Выбранный ею коридор казался холодным и неприветливым.

Сен вернула передатчик Гааре, как только связь оборвалась. Собаку присмотрелся к голым проводам и сунул рацию в сумку с припасами у мягкого бурдюка с водой, где у неё было меньше всего шансов сломаться окончательно.
- Все всё слышали? Вопросы остались?
Всё это время они вели разговор втроём: Сен склонилась ближе к Хоне, прижимала передатчик неплотно.
Только Сараа держалась на расстоянии, чтобы не портить связь.
- А как найти тут восток? – спросила Хона.
- Я тебя объясню, как найти восток, когда сама его найду.
Сен огляделась в этих потёмках и коротко вздохнула. Свет у Хоны уже почти погас, им бы свои собственные руки суметь найти – минуты через полторы.
Глаза джиннши вдруг на краткий миг вспыхнули в темноте сквозь прорези маски. Сараа скрестила руки на груди, гордо голову подняла.
- Ты не выполняешь своего долга, оборотень, - произнесла она. – А мой долг – проследить за такими, как ты.
- Я слушаю?
- Убийство твари. Мы здесь за этим.
- Но ты ведь сама только что!.. Чёрт. Ладно. Я объясню.
Сен спрыгнула к ней с высокого камня; только на его верхушке можно было в итоге говорить нормально. Сараа не шелохнулась, даже когда тануки подошла к ней вплотную.
- Ребёнок! – Сен указала пальцем на Хону, и та неловко улыбнулась. – Ребёнок! – Гаара растерялся, но не стал спорить, хотя не считал себя ребёнком очень давно. – И ты! Ты, дочь Хамуда, за которую он станет мстить, а уж потом будет задавать вопросы. И всё ваше племя, - она жёстко ткнула джинншу в плечо, - явится за один волосок с твой головы по наши души. А он уже упал. Ты знаешь, о чём я.
Внезапно Гаара осознал, что тоже знает, о чём говорит Сен. У джиннши не шла кровь, да и текла ли она в этом теле, но она была ранена. Серьёзно ли?
Для неё это мелочь?
Но вряд ли кто-то из них мог оказать ей медицинскую помощь.
- Что ж. Веди.
- И поведу.
- Куда же? – с издёвкой.
- Ой!
Мрак резко вернулся – густой, чернильный, непроглядный после теплого света лампы. Отвыкшие глаза уже не давали никакой информации о внешнем мире. Гаара не смог разглядеть даже пальцы собственных рук.
- Простите, - пролепетала Хона неизвестно откуда. – Время вышло, я как могла…
- Всё хорошо.
- Мне сделать второй?
- Нет, дитя.
На секунду Собаку показалось, что голос джиннши звучит со всех сторон. Послышалась серия странных щелчков.
Сложенные в незнакомой Гааре печати пальцы осветились уже привычной пронзительной синевой. Губы в тени края маски шевельнулись, огонь загорелся ярче, обрисовав камни чёткими тенями на белом сиянии.
Печать овцы – убрала ладони.
И тут же огонь поменял цвет, засверкал рыже-алыми лепестками, и оказалось, что горит он на конце её кусаригамы. Все звенья цепи сложились сочленениями в высокий посох, серп Сараа выпрямила вдоль смертельно острым концом вниз – и вот он-то пылал.
Похоже, оружию этот фокус не вредил.
- Почему ты так раньше не сделала? – спросила Сен, склонив голову набок.
Девушка смотрела на технику джиннши практически с восхищением.
Что ж, трудно спорить – красиво.
- Были другие пути.
Это она о Хоне?
Но, похоже, Сен её ответ устроил. Тануки поправила ремень калебаса, терпеливо дождалась, пока Хона не убрала юркой прозрачной змейкой бывшую сферу в свой сосуд, а затем в обязательно порядке раздала всем по три глотка воды.
- Еду и воду экономим, - Сен и сама облизывала губы. - Хона, бери ещё.
Гаара от добавки отказался. Сараа глотнула всего раз.
План нарисовался быстро.
Им нужно было найти любой проход, а на его стенах уже Сен смогла бы постараться распознать скрытые знаки своей семьи, указывающие направление. Хона наугад выбрала направление, и, обгоняя джинншу, она уже убежала первой исследовать неизвестность. Узнав, что её брат в порядке, девочка быстро повеселела.
Самих подземелий Хона не боялась.
- Она смелая, - сказал Гаара.
- Тануки все смелые, - Сен дёрнула плечом. - Иногда даже слишком...
- Что ты имеешь в виду?
Себя Собаку не считал смелым или храбрым. В бой он годами шёл равнодушно, боялся самого себя – до беззвучных истерик в закрытой комнате, закрывая рот руками, но со временем всё это выгорело, и он мало что чувствовал, кроме жажды смерти и боли.
А сейчас…
Сейчас так мало времени прошло – это его недолгое «сейчас» со злополучного экзамена на тюнина.
- Халиф во что-то влип и решил мне врать, - Сен покачала головой. - Как увижу – по голове ему за это дам.
- Откуда ты знаешь? – Гаара её не понял. – Аза же сказала…
- Сен, тут проход, иди сюда!
Хона и Сараа успели отойти далеко; девочка махала рукой. Рядом с ними чернел зев пещеры, невысокий, присыпанный справа осыпью.
- Мало ли что Аза сказала. Только с моё поживёшь - тоже напарника за километры будешь чуять.
Найденный коридор был низким и вёл куда-то пологим спуском. Чтобы здесь пройти, нужно было сначала низко пригнуться, спуститься по пологим естественным ступеням, и только через несколько метров – выпрямиться во весь рост.
Проход казался неприветливым.
Зиял пустотой, тревогой щекотал затылок.
- Нам туда! – радостно заявила Хона.
- Опять воздух? – догадался Гаара.
- Точно! Ты угадал!
- Восток, Хона, - напомнила Сен, чертившая в пыли какой-то символ. Она показала его джиннше. – Что-то подобное. На стенах.
Сараа кивнула и первой нырнула в проход. Их единственный источник света затанцевал всё дальше и дальше, пока джиннша запетляла, обходя крупные валуны.
- Что если асур жив? – задался Собаку вслух вопросом, который уже некоторое время обдумывал про себя.
- Скорее всего, он жив, - кивнула Сен, как будто это не означало опасность и для них.
Руки Гаары до сих пор горели желанием завершить с ним схватку; он скрестил их на груди, чтобы подавить то ощущение ядовитой плоти. Его дикие крики, совсем не всегда рёв дикого зверя – они звенели в ушах. Асур жаждал их уничтожить так же сильно, как Гаара желал его уничтожения в ответ.
И всё же группа разделена, с ними Хона, они устали.
Схватка будет непредсказуемой.
- Головы ему оторвём! - вдруг горячо произнесла Хона. – Обе!
Девочка воинственно сжала руки в острые кулачки.
Сен щёлкнула пальцами:
- Хороший настрой!
Огонь потерялся в дальнем повороте коридора. Вот-вот стало бы опять непроглядно, и Собаку допустил крамольную мысль о том, что Сараа может их бросить. На наконец-то тени дрогнули, поменяли форму, и Сараа также извилисто вернулась.
Не поднимаясь по склону, она кивнула:
- Сюда.
- Ты всё нашла?
Джиннша кивнула:
- Сюда.
- Ну что ж, - Сен чуть пригнулась; Гаара шумно выдохнул – ход всё ещё не внушал доверия. – Пошли.
И они пошли.

Коридоры сплетались клубком узлов и переходов, и Гаара быстро забросил идею запоминать дорогу. То широкие и высокие, то сдавливающие и узкие, все – непохожие друг на друга, эти ходы не давали ни единого шанса найти обратную дорогу. Временами сквозь узкую щель в стене они проскальзывали в просторные переходы с высоким потолком, широкими стенами, мешающие только пылью в воздухе.
В другие разы – приходилось ползти и протискиваться сквозь завалы, собирая плечами и животом многолетнюю пыль.
Однако, похоже, Сен знала что делает.
Сен перестала собирать калебас на третьем завале. Когда не рядом с джинншей, она шла первой, и временами ей приходилось буквально проламывать путь вперёд – песком или руками. Сараа берегла их единственный источник света, то и дело перегибалась через плечо Сен, чтобы этот свей ей отдать, но через пару часов Гаара заметил, что она начала прихрамывать; однако ни единой жалобы или просьбы о лишнем отдыхе не последовало. Хона начала уставать и задыхаться всё же раньше всех. Ей не было трудно идти через завалы, но слишком длинный день и дальний путь по камням вытягивали из девочки последние силы.
Иногда Собаку ловил её под руки, когда она отставала – шёл замыкающим. Сараа была от него далеко, так что круг света обрывался сразу у него за спиной. Пройденный путь искажался в теплом в сумраке, а затем быстро пропадал в непроглядной черноте.
Был ли в ней кто-то – Гаара не знал, и часто насторожено оборачивался. Ему мерещились тенистые звуки, чей-то шепот…
Лёгкие шаги. Невидимые глаза чудовищ.
- Это старые коридоры, - в какой-то момент поделилась Сен, ползая по полу и в который раз ища в полуразрушенном перекрытии нужный знак. – Мы здесь давно не ходим. Здесь много щелей, воздушные потоки странные. Шумят.
Все её пальцы были в слое пыли. Сараа светила, прижимаясь к камням вместе с ней: где-то час они уже друг от друга не отходили, так как в этом было мало смысла.
Общий счёт времени Собаку уже потерял.
- Это имеет значение? Мы же не заперты?
- Нет, не заперты, но тут идти сложнее, да в хоженые места никак не выйти. Завалы годами не разбирали. Но пока легко, да?
Но даже самой Сен уже постепенно становилось нелегко. Даже без подсчётов они уже были много часов на ногах, и это совсем не то что бежать в Коноху по спокойному лесу, пусть даже и три дня.
Совсем не то.
Когда Хона выбилась из сил, Гаара поднял девочку на руки. Его никто не просил, но Собаку сам заметил, что у неё уже опухли ноги.
Девочка была ценным грузом, и тануки не нравилось её тормошить, чтобы пробраться через завалы.
Их короткий привал был у очередного завала. Сен изучала яму, настоящую яму, глубокую: очередной обвал проломил пол, - и принимала решения не в ту сторону, в которую бы хотелось Гааре. Их путь до сих пор вёл вниз, и как бы плохо он здесь ни ориентировался, то даже дураку ясно – чем ниже, тем дальше от выхода.
Смотря на трещину на потолке, Собаку не мог не думать о том, сколько над ними камней и тяжёлого песка пустыни.
- Что это за звук? – пробормотала Хона.
Девочка не спала, но долгое время не открывала глаз. Иногда она обхватывала Гаару за шею, и он не знал, что с ней делать.
- Какой звук?
- Ну, звук. Тихий, - Хона помотала головой из стороны в сторону: к левом плечу, к правому. – Где-то там… Сен, ты слышишь?
Сен не слышала. Гаара поставил Хону на землю, выпрямился и плавно развернулся лицом к коридору. Он считал, что там никого нет.
Но что если…
- Здесь никого, - произнесла Сараа.
- Тихо, не дышите!
И, подавая пример, Сен действительно зажала рот ладонью. Собаку заметил, как Сараа поднесла к лицу длинные сухие пальцы.
Мягкий шорох терялся на грани слышимости. Его мог заглушить и шорох ткани, и громкий вздох, но совсем близко что-то неслось по камням, двигалось…
И на мягком пороге превращался в журчание ручейка.
- Там вода! – воскликнула Сен.
- Грунтовые воды?
Гаара не был уверен, что грунтовые воды можно так услышать.
- Лучше! Там подземная река! - теперь девушка не колебалась. – За мной!
И Сен схватила Хону и бесстрашно прыгнула в проход. Сараа тоже не стала его ждать, унесла с собой свет, и в полном мраке Собаку остался один. Понадеявшись на защиту, Собаку сделал шаг в пустоту.
Ноги врезались в осыпь и под сандалиями покатились сотни мелких камней.
Река текла красивой дугой у дальней стены большой пещеры. Сараа сделала огонь ярче, и свежие блики, приятные глазу, затанцевали на тихом течении воды. После паутины ходов широкое пространство радовало само по себе, но помимо этого от ледяной воды поднимались прохлада и влага.
Гаару потянуло к реке как магнитом. Сен, почему-то, сидела у края осыпи на земле и потирала локоть.
- Всё, надоело, - сообщила она. – Коленей вообще не чувствую. Детка, привал! Можешь умыться, но пока не пей это!
Хона молнией метнулась к воде.
И откуда столько прыти?
Гаара провёл руками по лицу. Он был в соли и пыли, голоден, мучился средней силы жаждой, экономя воду, и хотел упасть рядом с Сен.
- А вода действительно плохая?
- Понятия не имею, – Сен пожала плечами. – Отоспимся – проверим. У тебя над головой что-то висит. Дёрни, а?
Собаку задрал голову и увидел какие-то отростки. Ему даже дёргать не пришлось, как они сами попадали, а волосы Гаары присыпало древесной трухой.
Тануки чихнул.
- О, корни какие-то! – Сен поднялась на ноги и отломила ещё один. - Как думаешь, горят они нормально?

- Выглядит, как дерьмо, - сказал Халиф.
Тануки еле держался на ногах, им нужен был привал и отдых – но где-нибудь не здесь.
Подальше от этого.
- Оно и есть, - кивнул Шукаку.
Пахло отвратительно, его опять затошнило.
- Слушайте, вы, - Аза толкнула находку ногой. – Заткнитесь, пожалуйста?
- Прости!
Гигантское жало уродливо потемнело, и его гладкая поверхность местами уже стала тускнеть. Что оно, что оторванный хвост: все асуры удивительно быстро разгалались, будто стремились отравить землю и наполнить воздух отравой и зловонием даже после своей гибели. Красный яд выжег под иглой жала рисунок, будто бы изрисовал кислотой.
Ничего, кроме хвоста, они не обнаружили. В месте разрыва кость была переломана, мышцы – разорваны в клочья.
Хономару отступил на шаг, иначе бы коснулся начавшей быстро гнить асурской плоти. Все они задыхались от вони, но мальчик старательно выполнял свою единственную обязанность – светил Азе.
- Так он всё же сдох? – Шукаку зевнул и только потом подумал, что теперь этот дрянной воздух коснулся его языка.
Мерзость.
- Нет, и не надейся, - Аза наклонилась к луже загустевшей крови. – Время уже прошло. Сразу ушёл. У него фора.
- О чём ты?
- Хамуд сказал, что тварь регенерирует.
- Чего?!
- Тише, дружище…
Халиф спрятал лицо у Шукаку на плече. Он потерял ещё крови, порывался наступать на ногу, и тряпка перестала пропитываться алым совсем недавно.
- Этому асуру проще отрастить новый хвост, - объяснила Аза, будто ничего не заметила. - Он упал неподалёку, хвост прищемило и переломило камнями, и он сам себе его отгрыз. А сейчас забился в какую-нибудь щель и раны зализывает.
- Разве это плохо? Он ослабнет. Может, всё же умрёт.
- Раненным будет злее и голодный, - Аза поморщилась. – И как же умрёт, надейся… Отойдите и закройте рты.
Женщина сложила сложную печать и топнула ногой.
Жало зашипело и начало уменьшаться прямо у них на глазах. Кровь асура заскворчала, будто масло на сковородке, и, источая отвратительные клубы дыма, стала исчезать. Несмотря на то, что Аза приказала прикрыть только рот, Шукаку сразу же ощутил резь в глазах и как по щекам покатились слёзы. Тануки схватил Хономару за шиворот, и оттащил и его, и Халифа как можно дальше.
Через минуту от хвоста асура ничего не осталось. Аза щёлкнула пальцами, и ядовитое облако развеялось.
- Аза-сан, ты нас прибьёшь, - кисло заметил Халиф.
- Если бы осталось лежать, то отраву разнесло по всем коридорам, - после её манипуляций не осталось и следа. - Ты мой бедный, иди сюда, - ласково проворковала Аза и поднырнула под вторую руку Халифа
Тот уже не храбрился. Шукаку почувствовал, как друг повис на них обоих, и скрестил руки с Азой у раненного за спиной.
- Давайте, ребятки, ещё немного и свалимся где-нибудь.
- Да я в порядке!
- Конечно, в порядке.
Сил Халифа не хватило надолго. Когда он стал совсем заваливаться набок, а Аза повелительно махнула рукой, втроём с Хономару они упали прямо там же, где и остановились. Шукаку снял куртку, сунул её Халифу под голову и, сменив перевязку, напоил друга водой вволю с парой таблеток.
Кормить Аза запретила, но Халиф и не просил.
- Постереги. Схожу, разведаю.
- Надолго?
- Нет. Хономару, падай уже.
Хономару зевнул и забился Халифу под здоровый бок. Раненный не пошевелился, и Шукаку посчитал про себя, как часто поднимается и опускается его грудь.
- И ты не бойся, - женщина подожгла новый факел от остатков старого. – Гаару никто не сожрёт в этих коридорах. Он у тебя отчаянный, справится. Хотя по нему не скажешь.
- Немного есть, ха!
Но Шукаку перестал смеяться, как только стало темно. Спать ему не хотелось, и до возвращения Азы он в каждом звуке слышал скрежет стальных когтей и грыз ногти. Тварей севера он не боялся, темноты – тоже.
Но хоть бы Гаара в компании ребёнка, джиннши и всего одного нормального своего бойца на асура не наткнулся.
Хоть бы не наткнулся.

Гааре не шевелился, его голова уже обсохла от воды из реки, и теперь, сидя у пологого камня, он барахтался накатывающей волнами бархатистой дрёме. В пяти шагах маленький костерок успокаивающе потрескивал их скверными дровами, и Собаку вспоминались сотни ночей, которые он так или иначе провёл один, смотря на звёзды. У него на коленях уже крепко спала Хона, обнимая что-то мягкое и плюшевое.
Не верилось, что тащила с собой мягкую игрушку и не потеряла.
Сараа и Сен негромко переговаривались у костра. Сен легко отмахнулась от попытки Гаары сторожить первым – и была, пожалуй, права.
Женщины тянули руки к огню. Их голоса навевали сон.
- Гляди, что нашла, - Сен протянула джиннше предмет, который умещался в её ладони. – Тебе это ещё нужно?
Сараа не ответила, но вместо этого вдруг потянулась рукой к ткани, закрывавшей её голову и волосы. Длинные ленты обмотки оплели лентами её плечи.
Темная лента, на которой держалась маска, сдвинулась и растрепала короткие темные пряди на чужом затылке. Издали казалось, будто их стригли, не глядя, простым ножом.
- Цельная часть. Спасибо.
- Пустяки.
- Тебе нужно спать. Будешь слабой.
- Ну с тобой-то и глаз не сомкну!
И Сен пряно засмеялась, а засыпающий Собаку окончательно потерял нить их разговора. Тихо вздохнув, Хона теснее прижалась щекой к его ноге.