Когда нет сил оставаться собой (2 часть)

Как часто мы желаем прожить жизнь другого человека? Достаточно, чтобы обдумать все плюсы и минусы нашей собственной жизни. Кажется, будто, поменяв окружение или переехав в другой город, ты сможешь начать все с чистого листа.
Это очень распространенное заблуждение. Ничего не поменяется, ведь дело совсем не в окружении, а в тебе самом. Привычки и дурацкая предсказуемость поступков - особенность характера, и, как бы я ни злилась на себя, измениться в лучшую сторону сложнее, чем сделать выбор всей своей жизни. Как в тот раз, когда у меня был выбор - остаться с матерью или уехать с отцом в другой город. Что ж, тогда я действительно верила, что с отцом будет лучше, да и выслушивать истерики матери уже сил не осталось. Впрочем, отцу не было до меня дела, как и последние пятнадцать лет. Мы виделись только вечером и утром за завтраком. Разговоры сводились до дежурных фраз, хотя я была немного благодарна, что он не лез в мою личную жизнь с расспросами. Свои проблемы я решала самостоятельно, так как мать тоже мало интересовалась моей жизнью, что стало причиной моей замкнутости. Найти друзей на новом месте я не смогла, и напоминала неформального индивида, которому наплевать на все писаные законы. Классная уже задолбалась орать на меня и грозиться вызовом отца в школу, поэтому в последнее время я без особых переживаний прогуливала занятия. Благо, осталось доучиться два года, и здравствуй, взрослая жизнь! Впрочем, и эта радостная перспектива вызывала оскому, но будь что будет, выбора-то мне никто не оставил.
Переезд вызвал только ворох проблем с поступлением и новыми друзьями, которых я так и не смогла завести. Вот так и жила я последний год, все ярче осознавая свое плачевное существование. Жизнь – дерьмо. Услышав от меня подобное выражение, Шизуне-сенсей даже прослезилась, и потом только для проформы ворчала о родительском собрании, на котором хочет увидеть моего отца. Папочка, занятый только своей работой, иногда даже не появлялся ночевать, хотя исправно отстегивал сумму деньг, на которую я могла прожить в его отсутствие. От чипсов и колы желудок постоянно напоминал изжогой и покалыванием в боку, иногда я даже задумывалась о самочувствии аппендикса, уговаривала его не воспаляться и не доводить дело до операции. Столь глубокомысленные вещи вызывали приступы жалости к самой себе, постепенно переходящие в глубокую, более запущенную стадию пофигизма. Поступали оригинальные мысли о суициде, которые я подолгу смаковала, но всегда отвергала. Я слишком сильная, чтобы вот так просто подохнуть, пусть уж помучаются мои любимые родители. Но по ночам было невыносимо одиноко в пустой квартире, и я не могла сдержать слез.
Когда же не осталось сил трепыхаться в попытках изменить что-то в себе, я самоотверженно плюнула на это дело, и звук забиваемых в мой гроб гвоздей даже начал нравиться. Почему бы не получать удовольствие от процесса?
Поздно ночью я обрезала волосы, и по-настоящему почувствовала облегчение, будто все проблемы, накопившиеся за годы моей жизни, упали на пол вместе с прядями розовых волос. Недолго думая, я обкромсала волосы до короткого каре, и даже ужасное творение на моей голове не могло стереть радостную улыбку. Припомнилось, как мать закатывала истерики, слезно умоляя не обрезать такие «чудесные волосы». Рукоприкладством я никогда не занималась, если не считать случаи травматизма по вине моей врожденной неуклюжести, а волосы стали чем-то, через что я переступила без особого сожаления. Еще один шаг, благодаря которому я поняла, что вещи, которые многие считают серьезными поступками, всего лишь мелочь, сковывавшая меня все это время.
Ну, а отец заметил перемены во мне на второй неделе - вполне свойственно для мужиков.
А потом многое изменилось. Приходилось участвовать в школьных соревнованиях городского масштаба, да и мать надавила на отца, чтобы меня записали в группу по легкой атлетике. Приползая обессиленная домой, я моментально засыпала еще до прихода отца. Спорт в некотором смысле заполнил всю пустоту, и гениальные мысли о самоубийстве теперь редко заглядывали в мою голову. У меня даже появилось несколько знакомых, хотя их с натяжкой можно назвать друзьями.
В жаркий день июня я поняла, что лето в самом разгаре, а я не помню, где была весной. Нагрузки на постоянных тренировках выматывали меня до смерти, и поэтому я забила на них, как ранее на школу.
Мне исполнилось шестнадцать. С запозданием отец подарил комп, сухо уточнив, что это от них с матерью. Странно, ведь я не просила о нем и даже не заикалась. Удивляясь родителям, я приписала к их характеристике еще несколько причуд.
На телефон названивали из школы и спортивного клуба в попытке поймать отца вечером, на что я лишь с превеликим удовольствием выдернула вилку из блокиратора, и благо цивилизации онемело на очень долгий период времени. В школе я появлялась регулярно, но не постоянно, потому как приходилось придумывать очередную отговорку и выслушивать недовольные речи Шизуне-сенсей. Классная в последнее время, как с цепи сорвавшись, грозилась нагрянуть ко мне домой, поэтому мое посещение уроков сократилось вдвое.
В очередной раз прогуливая школу, я побрела в сторону моста, решив посмотреть с него на проложенные внизу рельсы железной дороги. Машины с шумом проносились за спиной, а я свесилась над перилами, рассматривая открывшийся вид на город. Пятна зеленеющих деревьев вперемешку с крышами невысоких кирпичных домов, линии дорог и муравьи машин, застывших на них в нетерпеливом ожидании. Я зажмурилась. От жары немного кружилась голова, а, может, и от высоты, на которую я взобралась. В этот ничем не примечательный день я встретила двух придурков, впоследствии ставших моими друзьями. Жизнь. Странная она все-таки, сволочь! Преподносит подарки, когда их уже и не ждешь.

Допивая очередную бутылку пива, я искоса посмотрела на сидящую рядом девушку, смакующую коктейль. Ненавижу слабоалкоголку, пьешь как сок, а потом бьет по шарам хуже водки. Да и вообще, этот клуб, с его бацающей по мозгам музыкой и световыми вспышками, вызывал сплошную головную боль.
Миловидная девушка подмигнула мне, и, едва сдержав улыбку, я уткнулась взглядом в барную стойку. В последнее время девушки странно реагируют на мое присутствие, наверное, причиной всему одежда и короткая стрижка. Я неосознанно потянулась к волосам, поправляя растрепавшиеся пряди. Почему-то мне нравилась такая прическа, да и то, что люди попадали в неловкое положение, общаясь со мной, забавляло.
Раздумывая о своей жизни над бутылкой пива, я не заметила моих новых знакомых, по случаю судьбы оказавшихся именно там, куда случайно зашла я.
Два парня подошли ко мне, усаживаясь за стойку и заказывая выпивку.
-О! Снова встретились, розоволосый. – Блондин фривольно дотронулся до моих волос, создавая кипиш на голове. – Ты случайно не гомик?
-А ты случайно не хочешь стать инвалидом? – Доброжелательно поинтересовалась я, считая до десяти, чтобы после без угрызений совести покалечить придурка. – К тому же, каждый говорит о том, что у него болит…
Темноволосый фыркнул, сдерживая смех, а я довольно улыбнулась, чувствуя себя победителем. Правда, подшучивать над блондином, который умом не блещет - уж слишком жестоко для меня.
-Был бы ты девчонкой, точно бы влюбился. – Хохотнул блондин, вновь растрепывая мои волосы. – Наверное, не сладко тебе живется с такой внешностью.
-Да уж - живется. – Пробурчала я неугомонному знакомому и краем глаза посмотрела на брюнета, севшего слева от меня. Саске щеголял в стильной одежде раскрученных марок, а вот блондин предпочитал спортивный вариант, как впрочем, и я. Столь несхожие люди с разными характерами и из разных кругов общества все же имели общие интересы.
Учиха и Узумаки - старые друзья. Саске - представитель клана более элитного класса в городе, богач, одним словом. Изнеженный младший сын, которому благосклонные родители прощают многие проступки. Бог мой! Когда-то я была по уши влюблена в него. И что только можно найти в этом самовлюбленном остолопе? Хотя девушки табунами ходят за ним по сей день.
Ну а Наруто - безбашенный отморозок. Рано лишился родителей, подробностей я не знаю, а друг его наотрез отказался делиться чужими тайнами. В общем, родители Узумаки были не из бедных и после своей смерти оставили потомку немалое состояние. Если бы не крестный, то все денежки блондин спустил бы за считанные дни.
Знакомые мои очень интересные ребятки, любители помахать кулаками и снять новую девочку, чтоб поразвлечься. Именно с этим намереньем они и завалились сегодня в клуб. Меня мало интересовали разговоры о женских «достоинствах», поэтому я тихонько пила свое пиво, втыкая бездумным взглядом в стену напротив.
-А какие телки тебе нравятся? – Я невольно поморщилась от слов, так легко брошенных Узумаки, но не успела ответить чем-то остроумным.
-Ему парни нравятся. – С улыбкой проговорил Учиха, от чего я расплылась в злобненькой улыбочке и придвинулась ближе, подыгрывая начатой дискуссии о моих интересах:
-Да, Саске, ты как раз в моем вкусе.
Пока Учиха ухмылялся, Наруто с удовольствием ржал, как лошадь. Что сказать, мужики любят такого рода юмор, а по-другому в компании, где только парни, и не поговоришь.
-Знаешь… а я ведь не против. – Чего-то от его слов мне поплохело и в жар бросило, а глоток пива, которым я попыталась скрыть свой шок, лишь вызвал приступ кашля.
-Только без рук. – Серьезно проговорила я, отсаживаясь подальше от этого извращенца. Ну и пусть я на самом деле девушка, они же этого не знают, и хорошо, если вообще никогда не узнают.
-Ну как хочешь. – Буркнул Учиха и подмигнул хихикающей группе девушек за соседним столиком. – Пойду, погуляю.
Раскрашенные курицы радостно оживились, правильно поняв намеренья Учиха.
-А ты чего с ним не пошел? – С раздражением пробурчала я блондину.
-Мне и с тобой хорошо. – Весело объяснил Наруто. Проследив за действиями брюнета, он вновь повернулся ко мне и, ухватив под руку, выволок из-за стойки. – Пошли, вон столик освободился.

Бухать с Узумаки сплошное удовольствие. Как правило, он молчит, а если и вздумает заговорить, то излагает исключительно умные вещи. Я не раз намекала о странном влиянии алкоголя на его умственные способности, но Наруто всегда отмахивался, видимо, считая мои слова очередной шуткой.
-Надо будет вчерашнее повторить. – Без эмоций проговорил Наруто, наблюдая, как булькает взболтанная жидкость в стеклянной бутылке.
-У меня костяшки болят, и еще не затянулись ранки. – Я продемонстрировала руку, показывая место, где была счесана кожа. – И вообще, нас скоро узнавать начнут на улицах. Будет легче пересчитать, кого еще не избили…
Нахмурившись, Узумаки осмотрел мою руку и отодрал пластыри, налепленные на многострадальную конечность.
-Тебе нужно перчатки одевать. – Глубокомысленно изрек блондин. – Или терпеть, пока кожа не огрубеет, хотя с твоей рукой нужно кастеты таскать.
-А что не так с моей рукой? – Удивленно переспросила я, отдирая корку запекшейся крови, и быстро слизнула проступившие алые капельки.
-Девчачья слишком. – Хмыкнув, объяснил Наруто. – Ты вообще слишком мелкий для парня. В тебе хоть метр семсят будет?
Я попыталась выпрямиться, но, посмотрев на скучающего Узумаки, быстро расслабилась:
-Может, метр шестьдесят пять? – Заведомо зная о своем метре шестьдесят два, я все же попыталась приукрасить.
-Хорошо если шесят есть… - Пробормотал Узумаки, с жалостью воззрившись на меня, как на обладателя неизлечимой болезни. – И дохлый на вид. На тебя дунь и упадешь.
-Эй! – Ощутимо стукнув блондина, я напомнила об обещании переломать кости.
Пока мы препирались, Саске не менее весело проводил время в обществе симпатичных девушек. И, конечно, проблемы в лице парней этих самых девушек не заставили себя ждать.
-Сейчас будет весело. – Поспешно допивая пиво, я пристально, не отрывая взгляда, следила за разыгранной Учиха сценой. Обернувшись, Наруто усмехнулся, сжимая кулаки до побелевших костяшек. Нам осталось только дождаться нужного момента.
Саске едва заметно скривил губы в язвительной улыбке, совсем не сопротивляясь в руках рогоносца, не уследившего за своей женщиной. И прекрасно же знает, что при виде его смазливой рожи у большинства парней случаются припадки и приступы ярости. Одна из девушек повисла на рукаве коротко стриженого парня, пытаясь успокоить дружка. Саске с усмешкой отворачивал лицо от орущего на него рогоносца, даже не пытаясь вывернуться из рук зажавших ворот водолазки. Учиха никогда не начинает первым, почему-то предпочитает доводить противника до белого каления, чтобы тот первым сделал шаг. Может, это снисхождение со стороны нашего «принца», ведь потом зацепить его невозможно.
-Чет их много сегодня. – Наруто поднялся, разминая пальцы рук, и в открытую наблюдая за тем, как Учиху окружала группа парней, а потом пролилась и первая кровь. – Может, нам пора вмешаться?
Пожав плечами и допив последний глоток, я подорвалась, перекрикивая звуки музыки:
-Лови, придурок! – Запущенная мной бутылка из-под пива попала в голову человека, стоящего рядом с Саске. Снаряд так и не долетел до цели, но осколки заставили отступить и на мгновение ослабить хватку парня, удерживавшего брюнета. Привычным движением, продемонстрировав прием техники карате, Учиха уложил парня на пол и пару раз ударил в живот ногой. Вот что значит десять лет тренировок и черный пояс! Пока Саске стирал кровь с разбитых губ, его успели сбить с ног, повалив на пол, и на некоторое время мы потеряли Учиха из виду. Тем временем началась возня и крики, визг, слезы, но меня мало интересовали подобные страсти. Я рванула вслед за Наруто, прытко метнувшемуся в свалку на помощь Учиха. Хотя он вряд ли нуждался в чьей-либо помощи, но вполне мог поделиться заваренной кашей, чем мы не преминули воспользоваться. Наруто опередил меня, врезаясь в толпу ногами, как спортсмены прыжком с разбега в длину. Мне пришлось догонять его. Саске, успев подняться, раздавал удары каждому желающему, и, похоже все шло по старой схеме, но толпа народа, рванувшая разнимать дерущихся, смешала все планы. Меня в прямом смысле унесло потоком людей в сторону, попутно чуть не затоптав, а потом я потеряла сознание от удара по голове. Наверное, это была бутылка, потому что я помню, как осколки осыпались на пол. Крови еще не было, но я четко услышала звук бьющегося стекла и просьбы вызвать полицию. Черт. Сегодня явно не тот день.

Мой котелок раскалывался от адской боли, глаза я пока не спешила открывать, так как даже сейчас видела радужные круги, как в калейдоскопе. Постепенно помимо боли я ощутила некоторое неудобство. Попытавшись потрогать, без сомнения, раскроенную голову, я поняла, что руки мои связаны и сижу я на жестком стуле. Мой предсмертный стон вызвал движения рядом, и вкрадчивый, суховатый голос задал вопрос:
-Голова болит? – Столько сочувствия было в его фразе, что я даже не поверила словам, а на языке вертелось остроумная колкость: «Нет. Просто пока непривычно, с дыркой в голове-то».
Любопытство взяло верх, и, собравшись с силами, я открыла глаза. Веки потяжелели раз в сто, а яркий свет резанул по глазам, будто ножом. Проморгавшись, я осмотрела помещение. Похоже, я в участке, к тому же на мне наручники, да и в боку болит нестерпимо. Наверное, после отключки по моему бездыханному телу все же пробежало стадо носорогов…
Дядя в форме полицейского убил последнюю надежду, что я в более приятном месте, чем показалось с перепуга. Озвучив еще один стон, я зажмурилась и попыталась сделать вид, что меня здесь нет, но, похоже, наши с суровым дядей желания кардинально отличались, потому как он продолжил разговор:
-Если очнулся, тогда рассказывай что произошло в клубе. – С видом крутого парня он скрестил руки, а я, проигнорировав вопрос, ближе рассмотрела наручники - настоящие видела только в кино. Напоследок подергав для проверки прочности, я опустила руки, чтобы не смотреть на проявляющиеся синеватые пятна на запястьях.
Успешно имитируя врожденную ущербность глухонемых, я попыталась улыбнуться, но дергающая боль подобно удару оглушила левую часть лица. Наслаждаясь волной приятных ощущений, я надеялась, что мой глаз не вылез из глазницы от боли.
-Чем быстрее во всем сознаешься и напишешь чистосердечное признание, тем быстрее тебя отпустят. Тогда ты получишь обезболивающее и сможешь уже этой ночью отправиться домой.
Я с тупым взглядом уставилась на него, думая, что боль не то, что может меня так просто подкупить. Я привыкла терпеть, заставлять себя ее не чувствовать, молча ждать, пока волны сойдут на нет, оставив после себя только воспоминание о боли. Тело человека способно выдержать многое, мне осталось только перетерпеть, а он пусть поговорит, если так хочется.
-Посмотри на себя, нет живого места, вся одежда заляпана кровью… - Я послушно осмотрела куртку, еще сегодня с утра считавшуюся новой. Действительно, так меня еще не избивали. Надеюсь, что это все же не моя кровь. И как меня угораздило попасть в участок, дать себя покалечить, а еще позволить вырубить во время драки? Похоже, моя жизнь удалась. Есть чем гордиться, ведь я переплюнула в тупости даже Наруто.
Выковыривая грязь из-под ногтей, я попыталась припомнить хоть что-нибудь, но слова копа меня отвлекли:
-Что скажут твои родители? – Похоже, дядя принялся за другую стратегию. Давить на жалость и запугивать родителями, но в изощренности угроз ему очень далеко до Шизуне-сенсей. Она настоящий эксперт в подобных делах.
А что до родителей? О, да! Мои родители, несомненно, скажут что-то типа: «Молодец, Сакура. Продолжай в том же духе». Меня даже улыбнуло, когда я вспомнила невозмутимую физиономию отца. А вот мать бы припоминала до смерти о моих «шалостях» при каждом удобном случае.
-У меня нет родителей. Я сирота. – С насмешкой солгала я, едва выговорив слова, похоже, мои губы разбиты и успели опухнуть, потому что я почти не чувствовала боли. Интересно, а как они найдут моего отца? Тем более что документы с собой я не таскаю, мобильный тоже, и к уголовной ответственности не привлекалась пока что, поэтому мои отпечатки ничего не скажут.
Тем временем мужик вздохнул, присаживаясь на стул напротив меня.
-Еще одна сирота? Тогда мы тебя оформим в детдом. Как такая перспектива? – С минуту поиграв со мной в гляделки, фараон не выдержал и, с ревом подорвавшись, стукнул кулаком по столу. - Никто играть с тобой не будет! Так что начинай говорить!
Пфф. Куда ему до моей классной? От криков Шизуне-сенсей окна из рам выпадали, а ученики постоянно жаловались на плохой слух после ее уроков. Журнал еще в начале года превратился в измятую тряпочку от слишком близкого общения со столом. После такого курса воспитательной терапии у меня появился иммунитет к громким звукам и поучительным монологам. Запугать меня могли разве что каленым железом, и то не факт. Но слова, сказанные раскрасневшимся дяденькой, оставили неприятный осадок, ведь действительно, игры кончились, и, похоже, придется отвечать по полной, вот только колоться я пока не собираюсь. Интересно, как там Учиха и Узумаки…
-Или ты расскажешь, или твои дружки, и уж лучше сотрудничать с нами, иначе будет тебе очень плохо. – Мужик вновь замолчал, выжидая моего ответа, но я поспешно уткнулась взглядом в свои, (блин!) опять сбитые колени, демонстративно отказываясь что-либо говорить. В сознании быстро проносились воспоминания о нашей доблестной полиции, где описывались разнообразные способы пыток за закрытыми дверями. И то, что я малолетка, меня мало чем утешало…
-Пока ты высыпался, несколько свидетелей дали показания. К тому же вы пытались скрыться с места учинения беспорядка и проявляли сопротивление, так что отмолчаться не удастся.
Со скрипом пошевелив извилинами, я не смогла припомнить, как убегала и оказывала сопротивление нашим доблестным правоохранительным силам. Неужели эти придурки потащили меня с собой? В такой потасовке меня вполне могли принять за пострадавшего…
-Я в драке не участвовал, меня случайно зацепило, когда началась драка… - С самыми честными глазами проговорила я, но голос сорвался на хрип.
-Показания свидетелей - говорят об обратном. – Важно проговорил он, помахав у меня пред носом бумажками, до этого лежавшими на столе.
-Да разве я могу хоть букашку покалечить? – Удивилась я, пряча руки, чтобы коп не увидел счесанную кожу на костяшках, но мужик прекрасно заметил мое движение и ухмыльнулся:
-С такой внешностью тебя трудно перепутать.
Я громко вздохнула, подтягивая ноги и упираясь пятками о сидение стула. Меня конкретно задолбали разговоры о цвете волос и девчачьей внешности, и я уже была готова перегрызть глотку каждому, кто хоть заикнется на эти темы.
-Не знаю что кому привиделось, но я в драке не участвовал. Меня злостно избили и больше ничего сказать не могу. – Монотонно проговорив эту тираду, я уткнулась носом в колено.
-А что скажешь про своих друзей?
-У меня нет друзей. Я случайно зашел в бар.
-Зачем?
-Купить минералки. – Пожав плечами, ответила я первое пришедшее на ум.
-Жажда мучила? – Скучающе спросил мужик, явно давая понять, что не верит ни одному моему слову.
-Ага.
Наш блиц-криг прервал вошедший в комнату коп, и дяденька вышел вслед за ним. Наверное, я полчаса проторчала в полном одиночестве. Минут через пять стало скучно, и я, протянув руки к столу, взяла листочки, решив почитать, что же про меня тут накропали. Похоже, за мной грешок только разбитой бутылки, остальное повествование рассказывало об Учиха и Узумаки. Вздохнув, я отложила бумажки, клятвенно пообещав себе, что устраивать разборки в общественных местах больше никогда не буду.
Покачавшись на ножках стула и чуть не навернувшись, я осмотрела потолок и заметила камеру в углу, над единственным входом в глухую комнату. Здесь даже не было стекла, за которым в зарубежных фильмах сидят следователи. Мои глаза окончательно привыкли к искусственному освещению, и тусклый свет лампы совсем не слепил как поначалу.
Устроившись на полу в позе лотоса, я попыталась выдернуть руки из металлических обручей наручников, за этим занятием меня и застукали, так некстати ворвавшись в мою обитель.
-Можешь проваливать. – Дяденька явно был в прескверном настроении, хоть и пытался это скрыть. Не веря своему счастью, я поднялась с пола, ожидая дальнейшего рассказа, но коп хранил молчание. Видимо, мои покровители не желали раскрывать свою личность.
Подумав, я решила, что если меня отпускают, то задерживаться не стоит. Проходя к дверному проему, я протянула руки невеселому, но все так же суровому дяде.
-А наручники можно себе оставить? – Наивненько спросила я, на что коп с грозным видом освободил меня от оков и вытолкал из помещения.
-Забирайте этого уголовника. – Буркнул он, сдавая меня на руки усмехнувшемуся офицеру. – Надеюсь, мы больше не встретимся.
Через минут десять мне выдали всю дребедень, раньше обитавшую в карманах. Я с интересом осмотрела свое богатство, совершенно оправдано недоумевая, откуда у меня могли взяться гвоздь и брелок-стекляшка в виде скорпиона.
Тепло распрощавшись с приютившими меня милыми людьми, я вприпрыжку спустилась по широким гранитным ступеням, с чистой совестью и прекрасным настроением посылая всех в хорошо известное место. Уже ступив на тротуар улицы, я заметила парочку избитых идиотов, подобно воронам умостившихся на низеньком заборе-ограде. Учиха что-то зло рассказывал блондину, брезгливо осматривая испачканную водолазку, а Узумаки глубокомысленно смотрел в мою сторону, и, совсем не замечая меня, потирал опухшую челюсть. Видимо, ребятки не горели большим желанием покидать окрестности участка. Оба выглядели достаточно жалко, но, припомнив, что мой собственный вид не лучше, я сочла своей святой обязанностью высказать им всю благодарность, накопившуюся в моей душе за этот вечер.
Когда я подошла ближе, пришлось больше минуты ждать, пока они обратят на меня внимание.
-О! Сакурай! – Глаза Узумаки подали признаки узнавания. – Хорошо выглядишь!
Его слова почему-то разозлили меня, и я со всей силы припечатала кулаком белобрысую макушку, а потом заехала ногой в Учиха, отчего тот свалился в клумбу за оградой.
-Дебилы. – На прощание бросила я, и с чувством выполненного долга отправилась к ближайшей автобусной остановке.