Когда сгниёт сердце

За твоими окнами шумит грязный город. В нём всего три цвета: чёрный, болотный и тёмно-синий. За все восемь лет своей жизни ты так и не понял, какой из этих цветов принадлежит небу над твоей головой. Но ты думаешь, что чёрный.

Ты пытаешься убежать куда-нибудь, когда твои мама с папой снова дерутся. И ты слышишь плохие слова, громкие крики и звуки ударов. Тебе страшно — но выхода для тебя в этом доме нет. Придётся терпеть снова, малыш. Терпеть до тех пор, пока твоя мать не ударит отца по голове, раскраивая ему череп.

Когда увидишь неудачно затёртые пятна крови на светлом ковре, притворись, что ничего не понимаешь. Улыбайся матери так, будто любишь её всем сердцем. Убеди её в том, что ты веришь в ложь, которую так легко распознаешь. Не пытайся спрашивать про папу. Сделай вид, что живёшь дальше. Даже если очень скучаешь по отцу, которого ты любил больше. Даже если вместе с ним из твоего детского мира сбежало множество красок.

Теперь твои любимые игрушки чёрно-белые. Но теперь ты способен поверить в то, что небо над твоей головой когда-нибудь обрушится на тебя чёрным цветом.

Когда ты встретишь меня, скажи мне всего лишь одно слово. Через силу размыкая дрожащие губы. Впиваясь ногтями в розоватые ладошки. Еле-еле держась на ногах. Скажи мне его.

За твоими окнами на асфальт проливается детский смех. Ты бы хотел играть с кем-то вместе, но тебе запрещают и держат под домашним арестом. Для тебя существует только дом. За его границами — школа. Больше ничего. Ты несколько раз пытался сбежать.

Только кулак твоего отчима слишком страшный. Тебе всегда было больно. Новый папа ненавидит тебя, а ты пытаешься его полюбить.

Когда ты выходишь с ним куда-нибудь, он делает вид, что вы в порядке. Что ты — его любимый ребёнок. Что ты — то, что он всегда будет защищать. Что ты — это не «мелкий-сукин-сын-когда-ты-исчезнешь».

Будто он никогда не поднимал на тебя руку. Будто он не смотрит на тебя презрительно, когда ты выходишь из своей комнаты. Будто он собирается стать для тебя лучшим отцом.

Но ты знаешь, что нет никого лучше.

Ты всегда молча уходишь от родителей. В одиночестве сидишь у окна и смотришь на пустую вечернюю улицу. Ты устал плакать, но слёзы не прекращают течь по твоим грязным щекам. Ты бы хотел стать сильнее. Ты бы хотел, чтобы отчим перестал тебя бить. Ты бы хотел мира, где не будет такой боли для тебя.

Время идёт, но твоя семья неумолимо отдаляется от тебя. Ты взрослеешь, а вместе с тобой взрослеют и твои взгляды. Тебе никогда не хотелось становиться таким, каким ты становишься. Ты думал, что всё будет не так. Ты верил в лучший исход. Ты пытался что-то сделать. Ты доверял миру. Мир соврал тебе.

Всматриваться в тёмное небо бессмысленно.

Искать ответы в глазах напившейся матери — бесполезно.

Твоё сердце гниёт. Когда ты встретишь меня, ты должен быть готов.

В младших классах ты подвергался жестоким издёвкам со стороны одноклассников и ребят постарше. Тебя били, засовывали твою светловолосую голову в грязный школьный унитаз, заставляли захлёбываться мочой и слабостью. Все над тобой смеялись и показывали пальцем, а когда ты начинал плакать от обиды на глазах у всех, никто тебя не утешал. Учителя считали тебя глупым изгоем.

Ты должен предстать передо мной оскорблённым и сломанным.

В двенадцать лет ты застал свою мать с отчимом на диване в гостиной. Отчим сидел, раздвинув ноги, а твоя мама, мерзко причмокивая, отсасывала ему. На ней был костюм чирлидерши, который был совсем не по размеру. Она была едва ли не полностью голой. Видна была обвисшая грудь, которая покачивалась из стороны в сторону в такт движениям матери. Ты стоял в коридоре и смотрел на раскрывшуюся перед тобой картину. Ты не понимал происходящего, но рвотные позывы намекали тебе, что это зрелище отвратительно. Родители тебя не заметили, даже когда ты громко захлопнул за собой дверь ванной комнаты.

Десять минут ты стоял на едва держащих тебя ногах над ванной и выблёвывал всё то, что ел утром. Пока не понял, что больше не можешь. Струя холодной воды ударила по жестяному дну ванны, размешивая рвоту и утягивая её в слив. Когда ты понял, что извращённый образ чирлидера принадлежал не кому-то иному, а твоей матери, тебя снова начало рвать.

Ты должен предстать передо мной разочарованным и неправильным.

В средней школе тебя не собирались щадить. Большинство тех, кто мучил тебя в младших классах, не забыло этих радостных моментов. Только они забыли о том, что время никого стороной не обходит. Когда ты беспощадно избивал кого-то, тебя не оттаскивали. Когда ты издевался над кем-то, тебя никто не останавливал. Когда ты убил одноклассника, что в младшей школе выставил тебя на посмешище, все замолчали. Лишь ты говорил. Ты сказал: «Захлебнуться в толчке — то, чего он достоин».

Ты сидел в кабинете директора и ждал, когда придут твои родители. Ждал, когда мама или отчим зайдут в кабинет, бросятся к тебе и что-нибудь крикнут прямо в твоё бледное лицо с застывшей ухмылкой. Или ударят тебя. Может, мать заплачет. Может, именно в этот момент на тебя обратят внимание те, от кого ты этого внимания добивался всегда. Может, сегодня вы станете семьёй. Но из телефонной трубки в кабинете директора ты услышал лишь нетрезвый голос матери: «Наплевать на него». На тебя впервые посмотрели с неприкрытой жалостью.

Ты должен предстать передо мной брошенным и ненавидящим.

Твои родители подвели тебя. Я здесь, чтобы сказать тебе об этом.

*

Кровь из твоих ран льётся сквозь пальцы. В тесной комнате общежития ты не нашёл ничего лучше голых стен. Серые и пустые. Как ты когда-то. Тебя никто не навещал. Тебе никто не звонил. Ты живёшь среди таких же отморозков, как и ты сам. Теперь это — твой дом.

Ты хотел бы (отомстить) стать сильнее? Указательный палец проводит линию по серой стене, задевая места с отлетевшей краской. Ты хотел бы (отомстить) поведать им о своей боли? Бордовая буква вырисовывается на голом участке комнаты. Ты хотел бы (отомстить) что-то изменить? Твои яркие и широко распахнутые глаза обводят больным взглядом надпись на стене. Ты хотел бы (отомстить) вернуться к ним? Израненная ладонь проходится по гладкой поверхности. Я знаю, что ты хочешь этого. Хочешь (мести) понимания. Хочешь (мести) справедливости. Хочешь (мести) любви.

Просто читай надписи на стенах, малыш. Поглощённый кровавой похотью, ты в итоге явишься ко мне. Ты больше не боишься моих слов, обращённых к тебе. Ты готов предстать передо мной таким, каким ты и должен был стать. Ты никогда и не был способен что-то поменять в своей жизни. От судьбы не уйдёшь. Но такой фразой отделываются разве что слабаки.

Я смотрю в твои светлые глаза, мутные от нетерпения. На стенах твоей лишённой света комнаты слабо поблёскивают свежие фразы, написанные твоей собственной кровью. Руки твои запачканы. Ты знаешь, что скоро умрёшь. Один, в тёмной комнате общежития, где держат подростков, состоящих в исправительной колонии. Разве ты не хотел (отомстить) дать всем знать, что ты выстоишь? Поднимаешь на меня взгляд. Уголки твоего рта дёргаются.

Пришло время разрушить проклятие твоей семьи. Проклятие позора, оскорблений, лжи и боли. Просто доверься мне. Со мной ты никогда не будешь одинок. Если ты захочешь увидеть меня, то я обязательно приду. Я буду любить так, как никто и никогда не сможет тебя полюбить. Я разрушу клеймо стыда на твоей душе и позволю тебе наслаждаться тем, чего ты хотел больше всего.

Мы навсегда будем связаны, когда ты озвучишь для меня свою просьбу. Ты никогда более не станешь прежним, когда отдашь мне свою жизнь.

Только не забывай меня любить всем своим прогнившим сердцем.

Когда твоя тесная комната с окровавленными стенами опустеет, твой мир встретит меня.



Когда они все встретятся со мной, у меня будет твоё лицо.