Кровь

Костёр горел ярко, но почти не грел; если бы они ещё мёрзли от погоды. Темнота сгустилась вокруг источника света, словно пламя вытягивало его из мира, голые деревья подступили ближе и исказились в ночи, а с гор донёсся рваный вой стаи оборотней. Мадара прислушался внимательней.
Нет, пока далеко. Недавно прошедшая сшибла с ветвей снежные шапки и, хоть и не дала им вовремя спуститься, перемешала все запахи. Но много ли понадобится времени, чтобы стая оборотней учуяла двух ослабших вампиров?
Учиха подбросил дров в огонь. Хината даже не моргнула, когда в её сторону полыхнуло искрами. Девушка сжимала одеревеневшими пальцами заряженный арбалет, целясь в чащу. Глаза у неё были пустыми, белыми.
Совсем плоха. Казалось, что даже из волос ушёл здоровый блеск. Мадара опустился рядом на бревно и уставился в огонь. Глупая ошибка вышла. Сколько столетий он уже путешествует по миру, стоило понимать, что идти через лес оборотней – плохая идея. Но он всё же рассчитывал на деревню на той опушке, с которой они углубились в чащу, а оказалось, что там и живёт только пару старух. А здесь самый короткий путь.
Вампиров мучил голод. Глухой, от которого сначала чесались основания клыков и обострялись чувства, а после – волнами накатывала слабость. Хината судорожно выдохнула, опустила арбалет и обхватила себя руками. Ей было страшно, вампирша не могла это скрыть; она и в лучшее время не могла справиться с оборотнем.
- Всё в порядке, - сказал Мадара очевидную ложь.
- Н… неправда…
- Замёрзла?
Хината покачала головой, но мужчина всё равно накинул на неё свой плащ. У вампиров нет семей, нет дома, ведь глупо проводить бессмертие на одном месте. Парами и в одиночку, реже – маленькими группами, они ходили по миру, рассеивая тень своего присутствия и потребностей на людей. Мадара не помнил, сколько путешествовал один до встречи с Хинатой и сколько дорог исходил один. Но она росла на его глазах и под его защитой – он до глупости неправильно привязался.
Девушка устало укуталась, сберегая тепло. Это от голода – так-то вампиры не мёрзли. Вой огласил лес вновь, и на этот раз гораздо ближе. Хината подскочила на месте и, опомнившись, вскинула арбалет. Мадара напрягся, но заставил себя расслабиться. Пока что их не могли учуять, но это только пока…
Решение было очевидным и лежало перед ним открытой книгой. Но вампиру это претило, хоть и доводилось делать подобное с Хинатой раньше.
Девушка отложила арбалет, осознавая его бесполезность в нетвёрдой руке, подышала себе на ладони. Сбоку Мадара видел край белой шеи, не скрытый одеждой; Хината недавно отстригла свои тёмные волос чуть ниже ушей, отмеряя новое десятилетие своей не человеческой жизни. Странная традиция, Учиха её не понимал, предпочитая не считать месяцы и года и воспринимать время единым потоком.
- Может… - робко и тихо начала Хината, словно угадала его мысли.
- Нет.
- Но ты же знаешь…
- Нет.
Вампирша глянула на него из-под длинной чёлки укоризненно, становясь чуточку старше на вид и мудрее. Мадара попытался разглядеть в глубине белого бельма искорки цвета, и даже нашёл их. Совсем бледные, скорее лиловые даже, они терялись в серо-молочном мареве. Учиха знал пару городков, где этих глаз боялись больше, чем его, считая Хинату колдуньей.
Хината выпрямилась, чужой плащ упал с её плеч. Мадара успел поймать – тонкий, в снегу быстро вымокнет – и замер, потому что девушка расстёгивала петли на вороте. Сначала ворот куртки из плотной кожи, затем тонкая нижняя рубаха. Чуть ниже ключицы тоненькие настолько, что мужчине казалось, что он может их переломить нажатием пальца, и которые Хината стеснялась показывать. Сейчас она оголила только шею, чуть откинула голову и дразняще прошлась пальцами вдоль сонной артерии.
Мадара сглотнул и подсел ближе. Нет, она права, но… Пару столетий назад знавал он несколько вампиров-каннибалов. Они были сильны, но давно уже лишились разума от дурмана чужого яда и силы. Учиха помнил своё отвращение, но что-то рациональное его в голове подсказывало, что иначе им не выжить.
Торопиться не хотелось. Кожа под губами обжигала лёгким теплом, быстро и соблазнительно билась жилка. Мадара нашёл старые ранки – от первого раза, второго… Окружение отдалилось и стало картонной декорацией. Не сдерживаясь более, вампир вонзил клыки. Хината дёрнулась от укола боли, но мужчина крепко удерживал её за пояс.
Учиха припал ртом. Потекло горячее, тёплое, сладкое. Сладковатый привкус вампирьей крови оседал на языке и заволакивал туманом разум. Мадара сделал первый глоток: горло обожгло, но слабость отступила мгновенно, оставив лёгкое головокружение. Ещё один – и это исчезло, и в тело стало возвращаться тепло, энергия, жизнь.
Вампир пил и не мог насытиться. Голод утолили бы на время и несколько глотков, но Мадара упивался, не в силах оторваться от артерии. Собственное состояние стремительно менялось: в жилах вскипела собственная кровь, клыки заныли и заострились сильнее.
Какая вкусная кровь… Сладкая… Ещё…
Хината тихо всхлипнула, пугано ухватившись за его плечо и попытавшись слабо оттолкнуть.
- М… Мадара…
Учиха снова укусил её, расширяя ранку. Кровь хлынула сильнее под напором быстро стучащего девичьего сердечка. Вампир жадно пил, не давая ни единой капле пропасть даром и скатиться на землю в снег. Хината оставила вялые попытки сопротивления. Мадара перехватил её удобней за талию, крепче сжимая. Давно он не отпускал себя из-за боящейся смерти спутницы – его жертвы не умирали, но теперь все рамки исчезли и осыпались.
Несколько крупных царапин на его руках затянулись сами собой, в куртке стало жарко – не будет сытый вампир бояться холода. Вкус и запах били в голову вдвойне, ведь в них не было вонючих следов болезней, алкоголя, плохой еды и прочей дряни, чем были наполнены большинство людей.
Мадара опомнился лишь тогда, когда Хината в его руках тихо обмякла. Мужчина вздрогнул и отшатнулся. Вампирша потеряла сознание от слабости и истощения.
- Перестарался… - пробормотал он.
Зато Учиха ощущал в себе силы раскидать всю ту волчью стаю, что он недавно видел. Если б не Хината, возможно даже разыскал бы их. Но ей в настоящий момент не протянуть в лесу лишних минут. Утерев губы, вампир бережно собрал языком драгоценные последние капли с точёной шеи. Кровь на ранках уже начала свёртываться: противодействующий этому яд на самих вампиров закономерно не действовал.
Мадара уложил Хинату в оба плаща, иначе после будет ей совсем худо от холода – обратится в практически окоченевший труп, впав в спячку. Затем он засыпал костёр снегом, закинул на плечо арбалет и, подхватив девушку на руки, растворился в темноте леса.

Учиха невольно радовался базарному дню. Весь народ городка скопился на рыночной площади, и тишину нарушал только лай собак на двух мимо проходящих вопросов, быстро сменяющийся на жалобный скулёж, когда Мадара коротким рычанием сообщал особо громким о своём намерении в будущем свернуть им все шеи. В общем, идиллия.
Но Хината всё же была плоха. Вампир даже бережно укрыл её от солнечного света, которого, вопреки слухам, боялись лишь самые слабые и израненные вампиры. Мадара шёл через лес слишком долго, боясь двигаться напролом и в случае драки оставлять Хинату без присмотра и защиты. Её кровь напитала его – никто не стал бы игнорировать подобное от другого вампира, а девушка ещё и не в первый раз.
Под ногами хлюпала грязь. Лес оборотней располагался в горах, поэтому внизу было гораздо теплее. Учиха мрачно предположил, что люди здесь поселились, чтобы избавиться от нежеланных гостей – вампиров-странников; оборотней хоть разрешено было законом закалывать, как любое дикое зверьё.
Что ж, не повезло им.
Мужчина с ноги открыл дверь на постоялый двор. Тяжёлая дубовая дверь с занимательными царапинами от волчьих когтей снаружи с грохотом ударилась о белёную стену, заставив нескольких завтракающих в утренний час постояльцев. Оставив тарелки, самые умные быстро сбежали куда-то по лестнице.
С кухни выкатился живой бочонок с ножками, плешивой макушкой и достававший едва ли Мадаре по плечо. Простая, но чистая рубаха обтягивала толстый живот; вот и хозяин объявился. Молодец, не спрятался.
- П-простите… г.. господин, у… у нас ниче... чего нет для вас и…
- Комнату, - гаркнул Учиха и поймал его взгляд, гипнотизируя, как маленькую мышку. – Два куска твоего лучшего мяса и кувшин воды, живо!
- Каори! – крикнул хозяин куда-то в проход, откуда вышел. – Быстро делай, как господин приказал!
Что-то шумно опрокинулось, разбилось. Учиха перехватил Хинату удобней, из-за чего ткань сползла ниже, открывая её запрокинутую назад голову, обескровленное лицо и кончики заострённых клыков в приоткрытом рту. Но, кажется, последнего хозяин не заметил и решил, что жуткий вампир решил пообедать хорошенькой девицей прямо в его заведении. Он затрясся так, что аж живот заходил ходуном, но вякнуть не посмел.
- И если хочешь, чтобы у тебя и дальше были посетители – кровь ты к вечеру достанешь, - вкрадчиво сказал Мадара. Пойманный взглядом, мужчина активно закивал и пробормотал, куда идти.
Вампир, потеряв к нему интерес, быстро поднялся на второй этаж и толкнул первую попавшуюся дверь. Даже если бы там кто-то был, Учиха его вышвырнул бы; но постояльцам сегодня повезло. Мадара осторожно уложил Хинату на широкую постель и тихо запер дверь.

Хината цеплялась за материнскую юбку и видела в основном только эту грубую ткань. Девочка комкала её ладошкой и побаивалась пришедшего, хотя и не до конца понимала, почему. Возможно потому что не могла толком рассмотреть ночного гостя. Сестра и братья столпились сзади, но не издавали ни звука и не подходили ближе. Сама Хината гостя не видела – высокий, не становились размытым пятном только его крепкие высокие сапоги. Лицо терялось где-то за пределами видимости девочки.
Мама говорила, что это туман и снежная буря когда-то пришли в её глаза.
- О… она больна, господин… добрая девочка… верной будет…
- И без вас знаю, что будет.
Голос пробирал, давил и окутывал тяжестью. Хината не могла ещё понять, что это признак силы – природной, неоспоримой, но ощущала на уровне первичных инстинктов. Девочка поджала пальцы на ногах, так как ей стало совсем зябко от сквозняка, тянувшегося из-за неплотно закрытой двери.
- П… прошу вас, сжальтесь… - мама бормочет, кланяется; мотание бежевого расплывчатого пятна. – Больна очень… и так часто… мы не можем… спасите её от смерти, господин, молю вас…
- Она ещё и слепая, верно?
Мать странно дёрнулась, словно попыталась отпихнуть ногой Хинату себе за спину, и её тяжёлая рука приземлилась девочке на макушку. Хината послушно опустила голову; длинная чёлка была чуть ниже бровей, но не играла особой роли в её виденьем мира.
Так же мутно с людьми-пятнами. И деревьями-пятнами – зелёные. Тёмные, шумные и быстрые – это собаки. Чаще всего Хината путала между собой братьев. Сестрёнку – ни разу, так как она маленькая, шустрая, здоровая.
Как же Хината её любила.
- О, нет, что вы… просто глаза такие и…
- Не забывайся, женщина. Вон.
Рука мамы вдруг исчезла. Хината слепо попыталась её поймать, но мать уже, отчего-то всхлипнув, исчезла из её узкого и слабого поля зрения. Девочка перепугалась, но из ночной гость вдруг опустился перед ней на корточки и приблизил к ней своё лицо.
- Видишь? – спросил он.
Только сейчас Хината могла его рассмотреть, хотя черты всё же смазывались. Стянутые назад чёрные волосы, бледное лицо. Рубиновые глаза.
Вампир.
- А… ага…
- Не боишься?
Хината помотала головой.
- Знаешь кто я?
Девочка закивала, теребя руками подол юбки. О вампирах она знала только из сказок и старшие пугали. И взрослые что-то шептали непонятное про неё и быстро замолкали: только вампиру теперь её отдавать, а то помрёт девка; да уж, не повезло; да чего там, у пятеро других детей у Кири; пусть только попробует пополнить проклятое племя. Но Хината не понимала смысла этих слов.
Зато знала – как и каждый человек в деревне и везде: бойся тёмных глаз вампира, красные – когда он уже полон.
- Вы не голодный, - робко пробормотала Хината.
Вампир хмыкнул. Приподнял рукой в перчатке её лицо за подбородок, повертел, осматривая, словно хороший товар. Затем надавил пальцем на щёку. Хината сморщила нос, но слезам появиться не дала.
- Тонкокожая… Злишься на своё семейство?
- Нет, отчего? – чуть-чуть осмелела девочка, ведь ей пока ещё не причинили вреда.
- Все они здоровые. И братья твои. И сестра.
- Уйду… туда, да?
- Что тебе объясняла мать?
Хината услышала лёгкий топот ног сестрёнки и испугалась за неё. Обернулась, забывшись, но, разумеется, увидела лишь неверную маленькую тень в дверном проёме. Вампир вскинул руку в её сторону, и девочка едва не упала от страха и бессилия, думая, что он колдун, но в следующее мгновение комнату огласил звон.
Знакомый звук – обронили мелкую монетку, и она покатилась по щербатому полу; упала, позвенела ещё немного, и стало тихо. Сестра бросилась на пару шагов вперёд и исчезла в комнатах. Хината успела заметить, что она громко заплакала ещё в комнате.
Девочка опустила голову и послушно повернулась к вампиру обратно, когда тот потянул её за плечо.
- Ты ошибалась, глупое дитя, - задумчиво проговорил он. – Бояться тебе стоило.
Это было быстрое движение, волосы мазнули её по щеке. А затем Хината закричала от боли, заскулила от боли, так как не могла плакать, и тщетно попыталась вырваться. Но вампиру, вонзившему клыки ей в шею, не нужно было даже удерживать слабенькую девочку. Хината звала маму и просто звала – никто не отзывался ей, и когда боль перестала жечь, но сковало тело железными цепями, силы ушли, дав ей провалиться во тьму.
Хината больше ни разу не видела мамы.

Пробуждением пришло мягко и вовремя, вежливо дав её досмотреть сон-воспоминание. И ведь, казалось бы, мама сделала всё правильно – не дала вечно больной дочери умереть и предпочла, чтобы та жила, хоть и под крылом вампира.
Но сон не уходил. Наверное, дело в клыках Мадары.
Хината шевельнулась. Ватно-чугунные ноги руки слушаться не хотели, и девушка с трудом заставила себя чуть приподняться и осмотреться. Больше всего на свете ей хотелось сейчас уснуть обратно, поближе к горячему очагу.
- Не вздумай спать, - произнёс знакомый голос негромко, но строго. – Я знаю, что тебе хочется, но не спи.
Вампирша повернулась. Половину постели занимал Учиха. Глаза у него были рубиновыми, яркие, горящие. Между ними стоял поднос с кувшином и двумя кусками мяса на тарелке. Мужчина бесцветно, но внимательно окинул Хинату с головы до ног взглядом, и аккуратно подвинул к ней поднос.
- Пей.
- Не хочу… - вяло.
- Пей.
Хината кое-как села и взяла кувшин. Лучше бы в нём была не вода, однако ей стало легче уже после нескольких глотков, поэтому девушка залпом выпила почти половину, небрежно пролив на шею и одежду. Вдруг нашлись силы и желание вонзить во что-нибудь зубы, поэтому вампирша беспощадно вцепилась в первый кусок мяса. Животная кровь противно горчила, к тому же, её были лишь капли в мясе.
Но, видимо, ничего другого не нашлось.
Мадара лениво созерцал её дикую трапезу. Да, мясо немного придаст сил, вода восполнит потерянную телом жидкость, но ей нужна кровь. Горячая, свежая, толчками пульса вливающаяся в рот, не ту, которую притащит трактирщик; Учиха его больше припугнуть хотел.
И много. Как-то вампир загремел безлюдный край, где на много лиг вокруг только и жили, что два пастуха. От голода Учиха выкосил половину их стада, морщась и отплёвываясь, но так и не насытился до конца. К тому же, от грязной животной крови его почти тошнило. При подобной альтернативе Хинате придётся уничтожить целое стадо.
А после всё равно найти и выпить человека. Целиком, лучше сильного молодого мужчину, до конца, до самого крохотного сосуда в его теле.
Только вот эта добрая дура, скорее, сама помрёт, чем кого-то убьёт. Конечно, Мадара мог самостоятельно притащить ей чьё-то бренное оглушённое тело, поранить и тогда вампирша бы не смогла устоять, но вот последствия…
Жалко ж дурёху, рехнётся ещё и сломается. Пожалел однажды, согласившись спасти от смерти маленького больного ребёнка и отдав – по традиции – за неё медяк, не мог быть безжалостным сейчас даже ради её блага. Взял с собой – неси ответственность вровень её верности, пускай бельма на её глазах теперь всего лишь видимость.
Была у него, впрочем, одна идея. Даже от мыслей засосало под ложечкой; вампиру не доводилось ещё такого испытывать, и всё его естество противилось подобной мысли. Однако, Хината смогла – один раз, два раза, а сегодняшней ночью уже третий, спасая их из безвыходных ситуаций.
Нет, не их. Каждый раз вампирша могла умереть от его же клыков и жажды. Девушка спасала его, а не себя.
- Тебе нужна кровь, - сказал Учиха.
Хината утёрла рот от воды и поёжилась. В городе у леса оборотней к приходу вампиров никто не был готов. Вряд ли даже целитель или алхимик найдётся.
Мадара покачал головой, ругнул самого себя и инстинкт самосохранения за трусость и в два движения расстегнул ворот, отбросив волосы назад и в сторону. Хината вытаращилась на него: всё поняла, но не могла поверить.
- Пей, - подтвердил Учиха и подкрепил свои слова кивком.
- Н… нет, я не могу… у… у тебя… - забормотала она, отнекиваясь. – Это слишком… лучше не так…
Но вампир знал, что она борется с соблазном сделать всё без колебаний.
- Можешь пойти на улицу и кого-то убить. Нескольких, быть может? - девушка замерла, каменея от ужаса и представляя, что может натворить с голода. – Иди сюда.
Мужчина потянул её на себя за запястье и устроился поудобней. Хината едва не упала лицом в матрас, но удержалась на вытянутых руках вплотную к нему. Даже сквозь двойной слой ткани Мадара чувствовал, насколько она ледяная.
Правильное решение принял.
Вампирша колебалась, но Учиха больше не стал её торопить. Он устроился чуть ниже и удобней, устраивая затылок на мягкой подушке вместо жёсткого деревянного изголовья, и прикрыл глаза. Жертва должна выглядеть как жертва; во всяком случае, возможно, так Хинате будет проще всё сделать.
Девушка прижалась ближе, чуть наваливаясь сверху и сбоку. Её тяжесть и мягкость вплелись в ту пустоту, которую Мадара создавал у себя в голове. Ни в коем случае нельзя будет инстинктивно рано её оттолкнуть.
Вампир не помнил своего обращения, поэтому касание представилось ему поцелуем. Опираясь на одну руку и другой держась на плечо, Хината искала губами нужное место. Девушка давно уже не ошибалась в этом. Пульс участился.
И всё-таки Учиха оказался не готов. Клыки вонзились в кожу, и мужчина выгнулся дугой от боли и до жара сильного холода, втекающего в него вместе с ядом. Вампирша жёстко схватила его за плечи, прижимая к постели и удерживая. Откуда только силы взялись… Не думая, подчиняясь кричащему самосохранению, Мадара слабо дёрнулся, но усилием воли заставил себя лежать на месте.
Хината пила, словно молодая или дикая, не вынимая зубов. Она глотала шумно, быстро, её плечи конвульсивно содрогались после голодовки. В висках застучало. Вампир впервые ощущал как из него вытягивают жизнь: из ног, рук, из всего его существа. Мужчина обмяк. Внутри что-то лопнуло, барьер сопротивления рассыпался. Учиха был сильным вампиром, и уже не одно столетие к нему не приходила глухая паника и неконтролируемый страх гибели.
В тот момент, когда у Мадары перед глазами заплясали чёрные мушки, Хината резко от него отстранилась, неловко царапнув клыками края ранок. Некоторое время он смотрел в плывущий от головокружения потолок и давил в себе потребность дышать судорожно и глубоко. Вампирша провела пальцами по его шее и облизнула их.
Тёплые.
Но как, чёрт возьми, она каждый раз это выдерживает, будучи слабой и голодной?.. Удушающей волной накатил стыд.
- Ты в порядке?.. – тихо спросила у него Хината. Учиха повернул голову в её сторону и заставил взгляд сфокусироваться. Девушка сидела на коленях, обхватил себя руками поперёк живота, а на её губах осталась кровь. Её глаза окрасились клубничным.
Мадара ни разу не видел её глаз чисто красными – кровь с молоком.
- В порядке, - спокойно, но рука всё равно тянулась к шее. – Ты губы испачкала.
«Как накрасилась».
Хината вспыхнула, и цвет ещё щёк почти сравнялся с глазами. Вампирша спешно вытерла рот рукой, но красное с руки всё же слизнула.
Мужчина постепенно приходил в себя. Страх отступал, а вместе с ним и неправильная оценка собственного состояния. Девушка взяла у него сравнительно немного, но те секунды всё ещё казались ему мучительными столетиями.
- У меня глаза какого цвета? – произнёс вампир.
- Тёмно-красные…
Хината отвернулась, вжав голову в плечи. Подниматься за ней не хотелось, поэтому Учиха за локоть опрокинул её рядом с собой и приподнялся на локте. Это выражение лица – смущение или страх? Мадара переместился, нависая над ней и опираясь другой рукой возле её головы. В глазах девушки появилось явное непонимание, а щёки покраснели сильнее.
Всё же смущение.
А вот вампиру захотелось держать её к себе ближе, поэтому, опустившись обратно на постель, мужчина не убрал руку с её живота. Хината её не сбросила и повернулась на бок лицом к нему. Плавный изгиб талии удобно лёг Мадаре в ладонь.
- Ты чего?.. – девушка прятала взгляд.
Мужчина пожал плечами. Вспомнился какой-то бред, что некоторые пары вампиров пьют кровь друг друга из силы своих чувств.
- Не дури. Всё в порядке, - пауза. – Глаза у тебя странные.
Хината залилась краской вновь, но, кажется, на этот раз от обиды. Мужчина закатил глаза и обнял её: не первый раз, не последний.
- Я в хорошем смысле, - пояснил он.
Девушка покорно перестала нервничать. Уставшая, ей хотелось вздремнуть, хоть вампирам и неведом глубокий сон. Хината закрыла глаза, и вскоре её дыхание стало спокойным и ровным, успокаивая Мадару своим ритмом.
Вот и хорошо. Пусть отдыхает.
Они не были ограничены короткой жизнью смертных, а потому могли никуда не спешить.