Кровавый Рассвет. Первая глава

Глава Первая. Возвращение

Нет ничего лучше, чем возвращаться туда, где ничего не изменилось, чтобы понять, как изменился ты сам. Нельсон Мандела

Утро. Самое светлое и доброе время суток. Уже не мучают кошмары прошлого дня, и пока не наступили ужасы грядущего. Утром надежда и вера становятся особенно сильными, будто воспрянувшими от сна. Утром как никогда хочется жить, потому, как вокруг всё оживает и расцветает свежими и отдохнувшими красками.
Это утро ничем не отличалось от предыдущего. По крайней мере, Конохамару так казалось. Он без всякого интереса осматривал фасады домов вокруг, бегло заглядывал во дворы и переулки. Все дни для него слились в одну сплошную череду дежурств и сна. Уже не было той бурной радости, которая возникла вначале, когда в Коноху пришло известие о войне. Конохамару надеялся, что она поможет ему доказать всем, что он выдающийся шиноби, а не слабый мальчик, прячущийся за именем своего дедушки. Увы, реальность оказалась куда прозаичнее. Никто не нападал и шпионов не засылал. Даже комендантский час сейчас вызывал больше раздражения, нежели предвкушения и таинственности. В общем и целом, проявить себя не было никакой возможности.
Рядом, похоронив голову на груди, плёлся Удон. Его вид был ещё более жалок, чем у Конохамару. Глаза, почти не скрытые съехавшими с носа очками, опухли. Кожа побледнела, и из-за этого черты лица стали казаться более острыми.
Только Моеги, по сравнению с напарниками, можно было ещё назвать образцом бодрости и ответственности. Хотя бессонница отразилась и на её внешнем виде тоже, она старательно скрывала от мальчишек свои зевки и с напускным энтузиазмом осматривала улицы.
Они вышли к реке. Осталось пройти пару улиц, сдать пост, и их дежурство на сегодня будет закончено. Конохамару вяло обвёл взглядом набережную. Сколько дней они выходят сюда в это время, а ничего не меняется. Такое чувство, будто кто-то намеренно заключил их в какой-то цикл, неизменно повторяющийся каждый день. И кошка не пробежит, не нарушит этой однотонной картины.
Конохамару тяжело вздохнул. Всё это ему уже порядком надоело. Он отошёл под удивлённым взглядом Моеги к мосту и, подперев руками голову, устало смотрел в воду. Раньше почему-то казалось, что течение у этой реки очень быстрое и живое, а сейчас она будто застыла, впала в спячку вместе со всей жизнью в Конохе. От этого становилось тоскливо. Мальчишка, смотрящий на Конохамару из глубин реки, казалось, был полностью с ним солидарен.
- Конохамару! – взвизгнула Моеги, - ты что творишь?! Сейчас идёт война! На нас лежит большая ответственность, а ты даже к такому важному поручению не можешь отнестись со всей серьёзностью!
- Моеги, не верещи, - поморщился Конохамару.
- А если на нас нападут, а мы не увидим врага вовремя? – не унималась девочка. – Что тогда? Деревню уничтожат, как это было с Пейном!
- Конохамару, Моеги права, - протянул Удон.
Сарутоби раздражённо обернулся.
- Если бы хотели напасть, давно бы напали! – зло прокричал он. – Они охотятся за братцем Наруто, а братец вместе со всеми на войне, в стране Молнии! А в Конохе для них ничего важного нет! Зачем им здесь появляться? А мы только ходим по деревне из угла в угол и делаем вид, что готовы в любой момент принять бой! Всё: комендантский час, эти дежурства, эвакуация населения – всё это только для галочки в отчёте! Все прекрасно знают, что деревня в безопасности! А нам дают все эти бредовые задания, типа с рангом «А», только затем, чтобы мы не мешались! – он указал рукой в сторону высеченных на скале лиц, по привычке забыв, что здания Хокаге, расположенного под ними, уже нет.
- И что ты намерен делать? Будешь выклянчивать другую миссию? – нахмурившись, поинтересовалась Моеги, поставив руки на пояс.
- А они есть? – хмуро поинтересовался он.
Конохамару охнул и схватился за голову. Удар пришёлся прямо по темечку.
- Не выпендривайся! – прошипела девочка, грозя ему кулаком. – То, что мы остались в деревне, не означает, что мы не помогаем тем, кто на фронте. И вообще, помощь заключается не только в тупом использовании техник, запомни это! – и, резко повернувшись на каблуках, пошла дальше по набережной. Удон резко встрепенулся и посеменил за ней.
Оставшийся стоять в гордом одиночестве юный Сарутоби некоторое время смотрел в спину своим напарникам и, тяжело выдохнув, перевёл взгляд на каменные лица Хокаге.
- Не повезло тебе, дедушка, с внуком, - горько прошептал он, и, понурив голову, пошёл за Моеги и Удоном.
Их уже ждали. На перекрёстке, у ворот стояли трое – ещё одна команда генинов из их выпуска.
- Вы опоздали, - зевая, заметила голубоглазая девочка со светлой толстой косой, небрежно раскручивая на пальце кунай.
Моеги дёрнулась.
- Пост…
- Избавь от формальностей, - поморщился блондинка, - они никому не нужны.
Девочка, на секунду оторопев, обиженно хмыкнула и пошла прочь. За ней тенью последовали её напарники. Конохамару, проходя мимо, с кислым лицом провёл большим пальцем по шее. Лейко понимающе усмехнулась и, наклонив голову набок, высунула язык и закатила глаза.
- Что это? – вдруг спросил стоявший у ворот и глядевший вдаль мальчик с багровыми волосами.
Его напарник медленно поднял голову.
- Где? – поинтересовался он, лениво переминая в зубах соломинку.
- Там, - сказал мальчик, указывая рукой в сторону светлеющего горизонта.
Лейко подошла к нему, сложив ладонь козырьком и всматриваясь в светлеющую даль. У девочки резко перехватило дыхание.
- Вернулись…

***

Ночь подкралась незаметно, заботливо накрыв поля тёмным одеялом. Луна, выйдя в предвечерних сумерках, всю ночь освещала, не скрываясь за облаками, макушки сосен и дороги, по которым в разных направлениях двигались многотысячные цепи людей. Леса жили своей жизнью: они были полны звуков и хаотичных движений. То вспорхнёт из-под куста птица, то вдруг заунывно провоет вдалеке волк. Раньше этого не было, а может, просто не было слышно, но, когда всё успокоилось, пришло в нормальное движение, всё попрятавшееся будто вышло из своих укрытий, чтобы вернуться к нормальной жизни.
Это утро было другим. Все это чувствовали. Этот рассвет внушал надежду, рождал желание жить. Всё больше людей поднимали голову к небу, сбрасывая с плеч бремя войны, и просто всматривались вдаль, мечтая, надеясь.
Они шли всю ночь. Уставшие, измученные ужасами войны, люди медленно, но верно брели в сторону дома. Многие едва держались на ногах, но желание увидеть родных и близких, оказаться как можно дальше от залитых кровью земель было сильнее усталости. Чьи-то лица уже озарялись неуверенными боязливыми улыбками, кто-то пока не осознал, что произошло, и по привычке был готов в любой момент вытащить из сумки кунай или сюрикен.
Наруто, скрестив руки за головой, шёл в стороне от общей массы, время от времени пиная перед собой камушек. Лицо его было задумчивым, грустная улыбка то появлялась на губах, то вновь исчезала. Взгляд ярких голубых глаз был устремлён в небо.
Внешне Наруто мало чем изменился: всё такой же долговязый подросток с вечно спутанными волосами и синяками по всему телу; разве что к старым шрамам добавились новые. Гораздо больше он изменился внутренне, и все это чувствовали. На войну отправился мальчик, а вернулся юноша, достойный быть защитой и опорой своей страны и деревни. Коноха нуждалась в главе, и никто не сомневался в том, кто будет новым Хокаге.
Наруто прокручивал в голове все последние события, часто останавливаясь на каком-то определённом моменте и припоминая детали. Благодаря клонам ему удалось поучаствовать в сражениях на всех фронтах, поэтому восстановить полную картину было сложно. Более менее целостно он воспринимал только финальную битву, где Альянс шиноби сражался против Мадары и Обито вместе с…
Наруто улыбнулся. Тепло подобно мёду разлилось у него в груди. Он встретил отца... Не в своём сознании, а вживую, и это воспоминание стало для него самым сладостным из всех, что были до этого. Старик-извращенец был прав: он был копией своего отца. Смотря на Минато, Наруто видел себя: молодого, храброго, амбициозного… Эх, как же рано всё-таки ушёл папа! Он бы мог столько всего успеть…
Внезапно улыбка померкла, в небесных глазах отразилась грусть. Наруто судорожно вздохнул, рукой вцепившись в куртку. Воздуха стало катастрофически не хватать. Неджи, бабуля, зачем вы ушли?
«Наруто Хината-сама… готова умереть за тебя… поэтому запомни… твоя жизнь… уже не принадлежит тебе одному… Теперь она … и моя жизнь тоже…»- всплыли в голове последние слова Неджи.
Наруто оглянулся. Сзади, примерно в двадцати метрах от него, ехала повозка, запряжённая двумя серыми беспородными ишаками. Она слегка покачивалась из стороны в сторону и резво подпрыгивала на каждой яме, норовя на очередной кочке развалиться на части. Внутри повозки, на деревянном постаменте, лежало два тела. Они с головой были накрыты тканью, однако на голени её не хватило, поэтому нижняя часть тел была усыпана цветами.
Около повозки шла Сакура. Несмотря на печать Бьякугоу, казалось, что она постарела: лицо было бледным и на его фоне особенно выделялись глаза – красные и заплаканные, осанка была, как у куклы - будто марионеточник прицепил к её рукам и голове нити и только за них удерживал её.
Рядом с Сакурой, держа её за руку, шёл Саске. Возможно, раньше девушка и умерла бы от подобного счастья (ведь не каждый день великий Учиха Саске проявляет, по его мнению, подобные слабости!), но сейчас она едва понимала, что происходит. Её лицо было отрешённым, а взгляд пустым. Саске же выглядел абсолютно равнодушным, хотя изредка в его глазах проскальзывало облегчение.
Они не выглядели счастливыми, отнюдь. Но они так гармонично смотрелись друг с другом, что пытаться вмешиваться в их маленький мир было бы низко и подло. Наруто не знал, что произошло между этими двумя, но понимал, что ему уже ничего не светит. Сакура его никогда не любила. И не полюбит. А он лишь хочет, чтобы она была счастливой. Парень невесело усмехнулся. Сейчас он напомнил себе старика-извращенца. Тот тоже всю жизнь безответно любил одну женщину и из-за этого не завёл ни жены, ни детей. А повторять его судьбу Узумаки не очень хотелось.
Повозку сильно тряхнуло на особо крупном булыжнике. Из-под ткани вывалилась и повисла в воздухе рука. Бледная и ссохшаяся. Наруто судорожно сглотнул. Сакура, будто очнувшись, аккуратно взяла руку Цунаде и положила её обратно, женщине на грудь. Чёлка закрывала лицо девушки, но Наруто видел, как неслышно шевелились её белые губы, а из глаз потекли слёзы. Он поспешно отвернулся.
На горизонте стали вырисовываться родные очертания городских стен. В толпе волной пробежало радостное возбуждение – они вернулись! После стольких недель непрерывного напряжения чувство безопасности казалось почти нереальным. Отвыкнув от мирной жизни и постоянно сражаясь, шиноби уже забыли, что значит быть простыми людьми. Домой вернуться хотел каждый, но вернулись далеко не все. Даже не все погибшие будут достойно похоронены дома, потому что выжившим не хватило сил и средств привести тела всех в деревню. Повезло только нескольким десяткам, чьи тела были заботливо уложены на крестьянские телеги и сейчас покойно следовали за повозкой с Цунаде и Неджи.
Наруто, изо всех сил напрягая глаза, вглядывался в родной проём ворот. Там уже теснилась толпа народа, сбежавшаяся буквально за несколько минут, что они приближались к деревне. Масса была разномастная: там были и тюнины, и генины, и простые жители деревни, но настроение у всех было одно – радостно-облегчённое. Лица всех были озарены счастливыми улыбками, глаза светились, позы впервые выглядели расслабленными.
Когда расстояние сократилось примерно до десяти метров, толпа разразилась бурными рукоплесканиями и оглушительными воплями. В один миг всё стало шумно и слишком быстро, будто внезапно в остановившееся сердце вкололи адреналин, заставивший кровь стремительно бежать по венам. Вместе с воинами в Коноху вернулась жизнь.
Их встречали как героев, но они героями и были. Герои не только сражаются за свою Родину и будущее, но и, теряя самое дорогое, продолжают жить с этими потерями до самой смерти, не боясь её, а терпеливо ожидая её прихода. Некогда воевавшие никогда не становятся такими же, какими были до войны. Перед ними склонили головы, когда они проходили мимо в знак уважения и благодарности.
Наруто, вертя головой в разные стороны, искал глазами Ируку-сенсея. Он уже успел испугаться, когда неожиданно заметил его у стены. Парень облегчённо вздохнул и подошёл к нему. Его сентиментальный порыв никто не заметил, так как почти сразу всеобщим вниманием завладела повозка, с подозрительно большим количеством цветов.
Было много всего, что хотелось сказать, но слова не шли с языка. Они просто стояли рядом, учитель и ученик. Ирука тепло улыбался, с гордостью смотря на него.
В глазах у Наруто вскипели слёзы.
- Сенсей… - тихо прошептал он.
Ирука хотел что-то сказать, но внезапно шум толпы разорвал пронзительный женский крик, и настала гробовая тишина. Наруто оглянулся.
Сакура упала на колени, рыдая и задыхаясь в собственных слезах. Её лицо исказилось в страшной муке и сильно покраснело. Голова упала на грудь, как будто девушке сломали шею. Плечи бессильно опустились, как под тяжестью невидимых прессов.
Как по команде её обступили, словно прокажённую. Сакура осталась одна в кругу рядом с повозкой, держа в руках бледную, холодную кисть своего учителя.
- Её нет, её нет… - бессвязно шептала она, прислонившись лбом к тыльной стороне ладони Цунаде и беспрестанно качая головой.
- Сакура, - плечо несильно сдавили. В голосе слышалось сострадание, но не жалость.
- Шизуне, её больше НЕТ! – девушка стремительно вскочила на ноги и вырвалась из её несильной хватки, ударившись затылком о столб повозки. Та пошатнулась и жалостливо заскрипела старыми колёсами. – Понимаешь: НЕТ!
Из толпы выскочил Саске, который каким-то образом оказался отрезанным от шествия ещё при входе в деревню. Он подскочил к девушке и, схватив её за плечи, потащил в сторону. Сакура не сопротивлялась, лишь прижалась лицом к его груди и всё повторяла «Её нет, её нет…».
Ирука снова перевёл взгляд на парня.
- Я правильно понял? – тихо спросил он.
- Да, - опустив глаза, одними губами ответил Наруто, - бабуля, она… - он отвернулся.
- Я понял, - мужчина вздохнул. – Иди выспись. Наверное, всё будет проходить после обеда. А сейчас всем нужно отдохнуть.
Наруто, шмыгнув носом, молча кивнул и пошёл в сторону своей новой квартиры.
Его жильё было временным, как и жильё многих в Конохе после нашествия Акацуки. Это была комната, едва ли размером превышавшая его прежнее жилище, уютно обставленная и даже прибранная. Это приятно удивило Наруто, поскольку в прошлый раз, когда он вернулся из путешествия вместе со стариком-извращенцем, ему пришлось не один час выметать пыль и грязь из комнаты, прежде чем начать обживаться. Планировка была такой же, хотя она волновала парня сейчас меньше всего. Он, не раздеваясь, упал на постель, без всяких прелюдий проваливаясь в сон. «Надеюсь, кошмары не приснятся», - подумал он, прежде чем упасть в объятья Морфея.

***

Дверь хлопнула и несколько раз покачалась на петлях, с обидой скрипя несмазанными петлями. Темари и Киота спешно спрыгнули с балкона и рванули в коридор. Однако через полминуты Темари вернулась за шапкой Казекаге и, схватив её, побежала обратно.
После этого никто не вставал и не уходил. Все будто ушли в себя, задумались о правильности решения. Можно ли вернуть всё назад и нужно ли – никто этого не знал. В конце концов, Мифуне прав – жизнь двух человек не стоит жизней тысяч, тогда откуда сомнения? Почему такое, казалось бы, мирное решение кажется неверным и роковым?
Неуверенность поселилась в них сразу после слов Какаши, и раскаяние перед Наруто и Би окатило их, как ледяная вода. Их товарищи воевали за них, а значит, жертвы погибших будут напрасными? Как же всё сложно!
Некто раздражённо крякнул. Какаши медленно скосил глаза. Тсучикаге, сердито бурча себе под нос, слез со стула и, на ходу нацепив на себя шапку, поплёлся к выходу. Вслед за ним поднялся и Даруи, лицо которого вновь приняло скучающее и отрешённое выражение. В тот же момент вниз к своим каге спрыгнули их телохранители. На выходе из залы Морио хотел что-то сказать, но джонин вовремя успел дать ему по затылку. Парень наигранно поджал губы, но ничего не ответил.
В помещении остались только Мизукаге и Хокаге. Мифуне успел уйти ещё до ухода Ооноки. Мей грустно смотрела Какаши в глаза, и в её взгляде явно читался вопрос «Зачем?». Мужчина, не выдержав, опустил голову. Мей продолжала смотреть на него, но он, казалось, забыл о ней. Женщина, вздохнув, встала и, кивнув своим сопровождающим, ушла. В зале остались только Хокаге и его телохранители.
Какаши, скрестив руки в замок, уперся в них лбом. Пустой взгляд был устремлён в сверкающую поверхность стола. Из глаза потекли слёзы.
- Прости меня, Наруто… Простите, учитель… - прошептал он и почувствовал за спиной знакомую чакру.
- Возвращаемся, - как можно холоднее сказал он, незаметно смахнув слезу с лица.
Сай и Ямато кивнули и последовали за ним.

***

- Предатели! – выдохнул Гаара, устремившись по холму вниз. Все звуки: ветер, хруст снега под ногами, лесные шумы слились в один монотонный гул, давящий и на слух, и на психику, поэтому шиноби, и до этого взъярённый решением Совета, сейчас был просто на взводе. Он с разбега разбил трухлявый пень в щепки, выместив часть своей злости на бедном куске дерева.
- Гаара, стой! – крикнула Темари.
Выйдя из леса на дорогу, он замедлился, давая своим сопровождающим возможность поравняться с ним. Киота и Темари догнали его, безуспешно пытаясь выровнять дыхание.
- Что будешь делать, Гаара? – спросила девушка.
- А что делать? – горько поинтересовался он. – Мы ничего не можем сделать! Старик прав! Они не принадлежат Суне!
- А что тогда? Напасть на Коноху? – сухо спросила Темари.
- Нет. Старик прав. Все шиноби выдохлись на войне, - покачал головой парень. – Это было бы чистым безумием отправить их защищать кого-то из чужой деревни, причём сразу после войны.
- А что тогда?
Гаара остановился, задумавшись. Его дыхание было тяжёлым, а по лбу струился пот. Отрешённый взгляд был устремлён в сугроб.
- Если Наруто попросит убежища в Песке, он его получит, - подытожил Гаара и снова ускорился.

***

Они вышли за пределы деревни и сейчас медленно двигались в сторону страны Молнии. Даруи шёл впереди их небольшого отряда, Самуи и Ши наравне позади него. Девушка мрачно сверлила глазами затылок своего бывшего напарника. Она думала над тем, как мог Даруи, правая рука четвёртого Райкаге, в целом, мирный и бесконфликтный человек, решиться на такое. Может, это она что-то недоглядела или пропустила, но тот Даруи, которого она знала, никогда бы так не поступил. А может, это и не Даруи вовсе?
Только девушка так подумала, как мужчина повернул голову назад и вопросительно посмотрел на неё.
- Почему ты так поступил? – тихо спросила она, потупив взгляд.
Даруи прикрыл глаза.
- Четвёртый поступил бы так же, - негромко обронил он.

***

Удивительно, но метель быстро сошла на нет. Ещё внутри здания они слышали яростные удары снежных комков о крышу, а выйдя, увидели, что природа успокоилась и умерила свой пыл. Сейчас небо, пока ещё застланное облаками, посветлело, и только редкие снежные хлопья напоминали о прошедшей буре.
Отряд Мизукаге, не спеша, пересекал горный перевал Бода*, тянувшийся к юго-востоку от деревни Железа до границы со страной Рисовых полей. Это был самая удобная и безопасная дорога через горы, проложенная еще десятки лет назад и активно используемая многими торговыми караванами и делегациями, но даже и у этого, на первый взгляд, безупречного пути был один серьёзный недостаток – акустика. Она была не просто хорошей, она была превосходной. Поэтому, едкое брюзжание Могукеки Фуруи – одного из сильнейших шиноби Киригакуре и по совместительству старейшины деревни, раздавалось с удвоенной силой.
- Идиоты! Вы бы видели их лица! Они ещё и жалеют! Сразу надо было на тот свет их отправить, тогда и воевать бы не пришлось! Да зачем вообще брали в деревни этих тварей! Уничтожили бы, и дело с концом!
Порой вполне невинные замечания превращались грязную брань. И наоборот. Заботливый родитель сразу же оградил бы свое чадо от такого потока сквернословия и сам бы поспешил откланяться. Но ни у Мизукаге, ни у её ученицы детей не было, а пропускать мимо ушей ругань Фуруи они уже давно научились.
- Раньше-то как было, не то, что сейчас…
Девушка, волочась позади, почти не вслушивалась в болтовню старика Могукеки и мысленно раскладывала по полочкам всё, что произошло на Совете. Ей казалось, что она запомнила все детали до мельчайшей подробности, но её не покидало ощущение, что она пропустила нечто очень важное. Это что-то будто ускользало сквозь пальцы, то отчётливо проявляясь в сознании, то опять исчезая. Девушка злилась, теряла из головы то, что уже решила и доказала, и в конце концов, оставила это занятие, поняв, что ничего больше сейчас додумать не сможет.
- … Вот тогда-то и был идеальный порядок!
Она вспомнила Казекаге. То, как он защищал своего друга, намеренно забыв о том, что тот из другой деревни, невольно вызывало восхищение. Куноичи ценила это качество – верность, и с сожалением понимала, как мало людей с ней знакомо. Верность не только чувствам или себе, но и верность родным, дому, стране. Таких людей она встречала очень мало, а, встретив, отводила им особое место у себя в памяти. Девушка любила родную деревню всей душой, и готова была отдать жизнь за неё. Как и брат.
- …А сейчас что? Ничего не могут сделать правильно…
Очень кстати вспомнилось упоминание Казекаге о храмах Шести путей. Она слышала о них и раньше и давно хотела что-нибудь о них разузнать, но как-то было не до того. То задание, то война. После этого собрания девушка почувствовала резкую необходимость узнать о них всё, что можно, поэтому решила сразу по возвращении в Кири пойти в библиотеку и вытряхнуть из неё всё, что в ней есть.
- ...Вот при третьем всё было прекрасно! А как пришёл к власти четвёртый – всё, начался бардак и разруха! А впрочем, продолжается и до сих пор, - Фуруи резко осёкся. Лезвие куная едва ощутимо коснулось шеи. Старик скосил глаза.
- Не смей говорить об этом, - хрипло просипела девушка. Она подлетела к Фуруи так быстро, что даже Мизукаге не заметила её движения.
Старик хмыкнул.
- Что, тоска по братцу замучила? – с издёвкой спросил он, невольно вздрогнув, когда девушка надавила на лезвие. По шее тонкой струйкой потекла кровь.
- Знаешь, мне не составит труда обезглавить тебя. Уверена, место старейшины недолго будет вакантным, - глухо произнесла она, опустив голову.
- Тебя казнят…
- Касуми, хватит! – крикнула Мей.
Девушка вздрогнула.
- Как прикажете, сенсей, - она молниеносно спрятала кунай в сумку и пошла вперёд, ни разу не оглянувшись.

***

Было жарко. Зной пробирался во все дыры и щели, что были в зданиях и земле. Солнце будто повисло в одном месте, не двигаясь ни вперёд, ни назад. Только тени на земле становились уже и темнее.
Жизнь в Конохе кипела примерно до зенита, потом постепенно угасая, впала в дрёму, но не в ту, что была в военное время, а в другую – спокойную и безмятежную. Был отменён комендантский час. Но, несмотря на это, окраины были пусты, лишь иногда по переулкам пробегали редкие тени и тотчас, же скрывались из виду.
По центральной улице в сторону Мемориального кладбища двигалась процессия. Она выделялась на фоне ярко освещённой Конохи и напоминала жирную чёрную кляксу на листе пергамента. И не только потому, что шествующие были одеты в чёрную одежду, но и потому, что их лица были омрачены скорбью.
Погода, казалось, издевалась над ними. Именно в тот день, когда внутри у каждого шли непрекращающиеся дожди, ей вдруг захотелось устроить погожий денёк. Жестокая ирония, если не сарказм.
Гроб с Цунаде несли во главе процессии. До этого момента её тело не показывали на люди, видимо, не желая представлять Хокаге – сильнейшего шиноби деревни – слабой и немощной. Последняя Сенджу, несмотря на все старания медиков, и вправду выглядела слабой: тело потеряло свою мышечную массу и приобрело неприятный сине-белый оттенок, лицо обрюзгло. Трудно представить, что когда-то то, что осталось от этой старой женщины, было сильной и красивой куноичи, добрым и верным другим, строгим, но справедливым учителем. Один только взгляд на труп Цунаде вызывал едкую горечь, глухое чувство потери и ужас. Об этом не упоминали, но смерть Хокаге была страшной, пусть и достойной воина. И она добавляла уважения бывшей главе деревни, возвышая её чуть ли не до Первого.
За телом Цунаде несли гробы других погибших на войне. Среди прочих были Неджи и Ли. На последних Наруто смотреть было тяжелее всего. Горький ком вставал в горле, когда он, переборов себя, решался кинуть взгляд на их умиротворённые лица. Озарённые улыбками, его друзья нашли наконец-то покой. Они больше не будут страдать и мучиться. Они достаточно вынесли, чтобы наконец отдаться власти вечного сна рядом с другими героями, покинувшими их мир до них.
Кладбище. Сколько шиноби похоронено здесь до них и сколько будет после? Бесчисленное число тех, кто отдал свои жизни ради жизней других. Наруто уже издалека видел целый ряд заранее выкопанных ям, и от чего-то ему вдруг стало нехорошо.
Гробы бережно опустили и отошли, склонив головы на грудь. В гнетущей тишине раздался безжизненный голос Шизуне. Она как-то бесцветно говорила о потерях деревни, о гибели Хокаге, о том, что нужно вставать на ноги и идти дальше, при этом не забывая тех жертв, что принесли их товарищи. Речь должна была как-то приободрить всех, поднять дух, настроение, но она вызвала строго противоположную реакцию. В рядах послышался плач, обречённые вздохи. Шизуне осеклась.
От массы отделилась фигура. Наруто машинально перевёл на неё взгляд. Сгорбленная спина, чёрное платье, розовые волосы, небрежно раскинутые по плечам. Сакура. Она медленно шла к гробам и, остановившись от них метрах в двух, подняла голову. Из-за прядей, скрывавших её лицо, парень не мог видеть выражение лица девушки, но почему-то чувствовал, что она спокойна. Плечи не вздрагивали, пусть и были опушены, ноги стояли твёрдо, колени не тряслись. Хотя Сакура ещё и не смирилась с потерей, слёзы она уже все выплакала. Наруто, как никто иной, понимал её. После смерти старика-извращенца весь его мир потерял краски. Не осталось ничего, кроме жажды мести. Но Сакуре мстить некому, поэтому заставить отвечать за её потерю тоже некому.
Девушка положила букет белых лилий на грудь Цунаде. На несколько секунд её руки задержались на запястьях женщины и несильно сжали их. Губы превратились в тонкую полоску. Прикрыв глаза, девушка медленно попятилась назад.

***

На глазах зима превращалась в лето. Контраст перехода рельефа и времён года был очень резким, буквально, перешёл границу – и всё: растаял снег, зазеленели леса.
Они шли без спешки, но, несмотря на это, уже к вечеру находились в нескольких километрах от Конохи. За всю дорогу почти не проронили ни слова, потому что тем для разговора не было, а обсуждать случившееся на Совете не было желания. Какаши шёл, не видя ничего вокруг. Он будто замкнулся в себе, а всё окружающее для него вмиг потеряло своё значение. Потеряла смысл победа, стало бессмысленным будущее. Ради чего жить? Жить просто ради того, чтобы жить? Охранять эту жизнь от волнений, устраняя их источники? То есть предавать, лгать, убивать? Эти вопросы будоражили голову новоиспечённого Хокаге, мешая собраться с мыслями и успокоиться. Чем больше приближалась деревня, тем быстрее бежала кровь по жилам и противнее становилось на душе. Какаши казалось, что от волнения у него даже волосы на голове зашевелились, а уши покраснели. Он мельком взглянул на своих спутников – те словно забыли о нём. Мужчина облегчённо вздохнул.
Но как он ошибался! Пусть Какаши этого не замечал, но Ямато и Сай следили за каждым его движением, оставаясь при этом невозмутимыми. Они не задавали вопросов, не осуждали и были, казалось, ко всему произошедшему абсолютно равнодушны.
- Надо бы остановиться, - вдруг сказал Ямато.
Какаши равнодушно кивнул. Он без всякого интереса поднял голову и осмотрел пейзаж вокруг. Они остановились посреди леса, окружённые многометровыми соснами и почти скрытые от солнца пышными кронами. Задавать вопросов по поводу привала и спрашивать о его причинах Какаши не стал.
Сай вопросительно посмотрел на Ямато. Бывший АНБУ, не отрывая взгляда от Хокаге, сгорбившегося на камне, коротко кивнул, и парень тихо скрылся в лесу.
Он отошёл от их привала метров на двадцать, внимательно осмотрев лес вокруг, достал из сумки свиток и быстро набросал на нём две небольшие фразы. Убрав кисть, Сай сложил руки в печать и прошептал название техники. Предложения слились воедино и приняли форму птицы, которая тут же взмахнула крыльями и улетела прочь.
За те несколько минут, что его не было, ничего не изменилось. Какаши так же сидел на камне, подперев подбородок руками и смотря вдаль, Ямато так же следил за действиями (а точнее, бездействием) пепельноволосого каге. Сай негромко кашлянул, привлекая внимание.
Ямато оглянулся.
- Мы можем выдвигаться, - негромко произнёс он.
Какаши встал и покорно последовал за ними.

***

Сакуре очень хотелось вычеркнуть из памяти церемонию прощания. Более тяжёлого испытания в жизни до этого у неё ещё не было. Даже на войне она не чувствовала себя такой беспомощной, как сегодня днём. Девушка едва себя сдержала, чтобы не кинуться на шею Цунаде и начать умолять её перестать притворяться. Она не могла поверить в то, что никогда больше не увидит своего любимого сенсея, никогда не сможет снова взглянуть в её тёплые глаза цвета кофе. Никогда.
Человека победить можно, противостоять смерти - нельзя. Смерть забрала у неё одного из самых дорогих ей людей – учителя, и эту потерю, эту дыру в сердце, не восполнить ничем.
Сакура стояла на мосту и задумчиво рассматривала себя в отражении реки. Смотрела и не видела себя. В воде была женщина с глубокой тоской во взгляде, а не она, Сакура, неопытная куноичи с почти наивной верой в идеалы любви и дружбы. Такой взгляд она порой видела у Цунаде, когда та, отворачиваясь, думала, что её никто не видит, и разрешала себе дать волю чувствам.
В глазах защипало. В памяти всплыл эпизод смерти последней Сенджу.
- Да, Хаширама, ты никогда не знал, что значит настоящая боль, - надменно произнёс Мадара, с ненавистью глядя на своего бывшего лучшего друга. Его слова были сама желчь и кислота. – Твой драгоценный брат остался жив, тебя никогда не предавал свой собственный клан!
- Мадара, всё это давно в прошлом! – крикнул Сенджу, отчаянно понимая, что Учиха его вряд ли услышит.
- А как ты отнесёшься к тому, что твой клан будет полностью стёрт с лица Земли, а, Сенджу? – презрительно хмыкнул Мадара и вдруг исчез.
Хаширама завертел головой, и его лицо исказилось смертельным ужасом.
Учиха стоял за спиной Цунаде . Пятая Хокаге нервно сглотнула, смертельно побледнев, и попыталась на дрожащих ногах сделать шаг вперёд. Не получилось. Мадара, быстро взял её за шею и резко провернул кисть. Ноги у Сенджу подкосились, голова повернулась на сто восемьдесят градусов.
Сакура с ужасом глядела на то, как обмякшее тело учителя падает на землю, и с ужасом понимала, что не успеет даже подхватить его. И в этот момент она почувствовала очень близко за спиной человека. Сакура буквально кожей ощущала горячее прерывистое дыхание, и от этого её пробрал озноб. Пальцы в перчатках аккуратно взяли девушку за шею. Её сердце, казалось, прилипло к ним и бешено стучало, вызывая у величайшего Учихи ухмылку.
- А теперь очередь её ученицы, - хрипло договорил Мадара и начал движение рукой. Сакура с глухим отчаянием поняла, что для неё отныне все кончено, но неожиданно рука разжалась, позволив ей сделать спасительный глоток воздуха.
- Ты как?
Неожиданный вопрос заставил девушку подпрыгнуть на месте. Часто задышав, она обернулась на голос. Позади в полутора метрах от неё стоял Саске.
- Немного странно слышать от тебя подобный вопрос, - безуспешно пытаясь унять дрожь в руках, проговорила Сакура, - особенно после того, что случилось днём.
- Хм.
Саске подошёл к перилам и, встав рядом, устремил свой взгляд вдаль. Девушка повернула голову. Пейзаж был поистине прекрасным. Небо приобрело нежно-розовый оттенок, и Коноха на его фоне выглядела пряничным городком. Листья приняли изумрудно-зелёный цвет, а цветки сакуры, что отрывались от ветвей порывами ветра, казались покрытыми перламутром.
- Почему ты перешёл на сторону Альянса? – спустя несколько минут спросила Сакура. До этого момента переговорить с глазу на глаз не получалось, и она решила воспользоваться моментом и задать все интересующие её вопросы.
Саске прикрыл глаза.
- Итачи хотел этого.
Девушка опустила голову.
- Ты же его ненавидел, хотел убить…
- Наруто разве не рассказал тебе?
- Не рассказал что?
Саске вздохнул и, повернувшись к реке спиной, опёрся поясницей о перила.
- Мой клан готовил переворот. Итачи встал на сторону деревни и уничтожил угрозу, - глухо сказал он. Несмотря на то, что парень вернулся в деревню и окончательно решил здесь остаться, говорить об истреблении Учих ему до сих пор было тяжело.
- Ясно, - негромко ответила Сакура.
Наступило молчание. Харуно было неловко, и она искала в голове выход из положения, однако ничего толкового на ум не приходило. Взгляд случайно уцепился за каменные лица Хокаге. «Хокаге, четвёртый… Наруто!»
- Как думаешь, Наруто стал сильнее? – быстро спросила она и тут же прикусила язык. Вот дура! Сейчас он разозлится, скажет, как сильно она его достала, и опять уйдёт из деревни! Надо же было задать Саске самый провокационный вопрос! Эта тема всегда была кровоточащей болячкой и для Учихи, и для Узумаки.
Она смиренно ожидала своего приговора и внутренне приготовилась к нему, как к пощёчине. Её сердце пропустило удар, когда девушка услышала неожиданно спокойный ответ:
- Стал.
Она удивлённо распахнула глаза и непонимающе посмотрела на него. Саске оставался спокойным, никаких признаков гнева на его лице не было. Только смертельная усталость.
- Он сильнее меня, - продолжил Учиха, - как бы мне неприятно было это признавать.
- А как же..? – девушка не договорила.
- Он больше меня достоин шапки Хокаге. Забудь то, что я ляпнул, - он, наконец, взглянул ей в глаза, и в его бездонных зрачках девушка увидела привычное раздражение.
- Я уже и не помню, - улыбнувшись, сказала Сакура. Уголки его губ чуть приподнялись.
Несколько минут они опять молчали. Теперь Сакуре было тепло рядом с Саске. Она не чувствовала себя лишней рядом с ним, как это было когда-то давно. Возможно, это просто от Саске перестало веять вселенским холодом, а может, она просто привыкла к нему. Хоть Сакура и не бегала больше за ним и вообще не показывала своих чувств к нему, она по-прежнему любила этого наглого и высокомерного Учиху. Хотя определения можно и убрать, потому как сама фамилия «Учиха» подразумевает эти два качества.
Война расставили многие точки над «i». Саске вернулся, Акацуки уничтожены. Но один вопрос не давал ей покоя, и она собиралась с духом, чтобы задать его.
- Почему ты спас меня от Мадары? – спросила она.
Саске дёрнулся.
- С чего такая уверенность, что я СПАСАЛ тебя?- насмешливо спросил он.
Сакура покраснела.
- Ну, просто ты… - она растерялась.
- Что это?
Сакура посмотрела туда, куда смотрел он. К ним очень быстро приближалось чёрное пятно. Сначала девушка подумала, что ей это кажется, но двоим одно и то же казаться не может, поэтому она быстро отмела эту мысль. Вскоре пятно приняло очертания птицы – небольшого стрижа, стремительно летящего к ней.
- Это от Сая. Срочное что-то, - прошептала она и быстро достала из сумки кусочек пергамента. Стриж влетел в бумагу и растёкся в два небольших предложения.
Сакура пробежалась по ним глазами, и страх ледяной рукой сжал грудную клетку.
- Саске… - еле слушающимся языком пролепетала она, - Наруто! Быстрее! – и сорвалась с места.

Бода* - с яп. граница