Куклы (Кукла третья - моя драгоценность)

Кукла третья – моя драгоценная.
Вот оно, истинное превосходство над моими первыми девочками. Над этой и не нужно работать. Лишь подчеркнуть ее идеальные формы. Я восхищаюсь этой куклой. Я никогда не видел таких голубых бездонных глаз. Обычно такие сравнивают с морем, но эти - истинное небо. Словно лазуриты, которые сверкают на солнце. Наложим немного маленьких бриллиантов около нижнего века, пусть по три штучки, ведь ты третья в моей живой коллекции. Третья воистину тончайшая работа. Нужно лишь подчеркнуть выразительность этих голубых глаз, завить серебряные локоны так, что они никогда более не распустятся. И эта мраморно-белая кожа. Шедевр. Пьедестал моих возможностей, но я все равно хочу большего.
Ты прекрасна, моя кукла. Истинная кукла. Ты и в жизни была ей, а теперь я лишь завершил работу, помог овладеть тебе несказанным совершенством. Я больше работал над твоим нарядом, нежели над деталями. Ты подобна балерине. И для тебя специальное платье. Нет, что ты, моя драгоценная, я не надену на тебя балетную пачку.
Ты сидишь с опущенной прекрасной головкой на специальном стуле. А я надеваю тебе шляпу. Такую же голубую шляпу, как и цвет твоих глаз. Шелк легко завязывается на твоей шейке, где красуется алмазное ожерелье с розовыми оттенками. Аккуратно надеваю мешковатые панталоны - такие носили в восемнадцатом веке, а может даже и раньше. Теперь тугой корсет, но ты даже не почувствуешь его тяжести. И последний штрих. Смотрю на висящее в стороне голубое, прошитое серебром и розовыми камнями платье. Оно настолько пышное, многослойное и легкое, что тебе определенно понравится. У него нет рукавов, зато к нему прилагаются изящные перчатки, которые кольцом лягут на указательные пальчики и мягкой тканью покроют твои изящные ручки. У твоего наряда такая шикарная юбка, которая бахромится спереди со всех сторон, а сзади гладкой тканью обволакивает пышные слои бархата и свисает чуть ниже передней части.
Медленно, чтобы не порвать, надеваю на тебя это чудо, которое я творил две ночи. И последний штрих. Завязываю на тоненькой ножке с маленькими ступнями белые пуанты. Может, они тут и вовсе не к месту, но для меня ты балерина. Так танцуй же, моя драгоценная. Кажется, мне что-то говорили о тебе…
«А Ино хорошо танцевала. А еще она всегда смеялась. Жаль, я не могу. – Слова Сакуры донеслись до ушей учителя…»
Раз мои девочки имеют эмоции, я подарю тебе – моей драгоценности - самую прекрасную эмоцию – радость! Да, у тебя будет улыбка. Прекрасная улыбка, которую не испортит даже пустое выражение глаз.
Закончил. Да, воистину шедевр. Ино, ты счастливица. Ты даже лучше, чем Сакура и Хината. Ну разве они могут спорить с рожденной быть куклой? Но мы не будем их обижать. Зачем? Пойдем же, мое сокровище, я покажу тебя остальным…
Пока ты сидишь на стуле, я не могу оторвать от тебя глаз. Твоя головка качнулась, и ты посмотрела на поднятые тобой же руки. Непривычно? Привыкнешь!
Твоя улыбка еще не так естественна, но все же прекраснее всего, что я видел на свете. Странные чувства, когда ничего не чувствуешь. Подхожу и сажусь перед тобой на корточки, смотрю в эти бездонные голубые глаза и протягиваю руку. В ответ кладешь тонкие пальчики в мою ладонь. Какие красивые ноготки. Я старался.
- Ино! Пойдем! Я покажу тебя девочкам.
Ты улыбаешься мне своей живой улыбкой и идешь следом. Послушная. Даже не спрашиваешь, кто ты и что ты тут делаешь. Драгоценности не должны быть против такой жизни. А ты драгоценность…
Мы на лужайке у дома. Девочки тут уже больше месяца: совсем привыкли. Знаешь, ты тоже скоро свыкнешься с такой судьбой. Слышишь смех? Искусственный, но такой прекрасный, как ручеек весной – тонкий и звучный, а ты будешь смеяться, как колокольчик.
- Сакура! Отдай мне куклу! – Хината бегает за смеющейся Харуно вокруг стола. Тут уже появились и другие предметы. Маленький диван и покрывало для пикника. Моя милая забрала у девочки игрушку и в своих причудливых башмачках бегает по зеленой траве, иногда спотыкаясь и поправляя платье. Уже привычка следить за собой.
- Девочки!
Они тут же замирают, когда слышат мой голос. Врастают в землю, как вкопанные, и лишь поворачиваются лицом. Хината склоняет голову набок, а Сакура начинает плакать, встречая нас пустыми взглядами. Куклы навсегда будут куклами, как бы я не создавал эмоции, как бы ни пытался оставить в них хоть долю человечности. И моя драгоценность тоже станет такой. Неживой. Но я не могу оставить вас жить, как раньше, иначе вы никогда не будете здесь. Мои куклы, моя прекрасная коллекция, которую я пополню еще парой экземпляров. Ну а когда закончу, покажу всем членам команды. Ведь даже мой напарник не видел вас, мои девочки.
Вы все еще стоите неподвижно, а ты, драгоценная, держишь за руку и не отпускаешь. Когда из-под шляпы на них падает твой пустой взгляд, они улыбаются, фальшиво, не так, как ты, но улыбаются. Сакура быстро наглеет и бежит к тебе. Она хватает тебя за руку и спокойно говорит. Конечно, она бы сказала это радостнее, но единственное, чему вы не можете научиться, так это говорить в голос. Может крикнуть у вас и получается, но не менять интонацию.
- Добро пожаловать, Ино! – она улыбается. Я знаю, ей это должно нравиться. Хината подходит более медленно и неуверенно кивает в ответ. Ревнует? Или ты уже поняла, какова участь первой куклы?
- Сасори-сама? – вопросительно смотрю на мою девочку. – Я хочу новое платье! – вот это заявление! Я знал, что с ними будут проблемы. Ведь желания прошлого у них не отнять. И привычек, к сожалению, тоже. Сакура молчит. Неужели не хочет? Странно.
- Хорошо Хината. – Она изображает пустую улыбку и за руки уводит девочек.
Они научат мою драгоценность жить как кукла. Без проблем и забот. Интересно, а тебя что-то держало в том месте, откуда я тебя забрал? Ведь ты очень слаба, слабее этих двоих. Но зато намного прекраснее при жизни, да и сейчас.
Незначительные моменты так быстро исчезают из памяти. И ты скоро многое забудешь, кукла…

***
Им так весело? Или они притворяются? Мне не нравится эта игра. Но я ведь не могу не улыбаться. И почему я тут? Я должна быть где-то в другом месте. Но тут тоже неплохо, даже лучше, я уверена. Какие красивые. Интересно, а я тоже красивая? Хината замечает мое состояние, или его отсутствие, и садится на коврик рядом.
- Ты видела себя, Ино? – вопрос или утверждение? Не понимаю. Но отрицательно киваю головой. Говорить боюсь, потому что не знаю, услышу ли прежний голос, или нет. К нам быстро бежит Харуно – теперь мне должно быть стыдно называть эту красавицу лобастой. Она протягивает мне маленькое зеркало.
Боюсь, наверное, или должна бояться посмотреть, но с уверенностью заглядываю в круглые рамки и, несмотря на то, что тут я все-таки обогнала эту выскочку, мне почему-то все равно. Нет ничего: ни удовлетворения, ни радости, ни грусти от того, что нет радости. Но я прекрасна. Дотрагиваюсь до камней под глазами. Настоящие. Сияют на солнце, как и мои локоны. Впервые они так завиты и так прекрасны. И почему-то хочется сказать это ей!
- А я и тут лучше тебя, лобастая. – Нет! Мой голос как и их. Пустой, безжизненный и, самое странное - мне все равно. Меня это не заботит.
- Мне все равно. – Она встает и берет в руки лежавшего на столе медведя. Как все это непривычно для меня. А он стоит в своем черном плаще с красными облаками и улыбается. Тоже фальшиво, но не так ложно, как они. Наверное, он учился годами.
Сасори… Сасори-сама… Он так же красив, как и мы.
Как же хочется что-то съесть. На траве стоит корзинка со сладостями, но их я не хочу. А еще мне хотелось бы почувствовать аромат цветов, но у меня ощущение, что и его не будет. Они такие безразличные, пустые и холодные, как фарфоровые куклы. Особенно на нее похожа я. У меня такая бледная кожа…
Все еще не могу собой налюбоваться. Неужели это правда я? Неужели зеркало не обманывает? Тогда почему холод по коже? Почему эти ледяные глаза смотрят именно так? И почему, в независимости от того, хочу я, или нет, с моих губ не слазает улыбка?
Все тут такое искусственное, ненастоящее; я бы все отдала за слезы Сакуры. Да! Я хочу плакать! Но не могу… Зачем мне эта улыбка, когда мне должно быть очень плохо? Я не хочу быть такой! Нет! Только не я! Верните меня! Верните обратно! Резко встаю и, по инерции, утираю глаза руками и бегу прочь. Только не тут. Это страшно не знать, что ты чувствуешь, что с тобой творится, такое состояние непонятно. Я не хочу чувствовать это…
А что это?
Останавливаюсь около обрыва. Как тут красиво. Но невозможно описать мои эмоции. Внутри как будто дыра, и все, что я хочу почувствовать, ощутить, катится туда. Это ведь он сделал меня такой? Оглядываюсь и смотрю в эти глаза, которые должна ненавидеть, но и это чувство пропадает в бездне.
Кто я? Шуршание рядом. Сакура стоит так же, как и я. И ноги у нее такие ровные и красивые. Несомненно, теперь все мы тут идеалы.
- Мы куклы. – Она что, научилась читать мысли? Или я не первая такая? Ну что я говорю, конечно, не первая… - И ты тоже, Ино.
Какая ирония. Она плачет, а я улыбаюсь, а должно быть наоборот. И где, скажите мне, справедливость? Что-то все слишком запуталось. И…
И я тоже хочу игрушку! Хочу…