Летопись разлома. Том 1. На грани... (Глава 2. Часть 6)

Время – самая дорогая вещь, что есть у людей, но, к сожалению, многие его не ценят. И только шиноби понимают, как бывает драгоценна каждая минута, когда на руках умирающий товарищ, когда в его крови находится яд, когда нет рядом противоядия. Когда на счету чья-то жизнь и ты ненароком понимаешь, что готов отдать все на свете, чтобы спасти любимого человека.
Но она потеряла счет времени. Сон то приходил, то отпускал, то вновь затягивал куноичи в свои объятия. И каждый раз это сопровождалось неприятным ощущением в правой руке, чувством, что по крови растекается не препарат, а какой-то холод. Что-то тяжелое. Что-то, что тянет ко дну, приковывает к тому, на чем она лежала.
- Будь хорошей девочкой, Сакура, не просыпайся, - она слышала эти слова каждый раз, когда проваливалась в сон.
Сколько времени прошло с того момента, как она почувствовала, что полностью опустошена, находясь в руках преступников? День? Два дня? Три?
Четкого ответа не было. Она не знала. Она вообще не чувствовала чего-либо. Лишь туман и легкость, что овладели всем: телом, душой. Миром.

Первые дни Шикамару провел в посольстве Сунагакуре, постепенно восстанавливаясь не без помощи союзников и друзей Конохи. Темари не сильно разбиралась в медицине, но, тем не менее, после того как одна из медиков, пришедшая вместе с ней и Канкуро, залечила серьезные повреждения, Собаку смогла контролировать ход лечения самостоятельно. О произошедшем Нара разговаривать не хотел. Да и рассказывать причину своего отсутствия все это время в посольстве Конохи он не собирался. Уж слишком тогда много вопросов появилось бы у людей Данзо.
Но какого было его удивление, когда на утро девятого дня их пребывания в столице, он увидел в посольстве Наруто, Неджи и Какаши. Обещанную поддержку, о которой Цунаде говорила еще в начале их миссии. И такое прибавление шиноби АНБУ восприняли в штыки. Какаши все также читал свои книжки, Неджи, скрестив руки на груди, смотрел на Наруто, который весело переговаривался о чем-то с Сакурой, постоянно жестикулируя. Иногда Удзумаки припоминал какие-то пошлые шуточки Сая, за что получал от Харуно по голове вместе с гневными восклицаниями, что за все прожитые годы он так и не изменился. Блондин только виновато почесывал затылок, выслушивая тираду напарницы.
Когда присутствующие в архивах заметили появление Нары, то тут же обратили свои заинтересованные взоры в его сторону.
- Шикамару, Цунаде-баа-чан послала нас помочь вам, - Наруто подлетел к шатену, воспользовавшись поводом улизнуть от напарницы.
Глупая улыбка на лице. Провинившийся взгляд. Нара хмыкнул. Видимо на его счет Сакура была права: Удзумаки с годами не меняется.
- Нас информировали о вашем прибытии еще до начала миссии, - протянул Шикамару, потирая шею. – Так что я не удивлен.
- Правда? – печально спросил Наруто, который находился на грани срыва.
Видимо джинчурики чем-то довел Харуно, так как она, скрестив руки на груди, выжидала момента, когда Удзумаки окажется подальше от Шикамару, дабы вновь прочитать нравоучительную лекцию, о том, что дамам такие вещи как смесь шуток Джираи и познавателя эмоций Сая говорить неприлично.
Но тут же куноичи перевела взор своих зеленых глаз на шатена и серьёзно нахмурилась.
- Шикамару, а где Шино? Вы же вместе покинули посольство, а я его так и не видела, - удивленно и с толикой обеспокоенности произнесла девушка.
Нара лишь пожал плечами, стараясь не выдать замешательство и собственное беспокойство.
- Он сказал, что нашел какую-то зацепку по делу адепта близ границ Фудо, - начал Шикамару, придумывая все на ходу. – Мы разминулись. Я пошел к Храму Солнца, чтобы расспросить некоторых прихожан. Но по пути столкнулся с Темари, они недавно прибыли в Фудо.
- Тебя не было три дня. Не слишком ли затянулась ваша «встреча»? – Сакура недоверчиво на него посмотрела.
Тут уже надо было срочно что-то придумывать, так как рассказывать напарнкам данной миссии всё здесь было небезопасно. Но как ни странно ситуацию спас Какаши, который оторвался от книжки своего излюбленного жанра и поднял спокойный взгляд на бывшую ученицу.
- Неужели ты будешь уточнять, где именно был Шикамару? – протянул Хатаке.
Сенсей, все это время сидевший за столом и положивший ноги на деревянную его поверхность, перевел свой взгляд на Нару.
- Но... Какаши-сенсей....
- Сколько времени они не виделись? Чем, по-твоему, могут заниматься взрослые мужчина и женщина целых три дня? Спрашивать о таком просто неприлично, – Хатаке пожал плечами, вновь принимаясь за чтение.
Сакура залилась краской и сжала кулаки. У Цунаде на извращенцев зуб стоял, не говоря уже о фобии передать некоторые свои «положительные взгляды на жизнь» своей ученице. А конкретно: заикнулся о книжках Джираи, о каком-либо положении тела в книжках, не предусмотренных для просмотра лицами, не достигших совершеннолетнего возраста. Диагноз: будущий труп. И решение оспорить нельзя.
У Харуно задергался правый глаз, да и Наруто уже спокойно вышел из укрытия, чтобы лицезреть эту странную картину. Какаши, который мирно почитывал книжку какого-то ярого последователя Джираи, и Сакура, красная, как вареный рак.
- Что собственно такого могло произойти, что об это просто неприлично спрашивать?! – Харуно в упор смотрела на сенсея, который спокойно перелистнул страничку.
- Ну... – Какаши отвлекся от чтения и задумчиво посмотрел в потолок, будто искал там ответ. – Ну, например.... Игра в маджонг...
- И это вы считаете неприличным?! – заорал во весь голос Наруто, пальцем указывая на Какаши.
- В наше время интеллектуальные игры становятся такими опошленными, Наруто. Не стоит на это обращать внимания, - лениво протянул Хатаке, вновь пробегаясь глазами по строчкам в книжке.
Пока неполный состав команды номер семь разбирался в проблемах, где именно кроется вся пошлость этого мира, Неджи и Шикамару успели незаметно уйти из архивов. Что-что, а обсуждение важных дел в такой обстановке им казалось просто недопустимым, да и невозможным: если Сакура просто шипела от злости и иногда поднимала тон, то Наруто орал о том, что даже извращенный отшельник до такого бы не додумался. А потом вспоминал всех возможных людей, которые точно до такого не додумались: армия последователей Джираи, что поклоняются ему, будто самому Изанаги, до учителя Эбису, которого теперь мучают маленькие друзья Конохамару, выучившие гарем-дзюцу.
Но когда их перепалка закончилась, а точнее Сакура просто перестала обращать на это внимание, только тогда девушка заметила, что двух шиноби Конохи нет на месте. И недобрый огонек появился в фальшивых зеленых глазах.

- Почему не сказал об этом в посольстве? – спокойно спросил Хьюга, когда они отошли подальше от здания со штандартами Листа.
Нара лишь пожал плечами, довольствуясь тем, что все-таки смог выйти на улицу. И сейчас, в солнечный день над головой - облака. Он не ответил, обдумывая, что все-таки сказать, но то и дело мысли сопровождались гулом с улицы, веселыми криками, потусторонним шумом.
- Вы уже наверняка виделись с людьми Данзо. Думаю, ты поймешь, - проговорил тактик, всматриваясь в людской поток и стараясь определить, не следит ли кто за ними.
- Значит Шино уже три дня пребывает в плену у человека, который тебя ранил? – задал риторический вопрос Хьюга, рассуждая вслух. – И ты надеешься, что на том складе я что-то смогу обнаружить с помощью Бъякугана? Люди, планировавшие все это, уже успели бы убрать оттуда все улики. Ты это знаешь.
Шикамару опустил свой взгляд под ноги, прекрасно понимая, что шансов найти Абурамэ у них практически нет, но...
Но надежда умирает последней. И перестать надеяться – значит перестать верить в то, что он жив. Да и Наруто во время войны, показав свою мощь, доказал, что если вера живет в сердцах людей, то нет ничего невозможного. Просто нужно продолжать верить...
- Да, но попытаться все же стоит.

Тихие шаги в коридоре заставили ее вздрогнуть, и Цэй Вэй отвлеклась от созерцания одного из представителей клана Учиха, которому уже успели пересадить Мангеке Шаринган. Один единственный минус в усовершенствованном Эдо Тенсей: выращенные тела не имеют усовершенствованного генома. Приходиться восполнять эти пробелы самим.
Баронесса убрала руку от лица одного готового для битвы воина и обернулась к Мадаре, который уже стоял на пороге небольшой комнаты. Преступник ранга S наклонил голову набок, разглядывая двух шиноби Конохи, лежащих на операционных столах. Состояние Шино было стабильным, и яды на нем уже стали проверять, но вот Харуно...
Цэй Вэй понимала, что после Тсукиеми инъекцию лишними препаратами та не выдержит.
- Еще нельзя. Слишком опасно вводить ей наши разработки, - отчеканила баронесса, отходя от представителя клана Учиха и вставая рядом со столом, на котором лежала Сакура.
Мадара лишь поравнялся с Цэй Вэй, а потом прошел сквозь нее, беря в руки шприц с тем самым ядом, который он хотел вколоть Харуно. Бывший лидер Акацке заинтересованно повертел его у себя перед глазами, даже не замечая немного испуганного взгляда Цэй Вэй. Баронесса незамедлительно встала между Мадарой и куноичи Конохи.
- Нельзя.
- Не надо повторять мне это как заведенный болванчик, я знаю все опасности и последствия, которое влечет за собой Тсукиеми, - ответил отступник и положил шприц на маленький столик.
- Тогда зачем ты здесь?! Зетцу искал тебя, просил передать, чтобы ты немедленно отправился на склад и избавился от трупов! Шиноби Конохи напали на след! – воскликнула Цэй Вэй и топнула ногой, как капризная девчонка.
Мадара усмехнулся, руками опираясь на позади стоящий стол, на котором лежал Шино.
- Нам это не к чему. Пусть нападают на след.
Зрачок серых глаз дрогнул, а руки непроизвольно сжались в кулаки.
- Что значит «пусть нападают»?! Если они узнают о нашем плане раньше времени, то все сорвется. Мы должны....
- Посеять панику, страх. Люди должны бояться завтрашнего дня, - прервал Мадара и подошел к ней, касаясь бьющейся жилки на ее шее двумя пальцами. – Они не успеют узнать все. Похоже, ты не слышала последних новостей...
Цэй Вэй замерла, смотря на его маску. Это касание к шее...
Настораживало. Особенно после того, как он ее немного сжал, заставив Вэй пискнуть от неожиданности. Баронесса ждала, что же он все-таки предпримет дальше. Но Мадара будто бы довольствовался этим состоянием, когда мышка уже находилась в лапах у кота. И боялась своей дальнейшей судьбы.
- Рис и Река открыто заявили, что не будут подписывать мирного договора с Огнем. На севере и юге близ границ страны уже собираются две огромные армии, - тихо сказала Мадара. – Ходят слухи, что сразу после смены власти в Огне начнется новая война.
Цэй Вэй почувствовала, как его рука запуталась в ее волосах. Преступник заставил обратить ее взор на него. Взор, в котором читалось ее удивление, ее радость того, что они так долго планировали. Радость от того, что они лишат в один день Огонь воли и веры. Веры, которая неугасаемым пламенем выражалась в глазах людей, олицетворялась на боевых штандартах армии страны.
- Мы должны ускорить процесс. Нужно немедленно начать подготовку клана Учиха к выходу наверх, - произнесла она с каким-то звериным рвением, заглядывая ему в единственный открытый ей глаз и видя там одобрение.
- Только не торопись. Родители Наруто и Саске, куда важнее всех остальных. Начни с них и будь осторожна, в некоторых вопросах им дана... некоторая вольность, - он усмехнулся, отпуская Цэй Вэй.
Она отошла на пару шагов и почтительно склонила голову, как этого никогда не делала. Признавая, наконец, за ним право лидерства, право того, за кем она будет идти, право за тем, кого не придаст. В открытую она признала свое поражение перед ним. В открытую говорила, что больше никогда не посмеет мешать его задумкам.
- Начни с Микото. Покажи, что бывает с особо строптивыми рабами. Риненган и Мангеке Шаринган должны быть уже сегодня пересажены им, - проговорил Мадара, потирая свою шею. – И да...
Цэй Вэй замерла, когда услышала столь желанные слова от бывшего лидера Акацке:
- Если ты будешь хорошей девочкой, то получишь глаза Учихи Саске.

- Ну, и что нам с ним делать? – заинтересованно проговорил Суйгецу, смотря на привязанного к дереву Дзюго.
Проклятая печать уже полностью им завладела и несколько дней не отпускала, заставляя того желать крови все больше и бросаться на своих товарищей при любой возможности. А сейчас он старался вырваться и убить Суйгецу, который сидел на корточках перед ним. Ходзуки же спокойно отпивал из очередного стакана с помощью трубочки питьевую воду, со скукой взирая на напарника. Будто видел такое каждый день.
- Ничего не понимаю, - раздался задумчивый голос Карин.
Девушка скрестила руки на груди и прикусила нижнюю губу, стоя позади Суйгецу, которому ранее было поручено следить за состоянием напарника. Саске снова отошел. Похоже появились какие-то проблемы, и ему пришлось оставить команду, даже когда Дзюго в таком состоянии. Благо, они нашли место в самой гуще леса, где с высоты птичьего полета их нельзя было заметить, а дорога находилась так далеко, что ни один опытный шиноби оттуда не смог бы их почувствовать.
- Он хочет нас убить, что тут непонятного? – спросил Суйгецу, отрываясь от созерцания Дзюго и распития прохладной воды.
- Проклятая печать забирает слишком много чакры. Он давно должен был умереть, - ответила Карин, подходя ближе к привязанному напарнику.
Дзюго дернулся и зарычал, но веревки, подкрепленные чакрой Учихи, смогли сдержать рывок великана.
- Откуда тебе известно об этом? – лениво протянул Ходзуки, медленно вставая с земли.
- Ты забыл, что я работала в одной из закрытых тюрем Орочимару? Тюремщики были обязаны знать такие вещи, дабы быть способными нейтрализовать подопытного, в случае неудачи эксперимента, - проговорила красноволосая, поправляя очки, съехавшие на нос.
- Я думал, что печать дает силу своему обладателю.
Ходзуки недоверчиво посмотрел на Карин, которая лишь укоризненно покачала головой, как учительница, которая обнаружила, что ученик ничего не учил дома. Она взглянула на Суйгецу, а потом перевела взор своих глаз на Дзюго, который брюзжал слюней, старался вырваться. Но спустя минуту он успокоился, словно зверь в клетке решил рассмотреть своих пленителей. В желтых глазах отражались напарники. И какая-то садистская ухмылка заиграла на губах. Он засмеялся.
- Печать дает большую силу хозяину, в тоже время сильно его ослабляя. Изначально она планировалась Орочимару для абсолютной защиты и контроля. Человек, который почти проиграл схватку, мог ее выиграть, активировав печать. В тоже время он не мог навредить тому, кто наложил эту печать, - Карин прервалась на минуту, но потом снова продолжила: - По сути, печать – это поводок. Если хозяин дернет за веревку – пес начнет реагировать.
Суйгецу оторвался от живительного напитка, с удивлением и недоверием смотря на напарницу.
- Ты хочешь сказать, что помимо Орочимару в мире есть еще один человек, на которого Дзюго может так реагировать?
С неохотой девушка кивнула и взглянула в желтые глаза, наполненные ненавистью.

- Эм, Сакура-чан? – Наруто отвлекся от распрей с Какаши, заинтересованно поглядывая на напарницу. – Ты в порядке?
Харуно лишь усмехнулась про себя, злобно сощурив глаза, а потом просто улыбнулась и посмотрела на Удзумаки. Тот воспринял этот жест спокойно, будто ничего не произошло, хотя Курама его радости не разделял, хмурясь в своем заточении. Больно странные перемены Лис заметил в напарнице Наруто, когда та покинула Коноху. Очень сильно она изменилась.
- Все в порядке. Просто Шикамару и Неджи так внезапно ушли. Я думала, что смогу поделиться информацией, которую знаю, дабы нам было легче дальше вести расследование, - Харуно картинно вздохнула и потерла шею, стараясь, чтобы все это выглядело как можно правдоподобнее. – Жалко, что они так быстро удалились.
- Тогда расскажи нам все, что знаешь. Остальное уже обсудим, когда они вернутся, - встрял Хатаке, закрывая книжку и вставая со своего места.
Сакуре ничего не оставалось, кроме как согласиться.
- Начнем с...

- Микото Учиха, - ядовито прошептала женщина, скрещивая руки на груди.
Мать Саске вздрогнула, когда услышала свое имя, произнесенное с таким...
Упоением, жестокостью. Сказанное таким тихим голоском, с такой яростью в глазах, с таким злым оскалом хищника на лице. И Фугаку почувствовал этот страх своей жены, крепче сжимая ее холодную и потную ладонь. Немая жалкая поддержка. Жаль, ее оказалось недостаточно, чтобы уберечь любимого человека.
Она продолжала стоять рядом с супругом, Кушиной и Минато, не собираясь идти на поводу у баронессы. Но у Цэй Вэй было на этот счет другое мнение.
- Я никуда с тобой не пойду, - прошипела Микото, прижимаясь спиной к мужу.
- Я и не прошу тебя куда-то со мной пойти, - снисходительно и в тоже время насмешливо проговорила баронесса. - Я приказываю тебе встать передо мной, Учиха Микото.
Тело не слушалось, и ноги сами понесли ее вперед. Вот она предстала перед блондинкой, которая оценивающим взглядом пробежалась по фигуре и лицу матери Саске. А потом с неподдельной радостью посмотрела на неё, хватая за подбородок двумя бледными пальцами.
- Какие у нас глазки... – произнесла Вэй и улыбнулась.
В серых глазах заплясали черти.
- Такие же у твоего сыночка, у Учихи Саске, - продолжила баронесса и заметила, как мать отступника вздрогнула, словно получила пощечину. – И я их непременно получу. Я лично вырежу ему глаза и убью твоего сына, хотя... Эту задачу Мадара поручил вам...
И тут...
Словно материнский инстинкт проснулся в неизвестном ей теле, но при этом незатронутым собственном сознании. Микото сама не поняла, как ее рука дернулась вверх, приближаясь к лицу баронессы. Не поняла, как это произошло, просто почувствовала, что не может слышать такое о своем сыне. Слышать о том, что эта женщина собиралась с ним сделать.
Но Цэй Вэй с легкостью перехватила руку и больно сжала ее у запястья. В серых глазах вспыхнула ярость.
Микото согнулась пополам, ощутив, как кулак баронессы врезался в ее живот. Вот только...
Цэй Вэй ее не просто ударила, а пропустила электрический заряд. Молнию, которую было видно даже в темноте.
- Если я аристократка, это не значит, что я не способна себя защитить и что я не соглашусь марать об тебя руки, - проговорила Вэй таким голосом, будто ей вовсе не было никакого дела до Микото.
Не было дела до того, что пыталась совершить мать Саске, хотя втайне аристократка ликовала. Она чувствовала превосходство над всеми ними.
Минато и Кушина молча стояли в стороне, не в силах подойти и помочь бедной женщине. Что-то мешало им сделать шаг вперед. Все тело – клетка, душа – бьющая в конвульсиях птица, которая хочет обрести свободу. И они даже представить не могли, что сейчас испытывает глава легендарного клана, который должен был безучастно наблюдать, как его женщину избивают у него же на глазах.
- Я хотела дать тебе обезболивающие, когда буду пересаживать тебе новые глазки. Но ты меня так разочаровала... Придется помучиться, но ты не бойся, ты не умрешь, у меня в запасе много чакры, - усмехнулась Вэй, хватая Микото за волосы.
Она резко дернула женщину на себя, с удовольствием заметив, как лицо матери Саске исказилось в гримасе боли. А потом, когда они уже оказались у выхода из маленькой комнаты, Цэй Вэй осенило, что можно избавиться от нескольких проблем сразу. И обернулась к остальным воскресшим.
- Я приказываю вам идти вместе с нами. Пора бы показать, что бывает со строптивыми рабами, - произнесла она и скрылась в коридоре.
Тела на слушались своих обладателей. И вскоре дверь громко хлопнула за последним воскресшим шиноби.

- Тише! – проговорил Неджи, когда они проникли на заброшенный склад. – Не стоит громко шуметь.
Дверь позади них осталась открытой, дабы Шикамару, который не имел Бъякугана, мог хоть как-то ориентироваться в темноте. Нара шел позади Хьюги, который остановился в том месте, где четко была видна граница света и тьмы. Дальше уже шатен не рискнул идти, дабы не попасться в какую-нибудь ловушку. Выслушав Шикамару, он понял, что опасно продвигаться дальше от выхода. Тот человек снова мог появиться. Уровень сил нападавшего был неизвестен, что заставляло действовать с максимальной осторожностью. И это напрягало.
- Бъякуган! – разрезал тишину голос Хьюги.
И Неджи увидел те самые ящики и трупы, находившиеся в них. Его удивило, что никто так и не решил скрыть все улики с места преступления. Даже не удивило, а напрягло ещё больше. В мире шиноби такие необдуманные поступки всегда влекут за собой последствия. Человек, спланировавший это, наверняка знал, что делает и...
Хьюга вздрогнул, заметив еще одну деталь, еле видную и ощутимую, но очень важную. Очень весомую во всем этом деле. В этой ситуации.
- Уходим, - тихо сказал он, но Нара все равно его услышал.
- Что случилось?
- Уходим! – прошипел Неджи, хватая Шикамару за руку.
Но дверь резко захлопнулась. Обладатель усовершенствованного генома попытался снести ее с помощью удара, в который вложил чакру. Но она не поддавалась. Еще один и еще. Но только вмятины и царапины оставались на ней. Неджи даже не заметил, что Бъякуган не может видеть за пределами этого помещения. Стены склада вообще не пропускали за свои пределы ни одной капли чакры.
Шикамару достал кунай и без всяких объяснений оттолкнул напарника от двери, пытаясь вскрыть замок, но руки дрожали и не слушались.
- Черт, - раздался голос Нары, который почувствовал, что пару раз попал себе по руке.
Неджи же теперь внимательно следил за состоянием ящиков, пока Шикамару пытался открыть дверь. И с ужасом наблюдал, как догорают в ящиках взрывные печати.
Их ждали. Это стало понятно. Но откуда? Кто мог знать, что они придут сюда именно в этот момент?
Хьюга смотрел, как догорают края печатей в каждом ящике. Сколько их здесь? Пять печатей в каждом ящике. Двести пятьдесят печатей в помещении. Все они прикреплены к трупам. Даже не прикреплены...
Печати находятся внутри мертвых адептов. Похоже, тот, кто планировал эту ловушку, захотел разом уничтожить и их, и улики.
Одна из печатей догорела.
Произошел первый взрыв.

- Я не думал, что все так быстро произойдет, - сказал Тсучикаге, складывая руки в замок. – И десяти лет не минуло с Четвертой Мировой Войны Шиноби, а феодалы уже хотят развязать новую войну.
Цунаде покачала головой, соглашаясь с ним, но потом вновь взглянула на экраны, с помощью которых власти могли видеть друг друга, если не было возможности встретиться на нейтральной территории. Вот они. Все пятеро Каге. Вновь подготавливаются к войне, только на этот раз они не будут биться бок о бок.
Шизуне, которая стояла позади Хокаге и держала на руках Тон Тон, задумчиво переводила взгляд от строгого выражения лица Райкаге до умиротворенного Гаары. Эта ситуация, в которой они оказались, беспокоила помощницу Сенджу не меньше, чем саму внучку Первого.
- Все к этому и шло. Рис и Река сказали свое слово. В скором времени остальные страны тоже сделают свой выбор, - вставила свою лепту Мидзукаге.
- Нам нужно решить, какие меры стоит предпринять в случае, если война все-таки начнется. В том, что Пять Великих Стран будут едины на поле битвы никто не может быть уверен. Последние конфликты показали, что мирные договоры не помогают, - произнес Райкаге, ударяя рукой по деревянному столу, за которым он сидел.
- Коноха не сможет стоять в стороне, если войска, которые собираются на севере и юге, двинутся на территорию Огня. Наследник так и не выбран, а гражданские войны могут в скором будущем разорить страну. Деревня выступает на стороне регента. Я отправляюсь в Фудо, - проговорила Цунаде.
Эти слова поставили в тупик всех четырех Каге, с которыми она сейчас контактировала. Ооноки покачал головой, Мидзукаге поджала нижнюю губу, Райкаге заметно нахмурился, сжимая кулаки, только Гаара сохранял спокойствие. Кадзекаге подпер голову рукой, словно ему было скучно выслушивать все это общение стариков.
Эта тишина даже в большом пустом помещении, где не было никого кроме нее и Шизуне, показалась давящей. Связующая комната, в котором источником света были лишь эти огромные экраны для переговоров, а дальше – полная темнота. В этом различалась какая-то ирония: вот этот свет, исходящий от Каге, а позади – тьма раздоров, которая их ждет.
- Все настолько серьезно? – подала голос Мидзукаге, поняв, что никто из мужчин не возьмет на себя ответственность задать этот вопрос.
- Кохаку Цяо объявляет военное положение.

На главной площади Фудо собралось много народу. Адвокаты, аристократы, секретари из прочих конторок, даже простолюдины, которые каким-то образом оказались рядом с дворцом, где находились штандарты Огня и династии Цяо. Все они ждали объявления, речи регента, которая, наконец, прояснит ситуацию. Будет ли война? Что постановил совет генералов во главе с главным советником и лучшим другом феодала господином Таро?
Толпа шумела и гудела, обсуждая последние новости. Мужчины жестикулировали, вспоминая те или иные своды законов, которые позволили бы им не идти на войну. Полноватые женщины, жены адвокатов, пришедшие на такое мероприятие в шикарных кимоно и с ярким макияжем, то и дело обмахивали себя веерами. Прачки, которые доставляли заказы неподалеку отсюда, прижимали к груди маленькие кошелечки, обеспокоенно переговариваясь о том, что мужья непременно запишутся в войска, а им с детьми придется остаться здесь. Где-то в стороне, подальше ото всех, расположились Наруто, Какаши и Сакура. Обсудив план расследования, они решили услышать вердикт верхушки Огня сами, а не внимать потом слухам служанок. Больше никаких шуток. Какаши отложил свою книжку, Харуно не возмущалась, Наруто, скрестив руки на груди, смотрел на огромную открытую площадку дворца, где должна была появиться регент. Огромные красные колонны подпирали это открытое место, которое даже здравомыслящий человек вряд ли бы обозвал балконом.
Удзумаки нахмурился. Цунаде говорила, что он практически ничего не смыслит в политике, но, тем не менее, то, что происходило здесь, было ему понятно. Мир, за который он сражался в прошлом, вновь пошатнулся.
И вот перед народом предстает она. Регент. Среднего роста статная женщина, с темными волосами, в которых уже виднелась легкая седина, со старыми коралловыми глазами. Именно старыми. Уж слишком много пришлось повидать Кохаку Цяо за время свое правления.

- Значит, война неизбежна, - подытожил Ооноки. – Нам придется вмешаться.
Цунаде моргнула в знак согласия. Она хорошо понимала, как нелегко даются эти слова Тсучикаге, единственному долгжителю среди них. Впервые на своем веку он видел, как распри между членами семей заканчиваются сожженными деревнями, уничтожением пунктов населения на картах. Признавать такое – трудно, говорить о таком – еще труднее.
- Пять Великих Стран не станут объединяться, - начала Хокаге, с тяжелым вздохом рассказывая о том, какие мысли мучили ее последние несколько дней. – Деревни – основная военная мощь каждой страны. Мы не можем идти против народа, который всегда защищали.
- То есть... – прервала ее Мидзукаге, которая задумчиво подперла рукой голову. – Нам придется выступать против друг друга?
- Все будет зависеть от решения феодала, с которым деревня заключила мирный договор. Лорды непременно предъявят нам его и потребуют поддержки, - ответила Сенджу.
Гаара, не принимавший участия в разговоре, внимательно посмотрел на то, как на лбу Санина четко прорисовываются морщины. Она снова нахмурилась, словно борясь с собой. Говорить такое на собрании Пяти Каге – не значит выносить жест доброй воли, скорее наоборот: портить отношения с другими деревнями. Благо, все они понимали, какие последствия влекут за собой такие слова, поступки и действия.

Все резко замолчали. На площади воцарилась полная тишина. Лишь изредка кто-то покашливал, прикрывая рот рукой. Взгляды были устремлены к регенту, к советникам, которые стояли позади этой гордой женщины.
- Мужчины и женщины, граждане Огня. Всем вам известно о тех печальных событиях, которые произошли за рубежом, - твердый и непоколебимый голос разнесся над головами людей.
Всех. Простолюдинов и аристократов. Сегодня никто особо не выделялся, ведь у всех была одна общая и крайне важная проблема. И разве можно было в этом случае что-то говорить о разрозненности нации? Беда всех объединяет.
- С недавнего времени слова обесценились и потеряли свое значение. Мирные договоры всего лишь отложили неизбежное. Рис и Река открыто объявили войну нации Огня и уже готовят армии, которые собираются близ границ нашего государства.
Среди народа поднялся гул. Все стали немедленно обсуждать такое открытое заявление Кохаку. Но та не растерялась, прекрасно понимая реакцию людей. Если феодал, а в данном случае регент, открыто заявляет об этом, не прячась в четырех стенах замка, то дело плохо.
- Я не стану об этом молчать. И говорить то, что давно уже у вас на слуху. Знайте же, что с этого дня Огонь больше не будет терпеть нападок со стороны других стран.

Снова крик. Микото уже практически не помнила себя, испытывая эту боль. Цэй Вэй оказалась садисткой. Она оперировала без наркоза, без обезболивающего, как и обещала. Тратила больше чакры, но, тем не менее, заставляла жертву мучиться еще больше. Чувствовать, как скальпель то и дело орудует над ее телом, как пересаживают новые глаза. Знать, что за всем этим ужасом наблюдают Минато и Кушина, а главное – собственный муж.
Баронесса с удовольствием видела, как меняется их выражения лиц. Как скатывается еле заметная капля пота со лба и катится дальше вниз, по шее. Как больно впиваются ногти в собственные ладони.
Она знала, почти физически ощущала их ненависть, сильное желание свернуть ей шею.
Цэй Вэй собиралась уже продолжать операцию, как почувствовала прикосновение к плечу и резко обернулась. Черно-белый Зетцу лишь ухмыльнулся и отошёл.
- Он хочет видеть тебя. Я закончу операцию.
Баронесса кивнула и взяла со стола тряпку, вытирая руки от крови, словно от грязи.

- Совет генералов во главе с господином Таро вынес единственное разумное решение.

Взгляд пробежался по людям, стоящим внизу. Ровно, друг за другом, колоннами расположился весь клан Учиха. Словно какая-то неживая коллекция кукол, которых хозяин поставил на ноги, на видное место, дабы любоваться и любоваться своим творением. Гордиться своим приобретением. И сейчас эта небольшая армия ждала приказов со стороны Мадары, что возвышался над всеми ними, стоя на выступе оврага, где находился клан.
Дверь позади него открылась, заскрипела, и в помещение вошла Цэй Вэй. Медленной походкой, словно кошка, она встала позади него, ожидая приказа.
Покорность.

- Я объявляю военное положение.

- Ты вызывал меня, - тихо проговорила баронесса, не смея поднять своей головы и посмотреть на него.
Почему? Страх ли был тому причиной?
Нет. Гордость не покидает завоеванные территории просторов ее души. Цэй Вэй просто признала за ним право лидерства, право того, что это она будет идти за ним, а не вести его. И страх здесь был вовсе не причем, ведь тем, кто давно находится во тьме, нечего бояться. Они не чувствуют страха, не испытывают его, как мимолетное ощущение от вида длинной, страшной тени в узком переулке.
Если ты во тьме, то страх часть тебя. Неотделимая часть. И ею ты живешь, а не испытываешь, как те, что впитывают в себя лучи славы и всеобщей любви. И баронессе об этом было прекрасно известно. И она принимала эту истину, не стараясь отвергать.
- Я посчитал, что тебе будет приятно отдать первые приказы всему клану Учиха.
Мадара не оборачивался, но прекрасно почувствовал удивление женщины, которая и не рассчитывала на такие жесты доверия. Он и сам не собирался проявлять этого чувства, но маску показать все же стоило. Дать собаке кость, чтобы та не забывала, кто ее хозяин.
«Люди и вправду бывают так наивны», - удовлетворенно подумал бывший лидер Акацке, скрещивая руки на груди.
И первый нерешительный шаг Цэй Вэй на пути к этой сети обмана...

Шум нарастал. Кохаку прекрасно видела волнение, страх перед будущим, которое не сулило ничего хорошего. Люди недоуменно переглядывались, переговаривались, жестикулировали, сопровождая это разнообразными восклицаниями и сменяющимися выражениями лиц. И она дала им на это право. Право показать слабость, страх, от которого они избавятся, дабы встать на защиту собственной родины, семьи и народа. Право показать свое волнение, что они сотрут с лиц людей, дабы обрести уверенность. Право на то, чтобы сердца забились в ускоренном ритме, подрагивали руки, чтобы тело сходило с ума вместе с душой. Но при этом знать, что они не одни, и рядом найдется плечо товарища, который поддержит и поймет.
- Внемлите моим словам, мужчины, женщины! Спокойствие Огня пошатнулось, но, поддаваясь панике, мы не сможем дать отпор тем, кто стал для нас угрозой, - на последних словах ее голос дрогнул, но при этом в глазах читалась непоколебимость, ибо регент была настроена решительно. – Четвертая Мировая Война Шиноби показала нам единство народа, но то, что происходит сейчас, показывает его разрозненность. Ошибки прошлого повторяются и теперь, если не перед лицом общей опасности Пять Стран объединяться, то Огонь обязан собрать все свои силы и дать отпор. Отпор этому неверию, что народ никогда в жизни не будет единым!

- Я полагаю, что вам известно, на чьей стороне выступает каждый феодальный лорд, - тихо проговорила Цунаде и нахмурилась.
Послышался тяжелый вздох Шизуне, и капля пота блеснула в свете неяркого свечения от экранов, скатываясь медленно по виску. Тон Тон заерзала у нее на руках, показывая свое волнение, и заметно погрустнела, стоило только серьезности и сожалению блеснуть в лицах Каге. Они и вправду знали, на чьей стороне собираются выступать лорды, но затрагивать эту тему не решались. Теперь же...
Нет смысла скрывать и говорить о несовершенном выборе. Все давно было решено, лишь пылилось на полках неопределенности, откуда теперь вытаскивают эти тайны. Материал, который остался «сырым», но, тем не менее, достоверным.
- Вода выступает против Огня, - подала свой голос Мидзукаге, выпрямляя спину.
Жесткий взгляд, тонкая линия губ.
Первый жребий брошен.

Тяжелый вздох. Нерешительный шаг.
Гордая осанка. И она стоит подле него, созерцая необычайную картину: весь клан Учиха смотрит на нее. Пронзительны взоры, спокойны выражения лица. Марионетки, что ждут приказа. Безвольные люди, не имеющие свободы ни на этом свете, ни в ином. Рабы их воли.
Цэй Вэй прикрыла глаза, наслаждаясь моментом, когда она впервые испытывает такую власть, чувствует эту дрожь во всем теле от этого неимоверно приятного ощущения. И Мадара заинтересованно наблюдает за такой переменой, переводя взор своих глаз с баронессы на возрожденную легенду давнего прошлого.
- Мы идем по стезе судьбы, не в силах сопротивляться желанию, - тихо прошептала женщина, словно начинала читать молитву. – И мы идем за ним, вперед и дальше, превращая его в собственное стремление, цель всей жизни. Не стоит закрывать глаза, когда исполнение ее так близко.
Веки медленно поднялись, а дрожь исчезла. Теперь улыбка заиграла на ее губах, озаряя кукольное личико какой-то детской радостью далеко недетских игр политики.
- Клан Учиха, каждый из вас, внимательно слушайте первый приказ, - сказала Цэй Вэй и сжала кулаки, стараясь не возвращаться к этому волнению.

- Мы должны перебороть все страхи и сомнения, дабы защитить... – Кохаку со всей искренностью обращалась к своему народу, надеясь, что он внемлет ее словам.

- Убить, как можно больше... – Цэй Вэй ухмыльнулась, на минуту прервавшись.

-...людей... – в один миг обе женщины почувствовали уверенность от собственных слов.

- Земля выступает против Огня, - Тсучикаге нахмурился, говоря эти слова, что звучали, как приговор.
Цунаде закрыла глаза, а Шизуне приоткрыла рот, услышав это. Сердца обеих замедлили свой ритм, так же верно, как и последняя надежда покидала душу. Поэты и писатели этого времени чаще всего сравнивали это явление с опаданием листьев на деревьях. Возможно, это было хорошее сравнение.
Второй жребий брошен.

Кохаку подняла правую руку вверх, обращая на себя все больше внимания. Страх по-прежнему находился в глазах ее народа, но при этом присутствовала какая-то заинтересованность, какое-то сомнение. Словно слова, что она сказала, пробудили какое-то отдаленное воспоминание о событии тех лет, когда все они объединились против Акацке и дали им отпор. Когда они не боялись смерти, когда единственный страх, что таился в их сердце, касался близких и родных, за которых они боролись.
Мгновение. И резкий взмах руки регента.
Из небольших окон дворца, где находилось помещение для почтовых птиц, тут же хлынули целые стаи гордых орлов. Целой вереницей, с прикрепленными приказами самой дочери феодала, они полетели над людьми, минуя балкон, на котором находилась женщина, советник и генералы. Каждый летел в одном единственном известном направлении, каждый летел доставить приказ, который навсегда изменит жизнь жителей Огня.
И взгляд наследницы династии Цяо с воинственным огоньком в глазах сопровождал их.
- Мы готовы дать отпор этому неверию, - уже тихо прошептала Кохаку так, что ее никто не расслышал.
Цяо тяжело вздохнула, сжимая кулаки, но потом уже спокойно обернулась к советнику и генералам. Правда, среди них она обнаружила еще две фигуры.
Молодая женщина с веером за спиной и в черном кимоно, четырьмя хвостиками и темными глазами, в которых присутствовало какое-то отчуждение, равнодушие. А может серьезность?
Парень позади нее также был одет во все черное, на лице присутствовал непонятный темно-фиолетовый рисунок, а сзади – странный предмет, перевязанный сплошь бинтами и имеющий человеческий силуэт.
И у обоих были банданы Сунагакуре.

- Гром выступает против Огня, - Райкаге сказал это даже без привычной злобы.
Спокойно. Четко. Серьезное выражение лица. На миг даже Цунаде показалось, что сожаление блеснуло в его глазах, но оно, словно тень черной кошки, промелькнуло и исчезло. Вновь холод и равнодушие. Мир политики и вправду жесток.
Третий жребий брошен.

- Кохаку Цяо-сан, регент страны Огня, я Темари но Собаку, посланник Кадзекаге, главы Сунагакуре, - куноичи почтительно склонила голову, и брат повторил ее жест.
- Темари-сан прибыла из Ветра с новостями от своего брата, Кохаку-сама, - советник посмотрел в глаза регенту, говоря эти слова.
Седые волосы, что были собраны в короткий хвост, отливали на солнце каким-то странным и неестественным серебряным блеском. В небольших черных глазах отражалась та же старость, что исказила бледное лицо господина Таро множественными морщинами. С одеждой он не церемонился и предпочел такой важной новости траурный оттенок для кимоно. Такое ощущение, будто бы все собрались на массовые похороны, нежели а войну.
Кохаку кивнула, давая тем самым понять, что разрешает говорить куноичи.
- Мой брат просил передать вам, что...

- Ветер выступает на стороне Огня, - Гаара, до этого момента молчавший, спокойно сказал столь заветные слова.
Шизуне взглотнула, прижимая к себе Тон Тон и наблюдая за реакцией Цунаде, которая перестала хмуриться. Напряжение с нее спало, когда она узнала, что не все Четыре Великих Нации собираются объединиться против Огня. У них есть союзники.
Четвертый жребий не брошен.
Проклятая монета предательства и раздора так и не упала к остальным, выброшенная на дорогу веры и правды. Кадзекаге был на стороне Хокаге, Гаара был на стороне Цунаде, а главное – он был на стороне Удзумаки Наруто, которого он считал другом, человеком, изменившим его.
И не только он.
Феодал поддерживал его решение.
Его сторону. Его идеалы.

Мужчина нахмурился и вновь всмотрелся в ясное голубое небо. Ни единого облачка. Чистое. Солнце светит, прохладный ветер теребит ткань потрепанного и порванного черного плаща с красными облаками. Погода сегодня явно была хорошая, только недостать всему тому, что происходило в столице.
А в столице...
Происходило многое. Это он смог узнать из рассказа белого Зетцу, который все же удосужился вспомнить о члене уничтоженной организации, которая когда-то вселяла ужас и отбирала надежду. Вот клон настоящего подчиненного Мадары спокойно шагает рядом с ним, не обращая внимания на заинтересованные и насмешливые взгляды, которые бросают в его сторону.
Открытая местность. Дорога, что раньше служила для торговых караванов, сейчас была пуста. Теперь это просто путь, по которому возможно пройти в Фудо, не более и не менее.
Они даже не волновались о том, что их могут заметить. Зетцу прекрасно знал все новости, все события, которые разлетались сейчас в разные стороны над их головами в виде гордых орлов. Высоко в небе, где не было мирских проблем.
Человек, идущий рядом с ним, присвистнул, глядя на птиц.
- Твою ж мать, как много я пропустил! И сколько лет вы, ублюдки, про меня не вспоминали? – на удивление спокойно произнес бывший член Акацке, потирая шею.
- Четыре года, - только и ответил Зетцу, продолжая идти дальше.
- Как интересно! И что же заставило вспомнить?!
Клон лишь покосился на него, словно решая, рассказывать ему или нет.
- Кое-кто пожелал тебя увидеть. Так же мне приказали передать, что если ты будешь на нашей стороне, то в скором времени тебя ожидает награда.
Мужчина усмехнулся, рукой потянувшись за косой, что все это время была закреплена у него за спиной. Будто намек. Намек на то, что уж если начал говорить, то заканчивай свою тираду, не стоит его злить.
- Мне не нужны деньги. Какудзу был на них помешан, сукин сын, и где он сейчас? Меня интересует несколько другое...
- Будущие сулит людям много боли. То, чего ты так давно не испытывал, Хидан, - в глазах Зетцу внезапно вспыхнул шаринган.
И он остановился. Вместе с тем, кто всегда был бессмертен.
Ухмылка растянулась на лице, а в глазах бывшего члена Акацке заплясали какие-то садистские огоньки радости. Рука вцепилась в косу.
Игры закончились. Это предложение его явно заинтересовало. Не то, что заинтересовало, пленило.
- Все-таки я очень многое пропустил, - весело протянул Хидан.
Он наклонил голову, разглядывая клона Зетцу. Вроде обычное его воплощение, в плаще, потрепанные волосы, но глаза...
Колыхались всей ненавистью и силой клана Учиха.
- Как много я получу?
- Много. Сотни. Тысячи жертв. Только для начала ты должен будешь убить одного человека... – Зетцу поднял голову вверх, смотря на поток почтовых птиц, которые мирно летели над ними.
И один из орлов также взглянул на него. С остротой, с неприязнью, словно на врага, с силой в глазах, словно они были на равных. Вот только...
Люди, обремененные мирскими проблемами, никогда не смогут летать. Люди, которые взвалили на свои плечи больше, чем надо, пойдут ко дну, так и не познав небеса. И гордая птица, и тот, кто управлял клоном, это прекрасно понимали.
- Награда будет также велика. Мальчишка, который заманил тебя в ту ловушку, станет первой твоей жертвой, которую ты преподнесешь своему божеству.
Хидан облизал губы и резко подался вперед, хватая свободной рукой за воротник плаща клона. Тот даже не пробовал сопротивляться, видя, как бешенство овладевает бессмертным человеком. Как оно загорается неистовым пламенем в его глазах.
- Кого я должен убить? – прошипел Хидан, без страха заглядывая в глаза клона.
Зетцу усмехнулся. Именно этого он и ожидал.
- Бенжиро Цяо, феодального лорда Огня.

- Я думал, вы ушли вместе с Наруто и Какаши на главную площадь, Сакура-сан, - задумчиво протянул командир команды АНБУ, сидя в столовой и поглядывая на вошедшую куноичи.
Та только тепло улыбнулась и прикрыла за собой двери, спиной прислоняясь к преграде, что разделяла коридор и это помещение. Девушка оглядела столовую, с довольным видом замечая, что никого, кроме них, здесь не находилось, а потом незаметно повернула ключ в замочной скважине.
- Так оно и было. Просто я вернулась раньше. И не одна, с новостями, - кокетливо протянула девушка, подходя и отодвигая стул, находившийся рядом с командиром АНБУ.
Тот лишь недоверчиво повел бровью, заметив, как странно вела с ним девушка. Но Сакура просто мило улыбнулась, касаясь его холодной ладони своей рукой, легко проводя пальцами по линии жизни.
- До меня дошли слухи о местоположении Учихи Саске, - она взглянула прямо в его желтые глаза, вновь медленно проводя кончиками ногтей по незамысловатой тонкой полосе, символизирующую жизнь.
- Ваш напарник сам говорил, что нам не стоит доверять слухам, Сакура-сан, - командир усмехнулся и покачал головой, убирая ее руку и собираясь вставать.
Но та резко схватила его за рукав черной кофты. В зеленых глазах отразилась детская радость и толика вожделения, но это продлилось всего лишь мгновение.
Миг. И его больше ничего не удерживает, кроме слов, что словно припечатали его к месту. Ее слов.
- Но слухи подтвердились. Настает время решительных действий... Как вы считаете?