Летопись разлома. Том 1. На грани... (Глава 3. Часть 2)

Si vis pacem, para bellum
Если хочешь мира, готовься к войне

День до похорон Бенжиро Цяо. Фудо, подземные убежища. 14:56

Клан Учиха стоял стройными рядами. Ни одного изъяна, что еще можно было сказать? Идеальные бойцы – идеальные машины для убийства. У каждого алел Мангеке Шаринган, у каждого имелось оружие, которое в свое время окропит кровью руки своего хозяина. И при этом каждый не имел собственной воли...
Каждый – один из многих, многие – марионетки в руках кукловода. И все ждали приказа, который он отдаст, который станет роковым для сердца Огня, его столицы, города феодалов.
- Скоро мы будем выступать, - умиленно проговорила Вэй, глядя на их маленькую армию. – Время тянется так медленно, поскорее бы настал завтрашний день...
- Ты вечно спешишь, именно это мне не нравится. Не нужно хотеть всего и сразу, иначе ничего не сможешь получить, - мрачно ответил Мадара, скрещивая руки на груди. – Клан Учиха скоро покажет себя в деле, а потом уже подключишься ты. Надеюсь, ты помнишь, что именно от тебя требуется?
- Такое трудно забыть, к тому же, я не дура. Даже если бы я не знала, чего ты хочешь, то все равно подогрела бы интерес аристократии к будущему феодалу. Надо всего лишь найти и надавить посильнее на больные точки, - усмехнулась баронесса и тяжело вздохнула, положив руку на сердце. – Я всегда предана нашему делу.
Она сказала это с издевкой в голосе, с насмешкой в глазах, с каким-то вызовом, но так просто, так легкомысленно, словно прошлые переживания, прошлая одержимость полностью исчезли. Словно ее сдерживали все это время, не давали дышать, действовать, жить, а потом сняли все оковы и ограничения, и вместо обиды появилось лишь желание ухватить как можно больше того, что она упустила. Возможности, вещи, чувств настоящего полета и свободы, делать что-то по собственной воле, а не вопреки ей. И это отражалось в ее поступках и действиях, находило свой собственный выход в этот мир, проявляясь все больше и больше. Свобода ли?
Неутолимое желание мести и власти. Безудержное опьянение собственной волей.
- Ты всегда играла на два фронта, так что я сильно сомневаюсь в твоей преданности, - спокойно пожал плечами Мадара, уже не боясь наживать себе врагов и чувствуя, что цель, к которой они стремились, так близка. – Суть аристократов такова, что на публику они играют лучше любых актеров, но, когда никто не видит, они все делают в угоду себе.
- Решил именно сейчас высказать мне свои требования? Все, что накипело? Ох, ты вечно недоволен, - весело проговорила Вэй, отмахнувшись и смотря на лидера надменным взглядом. – Счастье так близко, почему же ты не хочешь насладиться моментом триумфа?
- Потому что в последний момент все может накрыться. Я не почувствую ничего, пока не увижу собственными глазами то, к чему мы так долго шли, - твердо объяснил ей человек в маске. – Если ты станешь обузой, я немедленно от тебя избавлюсь. И это не просто слова, Вэй.
Она поморщилась, ведь то, как он назвал ее по имени...
Слова, наполненные ядом. Он точно не шутил. Да и как он мог? Тем более в такой ситуации. Непостижимо.
- Я тебя не подведу, - тихо произнесла баронесса и буквально вылетела из помещения, толкнув его напоследок плечом.
Оставляя позади клан Учиха, жестокого человека и свою мечту.
Руки сжались в кулаки, а глаза предательски заблестели. Так близко, протяни руку – исполнится мечта. Столько сил, столько терпения, столько интриг и столько страха она испытывала, тратила, лишь бы осуществить то, о чем мечтает...
Он? Она? Они?
Так рядом с тем, что было целью, так поглощена тем, что было для какого-то истинным стремлением, всей жизнью. Одержима ли она была? Околдована ли этим?
Стремясь за чужими идеалами, женщина постепенно теряла себя.
Теряла то, что некогда теплилось в ней.
Чувства? Душа ли?
Первая капля скатилась по щеке, и баронесса устало прислонилась к каменной стене, практически не дыша. Замирая, слушая звуки, что ее окружали и, боясь, что ее найдут.
Она запрокинула голову назад, судорожно вдыхая в свои легкие воздух.
Тяжело. Паршиво.
Чувствовать себя слабой.
Тело свело судорогой, а рука взметнулась вверх, закрывая рот, подавляя всхлипы.
Чувствовать себя ненужной.

День до похорон Бенжиро Цяо. Фудо, посольство Конохагакуре. 15:13

Сакура прикоснулась пальцами к черному одеянию, которое покоилось на ее кровати. Аккуратно и невесомо, подушечки пальцев касались темной ткани, от воротника до пояса. И остановились, замерли.
И возникло странное ощущение. Их посылали сюда, чтобы выведать подробности дела. Посылали, чтобы урегулировать конфликт, возникший между знатью и Конохой. А теперь? Они вернутся ни победителями, ни проигравшими, не победившими, но и не побежденными. В мире шиноби такое было странно осознавать, в мире политики – тем более. Это обстоятельство шло вразрез со всеми остальными принципами, хоть и где-то отдаленно в сознании, Харуно понимала: на войне также нет победителей и проигравших. Есть лишь люди, вставшие на неверный путь и не пожелавшие с него свернуть, выбрав вместо мира кровь и слезы, страдания и боль. А после – остается не так много удовлетворения, которое в соотношении с пережитым, с тем, что пришлось увидеть и познать, теряется глубоко на дне сознания. Со временем исчезает, оставляя после себя лишь неприятный осадок, ведь приходилось воевать против таких же людей, у которых за спиной – родина, семья, друзья, близкие. Неосознанно сравниваешь себя с теми, кому не «повезло», с теми, чьи тела ты убирал с поля боя, но все-таки хоронил, как подобает, ибо нет ничего хуже, чем уйти из этого мира без должных почестей.
И лишь единицы не были достойны уважения.
Темные помещения, холод, одиночество. В каких-то уголках памяти до сих пор теплились образы тех мест. То мимолетное, что она могла увидеть, то мимолетное, что смогла почувствовать.
«Будь хорошей девочкой, Сакура, не просыпайся».
Слова преследовали во сне, мучили, не давали покоя. И заставляли вздрагивать каждый раз, когда со дна собственного сознания вдруг всплывало это воспоминание, это наваждение, что сопровождало ее в мир кошмаров, боли и иллюзий.
- Сакура? – в дверь постучали, и в проеме показалась светлая голова озадаченного Наруто.
Уголки губ приняли что-то наподобие улыбки, стоило ей только услышать свое имя.
- Странно слышать, что ты зовешь меня без суффикса, Наруто, - усмехнулась куноичи и встала со своей кровати, смотря на своего напарника по команде.
- Эм, - парень встал напротив нее, зажмурился и задумчиво потрепал волосы у себя на затылке.
- Мне это нравится, - тут же пояснила Харуно. – Честно говоря, никогда не любила, когда меня называли так... – девушка на мгновение призадумалась, а потом с теплой улыбкой на лице продолжила. – Официально что ли... Сразу начинаю чувствовать себя старой.
- Тебе до старости еще далеко, Сакура-ча... – Наруто осекся и резко прервался. – Сакура.
Он отвел взгляд, почувствовав, что явно сглупил и начал потирать шею, как привык это делать Шикамару. Но девушка на такое действия спокойно отреагировала, лишь вздохнула и покачала головой, а потом вновь перевела свой взгляд на черное одеяние, что покоилось у нее на постели.
- Скажи, Цунаде-сама уже говорила о своих дальнейших планах? – заинтересованность мигом отразилась в глазах девушки. – Что мы будем делать после того, как пройдут похороны Бенжиро?
Удзумаки с минуту помолчал, обдумывая свой ответ. Ему самому было мало что известно, лишь немного Какаши-сенсей и Шикаку упоминали в своих разговорах их недалекое будущее. В остальном же – неизвестность, ведь никто не посвящал их в курс дела.
- Какаши-сенсей сказал, что, возможно, нас пошлют на юг, как поддержку для союзников. Они хотят заставить воевать Реку на два фронта, а потом поставить.... М... Не помню, - Наруто прищурился и потер виски. – А! Ультиматум! Заставить подписать с нами выгодный договор, который предусматривает выплату средств на оружие и медикаменты, так же выступление на нашей стороне.
- Погоди, Наруто, - Сакура, подняв руку вверх, прервала тираду напарника. – Этот договор не есть выход из ситуации, скорее всего, генералы предусмотрели нечто более действенное.
- Действенное? – задумчиво переспросил напарник.
- Во времена Второй Мировой Войны, когда большая часть территории была отнята у Реки, Огонь таким же ультиматумом заставил страну пасть на колени. Вот только договор предусматривал не выплату средств и выступление на одной стороне баррикад, а совсем другое...
Она закусила нижнюю губу, в голове перелистывая страницы учебника истории из Академии. Политика, интриги, договоры, династии, браки. Тогда это казалось слишком отдаленным и внимания особого не привлекало, лишь потом, со временем, она стала понимать, как это близко. Раньше для девочки мир – это Коноха с улицами, площадками и парками, теперь же для женщины он расширился, преобразовался в ту самую карту с границами государств и учебником той же истории, стал кодексом деревни и собственной страны.
- Правивший в то время, Тадао Цяо поставил феодала Реки на колени на глазах у всех аристократов и большей части населения, что находились в то время в Кано, и заставил принести ему присягу верности. В ином случае семью феодала бы вырезали. Многие историки той страны тогда говорили, что мы произвели настоящий террор.
- Ты думаешь, что они хотят сделать тоже самое? Сделать Реку своим вассалом? – удивился Удзумаки, во все глаза смотря на Харуно.
- Вижу, ты все-таки отчасти стал разбираться в политике, Наруто. Но есть еще пара нюансов, про которые видимо забыли. Река долгое время была под игом Огня и даже, когда пятьдесят лет назад Бенжиро дал ей свободу и прилюдно признал независимость страны, даже тогда было много недовольных. Свободу вернули. Но чего она стоила с разоренными землями и малыми территориями? – Сакура покачала головой, и гримаса недовольства отразилась на ее лице.
Она продолжала анализировать, продолжала думать. Старалась отходить от той точки, на которую напарник ей указал. Ультиматум. Река никогда бы в жизни не стала выступать на стороне Огня, хоть и получила независимость. Насчет малых территорий, Харуно, конечно, погорячилась, но каковы они были в сравнении с соседями? Огонь и Ветер были намного больше этого голубоватого пятна на карте. Разве что северные страны не могли уступить своими габаритами, но и у тех были защитники. Дождь, после того, как там проводились военные действия Трех Стран, укрепил свои позиции, не без помощи известного всем мстительного бога и синеволосого ангела. Страна Птиц, не имея скрытой деревни, нашла союзника в лице Земли, а военная мощь Травы бдительно охраняла и оберегала верхушку страны, не позволяя чужеземцам навредить кому-либо из семьи феодала и прочих высокопоставленных особ.
А что имела за собой Река? Оккупированная почти сто лет, потерявшая большую часть территорий и имевшая за собой разрушенную деревню Водопада, она никому не была нужна. И, освободив ее из-под ига, Бенжиро только ухудшил ситуацию, оставив ее на обед голодным хищникам. Военная мощь была ничтожна на то время, торговые договоры, что были подписаны с другими странами, были подписаны феодалом Огня, а не Реки. В стране начался экономический кризис, люди переходили границу, просясь и буквально падая в ноги любому, кто предложит им работу в другой стране. Так что нет ничего удивительного, что когда Реке предложили подписать мирный договор, Таура, правительница страны, собственнолично перерезала горло посланнику Мира, объявив тем самым нации Огня войну.
- За последние пятьдесят лет прошлый феодал и нынешний проделали немало работ, прежде чем встать на ноги, наравне со всеми. Заставить воевать на два фронта было мудрым решением, но, сомневаюсь, что нам нужен враг в тылу. Чтобы не иметь врага на юге, мы должны от него избавиться, официальная версия – всего лишь обманка. Бенжиро был милосерден, но отнюдь этим же качеством ни Тадао, ни Йоширо, ни Кохаку не отличаются.
- Ты имеешь ввиду...
- Только полное уничтожение стало бы единственным возможным решением. Если нельзя поставить нацию на колени, то ее придется уничтожить, а земли разделить между союзниками, оставив, - она остановилась посреди комнаты, с печальным взглядом смотря на черное одеяние, - «самое вкусное» себе.

День до похорон Бенжиро Цяо. Конохагакуре, резиденция Хокаге. 15:47

- Разведчики докладывают о подозрительной активности на севере, - голос представителя клана Яманака отразился от стен совещательной комнаты. – Они предполагают, что войска Риса не станут дожидаться подкрепления.
Небольшое помещение, в котором находились главы кланов, старейшины и советница Хокаге, будто раскалилось от обсуждаемых здесь новостей. Мало освещенное, мало известное, будто тюрьма, из которой нельзя выйти. Вот только отсюда не просачивалась информация и только люди, что имели право знать, что творится на самом деле, имели право присутствовать здесь. Для остальных – тайна, для остальных существовали приказы с информацией, которую не давали до конца, во избежание конфликтов и распространения слухов.
- Нам нужны не ваши предположения, а точные данные, - клон Цэй Вэй злобно усмехнулся. – Сегодня я отбываю в столицу и обязана буду предстать перед регентом и советом генералов. Неужели вы предлагаете мне делиться с ними вашими... предположениями?
Последние слова она произнесла с усмешкой, заправляя за ухо прядь выбившихся волос. Аристократка надменно посмотрела на старейшин, но ничего в ответ от них не получила. Лишь голос женщины клана Хьюга заставил ее поостыть.
- Не стоит сомневаться в том, что у нас все под контролем, баронесса Цэй Вэй. Наши разведчики предполагают развитие дальнейших событий, но что делаете вы? Всего лишь передаете информацию, которую быстрее бы доставили птицы. Я слышала, что во владениях вашего клана и так все неспокойно, а ваш кузен? Глава клана бросил собственные земли, чтобы оказаться в центре событий, не позаботившись ни о семье, ни о людях, что давали ему присягу на верность, - Хироко Хьюга улыбнулась ей и продолжила. – Стоит ли вам в таком случае доверять?
- Довольно, Хироко! – пожилая старейшина одернула советницу Хинаты. – Мы собрались здесь не для выяснения отношений.
- А что насчет юга? – Чоуза заинтересованно глянул в сторону Яманака.
- Все тихо. Никаких проявлений активности, - тут же последовал ответ.
Глава клана Акимичи кивнул и вновь принялся осматривать собравшихся, которых было не так уж и много. Отсутствовала только Хокаге, Шикаку и Иноичи с Хиаши, но при этом здесь сложилась слишком напряженная атмосфера. Нара прекрасно выстраивал тактику, находил нужные вопросы, получал нужные ответы. Хьюга не отступался от своих слов и мог приструнить любого, кто выходил за рамки дозволенных отношений. К Цунаде же здесь все хорошо относились, поэтому доверяли и ждали ее вердикта, как главы деревни. Яманака же распознавал отчасти человеческие эмоции, работая в разведке, он имел большой опыт в этом деле. Но их не было, тем не менее, места все равно не пустовали. Место Шикаку заняла его жена, которая в прошлом была превосходным тактиком и шиноби. Хиаши и Иноичи сменились дочерьми, которые на данный момент имели власть и силу. Шизуне же не имела права сидеть на месте Хокаге, она лишь стояла в стороне, как всегда, придерживая Тон Тон и участвуя в прении решения.
- Если все пошло таким образом, то нас ожидает атака с севера в ближайшее время, - заключила старейшина, прикрывая глаза. – Что насчет армии феодала? Аристократы откликнулись на призыв?
- Да, каждый вассал остался верен если не феодалу, то трону точно, - уверенно откликнулась Вэй. – Люди собраны, связь между селениями есть. Но, тем не менее, мы останемся разрозненны, пока феодал не отдаст приказ. На данный момент феодал отсутствует, и никто не сможет собрать нас под свои знамена.
- У нас нет времени выбирать, кто станет новым феодалом, - внезапно подала голос Ино, сжимая руками подлокотники своего места. – Если аристократы не могут этого решить, то правление сёгуната станет самым приемлемым выходом из данной ситуации.
- Я поддерживаю Ино, - Хината, до этой поры молчавшая, уверенно посмотрела на старейшин. – Нельзя оставлять Огонь без предводителя и нельзя заставлять его выбирать нового правителя в такие же сжатые сроки. Если это поможет избежать междоусобной войны, то мы должны вынести такое предложение регенту.
- Вы стали увереннее в своих суждениях, Хината-сама, - старейшина одарила скептичным взглядом Хироко, которая ухмыльнулась в ответ.
«Недаром я подковывала дочку Хиаши в политических вопросах все это время», - довольно подумала она, заметив, как исказилось лицо действующей власти Конохи.
- Но вы забываете, что мы служим феодалу так же, как это делают вассалы и...
- Вы не правы, - прервал речь старейшины, вставший со своего места, Чоуза. – Коноха, аристократы и сам феодал служат во благо Огня. Если благо в это время – правление сёгуната, то мы обязаны принять это, как действительность.
- Шикаку сказал бы тоже самое, - добавила мать Шикамару.
Старейшина призадумалась и покачала головой, тяжело вздыхая. Разные взгляды, разная вера – все это не способствовало принятию единого решения, но они должны были его принять. Что же делать в такой ситуации? Конохе нужен был лидер, такой как Цунаде, но ее не было рядом. И если не из уважения к власти, то из-за боязни потерять собственный дом, шиноби должны были подчиниться и пойти на войну.
- Коноха выступит на защиту Огня в положенный час, - начала старейшина. – Сегодня же мы соберем нужные силы и отправим их на север. Но мы не сможем биться на два фронта. Передайте регенту, что правление сёгуната станет единственным решением, которое поможет в данной ситуации. Если же наше предложение отвергнут, то начнется междоусобная война, и нам не за что будет бороться.
Клон Цэй Вэй улыбнулся и кивнул, вставая с места.
- В таком случае, мне стоит немедленно отправиться в Фудо, - тихо проговорила баронесса и покинула совещательную комнату, оставив властей Конохи наедине.

День до похорон Бенжиро Цяо. Фудо, кафе Куроки. 16:12

Мимо вновь пронеслась повозка, и Темари тяжело вздохнула, отпивая немного еще неостывшего чая. Весь этот гул, шум, звон колокольчиков и разговоры сидящих рядом с ними людей ее немного раздражали.
Конечно, с виду место не было таким примечательным. Блеклая и неяркая вывеска, которая, скорее висела чисто для красоты, нежели для привлечения клиентов. Несколько столов из темного дерева, пару красивых картин цветения сакуры и гор, которые находились несколько южнее Фудо. Стойка, за который стоял сам хозяин кафе, полный и веселый мужчина лет сорока, да его дочка с сыном, принимающая заказы. Меню тоже не блистало особыми изысками, вот только люди сюда все-таки приходили, а из-за чего, она так и не могла понять. А может, просто не хотела понимать.
- Что именно тебе здесь понравилось? Не вижу ничего особенного, - пожала плечами Темари, вновь принимаясь за чай и замечая, что он чуть подстыл.
- Это и есть особенность этого места: здесь нет ничего особенного, - усмехнулся Нара, потирая шею.
- Не тот ответ, который я ожидала услышать, - ответила Собаку, и на лице ее отразилась гримаса удивления.
- И что же ты хотела услышать? – заинтересованно и на полном серьезе спросил Шикамару, смотря на нее.
На некоторое время возникла неловкая тишина, о которой чаще всего привыкли сочинять писатели-романтики, но отнюдь в такое время и при таких обстоятельствах романтика умирала на корню. Повозки проносились мимо, люди разговаривали, звенели колокольчики. Жесткие взгляды и серьезность положения не давали, как следует, расслабиться шиноби, была возможность – обсуди дальнейшие действия, была проблема – немедленно реши. Даже спать ложились с тревогой в душе и с намерением встать на следующее утро и избавиться от множества затруднений на собственном пути.
Темари на минуту задумалась, тяжело вздыхая, будто принимая выбор, который выбирать не хотела, сдаваясь собственным принципам, а потом серьезно заглянула в глаза Шикамару.
- Зачем ты меня сюда позвал? Ведь ты знаешь, что у меня сейчас много дел, - жестко проговорила девушка, ставя на низенький стол свою чашку.
Нара вновь усмехнулся. Только не так как раньше. Горько? Вполне возможно.
- Я слышал, что вас посылают на юг...
- Я обязана воссоединиться с братом, - тут же прервала его Собаку. – Это мой долг.
- Нас посылают на север. Хотя... не нас... Остальных... Цунаде пожелала, чтобы при ней была пара тактиков, действующая от лица нашей деревни, - как-то отстраненно сказал Нара, складывая руки в замок и прикрывая глаза.
- Это большая честь. Поздравляю, - Темари натянуто улыбнулась, но Шикамару ее мнимой радости не разделил.
- Честь? Может быть. Но в такое время хочется воевать с друзьями бок о бок, а не отсиживаться в безопасности, - задумчиво произнес шиноби и посмотрел на сына хозяина кафе, который поставил перед ним заказанное саке и чоко, стакан на три глотка, предназначенный как раз для такого напитка.
- Но... Это мой долг, - горько усмехнулся тактик, облокотившись о поверхность стола и одной рукой наполняя емкость.
Шикамару задумчиво посмотрел на блики солнца, отражающиеся на водяной глади саке, а потом посмотрел на Собаку и натянуто улыбнулся.
- За победу и за то, чтобы все мы вернулись живыми, - сказав это, он выпил саке, запрокинув голову, и затем поставил чоко на стол, вытирая рукавом губы.
Темари с грустью посмотрела на тактика, закусив нижнюю губу и отвернувшись от него. И вновь тяжело вздохнула, не первый и не последний раз за этот день. Ее тоже посещали эти мысли, но обсуждать это с кем-то просто не хватило бы сил. Слишком тяжело не только, как для куноичи, но и как для старшей сестры, переживающей за своих братьев. И некоторые неприятные эпизоды в прошлом показали, что они смертны и тоже могут умереть, не заметив или пропустив удар.
- Всем нам сейчас нелегко, - тихо произнесла Собаку, и глаза ее предательски заблестели, но ни одна слеза не пролилась на свет. – И каждый обязан выполнять свой долг.
Он обратил на нее свое внимание уже не как соперник, а как друг, который нуждался хоть в какой-то поддержке. Нуждался в том, чтобы знать, что он не один такой... Печальный? Грустный? Описания для слабаков. Возможно, задумчивый, чувствующий грядущие перемены так же остро, как если бы кунай порезал ему руку. Не один, рядом есть кто-то еще. И от этого уже как-то легче.
- Но ведь нам есть, что защищать и за что бороться, - она с надеждой взглянула на него. – Рядом ли с теми, кто нам дорог или нет, но мы все равно защищаем своих близких. Просто каждый делает это, как может.
- Если бы не долг. Скажи, что бы ты сделала?
- Ничего. Я бы все равно ушла на юг и приняла бы бой. Они надеются на меня. Мои братья. Они надеются на меня. И я не смею отнимать у них эту надежду. Может, это и не видно глазу, но мы друг для друга опора, и если не для себя, то для других мы обязаны быть сильными.
Темари замолкла.
Шикамару же не нашел, что сказать.
И вновь этот шум и гул, отголоски и звон, вот только в этом потоке многогранных звуков не было их голосов. Они молчали. Но эта тишина, возникшая между ними, словно сотрясала стены заведения, как сотрясала внутренний покой. Словно требовала, чтобы ее разорвали и мучения прекратились.
Вот только с чего начать? С сожалений о том, что началась война? С воспоминаний о родне и друзьях? У каждого они были, и жаловаться на жизнь в данном случае было бы глупо. Каждый оставлял семью. Каждый уходил с тяжелым сердцем. Но таков закон войны. Закон подлости. Закон несправедливой жизни.
- Я хотел увидеть тебя, ведь завтра на похоронах мы вряд ли столкнемся.
- Прощаешься? – спросила она, чему-то горько улыбаясь и допивая остывший чай.
Шикамару встал со своего места, усмехаясь чему-то своему и засовывая руки в карманы. Она не собиралась оборачиваться, ведь думала, что он ушел. Но только поняла спустя мгновение, что ошиблась.
- Береги себя и если не для себя, то ради братьев постарайся выжить.
Нара с тяжелым вздохом покинул кафе и двинулся в сторону посольства, думая над их разговором. А Темари так и осталась сидеть на месте, закрыв глаза и сдерживая в себе слезы облегчения и странной сладостной боли.
- Ты тоже... Береги...
Слова в пустоту.
Слова, которые он не услышит.

День до похорон Бенжиро Цяо. Фудо, дворец феодала. 17:04

В зеркале отражалась не она. Какой-то другой человек. Но не она. Женщина не помнила себя такой. Такой...
Старой? Нет, несмотря на возраст, она еще молода. Измотанной? Наверное, даже вероятней всего. Потерянной? Да.
Из нее выжали все, что могли выжать. Забрали все, что могли забрать. Отняли все, что могли отнять. Даже отца, который и так находился при смерти, даже надежду и веру не побрезговали убить.
«Мы обязаны быть сильными, если не для себя, то для людей, что нас окружают. Для близких мы станем опорой, для наших врагов – непреодолимой преградой», - вспомнились ей слова отца, который поучал ее, когда ей было лет семь.
Ей семь, ему шестьдесят два.
Когда-то давно, когда он был еще молодым, один из приближенных врачей поставил диагноз: бесплодие. Для мужчины это был сильный удар, для феодала - серьезная проблема, ведь правитель без наследника – все равно, что дом без фундамента. Долго не простоит, а при возможности – снесут. Но жена отнюдь не теряла веры, ходила в Храм Солнца и молилась, так долго и так прытко, что и у Бенжиро порой в глазах зажигался огонек надежды. И вот, уже на старости лет сорокалетняя жена обрадовала его новостью: вскоре должен появиться наследник.
Тогда ходило много недобрых слухов о ней. Ребенок мог быть и вовсе не наследником Бенжиро, что мог пятидесяти четырехлетний мужчина? Это стало поводом для шуток у народа, генералы лишь неодобрительно качали головой, а аристократы уже приготавливали своих дочерей к тому, что они выйдут замуж за будущего феодала.
Но планы рухнули. На свет появилась девочка.
Сестра отца тогда с тяжелым вздохом высказала свое неодобрение.
- Еще один удар судьбы, Бенжиро, поздравляю. Твоя жена родила тебе дочь, - зло сказала она.
- Я думал, ты хотя бы порадуешься за меня, Кохаку. Дочь мы назвали в твою честь. Глаза, кстати, такие же, как и у нашей матери были, - мягко в ответ улыбнулся мужчина, но отнюдь радости на лице сестры не увидел.
- Династия Цяо правила Огнем не одно поколение, брат. Я рада, что у тебя появился ребенок, любой отец был бы этому рад. Но ты должен помнить, что ты феодал и уже не мальчик. Кого ты оставишь после себя? Народ не примет ее, как феодала, а, выдав ее замуж, мы просто закрепим право наследия за другим кланом, - женщина в дорогом кимоно покачала головой.
Кохаку видела фотографии своей тети. Немного, но все-таки пришлось признать, что отец был прав, когда говорил об их внешнем сходстве. Такие же черные волосы, коралловые глаза, бледная кожа. Вот только взгляд у тети был жесткий, а она не могла быть такой. Лишь на людях, чтобы те не сомневались в ней, как в регенте.
- Ты хочешь закрепить право наследия за своими сыновьями? – на полном серьезе тогда спросил Бенжиро.
- Я прекрасно знаю, что мы не доживем до тех времен, когда народ увидит восхождение на престол нового феодала. Но династия Цяо никогда не преклоняла колени, и думать об этом мне просто противно, - она дернулась, и на лице отразилась гримаса омерзения. – Подумай, в нашем роду всегда были сильные мужчины и мудрые тактики. Народ не отвернется от тебя, и семья поддержит, если ты прилюдно объявишь Тадао своим наследником.
Кохаку сказала это тихо, но в тот же миг за дверями раздался детский плач. Жена Бенжиро старалась утешить девочку, но бесполезно. Она сама понимала, что сейчас решалась судьба ее дочери и боялась за нее, за единственного ребенка. Да, Манами прекрасно знала отношение сестры мужа к своей дочери, но не думала, что та будет смотреть на нее так осуждающе, будто это она виновата во всех прегрешениях. Так смотрят аристократки в сторону шлюхи.
- Ты слишком многого просишь, Кохаку. В будущем у моей дочери тоже могут появиться дети, и среди них будет будущий феодал.
- Но когда это будет?! И кто будет править это время?! Тебе уже пятьдесят пять, Бенжиро, а отцом ты стал только сейчас. Кто знает, когда у тебя появятся внуки? – с презрением в голосе спросила тетя регента. – А Тадао уже пять лет, Йоширо скоро исполнится четыре. Два брата, две надежных опоры. А что сможет сделать женщина?
Она хмыкнула и усмехнулась, совершенно спокойно упрекая женский пол в никчемной роли, которые они всегда носили в мире политики.
- Только мужчина станет надежной опорой. И если ты этого не поймешь, Бенжиро, то наша семья поймет, - твердо сказала она и быстрым шагом направилась к выходу из помещения, где находились ее муж и дети.
Бенжиро тяжело вздохнул и покачал головой. Гнетущую атмосферу этого места подогревал еще и плач недавно появившейся на свет дочери. Сколько ей? Пару дней отроду. Он не успел насладиться отцовством, как семья настоятельно рекомендует лишить собственную дочь привилегий и будущего в пользу отпрысков его младшей сестры.
- Пойдем, Тадао. Йоширо! Нам пора, - услышал он ласковый голос сестры, которая взяла за руки своих сыновей.
Любящая мать всегда обеспечит светлое будущее своему ребенку. Еще минуту назад его любимая сестра, Кохаку, шипела на него разъяренной кошкой, а сейчас улыбалась и смеялась, слушая рассказы о всякой ерунде своих маленьких детей.
А какими глазами посмотрит на него жена, которая держала сейчас на руках их маленькую дочь? Такая же мать, желающая обеспечить своей дочери все самое лучшее, что есть на свете.
Тогда ему было тяжело, как и Кохаку сейчас.
Разрываться между сестрой и женой.
Разрываться между долгом и собственными чувствами.
Регент с тяжелым вздохом отложила расческу и посмотрела в зеркало, видя там не сильного правителя, а слабую женщину.
И за что ей все это?
Она встала со своего места и посмотрела на черное кимоно, лежащее у нее на кровати.
За что?

День до похорон Бенжиро Цяо. Фудо, подземные убежища. 17:32

Пламя свечи слегка потрескивало. И в глазах Микото отразился этот маленький, дрогнувший сгусток света. На душе скребли кошки, на лице отразилась печаль. Даже Фугаку, который поначалу лез в драку со своим сыном, приутих, думая о чем-то своем. Кушина и Минато сидели где-то в сторонке от них и тоже молчали. Странно было все это услышать. Узнать все эти события, что произошли для кого-то за двадцать лет, кого-то интересовали вещи тринадцатилетней давности. Но у всех были дети. И все понимали, как многое они упустили и потеряли, отдавшись в объятия смерти.
- Я все равно не могу поверить в то, что Саске выбрал такой путь. Я... Я в это просто не верю, - тихим и охрипшим голосом произнесла мать нукенина, закрывая свое лицо ладонями.
- Но это так, - жестко сказал Итачи, а потом немного мягче все-таки добавил. – В Саске еще осталось что-то хорошее, но он слишком долго жил во тьме.
- Если бы ты не соврал, этого бы не произошло! – взревел бывший глава клана Учиха, вскакивая с кровати.
- Фугаку, прекрати, - раздался голос Минато. – Мне неприятно было узнать, какую участь вы готовили для Конохи, но это в прошлом. Итачи выполнял свой долг, но все равно сделал намного больше, чем смог бы любой другой шиноби. Он спас своего брата, выполнил долг перед деревней и скрыл позор вашей семьи. Хоть за это, но ты должен был быть благодарен.
Старший Учиха лишь промолчал на такое заявление, сжав кулаки, а брат Саске с какой-то странной благодарностью посмотрел на отца Наруто. Удзумаки был копией своего родителя. И во взглядах, похоже, тоже. Даже в непроглядной тьме, найти свет – не каждому дано. А им удавалось.
- А Наруто? Ты говорил, что он пытался вернуть Саске в Коноху, - заинтересованно проговорила Кушина, направив на брата Саске взгляд уже не своих глаз.
- Он еще не понял, как ему повезло с друзьями, и до сих пор эту дружбу не ценит, - с долей упрека ответил Итачи. – Но Наруто не из тех, кто просто так сдается.
- В любом случае, я надеюсь, что они будут драться вместе. Как бы сильны Наруто и Саске не были, но больше шансов победить у них будет, если они объединятся против нас, - сказал Минато, вставая рядом с нукенином.
- Меньше всего на свете я хотела бы драться против собственного сына, - послышался голос Микото, которая с какой-то странной материнской печалью сейчас смотрела на Итачи, но при этом думала о своем младшем сыне. – Жаль, что так все сложилось.
Кушина приоткрыла рот в удивлении, понимая сейчас женщину, как никто другой. Каждый чувствовал это тяжкое бремя по-своему. Матери беспокоились о детях, отцы надеялись на силу своих сыновей, дабы те смогли одержать в схватке победу. Брат же осуждал безрассудный выбор младшего Учихи и в душе, где-то глубоко в сознании понимал, что в такое время Саске не может оставаться один. И, скорее всего, после такого удара, после их битвы, ему придется сдаться и вернуться в деревню. Если только власти Огня и Конохи позволят ему это сделать.
- Мы уже мертвы, и нам нечего терять, - отстраненно начал он. – Это и отличает нас от Наруто и Саске сейчас. Они победят, ведь им есть, за что бороться.

День до похорон Бенжиро Цяо. Фудо, центральная площадь. 18:02

Саске равнодушно наблюдал за тем, как люди снуют в разные стороны, готовясь к похоронам своего феодала. Почему «своего»? Учиха не признавал правителя, которого никогда не видел и не увидит боле. Власть, о которой так пеклись люди, существовала только на словах и знали о ней только на словах. И где все эти аристократы, когда народ переживает плохие времена, когда им нужна помощь? Почему власть так старательно скрывает свои лица под множеством масок ложного блага, дорогих одеяний и великолепных дворцов? Без всего этого они бы были ничтожно слабы. Тогда что это за власть, которая не имеет сильных лидеров, которая подобно какой-то жалкой овце стремиться встать во главе стаи волков? Смешно, но и плакать хочется.
Но говорить о человеке плохо, даже не зная его – тоже низко, поэтому только и оставалось, что наблюдать и ждать. Ждать чего? Неизвестность, которой прикрывался вестник грядущих перемен.
Саске знал и чувствовал, что здесь произойдет та самая кульминация, к которой стремились все: шиноби Конохи и Суны, политики и аристократы, он сам и его враг. Там, где все начиналось, там, все и закончится.
И он не будет прятаться, когда все произойдет.
Он примет тот самый бой.
И победит.

Люди проходили мимо, не замечая, что толпа уменьшилась на одного человека, которого тут же заменил другой. Учиха снова исчез.
Но готовый вернуться в любой момент...

День до похорон Бенжиро Цяо. Коноха, поместье клана Хьюга. 21:43

Все спешили. Слуги носились из комнаты в комнату, помогая собрать вещи, которые могли бы понадобиться представителем одного из древнейшего клана Конохи. Все готовились. Готовились к худшему. Возможно, именно завтра прольется первая кровь, возможно, именно завтра поднимется первое знамя войны.
Возможно, именно завтра все они полягут на поле битвы.
Хината старалась об этом не думать, но ничего не выходило. Она уже давно приготовилась, давно стояла во дворе и смотрела на этот маленький элемент незамысловатого сада, небольшой фонтанчик, который возвышенностью ей был чуть выше колена.
Она помнила, как он разделял ее и старейшин. Помнила, как этот предмет декора стал гранью между спокойствием клана и тревогами целого мира. Помнила тот момент так четко, будто сейчас стояла в стороне и наблюдала за тем, как они выясняют отношения.
- Вижу, что ты уже готова, - довольно произнесла Хироко, спускаясь по небольшой лестнице к ней.
Хината обернулась и заметила, что на тете была одета куртка чунина. Все та же незамысловатая прическа, все та же сигарета в правой руке, все тот же надменный взгляд.
Но все это успело стать ей родным.
- Ты идешь вместе с нами? – удивленно произносит дочь Хиаши.
- Не думаешь же ты, что я оставлю будущую главу клана? Это мой долг: вас защищать, - насмешливо отвечает советница, поднимая голову и смотря на белоснежный диск луны. – Ночь заберет сегодня всех нас.
- Спасибо тебе за все.

День до похорон Бенжиро Цяо. Коноха, дом Куренай. 21:56

- Мама, - слышится детский голосок в коридоре, но женщина не оборачивается, как бы тяжело ей это не давалось.
- Иди спать, Сарутоби, - жестко говорит Юхи, сжимая кулаки. – Завтра настанет новый день, и мама вернется.
- Обещаешь? – голос полный надежды.
- Клянусь.

День до похорон Бенжиро Цяо. Коноха, резиденция Хокаге. 22:12

Ино заметила в толпе людей Сая, переговаривавшегося с парой других шиноби. Она направилась в его сторону, в надежде, еще раз поблагодарить за его поддержку, прежде чем все начнется.
Тот, обнаружив ее приближение, слегка улыбнулся и двинулся ей навстречу, расталкивая людей на пути.
И вот они оказались рядом, но почему-то не слова благодарности слетели с ее уст, а нечто другое...
- Я прикрою твой тыл, а ты – мой. Идет?
Мгновение спустя он кивнул, вызвав мягкую улыбку девушки.
Думать о плохом не хотелось, а переживать эти трудности вместе было гораздо легче.
Гораздо легче...

День до похорон Бенжиро Цяо. Фудо, посольство Конохи. 22:37

- Вскоре состоятся похороны Бенжиро Цяо, - голос Хокаге четко раздавался в стенах главного помещения здания. – Совсем недавно мы получили подтверждения о том, что войска Риса продвигаются ближе к границе.
- Вторжение начнется завтра? – Шикаку обеспокоенно ожидал ответа, уже думая над тем, что делать в худшем случае.
- Да. Теперь нам известно точно. Шиноби успели подготовиться и сегодня выдвигаются к границе. Люди из тех мест были эвакуированы, так что мирным жителям ничего не угрожает, - тут же ответила Цунаде, скрещивая руки на груди.
В главном помещении на несколько минут повисла тишина. И все эти стены с книжными стеллажами, с растениями и стандартами Конохи и Огня, находившимися позади Хокаге, стали свидетелями того, как решалась судьба целой страны. Лунный свет, проникающий в комнату, озарял сосредоточенные лица девяти человек. Тех, кто не смог присоединиться к своим товарищам. Тех, кому приходилось выжидать.
- Что насчет юга? – спросил Иноичи.
- Ничего, но Гаара и армия феодала Монтаро уже находятся в пути. Такое безмолвие несколько напрягает генералов и самого регента.
- Что делать нам? Мы не можем отсиживаться в столице, - произнесла Сакура, взволнованно глядя на бывшего сенсея.
- После похорон Бенжиро со мной останутся Шикамару, Шикаку и Иноичи. Нам нужны здесь связные и тактики. Ты, Наруто, Неджи и Какаши отправитесь на север в поддержку нашей армии, - твердым голосом ответила Сенджу. – Нам нужно только дождаться подкрепления от людей феодала, дабы рассредоточить силы и отправить половину наших людей на юг.
Наруто тяжело вздохнул и покачал головой.
- Почему я не могу отправиться прямо сейчас? Я должен быть рядом со своими товарищами! – воскликнул джинчурики.
- Это война, Наруто. И я понимаю твое желание, но пойми и ты меня. На похоронах феодала должна присутствовать вся наша делегация. После же них вы сможете уйти.
- Хай, - тихо произнесла Сакура, прикрывая глаза и опуская голову, понимая, что эти споры пора прервать.
- Хай! – раздалось в главном помещении.
И настала тишина.

День до похорон Бенжиро Цяо. Близ лежащие территории Фудо. 22:52

Карин посмотрела на небосвод, заметив, как одна звезда буквально разрезала его собою, падая с небесных просторов. Красноволосая покачала головой и отвела взгляд, сжимая кулаки. Спокойствие природы поражало, ведь в мире решается сейчас столько задач, происходит столько событий, что трудно было оставаться равнодушным.
И Саске...
Он не появлялся и не давал о себе знать, что сильно беспокоило девушку.
- Где же ты?
Вопрос в пустоту...
Его никто не услышит.

День до похорон Бенжиро Цяо. Посольство Конохагакуре. 22:56

Темари, сидя на подоконнике, задумчиво перевела взгляд своих глаз на луну, думая о том, что, возможно, где-то ее брат так же смотрит на этот диск...
«Береги себя, Гаара», - пронеслась мысль в ее голове.
И она коснулась пальцами ног прохладной поверхности пола, тяжело вздыхая.
Завтра предстоял сложный день.

День до похорон Бенжиро Цяо. Пустыни страны Ветра, необжитые территории. 23:01

Гаара находился в стороне от всех шиноби, смотря на луну и чувствуя себя довольно-таки странно...
Словно за ним кто-то наблюдал.
Это ощущение было неприятным, но в тоже время он не чувствовал опасности, как это бывало раньше. И среди песков пустыни не возникало чувства одиночества, в небе не сияли навевающие грусть звезды...
Что-то родное...
Словно мать была рядом, словно сестра находилась подле него...
Словно не было многих километров, не было расстояния, разделяющего его и семью.
Была только ночь, которая принимала в свои объятия все больше и больше людей.

День до похорон Бенжиро Цяо. Фудо, дворец феодала. 23:35

Кохаку задумчиво смотрела на спящий город, который завтра проснется, который завтра встанет на ноги и найдет в себе силы попрощаться с феодалом, со своими родными, которые выступят на защиту Огня. Уже не первый день ее посещала мысль, что все происходит слишком быстро. За какие-то две недели они пришли к тому, чтобы вновь встать на путь разрушений.
Прошлые ошибки действительно никого и ничему не научили.
Пока люди ходят по этой земле, они будут наступать на одни и те же грабли.
А она будет смотреть из своих покоев, как это происходит, пока не отвернется, не оторвет руку от прохладного оконного стекла и не признает, что спокойствие разрушилось, с грохотом разбилось.
Но собирать осколки уже не хватит сил.
Только пальцы поранятся в попытках.
Только кровь проявится в свете завтрашнего дня.

День похорон Бенжиро Цяо. Коноха, северные ворота. 00:07

Медленно отряды шиноби покидали деревню, выдвигаясь осторожно, практически бесшумно. Хироко сказала, что ночь заберет сегодня всех их, и она оказалась права. В толпе каждый видел своего знакомого, каждый волновался и понимал, что выступить сейчас – необходимость, чтобы защитить свои семьи.
Шиноби, которые оставались на защиту деревни, в худшем случае исхода предстоящей битвы, наблюдали за всей этой процессией. Они стояли на своих постах, находились и прочесывали вдоль и поперек каменные стены, с которых было хорошо видно, как лунный свет озаряет путь их друзьям и товарищам.
Один из чунинов, чей пост находился ближе всего к северным воротам, с сожалением и сочувствием посмотрел на этих людей. Но вскоре в его взгляде показалась и решимость, заставившая надеть уверенную улыбку на собственное лицо.
Им есть за что бороться. И они победят...
Обязательно победят...

«День похорон Бенжиро Цяо стал Черным Днем в истории Огня. В этот день началась Пятая Мировая Война, в этот день погибло множество людей. Нам не было известно об этом из некоторых достоверных фактов, но многие историки предполагают, что произошедшее в Фудо стало неким толчком, послужившим вторжению на территорию Огня армии Риса. Многое нам до сих пор неизвестно, многое до сих пор остается загадкой...»

Из заметок архивариуса Амиды,
Одного из составителя Летописи Разлома,
Пятьдесят лет спустя после вышеописанных событий.