Маяк. Эпилог.

Рука Какаши дёрнулась, и он почувствовал боль, пронзившую ладонь. Мужчина резко выдохнул и метнул шаровую молнию в массивный булыжник. С оглушающим треском валун разлетелся на сотни осколков, в воздухе повисло облако каменной пыли и распространился знакомый запах озона. Джонин аккуратно стянул перчатку с руки и нахмурился: ладонь покраснела, а пальцы распухли. Неужели он что-то сломал, пока тренировался? Ощупав ладонь, мужчина убедился, что все кости целы и применил лёгкое исцеляющее дзюцу, которому его обучила Сакура. Конечно, залечить серьёзную рану он не смог бы, но снять небольшое воспаление было Какаши вполне по силам. Видимо, на сегодня тренировка закончена, а это значит, что придётся возвращаться на свой остров, к старому дому.
За время ссылки Какаши успел изобрести несколько новых дзюцу, и, чтобы ненароком не разворотить единственное имеющееся жильё, отправлялся тренироваться в их использовании на соседний остров. Этот клочок суши был более скалистым, растительности на нём почти не было, не было и источника пресной воды. Словом, на Какаши вряд ли кто-нибудь взъелся бы, уничтожь он тут пару камней.
Мужчине не хотелось возвращаться в дом, но и сидеть просто так на пронизывающем ветру не имело смысла. В доме он мог хотя бы найти себе занятие, половить радиоволны, послушать, что говорят моряки. Каждый невыносимо долгий день Какаши тренировался до изнеможения, чтобы не сойти с ума. Он никак не мог узнать, что сейчас происходит в деревне, и эта неизвестность убивала его. Мужчина хотел знать, как Данзо воспринял опоздание Сакуры и поверил ли в байку о шторме? Как у неё дела, о чём она сейчас думает? Прошло уже двенадцать дней с тех пор, как ушёл катер, до следующего его прихода оставалось больше двух недель. Ещё полмесяца ожидания и неизвестности. Какаши иногда хотелось рвать на себе волосы от бессилия.



Наруто в очередной раз запустил в волосы пятерню, нервно взлохмачивая отросшую шевелюру. Сколько бы Шикамару ни обсуждал с ним стратегию поведения с Данзо, факт оставался фактом — никаких прямых доказательств виновности Шестого Хокаге в многочисленных преступлениях против деревни у них не было.
Всё, что сумел раздобыть Сай, и всё, что разузнал сам Наруто, было лишь чьими-то словами и косвенными уликами.
Шикамару покачал головой и произнес то, что у всех вертелось на языке, но никто не смел озвучить:
- У нас ничего нет.
Наруто сжал кулаки и прошипел сквозь зубы:
- Мы должны что-то сделать.
Шикамару скосил глаза на своих друзей, на бледные, сосредоточенные лица. Они собирались в потайном подвале одного из зданий, принадлежавших клану Хьюга, уже больше двух лет, чтобы обсуждать ситуацию, сложившуюся в деревне, без оглядки на шиноби из Корня. Сегодня смогли прийти Ино с Тен-Тен, Шино и Киба. Остальные были заняты на миссиях или на работе. Обычно собиралось и того меньше людей, но сейчас положение было критическим и необходимо было принимать какое-то решение.
- Нам остается только прямая конфронтация, а мы все знаем, что он лишь этого и ждет, - Шикамару теребил изнанку своих карманов и в который раз за день пожалел, что бросил курить. Тогда он знал бы, куда деть руки.
- Ну и что! - воскликнула Ино, её голос немного дрожал от гнева, а губы были сжаты в тонкую полосу. - Мы должны помочь Сакуре! Кто знает, что он там с ней...
Тен-Тен участливо сжала её плечо и добавила с решительным блеском в глазах:
- Ино права. Отсиживаться больше нет смысла.
Шино молча кивнул. Киба вообще всегда голосовал за решение проблемы силой.
Шикамару последний раз вздохнул и посмотрел на Наруто:
- Если мы поднимем восстание, нам понадобится вся поддержка, какую сможем заполучить. Ты готов к этому?
Наруто хищно оскалился и произнёс низким голосом Курамы:
- Мы готовы.



Прошло около десяти дней с тех пор, как Сакура очнулась на земляном полу в кромешной тьме, вдыхая подвальную сырость и чувствуя жуткую боль внизу живота. Шиноби Корня перехватили её на пути в Коноху, она плохо помнила, что именно произошло. Скорее всего, они использовали сильный транквилизатор, раз он повлиял на её память. В её камере не было окон, не было никаких источников света, её окружала гулкая тишина. Первым делом девушка попыталась излечить себя, но быстро поняла, что на путах, связывающих её запястья, стоят сильные печати блокировки чакры. Единственное, что Сакура знала о Данзо абсолютно точно — тот был несравненным мастером фуиндзюцу, а значит, разбить его печати почти невозможно. Почти.
Сакура изо всех сил пыталась освободиться от цепких прорезиненных наручников, она не хотела ждать того момента, когда Данзо решит, что от неё можно избавиться. Девушка поняла, что основную свою роль для него уже отыграла. Данзо не нужно было, чтобы она забеременела от Какаши, нет, ему нужно было всего лишь, чтобы она доставила генетический материал. Сакуру выворачивало наизнанку от таких мыслей, но боль в животе и между ног безошибочно указывала на то, что её выскоблили. И что какая-то женщина добровольно или по принуждению уже... Может быть, Данзо ждал положительного результата своего эксперимента? И если результата не будет, Сакуру отправят к Какаши снова? Или кого-то другого? В любом случае, девушка не собиралась дальше плясать под дудку Хокаге.
Еду и воду в её камеру приносили нерегулярно, спать позволяли урывками, пробуждая от дремы громкими звуками, никто с ней не разговаривал. Данзо хотел ослабить и дезориентировать её, и у него вполне могло бы это получиться, но Сакура тоже была не лыком шита. За долгие часы ночных дежурств в госпитале она научилась отслеживать течение времени по процессам, протекающим в её организме. От скуки Сакура ставила на самой себе эксперименты, моделируя состояние обезвоживания, дефицита глюкозы или аллергические реакции. За это время она досконально изучила собственный организм и его реакцию на различные ситуации. Сложнее всего было следить за течением времени во сне, однако Сакура знала, что в определенных неудобных позах спит определенное количество минут. Таким образом, Сакура вычислила, что прошло где-то между 250 и 260 часами с тех пор, как она очнулась, и всё это время она пыталась разбить сковывающие её чакру печати.
Девушка провела шершавым языком по растрескавшимся губам. Голова была словно забита ватой, все чувства притупились, это мешало анализировать своё состояние, но не критично. Прошло около девяти часов с тех пор, как ей совали миску с водой через маленькое окошко в двери, сейчас наглухо закрытое. Ей давали ровно столько, чтобы она оставалась в сознании, но не позволяли утолить жажду. Сакура старалась игнорировать сосущее предчувствие, что в какой-нибудь момент охранники вовсе забудут о её существовании. Умирать от обезвоживания в тюрьме совсем не хотелось. К сожалению, шевелиться не хотелось тоже, да сейчас и не было необходимости. Нужно было сосредоточиться. Наруто как-то удалось сломать наложенные Данзо печати и освободить Кураму. Значит, и у неё это могло выйти. Она прислушивалась к собственному сердцебиению, стараясь почувствовать ток чакры, как нащупывают пульс. Где-то внутри, как горячая кровь струилась по жилам, так же текла её сила. Надо было только искать.



Данзо выслушал доклад разведчиков и жестом отпустил их. Небольшие стычки на границе со страной Медведя. Можно было бы спровоцировать их на полномасштабное нападение и захватить их территорию, но ещё не время. Жители Конохи пока что не способны были поддержать политику вторжения. Но ничего, уже скоро об этом можно будет не беспокоиться. Скоро Данзо раскроет внутреннего врага, и совету старейшин придётся признать его правоту. Тогда он сможет сплотить жителей деревни перед лицом внешней опасности, и можно будет начинать поглощать мелкие страны. В прошлый раз Третий всё испортил своими пораженческими взглядами и подписанием мирных договорённостей, но сейчас Данзо был практически уверен в успехе.
Данзо считал, что каждый человек подвержен страстям, и что этим всегда нужно пользоваться, извлекая для себя выгоду. К примеру, клан Учиха, несмотря на всё своё напускное хладнокровие, был кланом страстных людей. Главенствующей чертой у них, конечно, была гордыня. Так легко было сыграть на темпераментной натуре их лидеров: несколько раз напомнить, что ни один из них так и не стал Хокаге, убедить, что в деревне их не уважают, пустить мысли по нужному руслу. Не составило большого труда всё это проделать чужими устами, и вот уже клан готов поднять восстание. Всю работу они проделали сами, своей заносчивостью ограждая себя от людей всё больше. Даже самого гениального из них удалось убедить, что его семья — это сборище злодеев, оставалось лишь сыграть на его любви к деревне.
Но Данзо тоже делал всё это из любви: Учиха рано или поздно стали бы угрозой для деревни, с ними необходимо было разобраться. Никто не верил ему тогда, как не верят старейшины сейчас, когда он призывает отдать девятихвостого демона под его контроль. Они считают мальчишку героем войны. Но ничего, Данзо раскроет им глаза.
Всё уже было готово - девчонка-медик оказалась удобным инструментом для того, чтобы одновременно спровоцировать и Кьюби, и Хатаке. Конечно, слишком долго пришлось ждать исполнения всего плана, наверняка Хатаке дёргал за ниточки и не давал молодёжи совершать глупости, но теперь и он попался на крючок. Утечка информации должна была уже достичь его острова. Данзо довольно улыбнулся собственным мыслям: сын Белого Клыка был умён и терпелив, но все люди подвержены страстям. Все, без исключений.



Какаши осторожно крутил ручку радио, настраивая приёмник на волны, которые моряки использовали для общения, когда услышал свой позывной.
- Кегосима на связь не выходил? - шурша помехами, спросил кто-то.
Какаши встрепенулся, хватая микрофон:
- Кегосима слушает. Приём?
Несколько мгновений эфир был заполнен лишь белым шумом, и мужчина похолодел внутри. Что-то случилось. Что-то очень нехорошее.
Капитан одного из катеров, курсирующих по заливу, прочистил горло, прежде чем сказать:
- Таниши просил передать... Его сын услышал от торговца из Рю, что Харуно-сан посадили в тюрьму.
Белый шум в ушах Какаши сменился звонкой тишиной. Он замер на месте, словно превратившись в камень, словно сроднившись, наконец, с этим островом.
Капитан в это время продолжал говорить, что про выдвинутые ей обвинения ничего не известно, и подробностей никто не знает, но они решили, что Какаши должен быть в курсе.
Какая-то часть джонина хотела рассмеяться, и сказать этому капитану, что шутка удалась, и он почти поверил. Но вместо этого мужчина зажал кнопку микрофона и выдавил:
- Известно, когда?
- Да чёрт знает, - не медлил в этот раз с ответом капитан. - Говорят, что она и до деревни не успела добраться.
Значит, уже около двенадцати суток. За это время... Какаши опустил голову, до боли сжимая микрофон в руке, стараясь не поддаться отчаянию, не предполагать сразу худшего. Сейчас ему нужна была ясная голова. Мужчина поспешно вышел из эфира, выключил радио и направился в комнату за своим жилетом. Конечно, Данзо ждал именно этого. Конечно, он использовал Сакуру, как приманку. Конечно, Какаши всё понимал. И что с того? Джонин одним плавным движением надел боевой жилет, проверяя наличие свитков. Благодаря контрабанде, он был вооружен до зубов. Отлично.
Мужчина кинул в рот солдатскую пилюлю, которая поможет ему преодолеть восьмичасовой путь за четыре часа, и быстрым шагом вышел из дома, не потрудившись закрыть дверь на замок.



Шикамару считал, что они совершают огромную ошибку: три года они планировали этот переворот, но никакого дельного плана так и не сложилось. Слишком много неучтенных переменных, они шли на это вслепую. И совершенно осознанно. Наруто надеялся на удачу, а на лицах остальных читалась решимость тонуть вместе с кораблем. Сам Шикамару лихорадочно продумывал все возможные варианты развития событий, пытаясь вычислить, как ему поступить, если, а точнее, когда, дело примет скверный оборот. Важнее всего, конечно, было вытащить из деревни Наруто. Нельзя было допустить, чтобы Курама достался Данзо. Пусть Наруто потом злится на него, пусть рвёт дружбу, Шикамару должен защитить его.
Пока он в который раз прокручивал все эти мысли, их компания уже добралась до входа в башню. Через несколько минут должен был появиться и сам господин Шестой Хокаге. Шикамару буравил каменным взглядом тяжёлые двери, когда Наруто похлопал его по плечу, лучезарно улыбаясь, и поднял вверх большой палец:
- Мы победим!
Шикамару ошеломлённо уставился на друга, а потом прыснул и засмеялся:
- Я уж подумал, ты мне что-нибудь о силе юности рассказать хочешь!
Наруто заулыбался ещё шире, однако взгляд его стал серьёзнее:
- Выбора у нас нет.
Шикамару на секунду закрыл лицо руками, стараясь выровнять дыхание. Его напряжение немного спало. Парень оглянулся на всех пришедших — друзья, союзники — они стояли плечом к плечу. Слишком рано он думал о поражении, всё-таки чем чёрт не шутит, может, и им наконец повезёт.



Данзо улыбнулся своим мыслям, спускаясь по лестнице башни. Ему только что доложили, что Хатаке Какаши был замечен на подходах к деревне, а на улице перед башней собрались подростки, задумавшие устроить бунт. Всё складывалось как нельзя лучше. Он позволит Хатаке войти в деревню, чтобы было больше свидетелей его предательства, а тем временем разберётся с девятихвостым. Хокаге уже снял сдерживающие его правую руку печати. Не хотелось тратить последний оставшийся после битвы с мальчишкой Учиха Изанаги, однако ему необходима была чакра Сенджу для активирования Мангекё. Если всё пойдет по плану, он сможет подчинить себе демона, а потом пополнит свою коллекцию последним оставшимся Шаринганом.
Хокаге выглянул в узкое окно, выходящее на площадь перед башней: там собралось больше людей, чем он предполагал. В первом ряду выделялась светлая голова Узумаки. С каждым днем мальчишка всё больше походил на отца, жители деревни начали это замечать. У них начали появляться мнения. Данзо вздохнул, напустив на себя привычный серьёзный вид. Пора было положить конец опасным мыслям, отравляющим разумы обывателей. Пора было показать детям, как опасно играть с огнём.



Тяжёлые двери, ведущие в башню, отворились, и из них вышел Шестой Хокаге со свитой охранников. Данзо обвёл их группу бесстрастным взглядом.
- Добрый вечер, господин Хокаге, - Шикамару знал, что нельзя сразу оскорблять Данзо неуважением. – Мы хотели бы узнать, по каким причинам шиноби Корня захватили Харуно Сакуру-сан.
- Вы могли бы спросить это, придя ко мне в кабинет, а не устраивая этот балаган, - сам Данзо однако церемониться с ними не стал. – Я не обязан отчитываться перед кучкой детей на улице.
Хокаге повернулся было, делая вид, что собирается уходить, когда Шикамару спокойно произнес:
- Перед вами главы кланов Нара, Яманака, Акимичи и Хьюга, а так же друзья и родственники Харуно-сан, которым не безразлична её судьба. Вы ответите на наши вопросы.
Данзо нахмурился, но больше не увиливал:
- Медик Харуно Сакура арестована по обвинению в измене и сговоре с врагом, - громко, так, чтобы слышала вся площадь, объявил он.
Шикамару поджал губы, кожей чувствуя, как закипает в Наруто ярость.
- На чём основаны эти обвинения?
Данзо скривился в ухмылке:
- На показаниях моих оперативников. Большего вам знать не положено.
- Как скажете. Однако мы имеем право знать, почему нам было отказано в посещении Сакуры-сан. Её родителям не позволили даже взглянуть на дочь.
Шикамару чувствовал, что количество меток чакры вокруг него увеличивается: по их плану, люди должны были собираться постепенно.
Данзо спокойно отвечал на заявления Шикамару:
- Харуно Сакура находится под усиленной охраной как особо опасный шиноби. Посещения для неё запрещены из-за той угрозы, которую она представляет для деревни.
- Все ради деревни, не так ли? - громко спросил Наруто, уже забыв о всякой осторожности. - Вы всё время это повторяете, господин Хокаге, однако же вы и о себе не забываете, когда в очередной раз спасаете Коноху.
Данзо перевел тяжёлый взгляд на парня.
- Как это понимать?
Шикамару хотел одёрнуть друга, но было уже поздно: Наруто собирался выложить все козыри на стол в самом начале игры.
- Вы не можете запечатать рты всей деревне, люди помнят о том, что вы совершили, и они говорят. Это ведь вы отдали приказ Учиха Итачи об уничтожении собственного клана! - распалялся Наруто, а Шикамару прислушался к ропоту, зародившемуся в толпе собравшихся. - А потом вы себя в обиде не оставили и пересадили себе все глаза с активированным Шаринганом. Покажите вашу руку, если вам нечего от нас скрывать.
Данзо никак не отреагировал на возгласы, доносившиеся из толпы.
- Клан Учиха замышлял захват власти в деревне, их необходимо было остановить. А пересадка Шарингана была одобрена старейшинами, - Хокаге говорил спокойно, однако Шикамару заметил, как дёрнулась его правая рука. Данзо не понравились слова Наруто о том, что люди помнят об отданных когда-то приказах.
- Как удобно! - продолжал тот. - Влиятельный клан вдруг оказывается кучкой заговорщиков, а их Кеккей Генкай отходит вам по наследству! Что мне это напоминает? Ах, ну конечно, вы ведь обвините в заговоре и нас, а потом старейшины одобрят передачу Курамы под ваш контроль?
Людей за их спинами становилось всё больше, а их возмущение всё громче.
- Следи за языком, - прошипел один из шиноби Анбу слева от Данзо.
Хокаге поднял ладонь, чтобы успокоить своего подручного:
- Пусть говорит. Мне интересно, что ещё он нафантазировал.
«Больше пятидесяти бойцов. Окружают нас,» - передала Ино по мысленному каналу, соединяющему их всех. Шикамару понимал, что Наруто такими темпами не сможет спровоцировать Данзо хоть на какое-нибудь признание. Скорее, он сам признается, что они действительно готовят восстание, хоть это уже было очевидно.
- Ещё? Что ж, это не трудно, - Наруто уже почти рычал, ярость лиса готова была вырваться наружу в любой момент. - Вы же помните того медика, что пересаживал вам Шаринган? Если нет, то хочу уверить, его друзья помнят, несмотря на то, что тело так и не было найдено. Дело ведь было не в Шарингане, вы сами сказали, что пересадка была одобрена старейшинами. Тогда в чем? Может быть, в ваших медицинских записях? Так похожих на записи Орочимару, найденные в его лабораториях? Того медика звали Оотоме Такеру и он сразу понял, что к чему. Вы ведь думали, что успели замести все следы, однако вы ошиблись.
«Что-то происходит,» - раздался в голове Шикамару голос Ино. Парень и сам видел, что дело плохо, к их группе всё ещё присоединялись люди, но и на крышах вокруг площади собиралось всё больше и больше белых масок. Парень знал, что за последний год Данзо значительно увеличил свою личную армию, но не предполагал, что настолько. Хорошо, что они решили не впутывать сюда гражданских, поддерживающих Наруто. В предстоящей битве те послужили бы только заложниками для противника.
«Хината сказала, Данзо собирает чакру в правом глазу,» - тревожно продолжила Ино. «Это... Это Шаринган!» - прозвучало у них в головах криком. Шикамару сообразил первым, активируя свои тени, собираясь сдержать своего друга. Но было слишком поздно. Наруто взорвался горячей энергией Курамы, заточённый в огромном теле девятихвостого лиса и не способный побороть контроль Данзо. Гигантская лапа схватила Шикамару и сжала в своих когтях, выдавливая воздух из лёгких.



Секунды сливались в минуты, плавно перетекая одна в другую. Влажный подвальный воздух наполнял лёгкие Сакуры. Её крошечная камера представлялась гробницей, и воздух с каждым вздохом всё больше отдавал могильной затхлостью. «Не отвлекайся! - приказала Сакура сама себе. - Ты здесь не умрёшь!»
«Умрёшь, умрёшь...» - эхом прошипело сосредоточение боли в висках. Следить за временем становилось всё труднее. Девушка чувствовала, как силы покидают её затекшее тело. Но ещё рано было сдаваться... Ещё есть, за что бороться, верно? Резиновые наручники давно натёрли запястья до крови, а под прохудившейся рубашкой отчётливей проступали ребра. Девушка выдохнула устало, борясь с сонливостью, которую её организм начал использовать, как защитную реакцию. И постаралась сосредоточиться. Наруто понадобилось десять месяцев на то, чтобы сломать печати, но у неё не было столько времени. Девушка считала про себя, дыша размеренно и стараясь впасть в состояние безмыслия. Она не думала, когда использовала чакру: это происходило на автомате. Значит, думать о том, чтобы найти источник энергии не нужно, нужно почувствовать.
Где-то в этих подземельях капала вода. Сакура расслышала один всплеск.
...Другой.
...Третий.
...Четвёртый.
....Десятый.
Усталому телу было не так уж сложно отказаться от мыслей. Каждая упавшая капля тонула в измученном разуме.
......Сотый.
Холод и неподвижность сковали руки и ноги, пальцы потеряли чувствительность, и Сакура уже не могла понять, где заканчивается её кожа и начинается влажный воздух.
........Тысячный.
Сакура наблюдала со стороны. Ощущения её организма отошли на второй план, разум стал чем-то большим, чем её тело, он выскользнул куда-то, заполнил собой не только черепную коробку, но и крошечную камеру. Он стремился дальше, расширяясь, проникая в твёрдую почву, заражая собой воздух. Границы, отделяющие её от внешнего мира, истёрлись, прохудились и, наконец, исчезли. На один красочный миг она перестала быть личностью, перестала быть кем-то, она была сразу всем. Целой вселенной, заполненной бесконечной пустотой. Миг прошёл - и она начала возвращаться назад, съёживаться до размера туманностей и галактик. Превращаясь в песчинку их мира. Схлопываясь в человеческое обличье, но не останавливаясь на этом. Её разум проникал обратно под кожу, под фасции и мышечные ткани, пронизанные сосудами, под кости и органы. Внутрь, внутрь, всё глубже. В ткани, в клетки, в ядра, разбиваясь на макромолекулы, раздробившись до белковых связей.
И там, где-то глубоко, проснулся пульс энергии. Почти несуществующий всплеск. Но от него пошли круги – неприметные изменения, крадущиеся ощущения. Сосредоточение разума ухватилось за эту тень, потянуло, позвало. Чакра просочилась через барьеры, как вода сквозь камни, одна-единственная крохотная капля.
Не выпуская эту пылинку чакры из фокуса, девушка принялась заново собирать своё сознание, как детский конструктор складывать свое "я". Она подбирала осколки своей личности, тянула за ниточки первых воспоминаний. Ассоциации начали расцветать пышными бутонами, события её жизни выстраиваться стройными рядами, и вскоре она уже дышала, как Сакура, и мыслила, как Сакура, и была, в общем и целом, скорее всего, Сакурой.
Девушка попыталась пошевелить онемевшими пальцами, постепенно возвращались ощущения реального мира: жажда, холод, голод и боль. Сакура знала, что чакры в её распоряжении слишком мало, что у неё есть только один шанс. Другому шиноби этого количества чакры ни на что не хватило бы, но девушка обладала идеальным контролем. Куноичи могла использовать эту крупинку, высвободив её в одной-единственной точке. Сакура потянула резиновые путы на пробу — кожа на запястьях запротестовала болью, но наручники не двинулись с места. Она выдохнула, сосредоточилась и потянула ещё раз, направляя каплю чакры для моментального усиления одного-единственного мышечного волокна. Резина подалась и — порвалась, разрушая наложенную печать.
Куноичи выдохнула шумно, срывая с себя остатки наручников и тут же маскируя свою чакру — что, если заметили? Но за стенами камеры было тихо. Первым делом девушка аккуратно исследовала собственное тело. Истощение и обезвоживание, повышенная температура, воспаление придатков из-за переохлаждения и учащённое сердцебиение. С этим можно было справиться. Она применила целебное дзюцу, перераспределяя ресурсы организма, сжигая оставшуюся жировую прослойку и наполняя мышцы энергией. Сакура чувствовала, что выглядит как сама смерть, но сейчас ей было важнее как можно скорее сбежать из тюрьмы.
Девушка направила чакру в руку и сняла железную дверь в камеру вместе с петлями и засовом. Ей до последнего не хотелось привлекать к себе внимание тюремщиков. Земляной коридор никак не освещался, поэтому Сакура отправилась в ту сторону, откуда обычно приходили охранники, на ощупь. В конце коридора была еще одна дверь, за ней послышался шорох. Куноичи скользнула в сторону, позволяя двери открыться. На вошедшего человека падал свет из проёма, он остановился на мгновение, видимо, давая глазам привыкнуть к мраку. Сакура напала сзади, целясь в голову, но её кулак не встретил твердой черепной коробки: плоть человека распалась и поползла по её руке чёрной волной. Девушка не смогла сдержать испуганного крика.
- Сакура? - послышался шелестящий голос.
Из дверного проёма появился человек, закутанный в чёрные одежды.
- Шино? - узнала девушка.
Жуки Абураме перестали карабкаться по её коже и полетели обратно к своему владельцу.
- Пойдем, - поманил парень её за собой, - наши сейчас отвлекают Данзо и его бойцов. Так что тебя не скоро хватятся.
Сакура нахмурилась, проходя мимо трёх распростёртых тел в белых масках. Она никогда раньше не задумывалась о том, почему Шино не сдаёт экзамен на джонина, ведь с навыками у него всё было в порядке. Однако в данный момент её больше волновало другое:
- Вы решились выступить против Данзо? Почему?
Парень ответил просто:
- Из-за тебя.
Сакура закусила губу. Её друзья решили рискнуть всем ради её освобождения.
- Пойдём к ним, - твёрдо сказала она.
Шино остановился, преграждая ей дорогу:
- План не такой.
- Я могу сражаться, - не отступилась куноичи. - Не вынуждай меня демонстрировать.
Парень раздумывал всего мгновение, прежде чем развернуться к выходу.
- Тогда не отставай.



Какаши чуял расставленную для него ловушку: Данзо впустил его в деревню, чтобы набралось как можно больше свидетелей его неповиновения. Джонин бежал по знакомым крышам, замечая тревожные лица на улицах, следы голода и разрухи на окраинах гражданских кварталов. Что произошло с деревней за время его отсутствия? Течение его мыслей было прервано несколькими одновременными вспышками чакры вокруг него. Джонин бросился в сторону, складывая печати для техники Цветов Феникса. Шесть шиноби Анбу уклонилось от атаки, зажимая его в кольцо. Какаши прыгнул, уворачиваясь от теней клана Нара и скрещивая кунай с катаной самого крупного нападающего. У них не было приказа убить. Джонин отступил на полшага, увлекая противника за собой и одним движением бросая его тело в другого шиноби. Значит, им не победить. Уклонившись от огненной атаки, он встал в нужную точку, и, сложив необходимые знаки, метнул последний кунай для завершения круга. Печати, привязанные к кунаям, которые были спрятаны в пламени Цветов, активировались, и в воздух взвились электрические разряды, образовавшие клетку с Какаши в центре. Она просуществовала не дольше секунды, но этого было достаточно, чтобы оглушить всех шестерых. Какаши не стал дожидаться, когда прибудет подкрепление, и возобновил путь к большому скоплению меток чакры. Раз противники пытались оттеснить его в противоположную сторону, ему надо было именно туда.



Сакура выскочила на крышу, выходящую на площадь перед башней Хокаге на мгновение позже Шино и замерла. Перед её глазами Наруто вдруг высвободил Кураму и десятки лап, сотканных из чистой энергии, начали хватать людей. Но не анбу, облачённых в чёрно-серые костюмы, а своих. Девушку охватил ступор. Она видела, как светящееся тело Курамы поглощает Ино, видела обездвиженных Кибу и Акамару, сопротивляющуюся Тен-Тен. Её друзьям было не выбраться, было даже не вздохнуть. Взгляд девушки нашел Данзо: Хокаге стоял рядом с вырвавшимся зверем, его правый глаз был открыт. Даже с большого расстояния Сакура узнала красную радужку Шарингана. Она сразу поняла, что нужно сделать. Послав мощный поток чакры в ноги, девушка прыгнула, сжимая в руке один-единственный кунай.
Данзо заметил её, в его руке блеснуло лезвие.
«Метнёт!» - пронеслось у неё в голове, но он не стал этого делать. Его танто был направлен прямо в её сердце.



Какаши оторвался от преследователей и, перепрыгнув пару крыш, оказался на краю площади. Благодаря открытому Шарингану он видел всё до мельчайших деталей. Каждое отдельное сражение, каждого человека, попавшего в плен Курамы. Но отчётливей всего он видел, как Сакура прыгнула с другой стороны площади, целясь в Данзо. Он видел, как Хокаге направил на неё свой нож. Словно в замедленной съёмке, он смотрел, как чакра Хокаге окутывает его оружие, превращая короткий клинок в меч, как лезвие, сотканное из воздуха, прорывает ткань её потрёпанной рубашки. Сквозь шум разразившейся битвы он слышал хруст грудной клетки. Он видел, как брызнула кровь.
Время остановилось. Сердце застыло в груди. В ушах тихо звенело, как после взрыва. Какаши видел каждую пылинку, взметнувшуюся в воздух, мог пересчитать каждую ресничку, обрамляющую зелёные глаза. Он никогда ещё ничего не видел с такой потрясающей ясностью.
Кунай Сакуры застыл, не достав до правого глаза Данзо. Но губы девушки начали растягиваться в ухмылке. Её кулак разжался, и из кончиков пальцев метнулась зелёная игла.
Хокаге взвыл от боли, и резким движением отбросил почти невесомое тело девушки в сторону, закрывая рукой окровавленную глазницу. Только Какаши, для которого эти мгновения тянулись мучительно долго, мог заметить, что в следующую секунду Шаринган, вживлённый в правое предплечье Данзо, начал медленно закрываться. Джонин равнодушно отметил, что тело его вдруг налилось свинцом, будто он постарел лет на десять. Однако разум оценивал ситуацию на автомате, и Какаши словно со стороны наблюдал, как пробуждает собственную технику.



Данзо закричал, отбрасывая труп девчонки подальше. Глупо было её так недооценить! Но у него был способ исправления ошибок. Мангекё Шаринган Шисуи был гораздо ценнее последнего оставшегося Изанаги. Хокаге активировал технику, когда почувствовал присутствие знакомой чакры. Он обернулся в сторону прибывшего Хатаке и тут же ощутил непреодолимую тягу чуть выше локтя.
- Нет! - взвыл Данзо, когда попытался отскочить, увернуться, сделать хоть что-нибудь, чтобы Изанаги успело сработать.
Но притяжение Камуи невозможно было преодолеть. Данзо видел, как его плоть подёрнулась, искривилась и потянулась спиралью к точке невозврата. Он издал утробный рык и рубанул окровавленным мечом по собственному плечу. Ещё был шанс обернуть всё в свою пользу.



Какаши выдохнул, передвигаясь на автомате, борясь с навалившейся усталостью и не обращая внимания на вспыхнувшую головную боль. Руки сами собой уже складывали необходимые печати. Чакра вырвалась из кончиков пальцев, собираясь в миниатюрные шаровые молнии. Джонин прыгнул наперерез Данзо, метнув молнии, от которых тому удалось увернуться. Однако сосредоточенный на Какаши Хокаге не заметил гигантской лапы Курамы, опустившейся на него сверху. Наруто, вернувший контроль над лисом секундами ранее, уже отпускал своих друзей, попутно ловя уворачивающихся Анбу. Какаши не стал рисковать и послал в Данзо разряд электричества достаточный для того, чтобы вырубить того на пару часов.
Какаши обернулся, уже забыв о продолжающемся сражении. В стороне дороги ещё не успела осесть пыль, на земле виднелось неподвижное тело. Он бросился туда, уворачиваясь от техник еще не пойманных Анбу, которые стремились отомстить за своего лидера. Но ноги несли его медленно, будто он шёл в толще морской воды, придавливающей его ко дну. Его мысль зацепилась вдруг за помятую травинку на дороге. Если эту травинку не унесёт ветром сейчас, значит с ней всё в порядке, и ему всё показалось. И это не на неё опускается пыль. Она сейчас дома... Мужчина приземлился рядом с телом на колени. ...Она в безопасности... Дрожащей рукой взялся за ещё теплое плечо. Порыв ветра приподнял травинку и унёс... Какаши повернул девушку лицом к себе. На губах Сакуры играла всё та же ухмылка, несмотря на то, что подбородок и грудь заливала кровь. Под глазами у неё залегли фиолетовые тени, и острые скулы выступали на осунувшемся лице. Зато по коже змеились тёмные полосы, сплетаясь в замысловатый узор и образуя аккуратный ромб на лбу.
Джонин перестал дышать, боясь закрыть глаза, боясь, что она исчезнет, боясь моргнуть и обнаружить, что это всего лишь иллюзия.
Сакура с трудом разомкнула веки, не сразу нашла его взглядом. Всё тело Какаши пронзила судорога, он медленно поднес руку к её щеке. Она раскрыла окровавленные губы, пытаясь что-то сказать, но из груди её вырвался кашель вместе с кровяными ошмётками. Мужчина сгреб девушку в охапку, осторожно прижал к себе, шепча что-то утешительно-предостерегающее.
Сакура одарила его дрожащей улыбкой и прохрипела всё-таки сквозь разорванные лёгкие:
- Надо же, ты вовремя.
Какаши перехватил девушку, чтобы приподнять с земли, зарылся пальцами в её волосы, восторгаясь уверенным биением недавно пронзённого сердца.
- Сакура-чан! - крикнул сражавшийся неподалеку Наруто, который каким-то образом успевал замечать всё происходящее.
Его клоны продолжали ловить сопротивлявшихся приспешников Данзо, и остальные шиноби помогали усмирить их - оказывается, прошло так мало времени с начала боя. Наруто подбежал к ним, и Какаши поднялся с колен с Сакурой на руках. Он ещё не готов был отпустить её. Он не был уверен, что теперь хоть когда-нибудь будет к этому готов.
- Я в порядке, - голос девушки всё ещё звучал хрипло, будто вместо голосовых связок у неё была наждачная бумага, - раненых много? Вызвать Кацую?
Наруто окинул взглядом место сражения:
- Не надо, мы сами справимся. Позаботься о себе лучше, - он перевёл взгляд на джонина. - Рад вас видеть, Какаши-сенсей!
Какаши кивнул, ему было странно видеть Наруто таким повзрослевшим. Он заметил, что Ино, Хината и Тен-Тен тоже хотели подойти к Сакуре, но тактично остались поодаль. Мужчина опустил взгляд на девушку, она выглядела изможденной, и на ней всё ещё было слишком много крови.
- Тебе надо в госпиталь, - тихо сказал он.
Боже, он видел её смерть. Смотрел и ничего не мог поделать. Он хотел бы стереть это воспоминание, но Шаринган не позволит.
Сакура помотала головой, и вжалась в его жилет:
- Отнеси меня домой.
Какаши был рад исполнить её просьбу. Вскоре должны были проявиться побочные эффекты солдатской пилюли и использования Шарингана: ему самому недолго осталось стоять на ногах. Да, ещё многое нужно было сделать. Нужно было решить, как поступить с Данзо, как будут проходить выборы следующего Хокаге, узнать, что об этом думает даймё. Надо было понять, как судить бойцов из Корня, – вполне возможно, они окажутся такими же жертвами воспитания Данзо, как Сай. Но всё это будет чуть позже, а сейчас... Сейчас он держал Сакуру в своих руках и не собирался отпускать.




Какаши очнулся в темноте, заставляя свое тело не реагировать на дезориентацию, и разжимая пальцы, вцепившиеся в кунай. Одним из побочных эффектов солдатской пилюли были неконтролируемые скачки уровня адреналина в крови. Всё было в порядке. Он лежал на диване в гостиной у Сакуры дома. ...Сакура. Мужчина бесшумно перекатился и встал босыми ногами на ковёр. Он подошел к двери второй комнаты, прислушиваясь к звукам. Где-то на улице лаяла собака. Этажом выше бубнил включенный телевизор. Из комнаты доносилось мирное сопение. Этого было достаточно. Она была в порядке. Но джонин всё равно толкнул незапертую дверь, ощущая себя непрошеным гостем. Ему нельзя было смотреть на неё так, без разрешения, нельзя было пользоваться её уязвимым состоянием. Ему надо было отвести взгляд от разметавшихся по подушке волос, от змеившихся по бледной коже плетей, от приоткрытых на выдохе губ. Ему надо было уйти из комнаты.
Какаши отвернулся, опуская виновато голову и закрывая за собой дверь. После битвы он отнёс Сакуру домой, где они оставались в сознании ровно столько, сколько занял поиск и быстрое поедание двух банок консервированного мяса. Сакура успела смыть с себя кровь и переодеться, пока Какаши рылся на её кухне. После молчаливого ужина джонин нашёл в себе последние силы, чтобы хотя бы умыться, а когда вернулся из маленькой ванной комнаты, то застал Сакуру уже зарытой в свои одеяла и крепко спящей. Он не хотел тревожить её, поэтому сбросил жилет и ботинки и повалился на диванные подушки. И теперь Какаши думал, что правильно сделал. Сакура жива — это самое главное. Однако... Когда они прощались на каменном берегу острова, он знал, что она чувствует, видел это в её глазах, но за прошедшее время многое могло измениться, а уж за двенадцать дней заточения в подземелье и подавно. Утром наступит то самое «после», о котором он отказывался думать, когда сбегал с маяка. Что же его там ждет?
- Ммм? - сонный голос тихо позвал из-за двери.
Мужчина помедлил, прежде чем снова приоткрыть дверь. Сакура подняла голову, пару раз медленно моргнула, а потом протянула к нему руку.
Сердце Какаши замерло на мгновение, он сделал пару неуверенных шагов внутрь. Девушка легла обратно, откидывая уголок одеяла. Приглашая его. Джонин сел на край постели, а потом скользнул внутрь, ощущая тепло там, где недавно лежала Сакура. Не успел он улечься, как она уже придвинулась, не открывая глаз, уткнулась носом в его плечо, закинула руку на его грудь и засопела как ни в чем ни бывало. Её запястья всё ещё были слишком тонкими, а на лице всё ещё лежали слишком глубокие тени. Какаши казалось, что его сердце стало слишком крупным и надавило на грудную клетку, дыхание его затруднилось и вырвалось прерывистым вздохом. Он закрыл обожжённые влагой глаза и позволил себе думать, что утром каким-нибудь образом, у них всё будет хорошо.



Солнечные лучи дразнили смеженные веки сквозь колышущиеся на ветру занавески, побуждая скорее вставать. Однако по-настоящему сбросить остатки сна захотелось, только ощутив звуки и запахи, доносящиеся из кухни. Ступая босыми ногами по прохладному полу и потягиваясь, Сакура вышла из спальни. Ещё в постели её носа достиг дивный запах жарящихся блинчиков, и теперь, стоя на пороге кухни, она наблюдала за Какаши, ловко орудующим лопаткой в сковородке. Пополнив горку блинчиков в тарелке, стоявшей рядом с плитой, свежей порцией, мужчина прекратил мурлыкать какую-то песенку под нос и обернулся к девушке. Маска, спущенная на шею, не скрывала мягкой улыбки:
- С добрым утром.
Сакура не ответила, оставшись стоять на пороге кухни и сосредоточенно хмурясь.
- Что-то случилось? - забеспокоился джонин, тут же переходя в боевую готовность.
Сакура задумчиво помотала головой, войдя, наконец, на кухню:
- Нет. Просто у меня сейчас такое сильное дежавю. Вот прямо первый раз такое мощное.
Какаши улыбнулся, наблюдая за тем, как девушка подлезает под его руку, обнимая его и принюхиваясь к запаху блинчиков:
- Что это тут? - довольно промурлыкала она, всё ещё немного сонная.
- Хм? Где? Ничего не вижу! - шутил мужчина, наливая в сковороду тесто.
Сакура сделала вид, что скрытно тянется к тарелке с горкой оладий:
- Ну раз ты ничего не видишь...
- Так! - грозно произнес Какаши. - Это вообще не для тебя!
Девушка выпятила нижнюю губу и посмотрела на джонина с самым несчастным выражением лица, на которое была способна:
- Как это не для меня?
- Я себе готовлю, - спокойно ответил он, делая вид, что не поддается эффекту гигантских печальных глаз. - Но если ты хорошо меня попросишь, то я подумаю о том, чтобы поделиться, - добавил он с ухмылкой.
- Да? - тут же воодушевилась девушка. - И что же мне сделать?
- Ну, для начала... - мужчина благоразумно отодвинул сковороду с огня, поворачиваясь к Сакуре и подхватывая её в объятия. Она успела хихикнуть, прежде чем он запечатал её губы поцелуем.



Они начали жить вместе даже не сговариваясь, просто казалось логичным нежелание отходить друг от друга хоть на шаг в первые дни после битвы. Сакура до дрожи боялась, что Какаши отправят обратно на маяк, а Какаши в свою очередь опасался, что Сакуру могут опять посадить в тюрьму. Друзья заверяли их, что подобного не случится, и умом они понимали, что вероятность мала, но произошедшее оставило в душе каждого из них свой след.
Поражение Данзо в битве не означало их автоматического освобождения от выдвинутых обвинений. Но полномасштабное восстание половины деревни было делом куда более серьезным, чем побег двух шиноби. Какаши с Сакурой были бы рады спрятаться в суматохе, раствориться в толпе, но они слишком сильно любили деревню. Они стали помогать Шикамару и Наруто добывать вещественные доказательства вины Данзо перед законами Конохи.
Первым делом, Наруто заставил Данзо снять проклятую печать с бойцов Корня. После этого поиск улик пошел гораздо легче, так как часть подопечных Данзо добровольно перешла на сторону Наруто. Один из них рассказал о потайном помещении под Башней Хокаге, которое ему приказано было охранять. Там обнаружились медицинские записи, доказывающие пособничество Данзо в бесчеловечных экспериментах Орочимару, а так же несколько результатов этих опытов, сохранённых в формалине.
Сакура сразу начала изучать документы, надеясь понять, что Данзо сделал с генетическим материалом Какаши. Медик, которого использовал Данзо, сбежал из деревни во время восстания и был объявлен в розыск. Поэтому другого источника информации у неё не было.
Некоторые из документов были зашифрованы, но с помощью Шикамару Сакуре удалось выяснить, что тело Данзо уже многие годы отвергало пересаженные глаза клана Учиха и плоть Хаширамы Сенджу. Данзо не мог контролировать чакру Сенджу, и ему пришлось перенести несколько операций, чтобы соединить глаза Учиха со своей нервной системой. Данзо пытался пересадить мертвые глаза Учиха из своей руки разным подопытным, но все операции заканчивались отвержением. Медик, проводивший операции, считал Какаши идеальным реципиентом и предполагал, что его гены каким-то образом комплементарны генам Учиха.
Данзо опасался использовать в своих экспериментах самого Какаши, так как он всё ещё был слишком заметной фигурой, но планировал создать клона по технике Орочимару, который содержал бы гены Учиха и Сенджу.
Какаши был в ярости, когда узнал, что случилось с Сакурой. Он хотел пойти к Данзо и оторвать все оставшиеся конечности по одной, но Сакура остановила мужчину. Она сумела убедить джонина, что важнее понять, насколько Данзо успел продвинуться в своих опытах за дни её заточения.
Выяснилось, что бывший Хокаге проводил эксперименты прямо в госпитале Конохи под видом исследований. Слава богам, ничего непоправимого ещё не произошло: собранные ДНК ещё хранились в безобидных на вид пробирках. У Какаши чесались руки сжечь всё, что они там нашли, но улики необходимы были для дальнейших расследований.
Этих доказательств хватило для того, чтобы у старейшин не возникло мысли объявить переворот незаконным и посадить Данзо обратно в кабинет Хокаге. Все их друзья теперь смогли вздохнуть спокойно.
Далее последовали переговоры с даймё и голосование джонинов, на котором было решено поддержать кандидатуру Шикамару к его великому огорчению. Наруто хлопнул друга по плечу и громогласно поздравил после объявления результатов голосования. А Сакура подумала о том, как сильно её любимый балбес успел вырасти.
Многие в деревне считали, что следующим Хокаге должен был стать Наруто или Какаши, однако у них обоих имелись обвинения в преступной деятельности, что усложняло процедуру голосования. В то время, как Шикамару являлся главой уважаемого клана и ветераном войны, работал в разведке и практически единолично поддерживал союз с Суной. Оспорить его кандидатуру оказалось довольно-таки сложно. Шикамару планировал изменить порядок голосования, чтобы предоставить право голоса не только кучке джонинов, но и представителям других рангов и гражданских. А так же ввести ограничение срока правления, из-за чего уже успело распространиться немало шуток про то, как сильно Шикамару ненавидит свой пост и хочет поскорее от него избавиться.
Не смотря на неутихающие споры о том, насколько оперативники Анбу Корня должны нести ответственность за свои действия, жизнь в деревне постепенно налаживалась. Сакура заметила, что Какаши было сложно находиться в людных местах, и что даже общение с друзьями его быстро утомляло. Это было неудивительно, все-таки он привык к практически полному одиночеству. Она надеялась, что постепенно он освоится в обществе других людей.
Какаши получил разрешение съездить на маяк за своими вещами через месяц после восстания, и Сакура наблюдала за ним с ноткой лёгкой тревоги. Они плыли на катере, и девушка всю дорогу болтала с командой, но к концу пути всё чаще оборачивалась на джонина. Тот стоял у борта, и взгляд его скользил по водной глади, а Сакура опасалась, что сравнив жизнь на маяке и в деревне, он выберет ту, что была тише, легче... привычнее.
Они шли по мягкому мху, утопая по щиколотки, его теплая ладонь согревала её пальцы на пронизывающем ветру. В воздухе пахло уже подкравшейся сюда осенью. Листва на немногочисленных низеньких деревцах стала желтеть и облетать. Как странно было видеть маленький пустой домик у подножия серой трубы, устремившейся в небо, и думать, что она больше сюда не вернётся. За три года она побывала здесь 31 раз. Примерно 304 часа, наполненные тренировками, болтовнёй, совместными посиделками, немного молчанием и чуть-чуть пьяными танцами. Всего лишь 304 часа она провела на этом острове. Какаши открыл дверь, поморщившись от скрипа петель, и Сакура поняла, что ни разу не слышала этого звука здесь. Видимо, он постоянно смазывал все петли, чтобы их не разъедал солёный морской воздух. Какаши прошёл внутрь, а Сакура осталась на пороге, чувствуя себя здесь лишней. Это был его дом.
Мужчина обернулся на неё с вопросительным выражением на лице, а Сакура не могла сдержать дрожи в голосе:
- Ты хочешь тут остаться?
На его лице проскользнуло удивление, а потом он сделал шаг к ней навстречу, дотрагиваясь легонько до её щеки, как тогда на поле боя:
- Я хочу... - Какаши сглотнул, и девушка заметила, как из под маски поднимается краска по его лицу. - Я хочу быть там, где ты.
Сакура подалась вперед и обняла его так крепко, что он даже закряхтел. Девушка засмеялась и отпустила мужчину, проходя мимо него в дом и ненароком утирая глаза:
- Ну тогда давай собираться.



Какаши мог собой гордиться: блинчики получились отменные. Утренний свет просачивался сквозь желтые занавески и наполнял всю кухню золотистым свечением. Невесомые пылинки танцевали в этом свете, и мысли его разбредались куда-то, тёплые и ленивые.
- Какаши? - Сакура жевала последний блинчик с задумчивым выражением.
- Ммм?
Она посмотрела на него серьезно:
- Помнишь, мы с тобой тренировались как-то, и ты сказал, что мне вряд ли когда-нибудь придётся сражаться с человеком, обладающим Шаринганом?
Мужчина вылупился на неё на мгновение:
- Эээ... Не помню? - попробовал он увильнуть.
Куноичи злобно блеснула глазами:
- Это ты накаркал!!
Какаши начал продумывать пути отступления, когда девушка проворно перескочила через стол и повалила его на пол. Она уже успела найти одно единственное место, в котором он боялся щекотки, и теперь безжалостно напала, засунув руку под его футболку и поглаживая кончиками пальцев кусочек кожи слева от пупка. Джонин скорчился, пыхтя и пытаясь не смеяться, и плавно провёл захват, перевернув и обездвижив девушку.
Сакура посмотрела на него снизу вверх с вызовом и закусила нижнюю губу, нарочито играя в соблазнение.
- Ну что, - с придыханием проворковала она, - тай-дзюцу?
Сердце у Какаши ёкнуло, а кровь устремилась книзу живота. И как она умудрялась завести его с пол-оборота? Он наклонился, проводя кончиком носа по нежной коже за её ушком, наслаждаясь звуком участившегося дыхания, когда он прикоснулся там же и губами, и языком. Он обожал проводить своё время в поисках особо чувствительных мест на её теле.
- Ммм, я бы с удовольствием, - тихо проговорил он, прихватив зубами мочку уха, и ощущая пронзившую девушку дрожь, - но мы обещали Хинате-сан, что поможем с подготовкой к фестивалю. - Мужчина поднял взгляд на их кухонные часы, - И, по правде говоря, мы уже опаздываем.
- Аргх! - Сакура с легкостью вырвалась из его ослабших пальцев. - Я совсем забыла! Что же ты не напомнил? - кричала она уже по дороге в спальню, на ходу скидывая футболку, в которой спала.
Какаши пожал плечами, вставая с пола и отряхиваясь. Он принялся собирать со стола остатки завтрака, пока Сакура шумно решала, что же ей надеть. А потом застыл на мгновение, и снова посмотрел на часы. Их часы. Он стоял на их кухне, и держал в руках их посуду.
Сакура ворвалась на кухню, закалывая волосы, и заметила его ступор:
- Что-то случилось? - тут же насторожилась она.
- Нет, - джонин медленно помотал головой и внимательно посмотрел на девушку. - Я просто... Пожалуй, я дома, - он вздохнул глубоко, будто впервые за долгое время. - Я вернулся.
Сакура сморщилась, борясь с подступившими эмоциями, и сжала его в крепких объятиях. А Какаши улыбался, стараясь обнять её в ответ и не зная, как избавиться от посуды, занимавшей руки. И не зная, как объяснить ей, что вернулся он не из ссылки. Что дома он лишился давным-давно, ещё в детстве, когда воздух весь пропах железом. И что она каким-то образом вернула ему давно забытые и непередаваемые ощущения себя на своем месте. Она привела его домой.