Мир из бумажных мыслей. Глава 2.

Глава 2. Горные цепи возле корней сакуры.

Учиха знал, что власть и статус много значат в любой стране, но даже он снизошел до «послушания», стоило только на горизонте появиться Цунаде Сенджу. Врач, что по собственной воле отправилась в Корею, женщина, получившая признание императорской семьи… И можно многое внести в этот список. Поэтому военный не мог, а точнее не рискнул пренебрегать её рекомендациями. Вот, к примеру, сейчас Учиха не сидит за рабочим столом, а прогуливается по городу. Вместо того чтобы читать документы, Саске в руках держал письмо от матери. И все из-за нескольких слов главврача: «Если в руки губернатора попадет хоть один документ – все причастные окажутся в реанимации».

Мужчина улыбнулся. Забота о первом человеке провинции, безусловно, работа Цунаде, но она слишком серьезно отнеслась к делу, так что Суйгецу даже не рискнул достать при ней запрос о повышении зарплаты.

Учиха воспользовался этим свободным временем, чтобы привести мысли в порядок. Ибо он солжет самому себе, если и дальше будет утверждать, что слова террориста не нашли отголоска его в душе. Мужчина понимал, что в Чосоне будет куда сложнее, нежели в Японии. Здесь можно увидеть не самую лучшую сторону страны Восходящего солнца. И военный был готов принять ненависть жителей и пройтись по трупам к цели, если такова воля Императора. Документ, что подтверждал власть Учихи в Кёнсан-Намдо, был единственным лучиком, напоминающим о доме, где его успехов ожидают отец и мать. Но каждый день казался менее реалистичным, словно все до Кореи было лишь сладким сном…

Губернатор вдохнул полной грудью весенней аромат, который уже витал в воздухе. Апрель выдался не слишком теплым, но и не жарким, поэтому еще можно было насладиться нежным солнцем, которое пока не сильно обременяло жителей своим теплом.

Возможно, письмо матери было прочитано еще один раз, если бы мужчина не увидел, как навстречу ему идет девушка в кимоно – японка. Ведь даже по походке можно узнать национальность, и в этом могут помочь такие критерии как длина шага, скорость передвижения... Но не это привлекло внимание губернатора. Даже дорогое на вид кимоно меркло перед фактом, который девушка не скрывала – волосы.

Необычный цвет волос, передавшийся молодой особе по отцовской линии, намекнул Саске, что не только деревья обладают таким прекрасным оттенком розового, но и девочка с Цукуши.

Уголки губ Учихи дрогнули – наверное, дух воды, который обитал возле берегов родного дома, даже здесь, в Чосоне, сводил их вместе. Мужчина прибавил шаг, чтобы скорее встретится с девушкой, которая, кажется, еще не заметила военного. Но стоило сухой ветке хрустнуть под ногами японца, как живое олицетворение весны подняло свои зеленные глаза на незнакомца. Всего в пяти шагах от нее находился владыка этих земель – посланец Императора. Но для девушки, что называла Корею своим домом, стоящий перед ней был мальчиком, которого она повстречала в детстве. Но, кажется, он её не помнит, ибо...

- Как тебя зовут? – Учихе показалось на мгновение, что в горле пересохло, словно он не пил несколько дней.
Здешнее воспитание сразу же выдало девушку – она взглянула в глаза своему собеседнику, а ведь истинные японцы смотрят словно сквозь тебя – таковы правила приличия.

- Я дочь Кизаши Харуно, а мое имя – Сакура, - её голос не был столь чарующим, как первое впечатление, но он не был и слащавым, в меру нежным. – Губернатор-сама, - добавила девушка, склонившись перед мужчиной.

- Твои волосы на закате принимают удивительный оттенок, - немного тише продолжил Саске. – Словно ты одна из оживших сакур, что растут здесь.

Харуно позволила себе немного приподнять уголки губ, чтобы выразить свою радость настолько, чтобы это не казалось откровенным, ибо таковы правила, которым обучил её отец.

- Вы не первый, кто сравнил меня с этим деревом, - в тон военному ответила японка.

- Хм, - мужчина сделал еще один шаг, позволяя себе уменьшить личное пространство собеседницы. – Тогда следующий вопрос тоже не должен удивить: не течет ли в тебе кровь принцессы Ко-но-ханэ, которая прославилась как прекраснейшая среди расцветших деревьев?

Учиха позволил себе быть менее учтивым, мало заботясь о быстроте разговора и личных вопросах, которые можно назвать слишком откровенными для беседы, что не продлилась и десяти минут. Но искусством речи Учиха не отличался, поэтому мужчина не подозревал, насколько он был груб.

- Нет, цвет волос, который передается из поколения в поколение, не результат родства с богиней Древоцвета, а подарок, сделанный её милостью.

Девушка сделала шаг назад, надеясь, что губернатор не посчитал сей жест как недовольство такой близостью. Но не успела Сакура снова поднять голову, как военный ответил на её действия – Учиха снова приблизился к японке.

- Милость? – будничным голосом спросил Саске.

- Мой предок часто игрался с детьми принцессы, - решив, что лучшим выходом из ситуации будет удовлетворить любопытство мужчины, Харуно начала рассказ. – И однажды, когда Ко-но-ханэ поранила палец, со двора послышался детский крик – мальчики что-то не поделили. Чтобы детские забавы не помешали мужу работать, принцесса решила успокоить ребят. Вот только из раны, о которой богиня забыла, все еще капала кровь. И как только женщина прикоснулась к волосам моего предка, их цвет сменился на темно-розовый – такое сочетание родилось от смешивания черного и крови богини, - Сакура на мгновение умолкла, но, заметив интерес у собеседника, продолжила. – Химэ пыталась успокоить ребят, погладив их по голове, и доброта, которую она оказала другу своих сыновей, с тех пор передавалась в нашем клане, который получил свое название также благодаря принцессе Ко-но-ханэ, - рассказчица взглянула в глаза Саске и, увидев, что мужчина не считает историю законченной, продолжила: - Весенняя равнина. Ведь во время цветения сакуры, весной, люди могут видеть небесные облака так близко, - Харуно взглянула на сакуру, что находилась недалеко от них – её нежный розовый цвет действительно напоминал окраску туч во время заката.

- Сакура, - прошептал Учиха – девушка подумала, что он обратился к ней по имени, поэтому резко обернулась, - олицетворяет краткость жизненного пути, - улыбнувшись своим мыслям, Саске не обратил должного внимания на заинтересованный взгляд девушки.

- Но и сравнивает, как прекрасен этот короткий миг жизни, - ответила Харуно.

- А ведь Ко-но-ханэ настолько привлекла Ниниги, что он даже не взглянул на старшую дочь Властелина горных цепей, - мужчина перевел свой взгляд на собеседницу, внимательно ища истину в её зеленых глазах.

- Но в одной из версий сказания о внуке Аматэрасу написано, что обида, которую затаила Яха-Нага на младшую сестру, стала причиной такого "проклятия".* - Сакура попыталась снова увеличить собственное пространство, но военный опять его уменьшил, и в этот раз он оказался еще ближе. – Какая печальная история о гневе, - спрятав за рукавом губы, девушка едва не касалась губернатора тканью кимоно, но и этот намек отойти был проигнорирован. – Словно предостерегает, что младшая дочь не должна мечтать о браке, пока старших не выдадут замуж.

- Да, - немного отстраненно добавил Саске, словно он был не здесь. – Но это правило не распространяется на тех девушек, что являются единственными дочерьми в семье.

Улыбка, спрятанная за рукавом, стала еще шире, но и ей суждено было исчезнуть, уступив место удивлению, которое отчетливо увидел Учиха после слов:

- Но ведь у тебя нет старшей сестры?

Закат ласкал волосы девушки, и необычный цвет заиграл новыми красками. Харуно и представить не могла, как она выглядит для Саске в этот момент.

- Нет, - не задумываясь, ответила «химэ», как будто не уловила возможный подтекст, но ухмылка на лице губернатора свидетельствовала о том, что спросил он это не просто так.

«В лучах закатного солнца она и вправду выглядит как богиня Древоцвета».

***

- И чем же привлекла моя дочь столь знатного японца? – поинтересовался Кизаши у мужчины, что сидел напротив.

- Этот брак – удачная возможность для кланов подняться на новый уровень, - не отводя взгляда, продолжил Саске. – Неизвестно, чем закончится война в Европе, ведь главные соперники еще не вступили в бой, - Учиха сделал едва заметный намек, что, возможно, на шестнадцатом году Сева начнется решающая война за власть на континенте. – Поэтому Вам неплохо иметь путь назад в Японию.

Харуно отставил чашку с чаем. Кажется, торговец понял, что это предложение отличается от всех предыдущих.

- Что ты этим хочешь сказать?

- Каноэ-сан мало кого ценит, поэтому, в случае неких беспокойств в Корее, премьер-министр посчитает нужным оставить «элиту» на местах. Но ведь мы отлично понимаем, что недовольство народа будет направлено именно на таких важных людях, как мы с Вами. Согласившись поехать на материк, Вы, Кизаши-сан, разорвали не одну нитку в Японии, будет ли Вам легко вернуться снова, особенно когда дочь достигла такого возраста?

- На что ты намекаешь? – более грубо молвил мужчина. – Не один высокопоставленный чосонец и японец просил руки моей дочери! – Харуно ложно заблуждался, что Учиха намекнул на нечистоту Сакуры. – И она всем отказывала, - улыбнулся торговец. – Но что ты в таком случае выиграешь от брака с моей дочерью?

- О ваших с генерал-губернатором теплых отношениях слагают не одну сплетню, - таким же спокойным голосом ответил Саске. – Милость какка* нельзя подкупить, поэтому брак с Сакурой положительно повлияет на мое пребывание здесь. Думаю, для Вас не секрет, что такую должность я получил от премьер-министра в знак признания моих способностей, - сделав еще один намек, военный продолжил: – Но и в этом есть свои минусы – зависть японцев с одного берега и гнев чосонцев – с другого. Брак с девушкой, которую уважают корейцы, возможно, уменьшит их пыл. Да и Вам будет спокойней, ведь неизвестно, кого может выбрать Сакура: врача, военного, торговца или повстанца. Однажды запятнал свою родословную корейской кровью – мало чего сможешь добиться, особенно в колонии.

- Считаешь, что только из-за нестабильной ситуации в мире я отдам дочь за тебя? Лишь потому, что ты губернатор и японец? – нотки злости прорезались в голосе мужчины. – Меня мало интересует политика, в особенности высшие посты в Империи. Даже в этой колонии можно спокойно жить… Отдать дочь за чосонца не так уж и плохо, ведь они далеко не так ужасны, особенно новое поколение, - улыбнувшись своим мыслям, Кизаши продолжил: - Предложение от наследника клана Учиха заманчиво, но в это новое время я не буду решать голосом расчетливого разума, а спрошу у сердца дочери. Поэтому точного ответа сейчас дать не могу. Да и, - Харуно встал, тем самым показывая, что разговор окончен, – вряд ли мою дочь заинтересует брак с незнакомцем, что пытается сделать карьеру, у нее другие предпочтения.

- Хм, - Саске последовал примеру торговца и тоже поднялся. – Вы ошибаетесь, если считаете, что я предлагал бы брак с девушкой, которую ни разу не видел.

Удивление отца Сакуры можно было легко прочитать на его лице. Губернатор на мгновение задумался, как мог такой открытый человек добиться такого статуса. Но чтобы не нарваться на грубость, Саске объяснился:

- Мы встречались дважды, - уточнил Учиха, ибо от злости лицо Харуно уже начало принимать алые краски. – В первый раз ваша дочь спасла мне жизнь на операционном столе, а во второй раз мы случайно встретились возле реки, не более.

Решив, что достаточно сказал, младший сын Фугаку покинул кабинет торговца, который находился под покровительством генерал-губернатора.

---

Сноски:
Цукуши – южная часть современной префектуры Фукуока.
Весенняя равнина – канджи в фамилии Харуно: хару - 春(весна), но - 野 (равнина).
Какка* - (閣下) Ваше (его) Превосходительство. В данном контексте – обращение к генерал-губернатору Кореи.
Шестнадцатый год Сева… – 1941 год.
* есть несколько вариантов истории о Ниниги. Так в "Коджики" "проклятие" произнес отец, а в Интернет-ресурсе - старшая сестра. В разных историях есть свои отличия, причем значительные. В тех же "Коджиках" дом подпалила Ко-но-ханэ, чтобы доказать божественное происхождение детей. В тексте использовался этот момент, чтобы указать на знания Сакуры.