My desire. Предыстория. Часть 3

Часть третья «Тайна»

Прошло два года. Я закончила второй класс старшей школы. Закончила хорошо, ибо сидела дома, общалась только с отцом и постоянно занималась. Друзей у меня не было совсем. Конечно, было пару человек, с которыми я иногда перекидывалась несколькими фразами, и то по нужде. Я была одинока…

И это давило на меня, на мой мозг, на психику. Отец изменился, стал каким-то замкнутым, и в каждом разговоре чувствовалась некая недосказанность. Я боялась, что у него кто-то появился. Одна лишь мысль о том, что отец завел отношения, пугала меня. Я не хотела этого и готовилась устроить настоящий подростковый бунт, какой я видела в фильмах, если он заявит, что у меня будет мачеха.
Конечно, это было неправильно. Он не заслуживает того, чтобы до конца жизни быть одиноким. И он не обязан быть верным маме, хоть она и предала его. Но я ничего не могла поделать с собой и с этими мыслями.

– Вообще, если честно, – сказала я как-то Итачи, когда мы разговаривали по телефону, – я бы хотела, чтобы вся моя жизнь была такая, как показывают в американских сериалах.

– И как же это? – Я почувствовала, как он усмехнулся. Конечно, Итачи знал, что я веду себя как серая мышка, не хожу на вечеринки, потому что меня не приглашают, а не приглашают меня, потому что у меня друзей. Он знал, что моя подростковая жизнь скучна, как у принцессы, запертой в башне.

– Ну, иметь кучу друзей, ходить на вечеринки, – сразу начала перечислять я и хотела было продолжить, но брат меня перебил.

– Строить козни, выслушивать от подружек сплетни о себе, бухать на вечеринках, попробовать травку или какой-нибудь наркотик и переспать с кем-нибудь по пьяни? – смеясь, закончил Итачи, видимо, стараясь напугать или отговорить меня.

– Ну не нужно впадать в такие крайности! – цокнула я. – Вычеркни из этого списка два последних пункта.

– А, бухать ты не против? – начал язвить Итачи.

– Знаешь, брат, мне так скучно, что я готова совершить весь этот список, лишь бы со скуки не помереть. – Для усиления эффекта я грустно вздохнула. Мне захотелось, чтобы меня пожалели.

– Не торопись, – его голос был веселым. – Саку, у тебя вся жизнь впереди! Успеешь еще!

– Что это еще за Саку? – Я засмеялась, но мне понравилось, что он сократил мое имя. Казалось, это сделало нас еще ближе друг другу.

– Буду тебя так называть, – твердо сказал он, намекая, что уверен в этом и не поменяет своего решения. – Это будет мой личный способ подбодрить тебя.

– Тогда я буду тебя называть… – И тут я запнулась, не зная, как сократить его имя. – Ита? – Конечно, такой вариант сразу пришел на ум, но он только засмеялся, не восприняв это даже всерьез. – Ну все! Я буду называть тебя Чи! – воскликнула я, издеваясь над ним, и еле сдержалась, чтобы не сказать «бу-га-га».

– Ну, это глупо, Сакура, – проворчал он. – Называй меня братик, мне будет приятней.

– Фу, у тебя что, эро мечты на тему младших сестренок? – засмеялась я, пытаясь скрыть смущение.

– Дурочка! – засмеялся Итачи и начал ругать меня за такие мысли.

Мы могли говорить так целыми вечерами. Просто говорить ни о чем. Но так случалось несколько раз в год, а все остальное время я была в обществе самой себя. Конечно, я понимала, что если я хочу изменить жизнь, должна измениться сама. Но у меня не получалось. С одной стороны, я знала, что если неожиданно подойду к кому-то из знакомых и, мило улыбаясь, спрошу какую-нибудь ерунду, они подумают, что я окончательно сошла с ума.
Летом, наконец, приехала чета Учих. Все было почти как обычно. Саске, как и в прошлом году, вел себя сдержанно и холодно. Но когда мы оставались наедине, он брал в привычку кидать в меня разными колкостями и ехидными шутками. Это раздражало меня, и вскоре я поняла, что игнорирование помогает слабо.

У мамы и отца появились какие-то секреты. После какого-то серьезного разговора с ним она начало грустно на меня смотреть, и мысль о том, что у отца кто-то есть, стала чуть правдивее. Судя по тому, что Фугаку-сан иногда тоже смотрел на меня грустно, он тоже знал об их секретах. А как-то вечером, когда мы с мамой остались в гостиной одни, она как бы между прочим спросила:

– Сакура, а ты никогда не думала о том, чтобы переехать к нам?
Я буквально взорвалась от этой мысли. Это как получается: отец завел кого-то и теперь хочет сплавить меня?!

– Нет! – рявкнула я и ушла из комнаты.

Раздражение буквально заполонило мой разум и, сама того не осознавая, пришла на кухню. Саске, конечно же, сидел там и наверняка все слышал.

– О, наша серая мышка заявилась, – ехидно заметил он, лениво смотря на меня. – Пришла набить свое маленькое пузико?

– Но у тебя-то пузико, наверное, немаленькое! – воскликнула я.
– Учитывая то, что ты постоянно торчишь на кухне!

– Нет, в отличие от тебя я слежу за собой, – Саске хитро усмехнулся, поднялся и снял футболку, демонстрируя свое подтянутое тело.

У меня чуть челюсть не отвалилась от такого представления.

«Вот это поворот!» – подумала я, сглотнув и с трудом возвращая взгляд к его глазам. Конечно, он был доволен собой, и его губы были растянуты в едкой усмешке.

– Ну а теперь ты, – твердо сказал Учиха довольным голосом.

– Что? – Я сначала не поняла. На тот момент я была в таком шоковом состоянии, что уже забыла о маминых словах и соображала с трудом.

– Ну, мы же спорим, кто из нас жирнее, – закинув футболку на плечо, Саске сложил руки на груди. – Снимай футболку!

– Что значит «в отличие от тебя я слежу за собой»? – О да, вот оно позднее зажигание. – А как ты следишь за собой? Маникюр? Педикюр? Маска для лица? Крема для каждой части тела? – Меня прорвало, как трубу в ванной, и наконец я закончила свою речь фразой, что вполне в моем духе: – Учиха, ты вообще натурал?

Саске переменился в лице. Нахмурился, насупился и сжал губы в тонкую полоску. Вот тут-то я и почувствовала, что я в такой жопе, что сама не выберусь. Неожиданно на его лице появилась очередная его усмешка, но я видела ее впервые и еще не знала, как ее назвать.

– А ты сомневаешься? – Брюнет издевательски на меня посмотрел. – Ну иди ко мне, я тебе докажу, что это не так. – Ясно, эта его усмешка именуется «пошлая».

– Иди ты к черту! – вспылила я, собираясь уйти.

Но он моментально настиг меня и, схватив за руку, развернул к себе.

- Ах, прости, – с четко выраженным сарказмом произнес Саске. – Конечно, я должен сам подойти и доказать тебе. – Он взял меня за подбородок и сильно сжал, поднимая мою голову. – Доказать так, чтобы в твоей розовой башке никогда больше не возникал вопрос о моей ориентации.

Спасения не было. Он сильнее меня. И он зол. Я растерялась и напрасно пыталась что-нибудь придумать, дабы убежать от него.

– Что здесь происходит? – Итачи, как всегда, оказался вовремя!

Он смотрел на нас офигевшим взглядом, и мы смотрели на него точно таким же взглядом. Только я еще была рада, а Саске, кажись, забыл, что мы в доме не одни.

– Хотя неважно. – Итачи глубоко вздохнул, наверное, думая, что его малые совсем одурели. – Я даже знать не хочу, что случилось. Просто отпусти ее, Саске.

Учиха младший сразу послушался, и, как только я почувствовала свободу, тут же шарахнулась от него, пытаясь этим показать, что я не при делах – это все его вина.

– Наша маленькая глупая сестренка просто бесится, – подтягиваясь, сказал Саске.

– Надень футболку, – прикрыв рукой глаза, вздохнул Итачи.

– С чего это я бешусь? – возмутилась я.

– С того, что у твоего папы есть девушка, и тебя хотят забрать к нам, – надевая футболку, изрек Саске.

– Что? – Лицо Итачи было очень удивленным. Он, вероятно, слышал об этом впервые. – Это неправда.

– Уже все об этом знают. Даже глупая Сакура, от которой это скрывают. – У Учихи младшего был такой довольный вид, что мне захотелось разбить об него, по меньшей мере, холодильник! –
Так что нет смысла это скрывать, – заключил он, с превосходством смотря на нас.

– Я не собираюсь говорить об этом с тобой! – твердо сказала я.

– Ну, зачем со мной, если есть Итачи, – фыркнул в ответ Саске.

– Это мне самой решать! – воскликнула я и решила уйти в свою комнату, пока реально об него что-нибудь не разбила.

– Само собой, – донесся до меня голос Саске, и по реакция я повернулась и посмотрела на него. – Но только знай. - Вид у него был серьезный, а взгляд, с которым я столкнулась, – неприятным. – Лучше уж тебе остаться здесь, ведь ты еще не знаешь, какая она. А даже если она будет конченой сукой, она все равно не сможет превратить в ад твою жизнь так, как сделаю это я, если ты будешь жить с нами.

– Саске! – недовольно воскликнул Итачи. – Не позволяй себе слишком много!

Меня оглушили эти слова, и понадобилось несколько секунд, чтобы я пришла в себя. Я психанула и показала ему средний палец, а затем быстро скрылась из виду, умчавшись в комнату.