Начало противостояния. Глава 3. Часть 2.

По давней привычке я проснулась незадолго до рассвета. Несмотря на то, что накануне легла достаточно поздно. Шлепая босыми ногами по деревянному полу, прошла в ванную, расслабленно облившись горячей водой, а затем окончательно прогнав дрему почти что ледяной. Вышла обратно в комнату, быстренько оделась в привычный тренировочный костюм и покинула спальню, прихватив катану в ножнах и легкий доспех со шлемом. По дороге в оружейную еще забежала на кухню, стянув там большущее ароматное яблоко прошлогоднего урожая.
Старик-оружейник встретил меня шумно и радостно, крепко обнял, ухитрившись в то же время на глазок снять с меня мерки. И гордо заявил, что переправлять доспех не придется.
- Сэн-тян, вы выросли, но остались неимоверно стройной, потому я лишь проверю, достаточно ли крепко пришиты ремни, - сказал он, забирая у меня доспех и направляясь к своему рабочему столу, приютившемуся возле окна.
- Кэн! – крикнул старик, запуская чем-то тяжелым в дверь, ведущую вглубь оружейной. – Просыпайся, лентяй! – из-за двери послышался непонятный треск и чье-то ворчание, и через пять минут оттуда вывалился заспанный, недовольный и жутко потрепанный Кэн. Невнятно бормоча приветствие, он вышел во двор. Вскоре оттуда донеслось плесканье воды и фырканье, а еще пару минуток спустя мой товарищ, свежий и бодрый, протянул мне чашку горячего чая.
- На одном яблоке, Химе, долго не продержишься, - и добавил к чаю пару ломтей хлеба с копченым мясом и сыром. Я пыталась было отказаться, но парень был неумолим.
- Ешь, принцесса, чувствую, сегодня бои будут долгими.
- Почему? – спросила я, с удовольствием надкусывая хрустящую корочку горбушки.
- Ну, - протянул парень, почесывая затылок. – Мадара-сан вчера был каким-то странным… Вот и мне показалось. Да ты не думай об этом, не переживай! Уверен, тебе эти бои не доставят проблем.
- Да, наверное, - улыбнулась я Кэну, ругаясь про себя, что позволила моему волнению оказаться столь явным.
- Химе, я пойду переоденусь, ты пока посиди. Дедушка скоро уже закончит, - и Кэн исчез за дверью, из-за которой совсем недавно появился.
- Хай, - сказала я, допивая чай и разделываясь с остатками бутерброда.
- Сэн-тян, все готово! – дедушка Кэна, сияя и улыбаясь, протянул мне доспех. – Давайте-ка, помогу вам затянуть ремни.
- Домо аригато, оджи-сан! – улыбнулась я старому мастеру, когда доспех был подогнан по фигуре. Поведя плечами, я лишний раз убедилась в этом. Прогнулась назад, почти достав макушкой до пола, а затем вперед – идеально, словно вторая кожа.
- Не за что, внучка. Удачного дня тебе, и постарайся вернуться с победой, - хлопнув меня по плечу, старик снова запустил что-то в дверь. – Кэн, Выходи! Сэн-тян уже готова!
Мы с Кэном уже почти пришли к поляне в лесу, что я видела накануне, когда парень, неожиданно смутившись, обратился ко мне:
- Госпожа Сэн, оденьте, пожалуйста, ваш шлем сейчас.
- Зачем? – искренно удивилась я.
- Мадара-сан сказал, чтобы на место боев мы все пришли с закрытыми лицами.
- Но зачем это, Кэн? – признаться, я не могла понять, что же такого задумал мой братец.
- Не знаю, Сэн, правда. Просто сказал, ничего не объясняя, и все. Одень, пожалуйста, - Кэн готов был умолять меня, попробуй я заартачиться.
- Хорошо, одену, - ответила я, хмыкнув и раздраженно передернув плечами. – Раз Мадара-сан приказал…
Заплетенные в толстую косу волосы не влезали под шлем, и потому я расплела их, закрепив парой шпилек. И лишь тогда с трудом упрятала свое сокровище в плен толстых кожаных пластин. Ксо, до чего же это было неудобно! Я понимаю, одно дело надеть шлем на время тренировки, или одного боя. Но провести в нем целый день – это просто издевательство!
“Что же ты задумал, Мадара? В чем подвох, скажи? Неужели, все дело в том, что я – женщина? Но ведь ты сам говорил, что мое участие не является противоправным. Или… Или ты просто хочешь поиздеваться надо мной таким банальным способом?” – лихорадочно думала я, влившись в ряд остальных Учих и терпеливо дожидаясь начала ежегодного боевого развлечения. Но в последующие три часа у меня не было времени на размышления. По одиночке, парами, тройками и четверками мы делали различные боевые упражнения с мечом, боролись врукопашную, стреляли из лука.
Друг напротив друга, плечом к плечу, Учиха и Сенджу… Признаться, поначалу мне было немного не по себе, когда буквально в сантиметрах от лица пролетали тяжелые мечи соперников, обтянутые бордовыми доспехами высокие и широкоплечие тела грозились столкнуться с моим, тонким, контрастно выделяющимся на общем фоне. Но вскоре это чувство неловкости ушло, и я с удовольствием отдалась под власть упражнениям, ловя себя на мысли, что эти Сенджу очень даже ничего в качестве партнеров по тренировке. Три с лишним часа пролетели незаметно.
Основная часть закончилась, и все разбрелись по поляне, разминаясь перед последним, заключительным номером программы. Отделившись ото всех, я села на мягкую травку чуть в стороне, задумчиво разглядывая блестящий на солнце меч. Было очень тепло, даже жарко, и капельки пота стекали по спине, впитываясь в тренировочное хаори, скользили по лбу, срывались с подбородка и исчезали в невидимом направлении. Этот чертов шлем лишал меня возможности проследить дальнейший путь влаги. И все мои мысли были лишь обо одном – поскорее вернуться домой, снять с себя пыльное и потное снаряжение, упасть в ванну и забыть обо всем на свете. В первую очередь о Мадаре, присутствие которого я чувствовала затылком и могла хоть сейчас указать на него в однородной толпе черных доспехов и закрытых лиц.
Резкий громкий звук, словно кто-то хлопал в ладоши, прервал мое мысленное уединение. Все воины засуетились и начали строиться в две шеренги, клан напротив клана. Спешно пряча катану в ножны, я заняла свое место в строю Учих.
Сделав шаг вперед, от группы Сенджу отделился один человек. Достигнув середины расстояния, разделявшего черное от бордового, он снял шлем. И всеобщему взору предстал совсем еще мальчик, пусть высокий и широкий в плечах, но лицо его говорило само за себя. Гордо задранный нос и упрямый подбородок, красиво очерченные скулы, в меру широкий лоб, взъерошенные и задорно торчащие во все стороны белые волосы. Глаза его, темно-темно голубые, так и сияли, словно бы мальчишку распирало от осознания важности порученного его дела. Аккуратно положив снятый шлем на землю, он начала говорить. Голос мальчика, достаточно низкий, все еще ломался, и потому иногда давал “петуха”.
- Я, Сенджу Тобирама, сегодня буду проводить выбор воинов и судить их бой. Для выбора, по согласованной обоими кланами традиции, будет брошен жребий. Кому из двух кланов достанется короткая палочка – тому и выпадет честь отстоять достоинство всех остальных воинов. Напоминаю, что состязающиеся открывают свои лица лишь в конце боя. Победит тот, кто уложит соперника на лопатки и не оставит выхода из сложившейся ситуации. Особое напоминание Учихам – во время поединка запрещено использовать Шаринган. Бой сразу же будет остановлен, нарушитель дисквалифицирован, а победа присвоена Сенджу. Для облегчения контроля за соблюдением правил прошу поднять забрало вверх, - произнося всю эту длинную и запутанную речь, мальчишка тем временем обошел весь строй Учих, протягивая каждому затянутый веревкой мешок, а затем Сенджу. Когда все запустили руки и вытянули свои палочки, судья произнес.
- Кто вытянул короткую палочку – шаг вперед!
В то же мгновение из шеренги темно-бордовых доспехов вышел воин. Со стороны Учих же никакого движения не последовало. Все с любопытством начали оглядываться по сторонам и крутить палочки в руках, как вдруг стоящий рядом воин толкнул меня плечом.
- Эй, парень, не зевай. У тебя короткая! – его голос, хриплый и грубый, заставил меня склонить взор вниз. С ужасом я обнаружила в своих руках короткую, небрежно обломанную палочку. А мой сосед все не унимался:
- Ну что стоишь? Давай, шевели ногами, и не забудь забрало поднять.
Ватными, враз онемевшими ногами, я сделала шаг вперед. Удовлетворенно кивнув, мальчишка звонко выкрикнул:
- Соперники! Подойдите друг к другу на расстояние вытянутой руки. Напоминаю еще раз – забрала поднять. Бить в пах запрещено, кидать песок в глаза – тоже. Удары рукоятью меча, локтями и коленями разрешаются, равно как и борьба корпусом. Но без кулаков.
Мой противник пошел вперед - быстро, упруго, плавно… На какой-то момент от этой стелющейся походки даже голова закружилась. Тихонько выдохнув, я так же пошла к центру луга. И вдруг до моего слуха донесся чей-то шепот, ядовитый и обжигающий:
- Если ты и во время поединка будешь такой неуверенной, то мы все лишь посмеемся над твоим поражением… Принцесса!
Вздрогнув, я резко обернулась, но не увидела ничего, кроме ряда наших воинов, одинаково стоящих навытяжку с поднятыми забралами. Глаза их, у всех без исключения черные, смотрели на меня с интересом, не более.
“Шимайта! – подумала я про себя, усилием воли выбрасывая из сознания этот отвратительный шипящий голос. – Родная кровь друг друга за милю чует. Чтобы тебе провалиться, Мадара! Не дождешься ты от меня поражения!”
И до крови закусив губы, гордо выпрямившись, я быстро направилась к судье и уже ожидающему меня сопернику.
Он был высок. Слишком высок для меня. И я поняла это лишь когда подошла к нему на нужное расстояние. Головы на полторы, не меньше. Широк в плечах, тонок и гибок в поясе. Я кожей чувствовала исходящую от него силу, завораживающую, словно бы манящую. Его глаза, темно-орехового цвета, чуть щурились против полуденного солнца и оценивающе изучали меня. Но не спешили зажечься торжествующими огоньками. Он был опытен, и не делал поспешных выводов, опираясь лишь на внешность противника. Почему-то я сразу прониклась к нему уважением. И еще что-то екнуло в груди, когда я против воли обратила внимание на его длинные густые ресницы, наводившие на мысль о безупречно черном шелке.
Он глянул на меня уже с неподдельным интересом, слегка приподнимая брови, и я поспешила перевести свой взгляд на что-нибудь другое. И тут же увидела его руки. Большие, чисто мужские, до последнего штриха на кожном рисунке, руки, уверенно державшие катану. Длинные пальцы оплелись вокруг потрепанной рукояти меча так тесно, что не возникало сомнений по поводу того, где место этого меча. Только в его руках, нигде больше. Только они, умело и точно, так, как надо, смогут держать это совершенное оружие, вытворять с его помощью чудеса и раз и навсегда поставить точку в извечном споре – является ли воинское ремесло искусством. Он – мастер. Гений. Не от рождения, нет. Он достиг своего уровня тяжелым трудом, и многочисленные шрамы, всех оттенков бежевого и розового, теснились на его руках, лезли вверх, словно бы облизывали широкие жилистые запястья, воровато прятались в свободных рукавах бордового косодэ, одетого под кожаный доспех.
Сильный противник, больше и добавить нечего. Наверняка, быстрый и проворный, с превосходной реакцией и координацией. Сообразительный, без сомнений. Не увалень, несмотря на свой рост и чудовищно широкие, по сравнению с моими, плечи. Хакама были свободны ровно на столько, чтобы понять, что ноги моего соперника поджарые, устойчивые, неутомимые. Такого будет тяжело загонять до одышки и улучить момент для скрытой атаки. И болевой прием против него не подействует – мышцы так и ходят буграми под толстой тканью тренировочного хаори и толстой кожей легкого доспеха. Надежно защищен со всех сторон, моему жалу не добраться до его уязвимых точек. Что же с ним делать, как победить? Я не могу проиграть… Не здесь, не сегодня. Не ему. Кому угодно, но не ему. Я бы даже согласилась принять поражение от Мадары, и пусть он потом до гробовой доски изводит меня своими ядовитыми подначками – не привыкать. Внутреннее чутье подсказывало мне, что победа именно над этим человеком, могучим и спокойным Сенджу, нужна мне как воздух.
Я до сих пор не могу понять, откуда эти чувства взялись. Кто нашептал мне их на ухо, аккуратно, слово за словом, укладывая в мое распаленное сознание. Сколько жизней и дорог переплелись в одно целое лишь для того, чтобы в этот солнечный апрельский день я получила возможность отстоять свою честь перед всеми, кто только мог в ней усомниться. И словно в насмешку, Судьба подкинула мне самого сильного из всех возможных противников… “Работайте, принцесса, работайте изо всех сил, если так жаждете признания” – шептала она мне на ухо, изредка выдавая себя, обнажая под равнодушным голосом ядовитые нотки змеиного шипения.
“Ксо!” – выругалась я. Этот голос, ставший моим внутренним кошмаром, вновь выбрался из дальних уголков сознания, и уже готовился произнести очередную уничижительную тираду. Но обладатель белоснежных волос вдруг резко отскочил в сторону, звонко выкрикивая на все поле и спугивая мое сомнение:
- Начали!
Я моментально напряглась, крепко вцепившись в рукоять меча. Впилась совсем сумасшедшим взором в своего противника. И диким усилием воли выкинула пагубную мысль – о победе и поражении. Неверные установки. Я не боялась проиграть, и не рвала все вокруг от желания выиграть. Я поставила себе одну-единственную задачу – прыгнуть выше своей головы, стать лучше, чем я была мгновение назад. И на пути к этой цели стоял он, невозмутимо спокойный и невероятно сильный мужчина.
Мы все так же стояли друг напротив друга, на расстоянии вытянутой руки, но никто не начинал атаковать первым. Ведь тот, кто атакует первым, вскрывает пусть и не самые сильные, но козыри. И хотя даже в такой ситуации, несмотря на все минусы сложившегося положения, у меня было преимущество, я не рискнула начать первой. Видя, что я колеблюсь, он кинулся в атаку. И все дурацкие мысли о плюсах и минусах обстоятельств разом вылетели из моей головы, выбитые простым прямым, по-зверски сокрушительным ударом. Какой быстрый! И сильный, ужасно сильный!
От нечеловеческого напряжения воздух до конца вышел из легких. В последний момент успев парировать его удар, я с трудом удерживала яростно блестящую на солнце катану противника своей, жалобно скрипнувшей в до боли сжатых пальцах. Сила удара была такой, что руки на какой-то миг перестали слушаться, и чуть было покорно не разжались, уступая натиску чужой воли и опыта.
“Не сда-ва-ться!” – прохрипела я мысленно, резко поворачивая кисти, сбрасывая с себя гнет беспощадного меча и отскакивая в сторону, параллельно метя полоснуть по открывшемуся боку. Конечно же, это была лишь жалкая попытка. Взмах длинных черных ресниц – ничто не ускользало от его вездесущего взгляда – и моя катана во второй раз испробовала первобытной яростной силы. И уже в следующую секунду спешила прикрыть свою хозяйку от быстрых, едва уловимых моим взором, атак.
Быстрый, до чего же быстрый! Ни один из Учих с активированным Шаринганом не будет иметь преимущества против такого противника. И в который раз я поблагодарила Кеншина, много лет назад давшего мне один дельный совет. Лишь благодаря этому я еще была на ногах, а в не изрубленном состоянии на по-весеннему нежной траве.
А удары все сыпались на меня, как из рога изобилия, один за другим, непрекращающейся чередой. Руки нестерпимо ныли, пара пальцев на левой и один на правой кисти уже были безнадежно и окончательно выбиты и слушались меня с превеликим трудом. А ведь он еще и не начинал использовать какие-то приемы или комбинации. Обычные удары, в основном в лоб. Самые простые, но какие же убийственные!
Грубая ткань косодэ промокла насквозь и неприятно липла к спине, а излишне затянутые добросовестным стариком ремни доспеха впивались в мою напряженную спину. В двух местах, на левом плече и правом боку, чуть ниже груди, я начинала чувствовать неприятное жжение. Кожаные ремни безжалостно стирали до крови мою слишком тонкую для такого испытания кожу. А едкий пот, крупными каплями выступая на нахмурившемся лбе, стекал по нему прямо в глаза, заставляя жмуриться и терять драгоценную концентрацию.
Казалось, прошла вечность. Он атаковал меня, не давая ни единого шанса на контратаку, гонял по всей поляне, выбивал последние крохи кислорода из легких, заставляя сердце заходиться в бешеном танце. Мое дыхание уже давно стало судорожным и поверхностным, в глазах изредка белело от напряжения и нещадно щипало от пота, бок и плечо саднили, руки ныли, умоляя устроить им хотя бы минутную передышку. Но ни я, ни мой противник не могли подарить им такой роскоши.
И в тот момент, когда я осознала, что нетронутыми в моем организме остались только ноги, по прежнему резвые и вытягивающие изо всех передряг, мне представился шанс. Впервые за весь невыносимо длинный бой он открылся. Совсем чуть-чуть – десяток сантиметров правого плеча, но этого вполне хватит. Ударить так быстро, чтобы он не успел подставить свой слишком уж проворный меч, а потом, на середине атаки, ударить с другой стороны. Неважно, куда, главное вывести эту скалу из возмутительного равновесия. Подойти к нему на расстояние удара рукой. Дать себе возможность сделать хоть что-то.
Собравшись тугой пружиной, я в тот же миг отпустила себя. Резкий замах перешел в хлесткий удар. Слившись в одно целое с телом, завершающим сумасшедший прыжок вверх и вперед, он мог бы стать одним из последних в этой битве. Но не стал. Даже и не думая растерянно дергаться, пытаясь защититься, мой соперник неприлично медленно повернулся чуть в сторону, невозмутимо подставляя широкую спину, а потом ударил меня в плечо рукоятью катаны. Наверное, в половину силы, ведь замах я так и не увидела. Но этого хватило, чтобы отлететь на добрый десяток шагов и застонать чуть ли не в полный голос. И тут же адская боль пронзила всю правую половину телу, рождаясь в вывихнутом плечевом суставе и разбегаясь от этого ноющего очага вниз и в стороны. Пальцы разжались сами собой, и мой меч, жалобно послав последний отблеск солнечного луча, медленно, словно в кошмарном сне, начал падать на землю.
Такой далекий, едва слышимый, голос Кеншина настиг меня, готовую впасть в черное отчаяние…

“Никогда, Химе, никогда не оставляйте свой меч. Даже если враг отрубил вам руки, даже если последняя капля крови готова вытечь из ваших вен. Никогда, заклинаю вас, никогда! Меч ничего не забывает. Предательство и дружба воспринимаются им одинаково сильно. И если за первое он может отомстить не сразу, дожидаясь подходящего момента, то на второе он не сможет не ответить в тот же миг. Просто не отпускайте его, госпожа Сэн…”

И последним рывком, до надрывной боли изгибая ноющее тело и задыхаясь от горького привкуса маячащего перед глазами поражения, я пролетела в шаге над землей, ловя рукоять катаны и неловко перекидываясь через плечо, возвращаясь в вертикальное положение.
Но меч не мог вернуть мне правую руку, и потому я переложила его в левую. Непривычно, но деваться некуда. Благо, тренировкам левой руки я уделяла не намного меньше времени. Но на всякий случай, для верности, я привязала рукоять к ладони кожаным шнуром, так кстати оказавшимся в кармане хакама.
А мой противник тем временем просто стоял, не позволив ни малейшему движению ускользнуть от его глаз. Но я не отвечала на его взор – я уже заметила какую-то необъяснимую, сродни гипнозу, силу, бушующую в этих карих глазах в наиболее напряженные минуты боя. Гипноз, иллюзии… Положительно, у меня уже в голове помутилось от этого затянувшегося боя. Пора действовать. Но что же я могу сделать теперь, в столь плачевной ситуации. Все тело заходится в немом стоне, отказывается слушаться и думает только об одном – уйти отсюда, и как можно скорее. Скрыться от этой пугающей силы, не дать ей вновь показать всю свою власть надо мной. Лишь ноги, как всегда…
Стоп! От озарившей меня мысли я вздрогнула. Ноги, мои ноги! О чем же я думала раньше. Кеншин, отругай меня потом крепко-крепко. Как я могла забыть о том, что тело может быть оружием не менее опасным, нежели закаленная сталь? Вот глупая девчонка…
Смотри же, Сенджу! С вызовом подняв голову и, не мигая, встретив его взгляд, я нарочито медленно развязала уже успевшие пропитаться потом узлы. Чуть прищурившись, он продолжал наблюдать за мной, уже не скрывая явного интереса. Убрав шнур обратно в карман и бережно вытерев лезвие катаны о край косодэ, я, мысленно извинившись перед клинком, убрала его за пояс.
- Эээй, Учиха! – заволновался юный судья. – Ты что собрался делать? Зачем ты…
- Тихо, Тоби! – не терпящий возражения голос прервал враз покрасневшего мальчишку.
- Гоменнасай… - прошептал он, склоняя белобрысую макушку.
А в глазах Сенджу я прочитала неприкрытый вопрос: “Что же ты задумал, Учиха?”
А вот что… Не собираясь больше тратить драгоценное время и силы на игру в гляделки, я бросилась вперед, подгоняемая изрядной порцией адреналина. План мой был до безобразия прост и банален, но предчувствие успеха кружило голову, заодно умаляя нестерпимую боль.
“Совсем немножечко, самую капельку, дай мне еще сил!” – взмолилась я, неотвратимо приближаясь к стоящему на месте противнику. Чуть пригнувшись и медленно поднимая сжатые кулаки вверх, я начала делать прыжок, с самого начала призванный напустить тень на плетень. И Сенджу повелся. Резко вжав голову и присев на полусогнутых ногах, и быстро поднял меч над головой, ставя лезвие плашмя под намеченный мною удар. И жестко разочаровался, когда я кувырнулась вниз, сгруппировываясь и прокатываясь по земле прямо под ним, с трудом втискиваясь в оставленное между ногами соперника свободное пространство. Принимая на себя всю силу удара, бездумно отбивая хребет, я вскочила в тот же миг, до скрежета стиснув зубы и нанося быстрые резкие удары пяткой по подколенным ямкам идеально подставленных для этого ног. Не жалея выбитых пальцев и раздувшегося плеча, я схватилась за бордовый воротник косодэ Сенджу, изо всех сил дергая на себя и вниз…
Вначале медленно, неохотно, а затем с невероятным ускорением, он начал падать на спину, грозя придавить меня всем своим весом. Но адреналин все еще правил бал в моем искалеченном теле, заставляя его обгонять и оставлять далеко позади беспорядочные мысли. Ловко уворачиваясь и торжествующе наблюдая за выбитым из равновесия противником, я обнажила свой меч. И когда глухой шум возвестил о том, что соперник уложен на обе лопатки, я быстро прижала ногой его дернувшуюся было руку и хладнокровно приставила лезвие к смуглой шее.
- Без вариантов, Сенджу, - хрипло выдохнула я, впиваясь взглядом в расширенные от удивления глаза.
Но он все еще не желал принимать происходящее за действительность. Левая рука взвилась вверх, пытаясь перехватить катану, но я больше не могла давать ему преимущество. Точно и безжалостно я ударила носком по запястью, одновременно нагибаясь и присваивая его меч себе. А затем, скрестив два ослепительно сияющих лезвия, чуть сильнее прижала этот стальной крест к его шее.
- Сдавайся, - слова давались мне с трудом, пытаясь протиснуться через массу судорожных стонов, непроизвольно врущихся сквозь искусанные губы. Но мой противник услышал их прекрасно.
На миг прикрыв глаза, он ответил мне спокойным взглядом, а затем пару раз ударил раскрытой ладонью по земле. Окончательно принимая свое поражение и поздравляя меня с победой.
- Бой… Окончен… - заворожено выдохнул подошедший к нам мальчишка, неверяще глядя на поверженного Сенджу.