Не теряй ее...

Я так не хотел терять тебя…
Моя идеальная…

Скажи мне, зачем все это? Куда ты рвешься, куда бежишь? Все потеряно навеки…
В который раз он ударился нахмуренным лицом о землю, еще несколько кровоточащих ран украсили белоснежную кожу лица, по которой медленно стекали капельки дождя, перемешанные с грязью; в ту же секунду скрывались в мокрой, прилипшей к телу одежде. Он весь дрожал, вся поверхность его человеческого «я» покрылась мурашками, медленно учащался пульс, дыхание рвалось на тысячи мелких осколков отчаяния, с каждым вдохом, с каждым выдохом. Навсегда. Он терял ее.
- Прошу, я ведь только начал жить, - он не кричал, лишь тихо сопел в немую пустоту темных улиц, далекие отзвуки убегающих шагов резали слух, напряженный до предела. Он снова сжал руки в кулак и рванул вперед. Во чтобы то не стало, он догонит. Это будет его. Навеки…

- Ты такой грустный… - она застенчиво улыбнулась, поглаживая огрубевшую кожу лица любимого человека. Она пыталась понять его чувства. Но как это возможно, если она все еще не разобралась в своих?.. А Учиха продолжал испепелять ее взглядом пронзительно-черных глаз, которые впивались в ее карие, будто бы питаясь человеческой энергией, полностью иссушая ее изнутри, до дна, до последней капли, до последнего вздоха. Рванул ее дрожащую руку на себе и обнял, прижал к самому сердцу, первый раз в жизни впустил в глубину своей темной души девушку – лучшего друга детства, маленькую куноичи, так сильно желающая его защитить. Она почему-то заплакала.
- Как люди могут быть такими слабыми?
- Что?
Почему-то сейчас она судорожно забилась в его сильных руках, подобно маленькой птичке, заточенной в клетке, она пыталась выбраться на свободу. Сердце бешено билось, хотело улететь, куда-то далеко. Только не испытывать это всепоглощающее чувство страха. Глаза Итачи налились кровью, он пронзил ее взглядом, наполненный болью и нежеланием верить в реальность, в то, что сейчас происходит. Терзание его души, на мелкие части, по швам, до последнего вздоха. Бороться. Нет. Уже поздно. Во благо клана, убить, все уничтожить, получить свободу, дать жизнь, забыться, исчезнуть, спасти, любить ее. Но нет. Долг, честь, приказ, нужда, гордость, шиноби. Все слилось воедино в отчаянном видении сердца, в пороке мечтаний создать идеальный мир. Просто любить. На короткую долю секунды. Благодаря силе клана. Ведь ты Учиха, Итачи. Так убивай.

Отпусти, дай мне жить. Прошу, еще немного. Мне нужно время, чтобы понять причину твоего поступка. Всего несколько секунд, чтобы не утратить веру в любовь…
Ты никогда не был таким слабым, Итачи. Не можешь поймать одну маленькую жалкую жертву, которая шумно кричит, убегая вперед по пустынным улицам. Крики, ее крики – боль отчаяния, нежелание верить. По твоему сердцу, огрубевшему и все еще пытающемуся любить. Нет, ты врешь. Сам себе. Ты не человек, а машина для убийств, ты не любишь, ты просто жаждешь быть кому-то нужным не просто как шиноби и талантливый обладатель шарингана. И эти улицы. Они совсем не пустынны, ведь каждый метр истерзанной земли наполнен людьми. И пусть сейчас у них аккуратно перерезана шея, из глубокой раны каждого медленно сочится кровь, наполняя серый асфальт алыми красками, лужи человеческой жидкости медленно подбираются к твоим ногам. К хозяину, в катане которого заточены сотни человеческих душ, кроме одной. И эта одна душа продолжает убегать, изредка вскрикивая, натыкаясь на трупы своих односельчан. Но ты нагоняешь ее, на ходу обдумывая, что же сказать, чтобы она поверила монстру. Вся душа рвется на части между догом и чувствами. Да как вообще может сомневаться человек, который за одну ночь вырезал всю деревню.
- Как? – немой вопрос в угасающую темноту, медленно озаренную тусклым криком отчаяния серпа луны. Ее свет настигает дрожащее тело девушки в углу. И он медленно подходит к ней, пытается понять ее испуг, недоверие, страх, покорность судьбе. Перед ней убийца. Пора уже с этим смириться. Но она все еще протягивает вперед дрожащие, испачканные кровью руки. И его глаза снова загораются яростным цветом смерти. Они вместе умрут в этой иллюзии.

Теплые порывы ветра нежно трепали волосы, собравшие всю тьму сумерек этого мира. На лице неизвестного человека играла легкая улыбка счастья. Еле уловимая, но все же ее можно было заметить. Он присел на шершавую поверхность сыроватой земли и вытянул вперед руки, ловя в воздухе свое маленькое счастье, которое бабочкой порхало вокруг него. Заливистый детский смех медленно заполнял его пустую душу, благодаря этому он постепенно обретал смысл. И тут он нежно поймал тоненькую человеческую ручку, притянул ее обладателя к себе и снова улыбнулся. Себе. Миру. Солнцу. Негаданному счастью. Легкому покалыванию в сердце. Он улыбнулся миру. А сзади стояла девушка, которая обвила шею молодого парня и зарылась лицом в ночные волосы. Ребенок захохотал, нежно и звонко, потянулся к девушке, тихо повторяя такое родное сердцу слово «мама». Парень прикоснулся к руке девушки и поблагодарил. Молча. Без слов. Одним касанием губ. За ребенка. За счастье. За все… Она лишь крепче прижалась к его спине, давая ребенку играться с локонами длинных огненных волос. Вдыхала мускусный запах лета, тонкий аромат, томящийся в частичках пространства воздуха.
- Я люблю тебя…

- Хватит! Хватит! – она мотала головой из стороны в сторону, с такой силой, что казалось, она просто самолично свернет себе шею. Задыхалась от тяжелой раны в самое сердце, которое пронзила катана. Последний стук жизни отмеряло оно в ее груди, растерзанной Итачи. А он продолжал внимательно смотреть в ее глаза. Иллюзионист. Убивал странным видением счастья. Наносил урон не только телу, но и душе. Хрупкому строению, которое медленно покидает огонек жизни. А она продолжала метаться в его руках. А он лишь крепче обнимал.
- Я нашел твою слабую сторону… - так он убивал ее. Только он и только так мог искусно убивать. Настоящий мастер своего дела.

Иллюзия. Их личная слабость. Ее боль. Его несбывшаяся мечта.
Прекрати.
Кого ты пытаешь обмануть?..

Папа.
Я люблю тебя, Итачи.
Я просто в последний раз хотел увидеть то, что никогда не сбудется.

Я сам себе создал иллюзию.
Папа.
Люблю.

Удар. Сжимается сердце. Капли крови стекают по мертвенно бледному лицу. На его руки. Дрожащие и такие же холодные, как и у трупа, что он так трепетно обнимает.
Папа.
Он больше не видит это крохотное создание, которое только в его мечтах, в ее глазах, в силе шарингана.
Я люблю тебя.
Она так этого и не сказала. Ее губы замерли в немом крике. Ты так никогда и не услышал таких нужных сердцу слов. Ты не признался себе. Ты все потерял. Навсегда.

Не теряй ее.
Продолжай прижимать. Она еще жива. Просто сердце перестало биться. Но она еще жива. Ты можешь начать все с начала. Ты можешь жить, как нормальный человек. Да. Тебе просто нужно непрерывно смотреть в чужие глаза. В глаза живого человека. И так ты встретишь ее. Счастье.

Свою идеальную иллюзию.
Только не теряй ее…

Крик. Мертвенный хрип. Он ищет глаза очередной жертвы…