Ненависть. Глава 1. Крик

Тобирама дал векам смежиться, чтобы расслабиться окончательно и не видеть маячившего перед носом Мадару. Всё же источник был маловат для троих, и Сенджу ни за что не поделил бы его с главой Учиха, если бы не дикая усталость и Хаширама, который предвкушал отдых ещё с сегодняшнего утра. Впрочем, горячая вода постепенно брала своё: Мадара был почти забыт, а Тобирама откинулся на бортик, намереваясь отмокать ровно столько, сколько потребуется натруженным мышцам, и смахнул со лба назад налипшие из-за пара волосы.
Сейчас бы выпить – на языке не хватало горьковатого вкуса подогретого саке. И женщину было б хорошо: такую мягкую и соблазнительно фигуристую, пахнущую редкой корицей или чайным порошком*, с полной тяжёлой грудью и раем между ног.
У младшего Сенджу были не самые стандартные предпочтения, но где их удовлетворять, если не в борделе - не элитном, но достаточно дорогом?
Всплеск. Тобирама открыл глаза на звук – Учиха покинул источник и по-звериному встряхнулся. Его спину наискось пересекала уродливая рваная царапина, но на Мадаре – это было, как ни странно, многим известно – всё заживало, как на собаке, хоть и редкий смельчак посмел сравнить его с этим животным. Мужчина наклонился, поднял влажное полотенце и, вытирая им свои патлы, ушёл из купальни, которая находилась под открытым небом, в помещение. И только в этот момент Сенджу ощутил, что лёгкая щекотка в районе загривка, которая говорила о близкой опасности, подула хладным дыханием в шею и исчезла. Тобирама вытянулся, устраиваясь поудобней, и зажмурился, как разомлевший на солнце кот.
Вот теперь всё было почти идеально.
Хаширама посмотрел неодобрительно, так как удовольствия от избавления от навязанного общества Мадары младший Сенджу не скрывал.
- Тобирама...
- Что? Ты знаешь моё отношение.
А тёмное звёздное небо было таким потрясающе красивым, глубоким...
- Знаю, но мне оно не нравится.
- Мадара - враг.
- Уже нет, - брат неисправим. – Я не собираюсь заставлять вас быть друзьями, просто... Научитесь сотрудничать. Я могу обратиться к тебе с такой просьбой – не к Мадаре.
Ну вот, опять.
Тобираме не нравился Мадара.
Тобираму раздражал Мадара.
Тобирама не доверял ни Мадаре, ни его людям.
- Хаширама, я прекрасно знаю, зачем ты взял на эту вылазку и меня, и Мадару, поэтому скажу снова – я не дам ему прикрывать мне спину, - младший Сенджу даже заставил себя отлипнуть от бортика и сесть ровно. Секса и алкоголя захотелось сильней, это нервировало и заставляло говорить необдуманно. – К тому же, ты ведь не забыл, что именно я убил его брата?
Хаширама осёкся и отвёл взгляд.
Учиха Изуна был одной из последних ертв ещё не до конца закончившейся войны. Для Тобирамы это вылилось в потенциальную угрозу от Вечного Мангекью Мадары, хотя проклятый клан умел хранить свои тайны, для Сенджу-старшего – во что-то, о чём он никогда не заговорит, ценя чувства своего недодруга, а что касается Мадары – Тобираме было всё равно.
Абсолютно.
Атмосфера в онсене стала напряжённой.
- Ну, я пошёл, - преувеличенно бодро оповестил его Хаширама, и младший Сенджу с облегчением выдохнул – разговор был закрыт.
В конце концов, старший брат был слишком дорог Тобираме, чтобы открыто с ним конфликтовать. Тем более из-за какого-то там Мадары.

Хозяйка Исэ мурлыкала о чём-то с Хаширамой, и тот почему-то дико смущался этой не знающей правил приличия женщины. У стенки вились стайкой свободные сейчас девушки в лёгких юката – это помоложе – и в красивых, но простоватых кимоно с узлом спереди** – это постарше. Все босые и в общей своей массе симпатичные. Тобирама уже присмотрел себе одну: покатые плечи, широкие бёдра, полные груди, виднеющиеся в слабом запахе, - всё как он любит. Правда, она была наиграно игривой и плохо умела обращаться с косметикой, но это мелочи.
- Молодой господин выбрал? – протянула незаметно подошедшая Хозяйка.
Исе он знал ровно настолько, сколько должно было её знать постоянному клиенту. Младший Сенджу видел её пьяной и знал, что ей трудно было избавиться от привычки прятать деньги себе за пазуху; на ней было каждый раз одно и то же платье*** в бордовых тонах с широким коричневым поясом. Хозяйка завязывала оби**** как замужняя женщина, скрепляла несколько прядей прямых тёмно-русых волос простой заколкой на затылке, давая остальным ложиться на плечах и спадать до пояса, а ещё у неё были слишком пухлые губы, величиной с маленькую горошину родинка чуть ниже правого уголка рта и чёрные – не как у Учиха, по-крестьянски чёрные – глаза, хотя, скорее всего, сказывался смягчённый свет, искажающий восприятие.
Мужчина пристально посмотрел на приглянувшуюся ему знойную красотку.
- Нет, я ещё подумаю.
- Как пожелаете, молодой господин.
Исэ всегда обращалась к нему так, хотя он был не намного младше Хаширамы.
И да – она прекрасно знала, кто они. К личному удивлению Тобирамы, с Мадарой Хозяйка тоже была знакома.
Впрочем, почему нет? Впервые он пришёл сюда с братом спустя месяца два-полтора после заключения мирного договора с Учиха, и не было никакой гарантии, что отнюдь не святой Хаширама был здесь раньше в компании Мадары.
Колюче-мрачный Учиха портил характерную атмосферу ласкающего интимного полумрака. На девушек он не смотрел и, уйдя в себя, словно окаменел. Даже извечная насмешка, что терялась в изгибе тонких бровей, куда-то делась, а уголки губ были равнодушно опущены.
Мужчина жестом подозвал к себе Хозяйку. Исэ перебросилась с ним парой слов – негромко, Сенджу не слышал – и щёлкнула пальцами. Словно по сигналу к ним быстро подбежала одна из девиц.
У Мадары оказался своеобразный вкус. Его избранница, облачённая в тёмно-синее, была белокожей девушкой с сильно угловатой мальчиковой фигурой. Коротко стриженные неровные пряди казались седыми из-за недостатка нормального освещения. Девица немного стеснялась своих крупных ступней и боялась глядеть на своего клиента.
Учиха поднялся, похлопал её по щеке – девушка была сильно его ниже – и приподнял лицо за подбородок, осматривая, после чего взял за руку и ушёл наверх: они взяли подобие просторного гостиничного номера на троих с раздельными спальнями и небольшой общей комнатой. Это было очень удобно для людей, у которых водились лишние деньги.
Тобирама тряхнул головой, отгоняя стойкое ощущение, что выбранная Мадарой путана могла бы быть его, Тобирамы Сенджу, гипотетической сестрой.
Так, хватит думать и накручивать.
- Эй, Хозяйка!
- Да? – томно.
- Вот её, - Сенджу указал на привлёкшую его ранее шатенку.
- Её зовут Сумиэ, - Исэ подошла к девушке и ласково потрепала ту по волосам. – Красивая, хорошая девушка... – женщина прищурилась, без лишних слов намекая на высокую цену. Но Тобирама уже определился, тем более что, кажется, он понравился этой Сумиэ, а мужчина любил, когда возникала вот такая покупная на одну ночь симпатия.
- Это не имеет значения.
- Ну, вот и замечательно, - проворковала Хозяйка, предвкушая прибыль от сразу троих богатых посетителей. – Приятного вам вечера, молодой господин.
Исэ как-то хитро взмахнула рукой, и оставшиеся девушки исчезли за грубыми сёдзи, так как Хаширама уже тоже ушёл. Сумиэ намотала на указательный пальчик тугой локон и очаровательно ему улыбнулась алыми блестящими губами.
- Только помаду сотри.
Девушка послушалась и провела вдоль рта рукавом.

После секса Тобирама разомлел: одежды с плеч Сумиэ слетели легко, девушка оказалась весьма умелой и опытной, так что ему не потребовалось много времени, чтобы получить желаемую разрядку. Сенджу отсчитал раза в полтора больше, сунул деньги ей за пояс и шлёпнул по упругой заднице, получив в ответ заискивающий белозубый оскал и вопросительный взгляд. Мужчина мотнул головой, мол, всё, можешь идти – и Сумиэ ушла.
Когда Тобирама навалялся вдоволь на смятом футоне, он открыл окно, чтобы выветрить букет специфических запахов, вышел в общую комнату, надеясь обнаружить либо саке, либо брата. Выпивки не было, зато Хаширама меланхолично разглядывал потолок, вытянув голую ногу в мелких волосках на низкий стол.
- Ты всё? – спросил Сенджу-младший, хотя вопрос был, скорее, дежурным.
- А? – кажется, брат в очередной раз выпал из реальности. – Ах, это... Вроде всё, - и, опережая дальнейшие расспросы. – Саке я уже попросил.
Тобирама рухнул рядом на мягкие подушки. Усталость вновь охватила всё тело, но теперь она была другой – окутывающей, мягкой, а мысли текли ровно и неконтролируемо. Это чувство ему настолько понравилось, что он поинтересовался:
- А этот, - кивок в сторону единственной комнаты с закрытой дверью, - что?
- Ну... не то, чтобы они ещё не начинали...
Первый вскрик был пронзительным, но коротким и подействовал, как пощёчина. Второй – более громкий, высокий и почти ожидаемый, болезненный. И ещё один такой... И ещё... Режущие по ушам вопли доносились как раз из-за той стены, где уединился с женщиной Мадара. Хаширама резко побледнел и, вздрогнув, уставился в столешницу, будто это он дерёт проститутку так, что та воет от боли, как под ножом.
- Какого чёрта?
Как ни странно, младшему Сенджу было на самом деле интересно: это Учиха такой садист или случилось что-то эдакое. Да и девушку было немного жаль.
Как-то оно... неожиданно и неприятно.
Брат что-то пробормотал, но слишком тихо и неразборчиво, от чего это было заглушено очередной порцией крика.
- Ты что-то сказал? – Тобирама поморщился.
- Мадара всегда к ней приходит... в смысле... когда приходит – то именно к этой девушке... то есть...
Дверь открылась. Хозяйка поднялась с колен, так как открывала, поставив поднос на пол, и, покачиваясь, прошла через всю комнату. Исэ выглядела так, будто только покинула ложе любви, и от неё пахло спиртным острее, чем от целых пяти керамических бутылей, доверху наполненных тёплым саке. Закусывать было нечем – да и чёрт с этим. Судя по зелёному виду Хаширамы, тот готов был залпом опустошить рюмки четыре прямо сейчас.
Уставшая и далеко не трезвая женщина смогла достаточно элегантно сесть на край низкого столика и, не обращая внимания на шум, закинула ногу за ногу. Извлекла из складок пояса помятую самокрутку и коробок спичек, чиркнула одной о шершавый бок раза три, закурила, прикрыв глаза. Сенджу-младший не мог поручиться за то, что это именно табак. Мужчина, тщетно пытаясь абстрагироваться от животных воплей в застенке, окинул взглядом обнажившуюся бледную ногу. Изящную голень уродовал шрам от старого ожога, и Тобирама невольно засмотрелся.
Почему Хозяйка самолично всё принесла, он догадывался. Крики, наверняка, были слышны не только здесь, так как слишком громко, но только здесь можно было понять, что они отнюдь не от наслаждения. Служанка могла бы легко разнести сплетни по другим публичным домам и домам ойран***** в весёлом квартале, и тогда Исэ потеряет уважение соседей и клиентов.
Кстати, о...
- С каких пор Хозяйка позволяет так обращаться с девушками? – язвительно бросил младший Сенджу.
Женщина невозмутимо затянулась и указала на закрытую дверь в спальню.
- У Отосу никогда раньше не было постоянных гостей, она некрасива и бывает холодна на ложе. А господин хоть и жесток, но платит втройне. Моей девочке не на что жаловаться... Когда господин мечом обрезал ей волосы и сделал шрамы на лице, она заплакала и в тот же день получила от него такую сумму, которой раньше не только не держала в руках, но и не видела, - Хозяйка выдохнула дым, помолчала немного; её мутило от алкоголя. – К тому же, «после» господин с ней всегда ласков, а это – перетерпит, не малая уже.
Исэ скривилась, так как обожгла кончики пальцев о тлеющую сигарету и уронила пепел себе на подол. Качнувшись, она смогла устойчиво встать на ноги и взяла поднос.
- Отдыхайте, господа, - произнесла она вместо прощания и удалилась.
Тем временем, всё стихло, но ненадолго. Мадара с грохотом распахнул дверь, едва не выломав из хлипких разъёмов. Вид у него, полуобнажённого, был безумный, взгляд бегал. Ничего не говоря, он схватил две из пяти ёмкостей, задержал на мгновение взгляд в районе груди Тобирамы и так же шумно вернулся к тебе.
Хаширама коротко выдохнул и потянулся за рюмкой.

Брата быстро развезло. Донышко третей бутыли ещё не показалось, а старший Сенджу уже смеялся, нёс какую-то несусветную чушь и, позабыв на время о Мадаре, то и дело заваливался Тобираме на плечо. Второй Сенджу, тоже успевший захмелеть, против не был, пока Хаширама не разлёгся на нём и не начал сопеть в плечо, что-то шепча.
- Иди-ка ты спать, - Тобирама отпихнул брата от себя, тот сел и осоловело моргнул. – Ты не умеешь пить.
Последнюю реплику Хаширама не услышал.
- Спать-спать-спать... – он описал круг вытянутым указательным пальцем и, в конце концов, указал им на дверь в свою комнату. Бельё должны были уже поменять на свежее. – О, туда!
Мужчина икнул, с трудом принял вертикальное положение и сделал шаг.
Шаг этот Тобираме не понравился.
- Тебе помочь? – вяло предложил он, так как шевелиться было слишком лень.
- Ты думаешь, я, глава клана Сенджу, основатель селения Листа и твой старший брат, настолько пьян, что не смогу дойти до постели? – на полном серьёзе вопросил Хаширама, сдвинув брови домиком.
- Не сможешь.
Тобирама зажмурился и тряхнул головой, так как только что его мысли были озвучены чужим голосом.
Мадара был спокоен и кристально трезв. Зато вот виснувшая на нём юдзё****** была вусмерть пьяна, хихикала и пыталась не упасть. Учиха крепко держал её под локоть и такой возможности не давал.
Хаширама встретился с ним взглядом.
- Ты это... куда её?
- Девка в хлам. Иди спать, я потом тоже.
Младшего Сенджу игнорировали.
Вдруг Отосу громко расхохоталась.
- Я же сегодня богата, господин, сама дойду, - сказала она, смеясь. – А не дойдут, сестрица поймает.
Сложно было сказать, есть у неё здесь сестра, имела ли она ввиду своих ненавистных подруг по несчастью – работниц публичного дома, которому кто-то очень умный добавил функции постоялого двора – или же это просто пьяный бред. Но Мадаре, которого вряд ли сильно заботила, расшибёт ли себе голову проститутка об пол или нет, этого хватило: пихнув её на Хашираму, он сообщил ему: «Если что – я умер, не будить», - и вернулся к себе. Старший Сенджу не смог на пьяную голову придумать ничего лучше, кроме как поставить девицу относительно ровно и тоже сбежать.
Тобирама остался один. Ну, почти.
Мужчина в один глоток выпил остатки саке. Идти никуда не хотелось, из-за хмеля чуть кружилась голова, и Тобираме вдруг резко захотелось по-скотски нажраться. Правда, организм у него крепкий и для этого потребовалось бы нечто покрепче, чем саке.
Учиха Мадара, как обычно, всё испортил.
К нему подошла Отосу. Сенджу задумчиво посмотрел на оторочку вдоль подола её юкаты, светло-серую полосы в два пальца шириной, затем на белые ступни, которые были на самом деле несколько большеваты. Девушка села не то, чтобы рядом, а гораздо ближе, почти ему на колени; необременительная тяжесть её тела давила на ноги. Запястья горели следами от жёсткой хватки чужих рук. Её круглое лицо оказалось совсем близко, разрез карих глаз был узок. На скулах тонким лезвием были вырезаны горизонтальные полосы, по одной с каждой стороны, а на подбородке – вертикальная. Порезы были свежими, чуть подсохшими. Отосу широко улыбнулась, и от этого на левом выступила капля крови.
- Господин не регулярно приходит, - сказала она, подразумевая Мадару. – Если его нет долго, то шрамы обновляет.
Тобирама наклонился вперёд и провёл языком по её щеке, слизывая скатившуюся каплю с привкусом металла, после чего стал бездумно зализывать ранку. Девка задрожала. Мужчина принялся за правый порез, смакуя соль. Сенджу никогда не анализировал своё состояние, будучи не трезв, чужое и подавно, хотя на краю сознания уже зарождались кое-какие новые мысли о главе Учиха.
Всё же Отосу была очень похожа на него самого.
Взяв её лицо в дрогнувшие ладони, как хрустальную вазу, Тобирама провёл языком по подбородку.
Ещё одна капля крови.
Девушка запрокинула голову, подставив ему тонкое горло, и расхохоталась – пьяно и звучно.

- Обманывать нехорошо, молодой господин.
Хозяйка погрозила ему указательным пальцем, как набедокурившему ребёнку. Младший Сенджу продолжил молча отсчитывать деньги. Сказать он ничего не решался из-за дичайшего похмелья, следов которого ни в глазах, ни в общем виде Исэ не наблюдалось.
Тобирама прекрасно осознавал, что в своих непредвиденных тратах виноват только он сам. Увлекшись вчера, он не заметил, как полез под подол неказистой Отосу, а уж стонала она под ним или нет - не помнил вовсе. Но было что-либо или нет, в любом случае поверят не ему, так как Хозяйка не собиралась терять дополнительную прибыль, и Сенджу пришлось платить, как за всю ночь.
Исэ почти вырвала у него из рук купюры. Спрятав их за пазуху, она вздохнула так, будто сожалеет об этой неловкой ситуации.
- Дам девочке выходной, она заслужила, - зачем-то сообщила ему она.
Тобирама не ответил и приложился к горлу кувшина с водой, в надежде утолить скребущую в горле жажду. Голова раскалывалась.
- Эх, братец, как же ты так? – Хаширама хлопнул его по плечу. Судя по всему, ему было весело если не из-за произошедшего конфуза, то в виду отсутствия симптомов пресловутого похмелья у себя.
Из временно своей норы выполз Мадара. Под его глазами залегли тени, но мужчина был в полном облачении и готов двигаться в Коноху и не факт, что собирался кого-либо ждать. Гунбай со свёрнутой цепью он тащил в руке.
- Доброе утро, Мадара, - чинно произнёс старший Сенджу, видимо, уже успевший выжечь из своей памяти женские крики.
А может, помогло саке.
Учиха кивнул и, задержав странный мутный взгляд на Тобираме, одним слитным движением закинул веер****** себе на спину.

*Во время чайных церемоний чайные листья растираются в порошок. Напиток выходит густой, ароматный и очень крепкий, вкус сильно отдаёт горечью. Для иностранца – весьма специфический напиток.
**Обычно узел кимоно сзади. Узел спереди – признак проститутки, так как узел на спине слишком долго завязывать/развязывать.
***Под платьем автор подразумевает кимоно.
****Оби – пояс кимоно.
*****Ойран — один из видов проституток в Японии. Тем не менее ойран были отделены от обычных в том, что, в отличие от тех, выполняли не только сексуальные функции, но также развлекали клиентов более утончёнными способами.
******Самая обычная проститутка
******Гунбай – боевой веер. Все же знают?