Нить жизни

Ночной воздух пропитывала солёная вода: этот свежий холодный бриз, который обвевал лицо Сакуры хаотичными порывами, запутывал волосы и поднимал подол платья, что приходилось всё время прижимать к себе юбку свободной рукой. Они торопливо передвигались по тёмной улице; Саске уверенно шагал в сторону освещённого огнями кирпичного здания на пристани, где над входом виднелась вывеска — покрашенные в белый цвет доски, а на них красным сверкали слова: «Морской Пёс». Шум разбивающихся о борт ближайшего корабля волн мешал Сакуре сконцентрироваться на окружающей среде. Она инстинктивно прислушивалась к каждому отдалённому голосу, к любому шороху или внезапному хохоту пьяного матроса, потому что не могла отмахнуться от ощущения слежки, точно ожидала, что Орочимару выпрыгнет из ближайшего куста. Глупость, но Сакура также знала, что именно это беспокоило Саске, ведь он воспринял чрезмерное любопытство летописца как весомую угрозу. Следовательно, он решил, что находиться в этом городе небезопасно. Но Сакуре казалось, что никаких кардинальных перемен в планах её возлюбленного не произошло, ведь они собирались покинуть город, но чуть позже. Саске всего лишь приобретёт билеты на неделю-две раньше запланированного.

Тёмные тучи, которые днём надвигались с моря, видимо, сменили направление за счёт сильного ветра, и Сакура больше не беспокоилась о погоде. Единственное, чего она хотела — это покончить с визитом к капитану корабля, который послезавтра утром отправлялся в Лондон. Оттуда Саске намеревался держать курс на Нью-Йорк. Безусловно, её устраивало любое решение любимого, лишь бы находиться рядом с ним. Подняв взор с грязного тротуара, Сакура чуть встряхнула головой, прогоняя мысли о путешествии, и осмотрела фасад паба. Сквозь ромбики стекла в давно немытых окнах пробивался тёплый свет ламп. В воздухе ощущался тонкий аромат импортных специй и, кажется, запечённой рыбы. Конечно, горький привкус хмеля во рту не позволил забыть, что это не изысканный ресторан и что в этой кишащей потными моряками забегаловке их никто не ждал с распростёртыми объятиями. Особенно это касалось женщин, ведь эти мужчины почти никого не видели, кроме портовых блудниц. Но Сакура держала свои опасения и смущение при себе. Рядом с ней Саске.

Он протянул руку, обхватив пальцами холодное железное кольцо, и открыл дверь в паб. Звук гармошки, на которой играл неизвестный моряк, был оглушительным, и Сакура еле сдержалась от желания поморщиться. Она прошла вслед за Саске, придерживаясь за его предплечье, и попыталась не смотреть на посетителей. Вместо этого она стала изучать интерьер заведения: над десятком деревянных столиков висели старые, покрытые паутиной люстры; справа находился камин и бар, а на стене за ним длинные полки со стеклянными бутылками различной выпивки. Прямо над барменом виднелся полукруглый изгиб небольшого балкончика с красивыми кованными перилами. Вторую половину помещения занимали посетители: помимо музыкальных развлечений, моряки играли в карты, кое-как танцевали под нескладный ритм и слишком откровенно, не говоря уже о том, что на глазах у всех, утешались с работницами паба. Сакура тотчас же отвела глаза, уставившись на спину Саске.

— Я ищу капитана Мифуне, — сообщил он кому-то из толпы.

— Вам нужно подняться на второй этаж, а там спросите боцмана.

Следуя указаниям, они направились к лестнице, что находилась с другой стороны бара. Сакура ощущала в теле напряжение, словно инстинктивно пыталась сжаться и казаться незаметной для этой буйной публики. Пробираясь сквозь горланящих песню моряков, она мёртвой хваткой вцепилась в руку Саске, морщась от каждого громкого звука над ухом и уклоняясь от всех внезапно возникших рядом рук с бокалами рома. Брызги этого противного ей пойла испачкали платье, но Сакура принципиально игнорировала это, размышляя только о том, чтобы как можно быстрее добраться до лестницы и, может, оказаться в более воспитанном обществе. Хотя она не имела ни малейшего понятия о том, какой из себя этот капитан. Возможно, он ничем не лучше своих подчинённых, и их ожидал диалог с высокомерным, пьяным и жадным до денег человеком. Через пару минут, которые казались ей вечностью, Сакура ступила на деревянную ступеньку, поддерживая рукой платье и следуя за Саске на второй этаж. Он же с момента их прибытия был полностью поглощён предстоящей беседой, из-за чего, возможно не специально, не обращал внимания на свою спутницу. Поэтому она молчала.

Даже вид с полукруглого балкона не смог развеять то неприятное чувство в груди Сакуры. Хор пьяных моряков, звон наполненных ромом бокалов и женский смех — всё это было настолько отталкивающим, что она не знала, каким образом пережить предстоящее путешествие в случае, если экипаж капитана Мифуне ничем не лучше этих представителей покорителей океана. Правда, у них не было особого выбора, ибо это единственный корабль, что в ближайшее время отчалит в нужный для них порт, поэтому Сакура решила молча перетерпеть.

В полутёмном коридоре на полу сидел какой-то мужчина. Он подпирал спиной дверь в одну из комнат и, услышав приближающиеся шаги, устремил взор на незваных гостей. В его глазах была заметна неприязнь, что заставило Сакуру поднять руку к шее, точно она неосознанно искала там предмет, за который можно ухватиться. Странная реакция: пальцы отчаянно пытались нащупать какой-то крестик или кулон, будто её рука знала, что там должно что-то быть. Саске остановился в нескольких шагах от незнакомца и осмотрел коридор. Никого более не заметив, он взглянул на мужчину, а вот Сакура, скрываясь за его спиной, старалась не попадать в поле зрения этого моряка. После столкновения с Орочимару она начала опасаться людей и того, что они каким-то образом смогут увидеть, что она гомункул. Бредни, конечно, но Сакура не могла себя переубедить в том, что, кроме Саске, в этом здании никто не знает её секрет. Это заставляло нервничать.

— Мне нужен капитан Мифуне, — повторился Саске, смотря на незнакомца спокойным взглядом.

— Он за этой дверью, — рыкнул тот. — Кем будешь?

— Скажи ему, что моя фамилия Учиха. Он должен помнить меня.

— Это мы ещё посмотрим, хм.

Сверкнув жутковатой улыбкой, очарование которой терялось за фактом почти полной потери зубов, боцман поднялся на ноги и скрылся за дверью, которую преданно охранял. Сакура еле слышно вздохнула, расправив плечи, но напряжение никуда не исчезло. Волнение, которое она испытывала, вызывало приступы лёгкой тошноты и головокружения, отчего хотелось побыстрее выйти на свежий воздух или умыть лицо холодной водой. Наверное, отлучаться в дамскую комнату в том пабе опасно для жизни, посему придётся ждать окончания беседы с капитаном. Чуть пошатнувшись на каблуках, она тотчас же ухватилась за руку Саске.

— Что случилось? — вполголоса спросил Саске, повернув к ней голову. — Ты в порядке?

— Это место... мне как-то неуютно, и я боюсь этих людей.

— Те, кого ты видела внизу, — пьяницы и безработные. Мифуне и его ребята туда редко спускаются.

— Я не хочу показаться капризной и понимаю, что это наш единственный вариант. Просто...

— Сакура, взгляни на меня, — спокойно промолвил он, и она подчинилась. — С тобой ничего не случится — обещаю.

Глядя в бездну его очей, где просматривалась эта забота, эта уверенность и стремление оберегать её, Сакура поверила. В этот момент со скрипом открылась дверь, и в коридор выглянул боцман. С кривой ухмылкой он указал рукой на проход, точно намекая, что им разрешили пройти. Следуя за Саске, она, опустив взгляд, поспешила в комнату капитана. За её спиной с грохотом захлопнулась дверь, и, часто моргая, Сакура начала осматривать помещение, в котором они оказались. В центре стоял накрытый белоснежной скатертью стол. Вокруг него виднелись высокие спинки стульев, а на поверхности находились столовые приборы и посуда. Складывалось впечатление, что капитан собирался ужинать с целой делегацией. Саске смело прошёл вглубь комнаты, изучая предметы мебели и стены. К потолку крепился канделябр с горящими свечами, а в дальней части комнаты, скрытая в тени фиолетовых портьер, находилась ещё одна дверь. Должно быть, вход в спальню.

— Его здесь нет? — тихо спросила Сакура.

— Мы должны ждать, — ответил Саске, которому были знакомы здешние порядки.

— В таком случае, я бы воспользовалась ванной комнатой, если у нас не будет из-за этого проблем.

Возможно, что-то в её голосе задело слух Саске, и он второй раз за вечер взглянул на неё. Чёрные глаза пристально изучали её лицо, но она не видела в них каких-то явных эмоций. Должно быть, он был настолько сосредоточен на решении возникшей проблемы и на диалоге с Мифуне, что попросту не позволял себе отвлекаться на глупые женские переживания. Сакура прекрасно понимала, что сейчас не время и не место для проявления их чувств, ведь есть куда более важные дела. Молча кивнув, Саске указал на скрытую в тени дверь.

— Иди. Тебе не обязательно присутствовать во время разговора с капитаном.

Сглотнув комок нервов, Сакура отпустила его руку и поспешила в сторону двери. Она обязана взять себя в руки.


Отодвинув один из стульев, Саске присел на край, вдумчиво изучая утопающие в собственном воске свечи. Он совершенно не нервничал перед разговором с Мифуне, ведь они были знакомы и капитан, должно быть, запомнил его, что было ожидаемо, потому что в прошлый раз Саске у него на глазах выкупил своё место на борту у какого-то старого купца. Причиной такой чрезвычайной бдительности и сосредоточенности являлся Орочимару и это заведение, где было слишком много скрытых в тени капюшонов любопытных глаз. Взгляд, которым летописец изучал Сакуру, — вот что настораживало больше всего. Неизвестно, каковы его цели и на что тот человек способен для их достижения. Но Саске осознал одно: Орочимару, откинув двуличность, скоро продемонстрирует ему скрытую сторону медали, которую летописец изредка проявлял во время их деловых встреч в лавке. Наверное, Сакура тоже ощущала неладное, и, не имея силы характера подавить это волнение, она старалась молча подчиняться его руководству. Винить её за подобный страх нет причин — это естественно.

Со стороны коридора раздались шаги, и Саске оторвал взор от свечей. Мифуне был справедливым и понимающим человеком, который поможет им, разумеется, если просьба будет в меру его возможностей. Подвергать опасности своих моряков и корабль он не станет даже за внушительную сумму. Поэтому Саске незамедлительно начал обдумывать свой небольшой рассказ, что должен произвести впечатление на старика и обеспечить им место на борту. Он поднял голову, чтобы поприветствовать капитана, как намертво застыл: чёрные глаза расширились, точно от шока, а тело окаменело. В мыслях пролетело одно: невозможно.

В дверном проёме стоял высокий мужчина с длинными тёмными волосами, что когда-то спадали ему на спину, а сейчас были связаны в низкий хвост. Поверх давно потерявшей свой аристократический блеск одежды был накинут пыльный дорожный плащ, а в правой руке, где на безымянном пальце виднелся перстень, была потрёпанная шляпа. Беспристрастное лицо, как обычно, ничего не выражало, и только чёрные глаза, в глубине которых виднелось отражение горящих свечей, смотрели на Саске деспотическим взглядом. Он знал этого человека, но, покинув дом, больше не надеялся повстречать своего гениального старшего брата. Видимо, до сих пор в его семье никто не брал в расчёт его желания, что только доказывало правоту его решения сбежать.

Когда он изучал его взглядом, в парализованных мыслях пролетели сотни отрывков из прошлого. Между ними всегда была невидимая и беззвучная завеса некой вражды, скорее всего, из-за откровенной разницы в отношении отца к своим сыновьям. Если в детстве Саске смотрел на брата с благоговением и мечтал пойти по его стопам, то в юности всё кардинально поменялось. Отец всегда хвалил Итачи, всегда приводил его достижения в пример и всегда поручал все самые важные дела своему наследнику. Расти в тени гениального брата было нелегко, но Саске давно смирился со своим статусом и местом в семейной иерархии, тем более после встречи с Сакурой. Уж если Фугаку Учиха решил, что младший сын не достоин руководить делом всей его жизни, то его никто не смог бы переубедить в обратном. Поэтому будущее с Сакурой было единственным, к чему стремился Саске. И вот сейчас, повстречав в неприметном городке, в старом, пропахшем рыбой пабе того, кого меньше всего в жизни хотел увидеть, Саске на мгновение озадачился вопросом: что после стольких лет привело сюда Итачи?

— Что ты здесь делаешь? — осмелился нарушить тишину Саске.

— Пришёл за тобой, — спокойно ответил Итачи. — У меня есть ордер на арест, если это развеет твои мысли о шутке.

— Знатного констебля повысили в звании? — чуть скривив губы, ответил Саске. — Неужто ты теперь инспектор Скотланд Ярда? Вижу, что связи отца открыли тебе многие двери.

Спокойная и вежливая беседа не задалась с первых слов. Впрочем, это осталось неизменным. Саске уважал брата за все те моменты, когда тот помогал ему добиваться одобрения у упрямого отца. Это были фактически бесценные услуги, но они никоим образом не означали, что Саске в долгу перед братом. Сказать по правде, подобные случаи только доказывали, насколько отличалось отношение Фугаку к мнению сыновей. Он прислушивался к Итачи и отмахивался от слов Саске. Это повторялось, словно замкнутый круг, что изрядно злило. Наверное, именно этот цикл послужил запалом в подобном отношении к старшому брату: Саске привык, что его мнение всегда отвергали, поэтому считал, что лучшая стратегия в общении с вечно правым Итачи — это нападение. Даже если многое изменилось с дня их последней встречи, эта привычка осталась.

— Сейчас не время язвить, Саске.

— Но и по душам беседовать я не собираюсь, брат.

— Поднимайся. Дорогу домой проведёшь в наручниках, согласно протоколу.

Возможно, отец поручил Итачи задание: привести блуждающего по миру сына домой. Это было вполне в духе Фугаку, и сложись ситуация иначе, Саске поразмышлял бы над этим приказом. Но он был не один, и если Итачи каким-то образом схватит его, то Сакура останется совершенно одна в этом мире. Мысли о ней заставили что-то в груди юноши сжаться: он не может допустить такой исход, ведь он пообещал ей, что они никогда не расстанутся, независимо от обстоятельств. Сейчас она в соседней комнате, и будет разумнее всего избавиться от Итачи до её возвращения. Это позволит им уйти, а его брат спасётся от весьма шокирующего зрелища.

— Увы, никуда я с тобой не пойду, — усмехаясь, ответил Саске, но всё же поднялся на ноги. — Передавай привет отцу, — и схватив со стола один из ножиков, метнул его в Итачи, одновременно сжав пальцами край тарелки.

Подняв правую руку перед собой, Итачи ловко отразил летящий нож, который упал на пол со звоном. Вероятно, он не ожидал сопротивления или даже того, что его младший брат додумается нападать без особых бойцовских навыков, в чём и было мимолётное превосходство Саске. Будучи частью полиции, Итачи умел справляться с физическими атаками, а вот младшего наследника, покуда тот не намеревался вступать в ряды доблестных защитников, попросту не принуждали заниматься тренировками. Тем более у аристократов исход дуэли в любом случае решил бы пистолет, а не кулак. Но это изменилось, когда Саске покинул дом. Ему пришлось самостоятельно научиться использовать своё тело и разум для защиты от бандитов, что и пришлось продемонстрировать старшему брату. Преодолев расстояние, Саске поднял руку с тарелкой вверх, целясь в голову противника, и ударил. Фарфор разлетелся вокруг них мелкими щепками, заполнив комнату грохотом.

Но Итачи в последний момент увернулся, из-за чего тарелка разбилась о дверь, и это позволило ему схватить брата за руку, молниеносно заломив её за спину, чтобы обездвижить юношу. Вспышка боли в лопатке на миг затмила зрение, и Саске, чуть оступившись, попытался придавить противника хребтом к дверной раме, которая была за спиной у Итачи. Но тот умело прижал Саске к той самой деревянной раме, крепко удерживая его на месте. Через секунду вторая рука младшего Учихи оказалась за его спиной. Попытка побега провалилась.

— Чтоб ты знал: отец скончался, — ровным голосом промолвил он над ухом Саске. — Так что передать ему твой привет я не смогу. Хотя, учитывая твоё отношение к семье, тебе, наверное, абсолютно наплевать на мать и её здоровье, — продолжил жалить Итачи. — Ведь никто из нас не мог понять твою боль, или как ты там говорил?

— Тогда что ты здесь делаешь?! — выдохнул Саске, подавляя быстрое дыхание. — Сидел бы с ней или с Изуми, коротал бы дни на любимой работе, подальше от такого неблагодарного придурка, как я!

— Изуми... умерла.

Если новость о кончине отца его не задела, то последние слова Итачи вызвали невольную дрожь. Саске не был излишне привязан к жене брата даже дружескими узами. Она была доброй и весёлой, смышлёной и с большими карими глазами — вот и всё, что Саске о ней помнил. Разумеется, они жили в одном доме, но пересекались исключительно во время ужина, а из-за отсутствия совместных интересов их отношения так и остались на уровне вежливых кивков приветствия. Наверное, он обязан посочувствовать брату, потому что теперь, когда на свете не стало его любимой, Итачи, несомненно, понимает всю боль и пустоту, которые испытывал Саске после смерти Сакуры. Но он молчал — просто ждал.

— Прошлой зимой она умерла во время родов. Ребёнок не выжил, — словно прочитав его мысли, продолжил после недолгой паузы Итачи. — Поэтому я здесь.

— Ещё скажи, что смерь отца и твоей жены с ребёнком повесили на меня.

— Нет. Мать скрылась в летнем поместье, не желает больше никого видеть. У меня осталась лишь работа, новая должность, как ты заметил, и я решил, что отыщу тебя, — ответил Итачи, слегка ослабив хватку.

— Ты же сказал, что у тебя ордер на арест.

— Это просто способ укротить тебя, если будешь сопротивляться, Саске. Ты поедешь со мной домой.

— Не могу.

— Что?

— Я сказал...

В этот момент раздался скрип двери, и в помещение вернулась Сакура. Она застыла рядом с портьерами, изучая сложившуюся перед ней картину широко открытыми глазами. Саске в очередной раз окаменел, не в силах сопротивляться Итачи или подать знак Сакуре, да и что именно он должен ей подсказывать? Он совершенно забыл о том, что она находилась за дверью. Скорее всего, услышав грохот и звон посуды, она вышла посмотреть, когда самым оптимальным решением было бы оставаться в той комнате. Одно дело представить Сакуру Мифуне, ведь старик её никогда в жизни не видел. Но Итачи... от его бдительного взгляда не спрятать ничего: он знаком с Сакурой и прекрасно осведомлён о том, что она умерла.

Подтверждая его худшие опасения, Сакура решительно нахмурила брови и кинулась к нему. Она смело положила руку поверх руки Итачи, безусловно испепеляя его взглядом, будто это поможет в такой ситуации.

— Отпустите его! — властным тоном сказала она. — Немедленно! Что вы себе позволяете?!

— Отойди!.. — вполголоса прошипел Саске, отчего она еле заметно подскочила. — Не надо. Отойди от него.

Отдёрнув руку, как от огня, она сделала шаг назад, но при этом не сдвинулась от него дальше чем на полметра. Внезапно рука Итачи окончательно ослабла, и он сделал то, что приказала Сакура: он отпустил его. Выровняв спину, Саске незамедлительно повернулся к брату лицом, закрыв собой недоумевающую Сакуру. Ну конечно, она не помнила Итачи, потому что, если следовать теории Орочимару, Саске не вспоминал никаких событий из прошлого, где бы они вместе фигурировали в ситуации, разве что те бесконечные споры с отцом, когда Итачи настаивал в поддержку оставить больную гостью в поместье. Но предаваться воспоминаниям не было времени. Встретив взор брата, Саске увидел там лишь странную пустоту и тень недоумения. Он не верил.

— Саске, что ты сделал?

Его голос был беспристрастным, точно Итачи старался максимально разделить свои чувства от долга инспектора. Именно на этот вопрос Саске не мог правдиво ответить, нет, он не хотел отвечать. Если он признается, что возродил свою невесту, используя алхимию, то Итачи... Нет, он даже представить себе не мог, что предпримет его брат в таком случае. Как инспектор, который гоняется за преступниками и, наверное, повидавший не мало необъяснимых ситуаций, Итачи будет обязан задержать их для допроса. Но как старший брат, который недавно потерял свою жену и ребёнка, он может понять и даже принять Сакуру. Вот только в темноте этих глаз было невозможно отследить поток его мыслей. Это пугало Саске больше, чем любые другие угрозы.

— Не можешь из-за неё? — спросил Итачи. — Сакура, значит...

Он узнал её. Инстинктивно попятившись назад, Саске попытался загородить собой тощее тело Сакуры. Склонив голову вправо, Итачи молча изучал её взглядом, словно убеждался в том, что это действительно та особа, а не просто внешне удивительно похожая девушка из глухой провинции. Если так пойдёт дальше, то он потребует детального объяснения происходящего, которое воспримет как увлечение чёрной магией. Пусть спиритические сеансы оставались популярным развлечением в высшем обществе, но нечто, способное оживить давно умершего человека, — это уже не игрушки. У Итачи будет достаточно причин арестовать обоих.

— Я вас видела, — раздался тихий голос за спиной Саске. — Вы прошли мимо меня рядом с забором розария.

— Я повторюсь: что ты сделал, Саске? — проигнорировав её, промолвил Итачи.

В этот раз Сакура молча прижалась к его спине, положив холодные пальцы на его ладонь. Она дрожала, но её самочувствие в сложившейся ситуации не было в приоритете. Им бы сейчас выбраться из этого паба, что с каждой секундой казалось всё менее вероятным. Если Сакура действительно видела его раньше днём, то Итачи давно выследил их, вероятно, даже знал, в каком пансионе они живут и какова причина их встречи с Мифуне. Чего им не хватало для полной фееричности скопившихся проблем, так это его разгневанного старшего брата, который в любой момент способен решить, что Саске нарушил закон. Тогда полицейские в любом городе будут выслеживать их, пока Итачи не вернётся в Англию с богохульными нарушителями.

— Я оживил Сакуру, — внезапно честно ответил Саске. — Ту самую Сакуру Харуно.