Номер 359.

Погода стояла просто отвратительная, уже которую неделю шли дожди. Слой земли превращался в грязь; обходные пути больше напоминали озера и реки, нежели асфальтированную дорогу. Такая погода была подстать настроению юноши, который шел, еле перебирая ногами по земле.
Сплюнув в лужу, парень ссутулился и засунул руки в карман. Сигарет там не было.
- Чертов день! – громко крикнул он, и стал озираться в поисках ближайших ларьков или магазинов. Но не нашел ни одного. Те нередко появляющиеся прохожие с опаской смотрели на него, стараясь обходить его стороной.
Спустя аж сорок минут молодой человек дошел до пункта назначения и, поморщившись, чихнул. Здание, что предстало перед ним, было не чем иным, как психиатрической лечебницей. Бледного цвета строение просто создавало атмосферу уныния и разочарования.
Распахнув дверь слишком громко, парень даже не шелохнулся, когда на него уставилась пара любопытных глаз.
- Вы к кому? – тут же подошла к нему симпатичная девушка лет, этак, двадцати семи. Ее вьющиеся волосы цвета темного шоколада были собраны в растрепанный хвостик, в светло-зеленых глазах виднелась тоска. Приятные черты лица, но из всего этого изящества выбивалась только одна деталь – губы. Это были не просто губы.
Это были ГУБЫ.
ГУБИЩИ ПРОСТО.
Эти два вареника смотрелись крайне неестественно, а эта окаянная еще и ярко-красной помадой их накрасила.
- К директору, - сухо отозвался парень, прекратив таки изучать ее стройное тело.
- Он занят, – без какого-либо колебания произнесла она и прибавила, - Если Вы – Джошуа Федре, тогда я немедленно сообщу директору о Вашем визите, после чего Вас проводят в кабинет.
- Он самый, – с оскалом произнес парень, пожирая глазами бедную девушку. Та, заметив такое нахальство, лишь грозно сверкнула глазами, понимая, что ничего ему она не сделает. Джошуа всегда нравились такие, как она - вроде и делают из себя недотрогу, но в бурном сексе никогда не отказывали. Так, делали лишь потуги.
Спустя десять минут ожидания, Федре не выдержал. Резко встав с белого кресла, парень бросил журнал и гневным шагом направился к стойке. Уже там, у стойки, его ждала та самая девушка лет двадцати семи и вежливо извинилась за столь долгое ожидание, ссылаясь на то, что директор очень занят бумажной работой.
Теперь Джошуа стоял перед дверью из дуба, покрытой лаком. Какая безвкусица, заметил молодой человек и без стука зашел в кабинет.
Там за столом сидел старик. Его лица не было видно из-за газеты. Директора не сильно обеспокоил приход гостя.
- Вот, значит, как ты своего сына встречаешь. Радушный прием, что сказать. Прямо отдает семейными узами, - последнюю фразу Федре буквально выплюнул. В его речи то и дело сквозило презрение и злость.
- И я рад тебя видеть, - не отрываясь от газеты произнес он. Голос был словно труба, но в то же время и слегка хрипел, выдавая возраст говорившего.
- Ох, старик, реально, когда ты уже умрешь? – беспардонно усевшись на диван, обитый в какую-то непонятную по цвету ткань, юноша закинул ногу на ногу и положил руки по обе стороны дивана.
- Тебе сколько лет, гаденыш! – не своим голосом вскричал мужчина и скомкал газету, бросив в корзину.
Не попал.
- Ха-ха, ну наконец, хоть чего-то от тебя дождался! - продолжая смеяться, он и не заметил, как к нему подошел его отец. Не увидел он и того, как отец замахнулся. И лишь по красной щеке стало понятно, что произошло.
- Катись к черту, Джошуа! Катись к своей дрянной матери!
- Не смей так говорить про маму, - кинувшись к Федре-старшему, юноша почти нанес удар, как вдруг резко остановил свой удар, – Извинись, – прошипел он, убирая руку от лица старика.
- Раздвоение личности? Ничего, ты по адресу, – весело заметил Карл и сел в свое кресло, уже оттуда произнеся, - Ладно, я погорячился. Но и ты не сахар, знаешь ли. Вот если бы нас Эмили увидела, обоим отвесила бы подзатыльников.
- Она может, - ласково ответил ему сын и решил вновь присесть на диванчик.
Дорогой читатель, а стоит ли тебе знать, отчего сложились такие отношения между отцом и сыном? Тебе поведать эту историю? И даже если ты сейчас сказал "нет", то для полного ощущения рассказа, я все равно расскажу ее.
Это была зима. Февраль двадцатое. Среднестатистическая семья, по обыкновению из трех членов семьи: мать, отец и сын. Ну, или дочь. У кого как.
Джошуа был еще тогда прелестным ребенком четырнадцати лет, который старался не огорчать своих родителей. Его мать, Федре Эмили,была в декретном отпуске, так как ждала еще одного ребенка. Муж же, Федре Карл был обычным работником в сфере медицины. Они были обычной семьей, ничем не выдающейся среди кишевших тогда «талантов». Вот только…
Однажды Карл стал реже появляться дома, а если и забегал на недолгое время, запирался в комнате и что-то бубнил себе под нос. Такое поведение не на шутку взволновало Эмили, которая пыталась, как могла, выяснить причину такого поведения мужа.
- Мама, я сам отнесу, – Джошуа забрал из рук матери поднос с едой и понес его в комнату отца. От туда все еще слышались какие-то звуки, отдаленно напоминающие шепот. Постучав в дверь, мальчик не услышал ответа. Даже после трехминутного захода кулака об дверь результата не было. И тогда он решился. Джошуа войдет в эту дверь.
И вошел.
В комнате стоял просто ужаснейший запах чего-то гнилого, везде были разбросаны бумаги и фантики от конфет. А за столом сидел, сгорбившись, отец. Даже настольная лампа не была включена.
- Отец?
- Ты что здесь забыл?! А ну, убирайся от сюда! Сейчас же. Живо-живо. – Подгоняя его, словно петуха, Карл отобрал поднос, буркнул спасибо и закрыл перед носом Федре-младшего дверь.
Собственно, не любят они друг друга по другой причине. Карл бросил свою жену, уехав в неизвестном направлении. Перед отъездом он сказал лишь одно слово: «Ждите».
А вот сколько его ждать, он не уточнял.
Горевала Эмили долго, упорно и на публику. И такое поведение отразилось на младшем сыне – Гансе, который с рождения родился слабеньким, и остался таковым до сих пор. Такое поведение затронуло не только маленького Ганса, но уже и считавшего себя самостоятельным Джошуа, у которого произошел разрыв шаблона.
После этого он еще долго устраивал беспорядки, и, к сожалению матери, не только в школе.
Так он и стал тем, кем является сейчас.
Мнение отца о нынешнем Джошуа: Паразит мелкий.
Мнение матери о нынешнем Джошуа: Когда домой не приходит – славный мальчик!

Возвращаясь к настоящему.
- Ты чего же, по просьбе матери?
- А то как же! Приехал бы я сюда по своей воле. Давай уже ключи сюда, чего медлишь, – он протянул руку и замер.
- Каков нахал! – пыхтел вновь от злости директор и открыл второй ящичек стола, порывшись в котором нашел ключи от комнаты Джошуа.
- Завтра чтоб в восемь часов был, как штык.