Новое

Когда-то Хьюга его боялась: слабее, сильнее, до дрожи в коленках и понимания, что нукенин при случае может ей горло перерезать. Теперь Мадара ничего не мог – ни напугать, ни перерезать, хотя бы потому, что в забитой и захламленной кладовке было невозможно найти ни одного нормального куная.
Хината готова была скрипеть зубами и драть волосы от раздражения. Свои-то и так лезли – на тридцатой неделе едва ли не прядями начали. Но у неё скоро закончится уже, малышка ворочалась внутри нетерпеливо, а после родов исчезнут по крайней мере отёки на ногах, из-за которых приходилось носить обувь на размер больше.
А вот неразобранная кладовая никуда не денется. Правда, Хьюга совершенно упустила момент, когда от их голосов зазвенели окна.
- … ну я же тысячу раз просила, ты говорил, что разберёшь!
- А я столько же раз говорил, что разберу!
- Ты мне это три года говоришь, тут ничего не помещается, у тебя ножи по всему дому!
- Это у меня – а может у тебя?!
- Да я ими почти не пользуюсь!
- Вот если не пользуешься, то и не лезь!
- Вот и полезу, если ты сам не можешь выполнить простую просьбу! Боже, ну почему ты такой упрямый!
Вообще-то раздражённый Мадара был зрелищем грозным. Он казался выше, чудовищный объём чакры выдавал внутреннее напряжение; глаза щурил, сжимал и разжимал в кулаки руки, далеко не всегда отличаясь терпением… Но Хинате было отчего-то наплевать – в ней клокотало так, что хотелось взять подушку и сунуть ему в лицо, чтобы просто замолчал.
Память услужливо подсказала все другие мелочи, которые Учиха игнорировал. Хьюга с трудом заставила себя не выкрикивать и их.
- Если бы я не был таким упрямым – я бы давно сдох! А вот тебе и это не помогло бы, и вообще…
- Сомневаюсь, что это как-то связано с неразобранной кладовкой, - язвительно уколола Хината в ответ.
А ведь в восемнадцать она была такой славной девочкой. Хоть детей дома нет: после череды простуд от прекрасного климата Аме, они большую часть времени охотно росли на улице, где за ними могли присмотреть и другие взрослые.
- Достала меня уже! – выкрикнул он.
- Сам достал!
Мадара едва не зарычал – звук вышел очень похожий. Он поднял руки так, словно сейчас её задушит, но только шарахнул по стене кулаком и стремительно прошёл мимо. Хината не стала его останавливать. Входная дверь хлопнула с треском. Мощнейший взрыв энергии чужой чакры приложил её секундой позднее.
Ненормальный!
Хьюга практически идентично стукнула дверью их спальни. Рухнув на постель, она схватила подушку и заорала уже в неё.
Как же это всё невозмо-о-о-ожно…

Мадара Хинату не трогал. Мужчина не знал, чем она занимается в комнате, так как вышла она только за едой, но видеть её не хотелось пока что настолько, что он даже отловил близнецов, накормил и уложил их спать самостоятельно. Судя по тому, что Хьюга даже не дёрнулась на их возвращение – желание не попадаться друг другу на глаза было взаимным.
- Пап, а где мама?.. – сонно пробормотал Изуна. Оба становились больше похожими на мать: от разреза глаз до чуть меняющегося цвета волос, - но именно Изуна больше всего напоминал её по характеру во времена их знакомства.
Когда она, к примеру, боялась так кричать и язвить.
- Мама спит уже. И ты спи, - Учиха погладил растрёпанные волосы мальчика.
- Мама устала?..
- Устала-устала.
- М-м-м…
Может, и вправду устала. К примеру, от него устала – Мадара не был идиотом, и в апатичном спокойствии понимал это.
С другой стороны, они оба изменились: ушло что-то старое, пришло что-то новое… И после этих изменений оказались способны доводить друг друга до белого каления.
Учиха вздохнул – злость как-то не шла. Изуна свернулся клубком и наконец-то уснул. Мужчина охотно готов был последовать его примеру.
Спустя полчаса он рухнул лицом в подушку рядом с полностью одетой Хинатой. Хьюга утыкалась в другую подушку и уже спала. По крайней мере, Мадара очень на это надеялся. Через минуту ему между лопаток приземлился маленький острый кулачок.
Увы.
- Ну почему ты тако-о-ой… - тук-тук по спине, тук-тук. – Иногда просыпаюсь и думаю: опять это лицо, боже мой, да что ж такое…
Учиха рассеянно подумал, как бы исхитрится игнорировать этот бубнёж. В груди что-то кольнуло, но он бы слукавил, если бы утверждал, что его ни разу не посещали такие мысли. Внезапно пролетело между ними достаточно лет, а когда видишь одно и то же лицо такой срок, временами оно будет надоедать.
А временами Мадаре хотелось держать её и не отпускать. Никогда. Или нападало животное желание: зацеловать до сбившегося до невозможности дыхания, и всю ночь напролёт трогать, прижимать к постели…
Мужчина повернул голову на шорох и глянул из-под чёлки. Перевернувшаяся на спину Хината равнодушно смотрела в потолок.
- А временами думаю – хорошо-то как… - задумчиво пробормотала она. – Вот что это такое?
- Чёрт знает, - он выдохнул. – Купить тебе завтра маринованных слив?*
Хьюга с седьмого месяца ела их просто килограммами. Учиха уже не мог терпеть ни их вид, ни запах, ни вкус.
- Угу, - мужчина поднял руку, чтобы Хината подвинулась ближе. – Только кладовку разбери… - она зевнула.
Мадара тоже зевнул и подумал, что уж завтра обязательно разберёт. Правда, он думал так каждый раз, но вот в этот раз – точно-точно. Хьюга мирно задремала, а вскоре и крепко уснула рядом.
Назавтра разобрать ничего не вышло, потому что ровно в четыре утра у Хинаты начались схватки.
Ровно в два дня она родила здоровую девочку.

*Японская закуска «умебоши». Несмотря на то, что закрепилось название слив и сами японцы называют так, технически это абрикосы.