Нож. 6 глава.

Если сейчас и спросить кого, то никто и не вспомнит как его звали - того паренька с задней парты. Никто так же не скажет почему он сидел там всегда один и почему с ним никто не говорил.

"Да такой же он был, как все"

Мало кто знал - да, наверное, никто и не знал - что он собирал камни. Их у него было невероятное множество самых разных форм и размеров.

Каждый раз когда общался с людьми, каждый раз когда видел обман, каждый раз когда принимал пулю в упор - прямо в лоб - брал камешек себе на память. Копил внутри себя, трепетно хранил каждый, даже самый маленький. Стену строить хотел, но так и не пригодились - само всё зачерствело.

Так и жил в итоге. Носил в себе все свои горячо любимые камни, они ворочались где-то за рёбрами, больно было. И тяжело. Очень тяжело, до ломоты в костях, до частых никем-не-услышанных вздохов.

Часто он ловил себя на мысли, что и рад бы избавиться от камней. Да вот только куда из теперь денешь? Смеяться со всяким можно, а вот слёз не потерпят.

Так бы и продолжал он тащить в себе свой каменный груз, пока однажды не услышал за спиной смех.

"Эй, смотрите, да он весь в камнях. Вот урод!"

И понял он тогда, как невыносимо устал каждый раз старательно засыпать камнями всё, что болит. Ноги сделались словно из ваты и, не в силах держать больше эту непомерную тяжесть, упал он и рассыпались все его камешки. Покатились в разные стороны, прямо под ноги смеющимся.

- Замолчите! - крикнул он, но голоса его никто не услышал. Тогда поднял он с земли первый попавшийся камень и бросил со всех сил прямо злое, улыбающееся лицо.

И смех мгновенно стих. И никого не стало.

Молча, собрал он остатки своих камней и ушел, чувствуя как они стучат и ворочаются внутри. Вечно теперь придётся ему, слабому, носить их в себе.

И как прежде уже ничего не станет.

И сделанного не изменить - навсегда теперь это.

Навсегда.

Взрывались гранаты и гибли люди - друзья и товарищи - снова и снова, с неба сыпались горящие самолёты, словно осенние листья, какой-то молодой парень с оторванной ногой кричит о том, что им нужно в укрытие и в следующую секунду исчезает в фонтане земли и крови, песок во рту и в одежде, командир с висящими из вспоротого осколком снаряда живота читает лекции о патриотизме, запах паленого мяса, от которого тошнит, солдаты, от которых в считанные секунды остаются лишь имена.

Сакура то и дело хлюпала носом и тискала в руках уже вымокшую насквозь салфетку.

Этим вечером Саске много думал о самообороне. Знаете, не о той, когда бьёшь ебало в ответ, а о той когда тебе говорят что-то — не важно, что — и в ответ посылаешь нахуй. Потому что послать нахуй порой куда проще, чем вываливать что там у тебя на душе.

И забавно, что Харуно выбрала именно этот фильм, именно сегодня. Почему не какую-нибудь сопливую историю о любви, Сакура? О, Ками, ты точно больная. Так, по-твоему должно выглядеть свидание? Шикардос, ничего не скажешь.

Пока на огромном экране в три-дэ гибли придуманные никому неизвестным сценаристом люди, пока они кровью оплачивали долг несуществующей стране, пока с хромакейных свинцовых небес сыпался — воистину — свинец, Учиха вращал головой, зевал и вызывающе пускал пузыри через трубочку остатками колы в стакане.

Конечно, он мог бы сидеть и тихо-мирно смотреть как там дела у войны на экране. Но, в конце концов, на то он и Саске Учиха, чтобы творить хуйню.

Вид оружия вызывал приятный трепет внутри. Мысли то и дело возвращались к верхнему ящику прикроватной тумбочки. Да, там лежала и ждала своего часа чья-то смерть, купленная за баснословную цену у хитрожопого Суйгецу. Который, конечно же, изобразил хорошую скидку по старой дружбе. «Изобразил» от слова «наебал».

Но брюнет закрыл на это глаза, потому что для того и нужны были ему деньги: тратить на чужую смерть.

Дзюго молчит до последнего, крутит в пальцах сигарету, смотрит с пониманием и каплей жалости. Саске на его фоне как глиста в скафандре — тощий и угловатый. Нескладный и будто бы неподходящий для того, что он задумал.

- Если отправить людей Суйгецу следить за Хиданом, это вызовет подозрения: все знают, что он работает с Кисаме. Но у меня есть знакомые ребята, которые могут сделать всё тихо, - не спрашивает даже, нужна ли Учихе помощь. Знает, то тот откажется, если спросить прямо. Пацан из тех, кого проще поставить перед фактом. Долбануть в лоб, чтоб аж искры из глаз посыпались.

Саске кивает в ответ. Он не спорит и ничего не отрицает. Сейчас не до глупой самонадеянности и выебонов. На пути к брату придётся идти по головам.

- Позвони мне, если что, - разворачивается и уходит. До Наруто в тот вечер он и не пытался дозвониться.

- Заполните анкету, чтобы получить нашу бонусную карту, пожалуйста, - ручка в руках появилась словно из ниоткуда.

Сакура весело щебечет о том, что несчастные официанты получают процент с таких анкет, так что здорово было бы помочь человеку.

Саске настолько похуй, что при попытке нарисовать линию получился зигзаг. Из «Утиных историй». Летящий в самолёте в пизду.

- Саске-кун?

- М?

- О чём задумался?

- О фильме. Необычный выбор, я удивлён, - невероятно, но чистая правда.

- Ну, что поделать, если больше нет ничего стоящего, - пожимает плечами, поднося к губам чашку с дымящимся кофе.

Ну пиздец, Харуно. А как же те десятки сопливых мелодрам о вечных любвях, заботливо снятые на-отъебись специально для ванильных пёзд, вроде тебя? Свосем не ценишь чужую заботу.

- Я вообще больше триллеры люблю. Или детективы, - робко отводит взгляд. - А ты?

- Тоже, - признаётся чисто машинально. Потому что так нужно.

- Кстати, Саске-кун, я была удивлена, что ты пригласил меня именно сегодня, я, если честно даже немного растерялась, но в общем…- лезет под стол, шуршит чем-то в сумке.

- … с Днём Рождения, - на стол перед Саске ложится прямоугольная черная коробка сантиметров тридцать длиной(и как только уместилась в крошечной сумочке девчонки?), перевязанная бантом в крупную серую клетку.

С… чем, пардон? Минуточку, а какое сегодня число? Это вот в честь чего с утра пораньше Удзумаки, у которого вечный «минус» на балансе, закидал Учиху своими сорока семью(хромосомами, блять) «абонент просит вас перезвонить»?

- Что… это? - вцепился взглядом в коробку, в надежде не упасть со стула. Ахуеть, уже двадцать третье июля. Как быстро летит время.

- Ну, я помню в школе ты посещал секцию кэндо*, - Сакура растерянно почесала свою розовую макушку. Почти-мило. Наверное.

Саске стрельнул в девушку «ахуеть-ну-и-память-бля-пиздос» взглядом и осторожно развязал бант. Отчего-то нервничал. Немного, конечно, но дело было. Заранее натянул ебальник а-ля «ой, ну спасибо, конечно, но не стоило тратиться, мне всё равно насрать, но я сделаю вид что не выброшу это говно сразу по пути отсюда, чисто из уважения к твоей хорошей памяти».

- Это, конечно, не катана, но… - запнулась и замолчала, следя влажным взглядом за снимаемой с коробки крышкой.

«Саске Учиха»

Всего два слова, красивым и витиеватым почерком. Но выгравированы они были на миниатюрной копии сакабато**. Прямо на лезвии. Во всём этом было столько символизма, что Саске чуть не поперхнулся им.

- Спасибо, Сакура, - накрывает коробку крышкой. Словно гроб. Не поднимает взгляд. Не знает, что ещё сказать.

- О, если тебе не нравится, прости, я просто подумала, что некрасиво будет приходить с пустыми руками... - поджимает губы, по мере того как голос гаснет. Утыкается носом в меню.

- Нет, всё в порядке, - буря в черных глазах утихла так же быстро, как и началась.

- Всё хорошо. Ты угадала с подарком. Я просто забыл, что сегодня мой день рождения.

Странно, но вместо раздражения Учиха теперь испытывал ишь неловкость. Толи от того, что где-то в закромах помойки, что у Саске именовалась «душой», послышался жалобный голосок совести, то ли от того, что Сакура всё больше не вписывалась в узенькое и стереотипное представление брюнета о девушках. Бывший хост, ну да, ага.

В последний раз ему было так неловко, наверное, в тот раз, когда на вписке у коллеги по клубу, перебравший с топливом Учиха свалился посреди гостиной на диван и уснул. Но неловкость была в том, что снилась ему добротная автоматная очередь, на деле оказавшаяся звуками Саскиного пердежа. Булькающими, знаете, без-пяти-минут-с-подливой.
Ну, кто ж знал, что от абсента и пиццы случится несварение.

Ну так вот. Сейчас Учиха испытывал примерно такую же неловкость, но уже от того, что с каждой секундой всё меньше был уверен в правильности модели своего поведения.

Сакура смотрит удивлённо и не понимающе, моргает глазами, тёмными, зелёными, как сельдерей в её салате. Чувствует себя отчего-то виноватой, наверное.

А у Саске что внутри, что снаружи холодно и темно.

А у Саске в глазах мрак такой, что прожекторы слепнут и больше не верят в свет.

- Если хочешь, можем погулять в другой раз, - когда пальцы касаются руки ебашит током. Сакура ойкает и отдёргивает руку, скукожившись, замирает на стуле.

Через полчаса она всё же уходит, сославшись на плохое самочувствие.

По пути домой Саске усердно не-думал и у него получалось. По прибытию жадно хлебнул воды из-под крана.

А воды в кране на порядок меньше, чем вопросов в голове брюнета.

А воде в кране не хватает воздуха, как Саске не хватает ответов. Воздуха ему, вообще-то тоже не хватает.

Вода течет по трубам, бурлит, капает на дно раковины и топит Учиху, пока его наполняют годы и множат зеркала. Потому что время это тоже вода, река которая всё заберёт, сколько ни жди. И раз в год река выходит из берегов.

Наруто торжественно вручает Учихе совок и веник, объяснив свои дары тем, что брюнет еще на год ближе к смерти и теперь с него сыплется еще больше песка. В знак благодарности получает «идинахуй» взгляд.

После они сидят дома под пьяный клёкот Удзумаки. Он пиздит что-то о кардиостимуляторах, бритых письках и радикулите, но Саске его почти не слушает. Прихлёбывает молча пиво из бутылки и пытается понять что такого люди находят в этих днях рождения. Почему впадают в депрессию, почему так рвутся отметить своё появление на свет, почему ждут подарков, почему вообще дарят подарки? Блядский бред.

Но всё же… немного страшно смотреть в окно и календарь. Вот тебе десять, а вот уже двадцать четыре, вот ты пьёшь сок, чмокая трубочкой, а вот ты уже хлещешь виски из горла. Ощущаешь где-то на стыке временных пластин смесь коньяка с какао, запах жвачки и дешевых женских духов. Чувствуешь одной рукой пальцы матери, а другой гладишь холодный камень надгробия.

Это как когда дракон просыпается раз в тысячу лет, чтобы выкопать из под земли свои сокровища, ради которых всё еще живет, любуется ими, трепетно перебирает. А потом вспоминает, что они бесполезны и нихуя не значат и засыпает снова. Чтобы забыть.

- Как прошла встреча с Суйгецу?

- Удачно, - пожимает плечами, вновь прикладываясь к бутылке.

- А как прошла встреча с твоей новой подружкой?

- Вполне, - стучит пальцем по столешнице. Черная коробка лежит на полке и магнитом тянет взгляд.

Про оружие и смерть почему-то не хочется говорить вообще. Не сегодня, пожалуй.

Всё в порядке, Саске. Просто ты на восемьдесят процентов состоишь из воды. Поэтому и захлёбываешься.

Наруто больше ничего не говорит, пожирает глазами саскино лицо, чавкая и причмокивая. Вот-вот сытую отрыжечку пустит.

- Нам помогут, - Саске закатывает глаза, откидываясь на спинку стула, - ребята Дзюго.

- Это хорошо, - блондин кивает в ответ и продолжает молчать.

Молчать на одном языке — всегда дорого и ценно. Несмотря на ублюдочный день, который прошел по-блядки кривожопо, не смотря на бессмысленное и бредовое свидание с подыхающей Харуно(которая в итоге дольше извинялась, чем уходила), несмотря на всю хуйню в целом, вот такое уютное молчание было весьма приятным завершением.

- Кстати а девчонка знала что у тебя День Рождения?

«Я и сам-то, блять, не знал»

- Да, - рот кривит «нупиздец» ухмылочка.

- Она что-нибудь тебе подарила?

Да. Да, сука. Да.

Нож, символизирующий нежелание убивать.

Ёбаное всё.

_______________________________________________________
*Кэндо (яп. 剣道 кэндо:?, рус. путь меча) — современное искусство фехтования, ведущее свою историю от традиционных самурайских техник владения мечом, кэндзюцу (яп. 剣術)

**Сакабато (яп. 逆刃刀 сакабато:?, меч с лезвием на обратной стороне) — вымышленное оружие главного героя манги «Rurouni Kenshin» Химуры Кэнсина. Представляет собой японский меч, идентичный катане, но заточенный по обратной стороне. Оружие придумано мангакой Нобухиро Вацуки специально для главного героя. Представляет нежелание Кэнсина убивать кого-либо.