Ну мы же биджу... Глава 20. Я вижу ангелов.

Хината думала, что умерла. Возможно, более опытный и взрослый шиноби и смог бы пережить такую боль, но не она... К тому же девочка теперь не чувствовала ни боли, ни стекающую от уголка губ кровь, ни повреждений, которые нанёс ей Неджи. Вокруг был только всепроникающий холод, который мог бы с лёгкость заморозить весь мир и уж тем более с лёгкостью сделать из неё ледяную статую.
Чем не смерть?
Вдруг внезапная лёгкость пропала, и Хьюга спиной почувствовала странную мягкую землю. Но тьма перед глазами никуда не делась. Наверное потому, что размыкать веки ей не слишком хотелось.
Девочка повернулась на бок. Она действительно лежала на чём-то мягком и пушистом, в чём можно было утонуть, а после – ни о чём не думать. Как хорошо...
Внезапно ей послышался чей-то переливчатый, словно звон колокольчиков, смех, который раздался столь близко, что, казалось, его обладатель подошёл к ней вплотную и склонился над лицом. Хината встрепенулась, резко поднялась и схватила руками воздух. И только после этого открыла глаза.
Снег был повсюду, снег перемешал мир, стерев линию горизонта. Низкие облака, несмотря на бушующую бурю, были белыми, как молоко. То мягкое, в которое упала – не пришла же? – Хьюга, тоже оказалось снегом.
Пустошь тянулась куда-то далеко, в бесконечность, покуда хватало глаз; где-то завывал ветер, закручиваясь в миниатюрные торнадо и стелясь позёмкой по земле. Крохотные льдинки незамедлительно, стоило только принять сидячее положение, стали колоть ей кожу, будто исследуя постороннего, незнамо как попавшего в их безлюдный зимний мир.
Хината вздрогнула и притянула покрывшиеся мурашками колени к груди; одежды на ней не было. Ей вдруг стало страшно, вдали от всего и всех.
Где Коноха? Где Лес Смерти? Где всё...
- Где... я? – дрожащим голосом спросила Хьюга у пустоты.
В следующее мгновение что-то внутри неё рухнуло в эту самую пустоту, потому что она осознала, что вместе со словами изо рта не вырвалось облачко пара. И будь она живым человеком – её сердце не выдержало бы жёсткого мороза.
Значит, она и вправду умерла?
На этот раз откуда-то из глубин подсознания поднялась паника, порождённая древней, незамутненной жаждой жизни. И вьюга, почуяв её, набросилась с новой силой. Теперь это была атака хищника, и Хинате нечего было ей противопоставить.
Страх завладел всем её существом.
- Не бойся... – вдруг произнёс чей-то спокойный, с нотками властности, голос.
На плечи девушки опустилась лёгкая накидка из гладкой и тёмной, как ночное небо, ткани, давая возможность запахнуться и скрыть свою наготу. Бледная ладонь с острыми выступающими костяшками задержалась на плече чуть дольше, чем требовалось, как бы ободряя. И странное дело – это подействовало.
Неизвестный деликатно подождал, пока Хината поплотнее завернётся в предоставленный ей балахон, и вышел вперёд из-за её спины. Это был мужчина с бледной кожей, жемчужными или же седыми, прямыми волосами, короткие пряди которых обрамляли худое лицо, подчёркивая наудивление тонкие черты. Он был не слишком высоким, но и не низким, а общая складная худоба добавляла ему роста; на вид ему можно было дать как двадцать шесть, так и сорок. На нём была безрукавка, похожая на катагину*, но с узкими плечами, тоже белая и простые серые хакама**. Только эти шаровары и мешали ему полностью слиться с метелью, а так же накидка, которая, наверняка, принадлежала ему. И глаза: тёмные, почти чёрные и немного пустые, с ноющим отголоском невысказанной тоски.
А ещё были перья. Белые настолько, что оставляли за собой даже снег, и прямые, как кинжалы, они начинались чуть выше локтей и неплотно покрывали руки, располагаясь концами вниз. На их фоне даже длинные, примерно с ладонь Хинаты, уши, расположенные практически перпендикулярно голове, лишь совсем немного отклоняясь назад, не выглядели как-то странно; их толщина у основания была где-то три пальца, но к концам они сильно сужались. На недлинные, но, наверняка, острые когти на руках и босых ногах Хьюга практически не обратила внимания – они смотрелись до странности уместно.
Несмотря на некоторые детали, мужчина внушал доверие.
- Ты в безопасности – заверил он. – Чувствуй себя, как дома, если только в своём доме ты чувствуешь себя хорошо.
И посмотрел так, словно насквозь видит, словно прямо в душу. Хината коротко вздохнула, так как память подкинула нередкие дни, когда она задерживалась на полигоне допоздна, лишь бы не идти домой.
Хотя он сказал так из вежливости, правда, странноватой. Разумеется, только из вежливости.
- Идём.

Хьюга не считала минуты, но, если бы ей сказали, что они идут уже много часов, она б и не удивилась. Но говорить было некому.
Накидка бесшумно стелилась по земле, хоть девочка и старалась подхватывать её, а прямая спина её проводника всё так же маячила на четыре-пять шагов впереди. По какой-то причине ноги не утопали в снегу, а ещё Хината совсем-совсем не мёрзла, хоть и понимала, что даже в стране Снега такая погода была бы чем-то большим, чем просто заморозками. Ей казалось, что холод настолько просочился в её тело, что даже текущая по венам кровь сравнялась по температуре с окружающей средой.
Куску льда не будет холодно, если его бросить в снег. Скорее, он умрёт в муках под ласковыми лучами летнего солнышка.
Дух зимы, как про себя окрестила его Хьюга, больше ничего не говорил. Он не называл своего имени, если оно у него, конечно, было, не спрашивал имя Хинаты, хотя, кто знает, вдруг оно ему уже известно. Он просто шёл куда-то вперёд, и Хьюга шла за ним, а мир вокруг постепенно терял свои очертания, утопая в неуправляемой метели.
Наконец, Хината не выдержала.
- Кто... вы? – спросила она, не зная, где взять ещё решимости. – И где мы? Что происходит?
Мужчина остановился и оглянулся через плечо. В его взгляде читался вопрос.
- Она не объяснила?
«Она?»
- Эм... нет... наверное... о ком вы?
- Всё ясно, - мужчина устало потёр переносицу и с досадой искривил губы. – Это всё несколько усложняет...
- Усложняет что?
Вместо ответа он только поманил девочку за собой, и Хьюга послушно засеменила следом, так как «дух зимы» внезапно ускорил шаг.
Через некоторое время он соизволил заговорить вновь.
- Шио действительно тебе ничего не говорила?
- Да вроде нет... А вы знаете Шио?
Пауза. Слишком длинная.
- Можно и так сказать.
При этом мужчина, кажется, и не подумал скрыть проскользнувшую в голосе неприязнь, но быстро спохватился.
- Ты только не думай, что я как-то не так к ней отношусь... Просто эта несносная девчонка пренебрегла возложенными на неё обязанностями и порой творит невесть что. Моей обязанностью было лишь встретить тебя, но теперь...
Хината вскрикнула и отпрыгнула как можно дальше назад – она чуть было не шагнула в пропасть, и что-то, что пережало её горло, когда ступня не нашла для себя опоры, теперь бешено стучало в висках.
Обрыв. Земля заканчивалась, единственное, что было определённым в этой кутерьме, исчезало. Но дух не испытывал ни малейших неудобств по этому поводу и терпеливо ждал, когда Хьюга тоже шагнёт. Но она же не может... так.
- Я... не умею летать, - через силу сказала Хината, почему-то стыдясь этого своего жалкого «не умею».
Мужчина пожал плечами.
- Я не лечу, - возразил он. – Что бы летать, нужны крылья, а у меня их нет. Я стою. Ты не умеешь стоять?
- Умею, но...
- Попробуй. Согласен, это несколько непривычно, но не сложно. Ну же...
Протянутая рука в перьях – дружелюбный жест, но что-то в нём было такое, что заставляло думать о полной абсурдности происходящего. Вот сейчас она шагнёт и рухнет вниз с обрыва, а очнётся либо в башне, либо уже в больнице, где ей сообщат о победе Неджи.
Так почему бы и не попытаться?
Рука духа холодная, жуть, даже в сравнении со всем остальным; Хината боязливо вложила концы своих пальцев в чужую ладонь и зажмурилась.
Всего шаг, и...
И ничего.
Хьюга открыла глаза и посмотрела вниз. Под ногами ничего не было, и кожа ничего не чувствовала, кроме щекочущих пятки белых мушек и прикосновений ветра. Но, тем не менее, девушка твёрдо стояла на ногах.
- Вот видишь.
- Эм... А это я... Как?
- Не думай об этом, - посоветовал дух зимы и кивнул куда-то ей за спину. – Смотри.
Хината оглянулась и увидела, что плотный наст, который она считала землёй, с треском обваливается. Гигантские пласты падали вниз, пока все, один за другим, не исчезли.
- Она исчезла, потому что тебе больше не нужна видимая опора.
- Мне?
- Ах, да... Ты же не знаешь.
Дух зимы обвёл рукой всё окружающее пространство.
- Всё это, в некотором смысле, создано тобой. И ты здесь главенствуешь. Если захочешь – буря уймётся, но, думаю, тебе трудно будет это сделать. Тебя что-то тревожит, верно?
Хьюга отвела взгляд в сторону и предпочла увести разговор от болезненной темы.
- То есть это место... не существует?
- Это не совсем верно, но я, к сожалению, не смогу объяснить тебе все тонкости. Уж прости.
Девушка покачала головой, мол, «ничего страшного», и спросила именно о том, что её интересовало больше всего.
- Что происходит?
В дрожащий голос внезапно прокрались неприсущая ей сталь, вызвавшая улыбку одобрения на тонких и бледных, практически сливающихся с остальной кожей лица, губах.
- Тебе Шио рассказала хоть что-то? – строго. – Про себя, к примеру? – нет, не строго; раздражённо. Но его тон быстро вернулся в сворё холодное спокойное течение. – Я могу считать, что да?
- Угу... То есть... Да, конечно!
Перед глазами встали глаза той несчастной куноичи, с ужасом взирающей на огонь, бьющие по воздуху полупрозрачные хвосты из чакры огненного типа…
Твари в зарослях и глухое рычание...
- Тогда я должен рассказать тебе ещё кое-что, и я бы попросил отнестись ко всему этому спокойно... Ну, отчасти.
Хината поспешно закивала.
- Тогда слушай, - тихо выдохнул дух, но со следующих слов его голос стал громче, словно предназначался для множества слушателей. – Биджу условно можно разделить на два типа, условно, хотя бы потому, что это неприлично и не этично.
Мужчина сделал шаг впёрёд и «спустился» немного ниже, будто сошёл на одну ступеньку, при этом и не думая повернуться к собеседнице лицом.
- Первый тип – те, кто был рождён биджу. Их родители были хвостатыми, родители их родителей были хвостатыми и так далее... Грубо говоря – чистокровные. Хотя сейчас это чисто научный термин, не вздумай его когда-нибудь употреблять.
Хьюга снова кивнула, только на этот раз замедленно, но духу зимы это хватило.
- Второй тип – это те, которых народе прозвали «новичками», новые хвостатые. Этот... ммм... термин появился после последней войны, когда кланам срочно понадобились, говоря на языке шиноби, новые кадры. Тогда и были созданы эти свитки.
Мужчина повёл рукой, и в его ладони оказалась сотканная из снежинок копия того свитка, что был у Хинаты и так внезапно распался, когда она судорожно сжимала его пальцами.
- Эти свитки ничем не отличаются друг от друга, и в каждом из них заперта невиданная мощь... Главы всех без исключений кланов, а так же просто могущественные биджу добровольно вложили частицу своего сознания в них... Собственно, я так и сделал, и лишь поэтому мой фантом сейчас разговаривает с тобой.
- Фан... том?
Дух – точнее, как оказалось, фантом – коротко кивнул и продолжил, не растрачиваясь на лишние слова.
- Я не стану объяснять тебе суть техники, тем более, что я сам знаю лишь доступные мне по статусу крохи. Всё засекречено, и засекречено не зря. К тому же сейчас это не имеет значения, важна суть.
- Суть?
Хината вдруг почувствовала, как что-то ёкнуло в груди. Предчувствие... чего?
Мужчина перестал «спускаться» и наконец-таки развернулся. Странное дело, но они всё так же стояли на одном уровне.
- Эти свитки создались с лишь одной единственной целью, - свиток подлетел на его руке и, не дав себя поймать, развеялся. – Чтобы любой человек мог переродиться в хвостатого.
Хьюга вздрогнула, но вовремя сдержала себя – дух ещё не закончил.
- Как только человек касается такого свитка или же на бумагу попадает хотя бы капля его крови, свиток перестаёт быть безымянным. Учитывается всё – личность, чакра, а так же... скрытые характеристики, которые могут быть неизвестны никому. Когда это происходит, свиток уже нельзя передать другому, так как утрачивается его универсальность: созданную связь уже нельзя разорвать.
Он выжидающе посмотрел на Хинату, давая ей время что-то сказать или спросить, но девушка не смогла выдавить из себя ни слова. Кусочки мозаики постепенно начали складываться в единую картину.
- Но пока что это ничего не значит. Никто не станет заставлять человека меняться, если он того не хочет, так что из-за глупой случайности ничего не происходит, обычно, - пауза, сопровождаемая пристальным взглядом. – Поэтому, чтобы свиток необходимо активировать. В некоторых случаях элементом активации становится сильное и искренне желание «хозяина»... Это не всегда желание изменения, у разумных существ в голове творится всякое, но это может быть и желание силы, любовь... Разное... Но чтобы человеком не двигало, это – осознанный поступок. И есть другой вариант... Этот вариант – смертельная опасность. Как думаешь, в твоём случае, что было?
Хьюга отпустила взгляд, будучи не в силах глядеть на эту ровную спину: дух опять отвернулся, и хорошо – слушать так было легче.
Что ей отвечать?
- Наверное... всё сразу...
- Не беспокойся. Активация при смертельной опасности сродни первому, ведь тогда в человеке просыпается его самое главное желание, с которым только малое количество людей могут совладать, - мужчина подошёл ближе, присел так, чтобы их лица оказались на одном уровне, и, положив руки ей на плечи, дождался, пока Хината поднимет голову. – Это желание жить.
При этих словах он улыбнулся уголками губ. Гул в голове девочки исчез.
Убедившись в том, что Хьюга успокоилась, дух выпрямился и сделался серьёзен. Хината поняла, что надо слушать не так, как до этого, а в десять, а лучше в сто раз внимательней.
- Волею Богов тебе предоставлен выбор. Ты можешь остаться человеком – и тогда твоя жизнь будет течь так же, как и раньше. Ничего не изменится, никто не будет тебя беспокоить, а Шио заберёт свиток. Рано или поздно ты, если не забудешь, то отложишь это поистине вопиющее недоразумение с нашей стороны в самый дальний уголок памяти... Впрочем, я бы предпочёл, чтобы ты сделала иной выбор.
- Почему вы?..
И опять он развернулся.
- Ну, фантомов много, но, судя по тому, что здесь оказался именно мой... Моему клану не помешало бы столь прекрасное, хоть и слегка неуверенное в себе, пополнение, - Хьюга, на мгновение забыв все тревоги и сомнения, привычно залилась краской, чем вызвала ещё одну мимолётную усмешку. – Но это должен быть твой выбор, и только. Подумай хорошенько, ведь от этого твоя жизнь может кардинально измениться. И... побудь немного эгоисткой. Да поможет тебе Цукиёми...***
Мужчина отошёл назад, и внезапно, начиная с ног, его начала охватывать вьюга, унося частицы его тела с собой.
- Постойте! – окликнула его Хьюга, но вдруг ветер хлестнул по лицу, отбросив её назад.
- Надеюсь, свидимся ещё когда-нибудь! – сказал дух и исчез.
Как только это произошло, метель, будто вновь осмелев, налетела на Хинату, пороша глаза снегом и не давая их открыть; всё закружилось, завертелось, и девушка перестала различать где верх, где низ. А были ли они – эти «верх» и «низ»?

Темнота, окрашенная всполохами алого, сменила снежный мир. Ступни Хинаты холодила вода, а на чёрном небе гипнотически горел багровый диск луны. Девочку было начало мутить – ей показалось, что под ногами разлита кровь, а в воздухе витает её тошнотворный запах металла – но свет недолго был красным.
Засиявшая холодным ласкающим голубым светом, луна опустилась. Она заняла всё пространство и, казалось, была так близко, что можно коснуться рукой. Хьюга потянулась к ней, но внезапно всё исчезло, и стало опять темно. На этот раз чернота обступила со всех сторон. Напротив Хинаты появился её двойник.
Ну, почти двойник...
У двойника были такие же уши, как у говорившего с ней духа зимы, и волосы отливали благородным серебром. Приглядевшись, Хьюга заметила, что это не волосы близняшки белые, а что пряди припорошены нетающим инеем. Кожа девушки казалась светящейся, настолько чистой и светлой она была. Словно фарфоровая кукла. За спиной двойника были перья, они были похожи на крылья, но были расположены слишком хаотично и казались слишком мягкими, путанными, чтобы ими быть.
После долгого молчания, Хината решила, что надо что-то сделать.
- Мм... Привет.
- Привет, - немного грустно ответила близняшка. Её голос был сродни колокольчикам.
«Словно ангел...» - подумала Хьюга.
- Ты убьёшь меня? – спросила близняшка и посмотрела на Хинату. Несмотря на активированный Бьякуган, взгляд у неё был немного обиженный и такой же грустный, как голос.
- Нет... нет, что ты... – попыталась заверить ей Хината. – Ты же...
- Я – это ты. Но тебе нравится быть такой, - близняшка кивком головы указала на неё и коротко вздохнула.
Хьюга ничего не сказала, и двойник уселась на пол и, подтянув ноги к груди, обняла колени руками. Совсем как Хината.
Сильной. Она могла бы стать сильной.
Хьюга понимала, что должна сейчас развернуться и уйти. И тогда всё закончится и, как и говорил фантом, рано или поздно она это забудет. Но вместо этого хотелось подойти к «себе», утешить как-то и обещать, что всё будет хорошо.
Близняшка осторожно посмотрела на неё из-под чёлки; сквозь грусть пробился тонкий лучик надежды. Будто она умела читать мысли.
Хината неловко улыбнулась. Девочка просияла, вскочила и вновь стушевалась. Тогда Хьюга постаралась, чтобы улыбка выглядела ободряюще, и, делая шаг навстречу, сказала:
- Ну же, не бойся.
Шаги обоих были робкими и поэтому крохотными, и всё же, что было неизбежно, в какой-то момент они сошлись вплотную, и Хината не без удивления поняла, что она чуточку выше своего двойника. Но вот что дальше делать, она не знала.
Зато, кажется, знала близняшка. Она, помявшись ещё с полминуты, подалась вперёд и робко обняла Хинату. Ледяное дыхание щекотнуло шею, и Хьюга мягко положила руки ей на плечи.
Двойник осмелел. Объятие становилось всё теснее, пока тонкие руки не сдавили настолько, что трудно было дышать.
В тот самый момент, когда близняшка распалась на голубые лепестки, втянувшиеся в грудь Хинаты, во всё тело девочки вонзились невидимые иглы, и Хьюга закричала...

Как только Хината ухватилась за свиток, Шио сразу же поняла, что сейчас произойдет, и мысленно пожелала девочке как можно больше моральных и душевных сил – процесс всё равно пройдёт болезненно, несмотря на то, что ей всего тринадцать.
Все остальные тоже, кажется, поняли, хотя и не видели никогда. Зато двое сами прошли через эту процедуру, и если Шукаку, как он сам рассказывал, ничего не помнил, то у Юмии в памяти всё, наверняка, отпечаталось, как на фотоплёнке, несмотря на последующую потерю сознания.
Но Орочи была младше...
- Что происходит? – спросил материализовавшийся на месте вихря песка Гаара. Парень ухитрился сделать это незаметно, так что никто не обратил внимания на его перемещение, к тому же это было гораздо лучше и быстрее, чем идти в обход всего зала.
- Свиток начал действовать, - отозвался хмурый Шукаку, но ситуацию это не прояснило.
Собаку вопросительно перевёл взгляд с тануки на закатившую глаза Ёко.
- Действовать?
- Шукаку, ты болван, - тануки фыркнул, игнорируя подколку, а кицунэ потёрла переносицу, собираясь с мыслями. – Ммм... С чего бы начать...
- Начни с начала, - подсказала Сейрам.
- Спасибо большое, без тебя бы и не справилась. Но с начала – это долго.
- Не каждый хвостатый был хвостатым от рождения, некоторые, к примеру, я и Шукаку, раньше были людьми. То, что происходит сейчас, это процесс перерождения из человека в биджу с помощью специального свитка, в котором запечатаны чакра и другие различные компоненты; но перерождение не может произойти, если Хината того не захочет. Этот процесс связан с кардинальными изменениями в организме, которые будут длиться до семнадцати-восемнадцати лет; всё это время «новый хвостатый» будет расти и развиваться в человеческом темпе, как физически, так и психологически. Но основные перемены происходят в первые несколько часов, в течение которых возможны тошнота, головная боль, энергетическая и психологическая нестабильность, потеря сознания и общее недомогание.
Всё это Юмия произнесла на одном дыхании отчётливой скороговоркой. Остальные, кроме разве что невозмутимого Гаары, тупо уставились на неё, не ожидав подобной энциклопедической справки.
- Спасибо, - выдавила наконец Шио.
Орочи пожала плечами. Шукаку бочком пододвинулся к Хачи.
- И часто она так? – шёпотом.
- Да постоянно.
- Да уж... Как по писанному говорила.
- Ужас.
Пока Сейрам и тануки тихо перешёптывались в сторонке, Ёко повернулась к Собаку и уточнила у него:
- Теперь понятно?
- Относительно, - ответил он, помедлив. - Хотя я не думал, что это возможно.
- И это говорит мне однохвостый, расставшийся с человеческой сущностью? – девушка вопросительно изогнула бровь. Кстати, голова не болит?
- Я не это имел в виду...
Но закончить Гааре не удалось, так как в следующее мгновение всё вокруг залил яркий холодный свет.

Что-то было не так, хотя ему следовало догадаться об этом ещё в тот момент, когда чакра Хинаты замедлила своё движение, а потом вовсе остановилась и потухла, как у мертвеца. Да, это длилось доли мгновения, но Неджи должен был заметить, насторожиться...
Но Хьюга этого не сделал, наивно полагая, что настало неизбежное поражение сестры. Возможно – окончательное.
Всё происходило словно в замедленной съёмке, несколько секунд показались Неджи удивительно длинными минутами. Вот Хината дёрнулась в неудачной попытке подняться, вот ему показалось, что взгляд сестры остекленел, а вот происходит наистраннейший всплеск чакры, который едва не вынудил Неджи деактивировать Бьякуган. В груди появилось до отвращения неприятное, щекочущее чувство опасности, а бесконтрольный инстинкт самосохранения вдруг визгливо закричал о немедленном бегстве.
«Да что со мной?» - раздражённо подумал Хьюга, но тут его привлекло какое-то движение со стороны сестры. Кажется, девочка вновь пыталась подняться.
Парень пригляделся, и увидел, что от руки, на которую удалось опереться Хинате, по полу разбегается инеевый узор, сродни тому, что появляется в редкие морозные дни на окнах.
Мгновение – и Неджи ослепило.

Боль не исчезла, но ушла на задний план. Словно Хьюга отделилась от тела, и все горести и боль остались где-то там, с лишней тяжестью.
Вьюга радостно приняла её в свои объятия, в необъятных далях весело звенел лёд. Из снега к ней потянулись руки, желая дотронуться, приласкать, на прекрасных лицах расцветали улыбки, приветствуя её; бесплотные духи смеялись и шептали ей свои непонятные имена, называя своей сестрой. Хинате тоже хотелось смеяться, и она смеялась, чувствуя невиданную ранее лёгкость. Холод и снег были везде, и она являлась частью этой метели так же, как и мелкие снежинки. За спиной раскрылись крылья, и она поняла, что если захочет, сможет полететь куда угодно...
Вдруг сквозь снег Хьюга увидела что-то... Какой-то зал... Да, зал... В нём горели светляки, но несколько были яркими цветными факелами, а один и вовсе полыхал, как лесной пожар. Хината на мгновение испугалась – а вдруг растопит, вдруг навредит? – но она быстро переключилась на человека, стоящего ближе всех к ней. Кажется, Хьюга знала его, но эти воспоминания мешали воспарить, а потому остались вместе с телом.
Как же там... Ни... Не... Неджи! Точно, Неджи, братец Неджи!
Ну же, Неджи, не пугайся, дай мне подойти...

Чувствовал ли Неджи страх? Нет.
Скорее, неконтролируемый ужас, сковавший тело, и не дающий сделать глоток ледяного воздуха. Горло стиснула чья-то невидимая рука, смерть, казалось, неумолимо дышала в затылок.
И было холодно настолько, что Хьюга даже удивился – почему это всё вокруг ещё не пошло ледяными трещинами. Изо рта вырывались облачка пара, а при каждом коротком вдохе ему жгло лёгкие.
Свет слегка поутих, но иней покрыл если не весь пол, то уж точно прочертил дорожку от него к... сестре.
А сестре ли?
Хината парила над землёй. За её спиной были гигантские белоснежные крылья, как у ангелов из сказок, в которые Неджи не верил с четырёх лет; волосы сестры покрывал иней, сиявший, как бриллианты, а длинные уши мешали узнать её. Хината ласково улыбалась, но в глазах, в обрамлении вздутых от доджитсу вен, читался только бесконечный холод.
Девочка начала спускаться, медленно, никуда не торопясь, ступая босыми ногами по невидимой лестнице в воздухе, и Неджи вдруг отчётливо осознал, что как только она приблизится к нему, он умрёт: или от её руки, или от резкого переохлаждения организма, так как тем ближе подходила Хината, тем хуже ему становилось.
Никогда ещё гению Хьюга не было так холодно.
Даже когда попал под лавину в стране Снега, и приходилось дожидаться в полубессознательном состоянии, пока его откопают товарищи.
Даже когда рефлекторно оттолкнул Тен-Тен с линии атаки, а сам до отвращения неловко бултыхнулся с корабля в северное море Цуметаи.
- Холодно... – произнёс он, не будучи уверенным в том, что его услышат. Голос дрожал, а Хината была совсем рядом и так же улыбалась. Эта улыбка лишь усиливала страх, но в то же время сестра была так невообразимо красива, что Неджи физически не мог отвести взгляд, несмотря на то, что свет резал чувствительные глаза, которые, вдобавок, сушил холод, не давая им слезиться.
- Холодно... – повторил парень, когда Хината мягко прикоснулась ладошкой к его щеке.
- Братик...
- Холодно...
- За что ты меня ненавидишь, братик?
Но Неджи уже не мог ни что-либо ответить, ни даже понять, что конкретно его спрашивают. Парень был в состоянии лишь хватать воздух ртом, задыхаясь. Сердцебиение отзывалось в голове глухим боем и с каждым ударом становилось всё медленнее и громче, оглушая его.
Ноги подкосились, и Неджи упал на колени, кланяясь сестре, склоняя голову. Это он осознал донельзя чётко.
Холодно, холодно, холодно, холодно, холодно, холодно... Помогите, кто-нибудь, пожалуйста, не смотрите так, будто ничего не происходит...
Холодно!!!
- За что, Неджи?
- Хината... сама...
Почему никто ничего не видит?!

Зрелище разворачивалось эффектное, в особенности с того момента, как Неджи стал мелово-бледным. Намерения Хинаты были весьма прозрачны.
- Как думаете, она его убьёт? – спросила Шио у всех так, будто интересовалась погодой на ближайшие сутки.
- Не, не убьёт... – протянул Шукаку. – Хината добрая.
- Так ведь лёд, - заметила Сейрам.
- Ну...
Лёд – хороший аргумент. Лёд и снег – это безжалостность и жестокость, и не даром этим так славился ледяной клан.
- Хотя ты, наверное, прав, - кивнула Хачи, и тануки тоже решил отбросить свои сомнения в милосердии Хинаты.
- Ставлю на убийство, - прошелестела Юмия откуда-то из-за спины.
- Сколько? – деловито осведомилась Сейрам.
- Как обычно.
- Тогда я тоже.
Девушки взялись за руки, и Хачи крепко сдавила ладонь Орочи. Со стороны могло показаться, что девушка пытается сломать чужие пальцы. Но Юмия и бровью не повела, а Сейрам повернулась к Шукаку.
- Разбей?
Тануки разбил, проведя ладонь по-между их руками.
- Блин, а у меня спросить? – притворно-обиженно сказала Ёко, хотя делать ставки на убийство Неджи ей не было особо интересно.
- Поздно, - одновременно отозвались Хачи и Орочи.
- О чём вы все вообще? – слегка раздражённо спросил Гаара, который единственный не понимал, о чём речь.
- Извини... - протянула кицунэ, забыв, что Собаку надо всё объяснять. – Просто, дело в том, что в момент... ммм... изменения, может вырваться истинная сущность. Часто это происходит в моменты наибольшей слабости. Воспоминаний о таком обычно не остаётся. Ты ведь знаешь, о чём я, верно?
Девушка выразительно посмотрела ему прямо в глаза.
О да, он знал. Последний раз Гаара очнулся возле разрушенных руин в километрах двух от деревни, покрытый чужой кровью с ног до головы, и не сразу понял, что древние каменные строения разрушил он сам. Всё, что он помнил, так это то, что ему так сильно хотелось спать, что сознание затянула мутная пелена; такое бывало время от времени, когда организм достигал своего предела.
В том, что Шукаку был слаб во время заточения, сомневаться не приходилось, иначе бы тануки с лёгкостью вырвался.
- Ну... если в общих чертах, с Хинатой происходит примерно то же самое. Обычно новичок, как только обретает способность двигаться, теряет контроль и, опьянённый собственный силой, уничтожает возможную угрозу. А силы то не мало, это её апогей, когда ещё ни капли не растрачено.
- Я убила пятнадцать взрослых шиноби, - внезапно поделилась Юмия.
- Таки пятнадцать? – уточнила Шио. – Странно, мне казалось больше... Как бы там ни было, она обошлась одним кунаем, а ведь ей было всего семь... Так что у Хинаты сейчас есть все шансы укокошить своего братца.
Шукаку, привыкший к пустынному теплу, поежился. Хуже смерти, чем от холода, он придумать не мог. Разве что утонуть.
- Кстати, а чой-то все так равнодушны? – полюбопытствовала Сейрам, оглянувшись и заметив, что остальным как-то всё слишком плевать на происходящее внизу. – Неужто всем до лампочки судьба гениального отпрыска кого-то там?
- Технология свитков устроена так, что чужаки не могут увидеть «рождение». Разве что близкие родственники или же люди, обладающие сильным доджитсу.
- То есть, Неджи вдвойне влип?
Хачи никто не ответил, да и она забыла про свой вопрос, потому что у Неджи, на вид в состоянии близком к обморочному, подкосились ноги. Сейрам даже пожалела, что именно Юмия проголосовала за смерть.
Садистская натура восьмихвостой требовала кровавой расправы.

Никогда Неджи ещё не был так близко к смерти. Он не смирился, просто понял, что попытаться защититься или позорно убежать – глупо и бессмысленно. Хинату это только позабавило бы, и в итоге сестра с лёгкостью догнала бы его.
Но вдруг всё закончилось. Девочка ахнула и посмотрела на него с сожалением, с белых губ слетело последнее: «Почему?..»
А потом видение исчезло в ледяной вспышке, во время которой гению Хьюга показалось, что он оказался в эпицентре неуправляемого бурана, и, когда всё улеглось, его сестра – настоящая сестра, а не её жутко-прекрасное подобие – конвульсивно дёрнулась и закашляла, выплюнув сгусток крови.
Неджи судорожно вздохнул и упёрся руками в пол. Перед глазами всё плыло, но он постепенно возвращался в привычный мир, где не было холодных ангелов-убийц, а дочь ненавистного Хиаши являлась лишь ни на что не способной размазнёй.
Что это было? Генджитсу? Возможно, хотя Хьюга никогда не замечал за сестрой подобных талантов. Неджи хоть и не испытывал к ней тёплых чувств, но о расстановке сил в клане предпочитал знать. Особенно в главной ветви, в которой по глупой ошибке судьбы оказалась Хината.
Парень вспомнил, что перед тем, как это началось, Хината схватилась за какой-то свиток. Наверное, этот свиток и был её козырем, вот только ей не удалось использовать его в полной мере. В конце концов, он жив, и экзаменатор пока молчит, а значит ничего ещё не решено. Правда, сестра уже, кажется, потеряла сознание.
Неджи стал злиться. Бессильная ярость накатывала волнами, заставляя забыть об онемевших конечностях и о том, что сейчас лучше просто дождаться, пока экзаменатор не объявит его победу. Хината не победила, но она сделала большее – она унизила его. Из-за этого генджитсу он прилюдно опустился на колени, словно перед феодалом, и некоторое время был беспомощен, как котёнок. Сестра открыто посмеялась над его навыками, использовав то, что в клане Хьюга считалось техникой для трусов хотя бы потому, что Бьякуган видел сквозь многие иллюзии.
Но самое главное, Хината опозорила его перед самим собой.
Встать, метнуться к ней, заставить пожалеть о поступке... Сейчас, пока он ещё имеет на это право, пока экзаменатор щурится, определяя, стоит ли ему оборвать бой... Изначально Неджи не планировал избавляться от двоюродной сестры, но такой исход был более чем возможен, а если наследницей станет Ханаби, он, да и остальной клан, вздохнут спокойней.
Рывок – и Хьюга уже на ногах. Расстояние большое, но он успеет. Хватит одного лёгкого прикосновения. К тому же месть это блюдо, которое следует подавать холодным. Так почему бы не отомстить Хиаши смертью старшей дочери? Глава клана не слишком её любил, но Неджи слышал, что она очень похожа на ныне покойную госпожу Хьюга... А уж про пылкую страсть, вспыхнувшую в изначально расчетном браке, чуть ли не легенды слагались...
- Бой окончен! Победитель Хьюга Неджи!
Теперь его дисквалифицируют. Прекрасно.
Но остановиться он уже не мог.
Бьякуган видит всё. Другое дело, что Неджи просто не хватило скорости, и меньше чем за мгновение руки были заломаны назад, в переносицу, царапнув ногтём, упёрся изящный указательный палец, на конце которого сконцентрировалось чакра, которой хватило бы на два-три стандартных огнешара Саске. Хотя, помня её бой с песочником, чтоб убить с такого расстояния, куноичи достаточно будет выпустить чакру – мощь этой девушки открылась Бьякугану в количестве её чакры.
Когда Неджи осторожно пошевелил руками, проверяя подвижность, Шукаку перехватил его локти поудобней – гений или нет, но всё же он оставался худым четырнадцатилетним мальчишкой – и прошипел:
- Да как ты посмел так обращаться со своей сестрой?
Шио поглядела на тануки и, заметив, что белки его глаз заметно потемнели, покачала головой. Не здесь.
- Вы не имеете право вмешиваться, - холодно сказал Неджи, будто не он сейчас обездвижен и под прицелом смертельной техники.
- Так я уже вылетела, а он так вообще не участвует, - девушка улыбнулась, вот только Хьюга не обманешь лживым жеманством. – И твой бой тоже закончен... Пусти его.
Парень, державший его руки, напоследок крепко, до хруста костей, сдавил его локти, но всё же послушался. Звук последующей за этим звонкой пощечины, которую от души отвесила ему Ёко, вышел невероятно звонким.
- Ты ещё жив лишь потому, что, не смотря ни на что, Хината не обрадовалась бы твоей кончине. А теперь пшёл отсюда, «победитель».
Последнее Шио выплюнула с неприкрытым, а главное искренним презрением. Больше её Неджи не интересовал – гораздо было важнее состояние Хинаты, к которой уже метнулись Сейрам и Юмия. А ещё предстояло объясниться перед спрыгнувшей с перил женщиной – джонином Конохи. Наверное, сенсей.
- Что с ней? – спросила Хачи так.
- Всё в порядке, просто перегрузка, - ответила Орочи.
- Но лучше её осмотреть, - добавила кицунэ. – У неё могут быть раны от ударов Неджи, а отдавать её медикам ни в коем случае нельзя.
- А учитель?
- Я разберусь...

Гаара много раз убивал людей и не видел ничего зазорного в добивании поверженного противника. И когда его сестра практически избила свою противницу, ему не было особо интересно.
Тогда почему, когда он посмотрел вслед вышедшему из зала Неджи, в голове появились различные картины жестокой расправы, начиная от медленного удушения песчаной удавкой и заканчивая банальным погребением?
Странно...
Сейрам, до этого державшая Хинату на руках, осторожно положила её на расстеленный плащ и сунула ей под голову мягкую сумку. Выглядела Хьюга неважно и походила на поломанную куклу, с которой нужно обращаться как можно бережней.
В груди желчью разлилась непонятная злость, и Собаку крепко сжал рукой перила.

За не такую уж и длинную, но насыщенную жизнь, с Куренай случалась всякое, но ей ещё ни разу не кланялись вот так, коленноприклонно. Хотя и создавалось ощущение, что девушка просто зачем-то преграждает ей путь к ученице, но раз уж она выбрала такой необычный способ, то следовало её выслушать. Возможно, она объяснит, почему это её команда так озабочена судьбой куноичи из другой деревни.
- Прошу простить меня. В произошедшем есть не малая доля моей вины.
Для убедительности, Шио склонилась ещё ниже, метя концами волос пол.
- Что ты имеешь в виду? – спросила Куренай. – И поднимись.
Девушка не сдвинулась с места.
- В Лесу Смерти Хината помогла нам, своим противникам по экзамену, хотя могла бы этого не делать. В знак благодарности я необдуманно отдала ей свиток с техникой. Там достаточно направить чакру, и активируется мощное генджитсу... В последний момент боя ей удалось его активировать, но её организм не был готов к такой перегрузке. Возможно, ей просто не хватило чакры...
Куренай, которой сначала показалось всё это подозрительным, задумалась. Да, Неджи блокировал тенкецу, но чтобы окончательно перекрыть потоки чакры, нужно проделать такое абсолютно со всеми, а он этого не сделал... Вдобавок, как она сейчас припоминала, Хината действительно ухватилась за какой-то свиток, а беспокойство этих людей за её ученицу не казалось фальшивым.
К тому же, благодаря этой технике и, косвенно, этим людям, Хинате удалось поставить на колени брата, в итоге проиграв не в сухую. И Неджи они остановили, когда Куренай не ожидала: женщина не думала, что тот вздумает добить противника уже после окончания боя, а потому не успела в нужный момент.
- Боюсь, медики не справятся с последствиями... Точнее, мы в точности знаем, что надо делать, а они – нет. Им нужно будет время... Позвольте нам позаботиться о Хинате.
«А ведь кланяется как воин, а не как просящий», – отстранённо подумала Куренай, немного разбирающаяся в таких вещах.
- Делайте что хотите, - обречённо выдохнула она, ощущая нарастающее беспокойство за ученицу и собственную неуместную беспомощность. – Только осторожней.
Ёко кивнула. Ей поверили, а это сейчас главное. Неджи, наверняка, тоже решил, что это генджитсу, хотя не мешало бы перепроверить, на всякий случай.
Поднимаясь, девушка краем глаза заметила, как Шукаку, шепнув что-то Гааре, развязной походкой, будто так и надо, вышел из зала. Через некоторое время, пользуясь тем, что объявили следующий бой, за ним незаметно выскользнул и Собаку.

*Катагину – безрукавка с преувеличенными плечами. Такую носили самураи поверх своей обычной одежды.
**Хакама - длинные широкие штаны в складку, похожие на юбку или шаровары, традиционно носимая мужчинами в неформальной обстановке, в качестве формы в некоторых боевых искусствах.
*** Цукиёми – бог Луны, брат богини Аматерасу. Здесь – не техника! (см. подробней позже по тексту)