О песке и ветре.

Ино разбудил настойчивый, громкий стук. Кто-то нетерпеливо барабанил в дверь, изредка выкрикивая ее имя.
— Сейчас, – она сонно прищурилась, провела рукой по спутанным волосам.
Дверь сотряслась от новой серии ударов, рискуя вылететь вообще.
— Сейчас, – Яманака медленно, опираясь о стену, побрела в коридор.
На пороге стояла Темари — взволнованная и отвратительно бодрая. Ино посетило смутное дежавю.
— Гаара тебя вызывает! – выпалила повелительница ветра. Ино качнулась, небрежно взмахнула рукой: « Потом, все потом» и так же по стеночки направилась в постель.
— Ино! – Темари схватила ее за плечи, встряхнула. Голова Яманака болтнулась, словно у тряпичной куклы. – Это срочно! Ино!!! Он зол как все демоны пустыни, что ты вчера натворила?
Она вывернулась из цепких рук песчаной куноичи, зевнула. Не спеша пошла в комнату, сбивчиво объясняя на ходу. Мысли путались и расползались, как тараканы и она с трудом находила слова.
— Ты напоила Гаару снотворным? – охнула Темари.

Кадзекаге выглядел взбешенным – лицо перекошено, глаза колючие.
— Темари, оставь нас, – и холодный, точно северный ветер голос.
— Гаара, Яманака-сан совсем не собиралась…
— Выйди! – уже не сдерживаясь, рявкнул он.
Ино поймала тревожный взгляд темных глаз, попыталась улыбнуться, но уголки губ поползли вниз; поморщилась от громко хлопнувшей двери. К горлу подступила дурнота, перед глазами замелькали черные пятна.
Гаара стоял к ней спиной и смотрел в круглое окно.
— Спасибо, – неожиданно сказал он, и она решила, что ослышалась. Но он повторил, обернулся. – Я прекрасно выспался, и чувствую себя гораздо лучше.
Ино хотела ответить что-то вразумительное: « Не стоит благодарности» или « Это моя работа», но губы ее шевельнулись, так и не издав ни звука.
Кадзекаге не обратил на ее поведение никакого внимания. Скрестив руки на груди, он неторопливо расхаживал по комнате.
— Ну, хорошо, если я соглашусь на это лечение, сколько времени оно займет, и как много будет отвлекать от работы?
Яманака тяжело вздохнула, даже не собираясь задумываться над оговоркой « если»
Потирая виски, она прикидывала, сколько же еще ей предстоит торчать в проклятой пустыне.
— Все будет зависеть от вас, кадзекаге-сама.
Гаара серьезно кивнул.
— Хорошо. Будете приходить после четырех, и делать все необходимое…
Он вопросительно взглянул на нее, чуть приподнял брови. Ино, очень довольная, что разговор подошел к концу выдавила слабое: « Да».
— Тогда можете идти, Яманака-сан.

Следующие несколько дней кадзекаге изображал примерного пациента. С Ино он был подчеркнуто вежлив, но отстраненно холоден. А она боялась признаться себе, что думает о «чертовом кадзекаге» больше чем нужно. Каждый раз, делая ему перевязку и касаясь его бледной, горячей кожи ее охватывал легкая внутренняя дрожь. Она смущалась и злилась на себя, стараясь свести общение с ним к минимуму.
Однажды, когда она, проверив его пульс, собиралась встать и уйти, он неожиданно сжал ее ладонь. Ино удивленно взглянула – лицо Гаары было таким же равнодушным, глаза тусклыми и безразличными.
— Останься, – тихо попросил он и через мгновение заснул.
Она легко стряхнула его пальцы, нахмурилась: « Я что нянька?»
Но не ушла, села в кресло напротив и задумчиво наблюдала за тем, как раскаленный солнечный шар лениво спускается к горизонту.

Ино с корзинкой в руках собирает в лесу травы. Солнце ласково щурится ей сквозь густую крону деревьев, ветер легко перебирает пряди волос, и бабочки опавшими лепестками сакуры порхают вокруг.
— Такая, Красавица-сан? – Сай протягивает ей вырванный с корнем зверобой.
— И это пригодится, – она берет растение из его рук, укладывает в корзину. И не может сдержать смеха. Ей весело, и радостно, и немного волнительно. И сердце в груди то замирает, то бьется пойманной в силки птичкой. Он продолжает говорить о какой-то чепухе, вычитанной в книгах, иногда она слышит слова – "глубокая эмоциональная привязанность", "отношения", "чувства", "любовь".
Ино вздрагивает и пытливо вглядывается в его спокойное, бледное лицо.
— Что-то не так, Красавица-сан?
Он растягивает губы сильнее обычного, повторяет сбивчиво.
— Похоже,… Красавица-сан, …я люблю, вас….

Она открыла глаза, огляделась. В комнате было темно и прохладно. За окном, в чернильных небесах ярко и безразлично сияли звезды.
Ино потянулась, помассировала затекшую спину, бросила косой взгляд на ровно дышащего Гаару, тихонько вышла.
— Поздновато вы, Яманака-сан, – от стены отлепилась, преградив ей дорогу хрупкая фигурка. Ино пригляделась – молоденькая девушка со светлыми короткими волосами; припомнила, что уже видела ее несколько раз в резиденции главы деревни Песка, и в больнице, и на улице, возле дома в котором жила - Мацури, ученица кадзекаге.
-Поздновато, – согласно кивнула Яманака и прошла дальше по коридору.

« Бессонница меня доконает»
Ино сидела на подоконнике, завернувшись в тонкое одеяло, с чашкой горячего чая в руках. И смотрела в окно. За стеклом, черной, округлой массой вырисовывались соседние дома, узкая, пустая улочка, и лишь песок и ветер кружили по ней в диком, необузданном танце. Ино смотрела, но пред глазами ее проносились совсем другие картины — воспоминания, запрятанные далеко-далеко, в самых сокровенных уголках сердца.

Она стоит на залитой лунным светом поляне, смотрит на приближающегося Сая. И ей натерпится бежать к нему, обнять. Но вместо этого она подходит к ближайшему раскидистому дереву, служившему ей мишенью, и начинает выдергивать из его ствола кунаи.
— Красавица-сан.
— Вернулись?
Сай останавливается рядом и начинает помогать ей. Она не смотрит на него, но уверена, что он улыбается.
– Все хорошо?
— Да. Только Наруто в больнице.
Кунай выпадает из ее рук, и она не может сдержать взволнованного вскрика: « На вас напали?»
Сай наклоняется, подбирает упавшее оружие: « Ну, вообще то.… Нет. На обратном пути мы остановились пообедать, и Наруто заявил Сакуре, что ей нужно есть поменьше…»
Она не слушает дальше, задыхаясь от смеха.
В слабом лунном свете его лицо напоминает белую гипсовую маску с черными омутами вместо глаз; Ино понимает, что утонула в них уже давно, без какой-либо надежды выбраться.
От реки тянет прохладой и сыростью, она зябко передергивает плечами, доверчиво прижимается к нему. Он пахнет краской и пылью, и этот запах кажется ей самым прекрасным в мире; ей хочется рассказать, как она ждала, волновалась, тосковала…
— Я скучал, Красавица-сан… – он осторожно проводит ладонью по ее волосам, лицу, словно не веря, что она живая; быстро и легко целует.
Ино прерывисто вздыхает. Сердце щемит от невыносимой нежности и счастья. Оно так переполняет ее, что готово уже скатиться с глаз чистыми и солеными каплями.
Она жадно, отчаянно отвечает на его робкие поцелуи.
Внутри завязывается тугой узел из легко волнения, трепета и едва начавшего пробуждаться желания. Ноги подгибаются. Привалившись спиной к широкому стволу дерева, она медленно сползает на мокрою от росы траву.
Сай опускается рядом, его сперва несмелые прикосновения перерастают в настойчивые, мучительные ласки. Быстрые, мягкие пальцы касаются ее там, где не касался еще никто, заставляя тело вздрагивать в сладкой истоме, податливо выгибается.
— У меня это в первый раз, – тихо и смущенно шепчет она и радуется, что в тусклом свете луны не видно ее покрасневшего лица.
— Я знаю, – нежно отвечает он.