Обратная сторона луны. Глава 1. Генджитсу

Их называли посланниками доброй воли. Дети Казекаге – как же иначе, дети мёртвого Казекаге – ещё лучше, ведь на них не осталось почти тени деяний их отца; нельзя сказать, что безвинен Раса, потому что неизвестно, чего он от Орочимару хотел. Слова, события, детали договоров обрушились лавиной, и почему-то на них. Целыми днями Баки в лагере – в селение не пустили, пускай они и проводили там много времени – изучал условия нового соглашения, а птицы выдыхались, поддерживая систему сообщений между советом старейшин Суны и Конохой, ведь здесь не было ни одного человека с должными полномочиями.
Две деревни-сироты.
Два селения без Каге.
Все жаждали избавиться друг от друга, поэтому волокита завершилась всего через неделю. За эти дни в жизни Гаары появился Наруто, и казалось, что так же внезапно он появляется в жизнях всех, с кем знакомится. Разные, как земля и небо, они, тем не менее, смогли друг друга понять – и Гаара оказался в Ичираку дважды.
Но всё же они не настолько сдружились, чтобы тануки стремился с ним целенаправленно попрощаться.
Вчера вечером Баки позвал троих Собаку к себе. Но вместо указаний они услышали:
- Нам больше здесь делать нечего. Возвращаемся.
Нам – это им четверым. Возвращаемся – это пришло письмо из родной деревни, чтобы их лучшее оружие вернулось обратно немедленно.
Гаара и не возражал.
Тануки неторопливо собирал вещи, хотя не то чтобы их было много. Но ему и раньше мелкая работа помогала очистить голову: перебрать кунаи, проверить припасы, потому что они никуда не торопились и путь займёт дольше времени, вытряхнуть мусор из калебаса…
Ярко-белое перо он закрепил на ремне, пускай и не знал смысл его важности. Точнее – никак не мог вспомнить.
Шукаку пропал два дня назад.
Собаку закинул на спину бутыль, поправил подсумки и зевнул, так как спать приходилось урывками, прячась от жителей Суны. Странное дело – месяц назад сон был ему незнаком, а теперь он с лёгкостью засыпал на любой горизонтальной поверхности: на подстилке в палатке, на жёстких корнях, на покатых крышах…
Удобней всего – в теплый полдень в старом домике для слуг в поместье Хьюга, куда Хината незаметно открывала ему дверь. Правда, девочка стеснялась, что не может предложить лучшего отдыха – а зря; ведь помимо помятого матраса и подушки там имелся наполненный духотой воздух, напоминавший вечера в пустыне, а плавающие в длинных солнечных лучах пылинки насылали дрему.
- Гаара, нам пора!
Темари упрямо не хотела идти к воротам без него, где они должны были встретиться с Канкуро. У него обнаружилась трещина в ребре, и медики Конохи великодушно помогли ему, как и другим побитым и помятым.
Добрая воля.
Смешно.
Собаку вышел в прозрачное раннее утро и поёжился; воздух нагреться не ещё успел. Зелень пронизывалась нежарким светом, лёгкий ветерок трепал тонкие ветви, слышался шум воды неподалёку – благодатный край, от которого тануки устал.
От Конохи, от леса, от отсутствия свободного пространства… Подобного рода тоску он ощущал крайне редко.
Пора домой. Пустыня звала на юг.
Темари не знала, как заводить разговор с братом. Стена между детьми Расы истончилась под действием усталости, а теперь они восстановили силы. У Гаары обнаружилась паутина своих секретов, которыми он не собирался делиться, и шумный друг из Конохи. Вспомнив о нём, старшая Собаку нашла в памяти и имя – Наруто.
- Эм… ну… а тот твой друг из селения… вы общаетесь, да?
Идиотка.
Кто так задаёт вопросы, и с каких пор она мямлит под нос?
- Да, - брат не повернул к ней головы.
- Друзья? – осторожней.
- Нет.
Видимо, больше ответа не добиться. Но к удивлению куноичи, спустя некоторое время Гаара сказал:
- Наруто тоже джинчурики. У нас нашлись общие темы для разговора.
Темари резко остановилась, врезавшись в невидимую преграду. Не изменившись в лице, младший Собаку оставил её за спиной. Девушка зацепилась взглядом за белое вытянутое пятно – перо какой-то птицы.
О демоне Конохи Собаку знала только понаслышке. Единственная информация – девятихвостый лис сильнее. Слухи о катаклизме тринадцать лет назад разнеслись по граничащим со страной Огня странам и стихли.
Дети Казекаге знали чуть больше лишь потому, что жили с таким же чудовищем в одном доме. А теперь два чудовища, должно быть, немало злобы накопили…
Но Наруто не похож на безумного монстра – на вид. И Темари пора бы перестать называть так своего родного брата даже про себя.
Стена нависла над ними. Издали шиноби смогли различить фигуры дозорных наверху. По правую руку лежала резко обрывающаяся просека: там призвали гигантских змей, и рептилии переломали лес. Однако стену уже восстановили почти до конца с помощью техник земли; после каменщики простучат её и сделают лучше и крепче, обругав ниндзя с их дурными боевыми штучками.
У обочины, сунув сумку под голову, валялся парень с охристыми волосами и жевал соломинку. Темари узнала его и нахмурилась, заметив даже раньше дожидавшегося их у ворот Канкуро и прислонённую к воротам марионетку. Заслышав шаги, он сел, смахнул с лица сонливость и радостно махнул Гааре рукой.
- А я с вами!
- С чего бы? – спросила старшая Собаку.
- Где ты пропадал? – шагнул вперёд Гаара. Его лицо вроде бы не поменялось, но что-то мягкое и спокойное появилось в чертах.
Как только Шикаку пружинисто поднялся на ноги, Темари отступила. Если и было что подслушивать, то девушка не собиралась предавать хрупкие крупицы доверия брата. Поэтому она подошла ко второму.
- Как ребро?
- Ты не это хотела спросить.
Канкуро косился на младшего брата. Куноичи встала так, чтобы это было заметно меньше, но не загораживая ему совсем обзор. Гаара и Шикаку не таились, но голосов не повышали, поэтому разобрать, о чём они говорят, было невозможно.
- Они как будто кучу лет знакомы, - проговорил Канкуро.
- Меньше подозрительности, - осадила его Темари, пускай и испытывала долгое время подобные чувства.
- Неужели?
- Тебя это не интересовало, пока он с нами жил.
- Интересовало. Но я с Гаарой перед полнолунием не спорю, а потом не до того было.
Темари пожала плечами. Баки задерживался, а ведь именно он мог с Шикаку что-то сделать. С другой стороны, если это друг Гаары, то разве станет кто связываться?..
Чтобы ни изменилось, калебас, полный пропитанного кровью песка, и однохвостый демон в клетке никуда не делись.

Шукаку обладал загадочным умением сомнительной ценности: уводить течение разговора в любое русло, кроме прямого. Проигнорировав первый вопрос Гаары, тануки небрежно засыпал его ворохом своих, к сожалению или к счастью, смысловой нагрузки лишённых. Складывалось ощущение, что ему просто не хватало собеседника, и первую минуту Шукаку обязан был потратить на бессмысленный трёп.
Дождавшись паузы в этом потоке мыслей – а заодно краем глаза приметив, что Темари и Канкуро перестали поглядывать в их сторону – Собаку повторил:
- Так где ты был?
Старший тануки небрежно махнул рукой.
- А, мотался вокруг селения. Пытались выискать следы Шио.
Гаара опустил множественное число.
- Ты говорил, что попрощался.
- И всё равно нехорошо. Раньше она бы так никогда не сделала… Честно говоря, я пропустил слишком много, и совсем не понимаю, что у неё теперь в голове, - Шукаку повернулся в сторону главной улицы Конохи и озадаченно почесал в затылке.
Собаку скрестил руки на груди и посмотрел туда же. Фигуру в тёмной одежде Суны он приметил издали; Баки пробирался через толпу, не желая двигаться по селению, как шиноби, и был ещё достаточно далеко – разговор закончить вполне успеют.
Тем более что Канкуро и Темари тоже заметили учителя и ненадолго от них отвлеклись.
- Зачем тебе в Суну?
Этот вопрос был очевиден и логичен.
Шукаку заточили в Суне. Шукаку мучали в Суне. Шукаку ломали в Суне, проводили на нём эксперименты техник, тянули чакру. Шукаку довели до безумия и воя такого, что голос его стал мерзок от сухости и едкой злобы. Каждого человека он убивал с наслаждением, и, узнав его лучше, Собаку осознал, что психику корёжило им обоим. Но гораздо дольше, чем тринадцать лет, мучился в Скрытом Песке тануки, а Гаара и сам не ощущал острого желания увидеть непосредственно дом.
Но Собаку некуда особо идти. Никто не звал – а кто задал направление задумал для него место в полной людей-пустышек Сунагакурэ.
Парень не мог подставить рассчитывающую, возможно, на него Шио.
Не сейчас.
Не ту, которая вытащила его из преисподней и стряхнула с плеч пепел, потому что сама не боялась никакого огня и скверны.
Но у Шукаку не было никаких причин – или же он про них не сказал. Ответ о просто их наличии Собаку вполне б удовлетворил.
Однако парень неопределённо хмыкнул и пожал плечами.
- Да я и сам не знаю. Как-то куда ты – туда и я, привык уже.
- Плохая привычка.
- А что, хотел от меня избавиться?
Гаара почувствовал странное желание закатить глаза.
- Не злись, - протянул Шукаку. – Это я почти серьёзно. Но ты ведь и сам не особо любишь Суну. Что, сбежим и подадимся в вольные дезертиры?
- Не сейчас, - спокойно. Собаку и не думал злиться.
Привык?
Пожалуй.
Если вдуматься, они вместе перенесли самое худшее испытание – друг друга. Чувствовать в сторону Шукаку ненависть было проблематично.
- Это самый близкий путь до пустыни… - добавил вдруг старший тануки. – А я так давно не видел её собственными глазами.
У Гаары кончились все вопросы. Собаку понял напарника на уровне первейших инстинктов - пусть и не так давно в его случае приобретённых.
Добравшийся наконец-то до них Баки, который уже успел переброситься парой фраз с Темари, остановил взгляд на Шукаку и помрачнел. До каких-то вопросов с его стороны, младший Собаку бросил: «Попутчик», - и пошёл прочь.
С него хватит Конохи. С него хватит леса и ожидания.
Было только одно, что он, пожалуй, совсем не хотел оставлять.

Хината пряталась от семьи, от команды и вообще от каждого, кто мог за ней следить. Девочка робко жалась к стволу дерева, чья густая листва скрывала от посторонних глаз. Метром ниже под крышей птичника шумели его уставшие обитатели: последнее время их много гоняли через непростой отрезок пути через пески. Но сейчас там никого не было – птиц покормили и больше не тревожили, чем Хьюга и пользовалась.
Девочка балансировала на слишком тонкой для своего веса ветке и вглядывалась в сторону главных ворот Конохи. Их плохо видно было – слишком далеко, но то единственное, что не барахлило никогда, не подвело и сейчас; Бьякуган не только позволил различить каждую из четырёх фигур там, но и сгладил расстояние.
Правда, каждая расплылась линиям каналов чакры и её голубым человеческим сиянием. Лишь две почти слепили – и из них Хината смогла отличить нужную.
С Собаку они попрощались ещё утром. Столько неловкости и смущения Хьюга никогда не испытывала, особенно из-за того, что Гаара вёл себя точно так же. Они мялись – как дети и будучи детьми, и понимали только то, что расходиться им не хочется.
В итоге вышло всё крайне глупо. Хинату позвали на запланированную тренировку, на которую уже опаздывала, а скрыться она не успела. Пришлось бежать, а ладонь до сих пор грело касание младшего Собаку, потому что тогда они просто держались за руки с полчаса.
Кажется, Хьюга уже скучала.
Фигуры ушли. В мгновение остановки техники доджитсу Хинате показалось, что она увидела кирпично-красные вихры, но вряд ли – слишком далеко.
Кто-то вошёл в птичник. Снизу донеслось недовольное щёлканье клювами и хлопанье крыльев. Хьюга постеснялась быть обнаруженной, даже если б это оказался кто-то чужой. Девочка шагнула назад, чтобы тихо уйти, и вдруг тонкая ветка под ногой подломилась. Невразумительно взвизгнув, она, тем не менее, рефлекторно перенаправила чакру в ноги.
Но ступня вместо того, чтобы «приклеиться» к дереву, вдруг с чудовищным треском сломала кору и верхнюю сторону древесины, и Хината с размаху рухнула на плоскую крышу птичника.
- Ох…
Бок отбила не слабо.
- Эй! – донеслось возмущённое снизу.
Хьюга вспыхнула и попыталась сбежать снова. Не рискуя на неровных поверхностях, она соскользнула на нижний козырёк крыши и с него перепрыгнула на площадку перед входом на второй «этаж» птичника.
И там нос к носу столкнулась с выходящим изнутри Наруто. Парень морщился и пытался стряхнуть с волос стружку. Хината ещё гуще покраснела, догадавшись, что та посыпалась от того, что она так глупо шлёпнулась.
- О, привет, Хината-чан. Тут что-то сейчас так шарахнуло по крыше! Меня всего обсыпало. А чего это ты в листьях вся?
- Да это я… упала… вот, - она потупилась, привычно мучая ткань толстовки. – Наруто-кун, давай помогу!
Оставаясь пунцовой от стыда, Хьюга бросилась помогать вытаскивать всякую шелуху из чужих вихров. Удзумаки стеснённо отнекивался, но мешал не особо – с него всё ещё сыпался всякий мусор.
Да уж, крышу явно пора менять…
Боковым зрением Хината заметила, что кто-то остановился у подъёма на площадку. Девочка повернула голову. Киба с меланхоличным выражением лица перевёл взгляд с неё на Наруто и выдал:
- А, понятно. Ну, я потом приду.
И Инудзука, отвлечённо принявшись что-то насвистывать, развернулся на пятках в противоположную сторону.
- Киба, тебе чего надо-то было? – окликнул его Наруто.
Зато Хьюга сообразила быстрей, но уже не успела крикнуть сокоманднику, что он всё совершенно не так понял. И краснела она не от… ну, не от этого…
- М… мне пора! – выпалила девочка и, сбегая, услышала, как Удзумаки окликнул и его. Наверное, странно выглядели для него члены команды восемь – оба ретировавшихся без всяких объяснений.

Коноха пропала. Это особенность леса, привычная не только для его обитателей, но и в целом для любого человека, чаще сталкивающегося с таким количеством деревьев. Но для жителей песков селение Листа в буквальном смысле исчезла в переплетении ветвей, в которое они нырнули через полчаса неторопливого пути; Баки не собирался двигаться прямыми и вряд ли безопасными – для них – дорогами.
И напрямик всё же быстрей будет, пускай никто не спешил.
Коноха пропала, а вместе с ней все её радости, горести – мало для младшего Собаку – и буря волнений. Остался только лес.
Разделились на две плавающие группы – на три? Хотя Баки не группа, нет. Мужчина вёл группу, Темари и Канкуро – в середине, а Гаара и Шукаку, чтобы спокойно, при желании, перебрасываться фразами, отстали ровно настолько, чтобы их не подслушивали. К неудовольствию командира небольшого отряда, это только подтверждало то, что его никто не слушает: изначально замыкающей была Темари, не раненная и способная отбить атаку почти в любом направлении, младшие Собаку – один не оправившийся до конца, второй во избежание – в центре, и мутный друг Гаары рядом с ним, так как, судя по всему, Шикаку болтлив, и из него можно было бы вытянуть что-нибудь обрывчатое.
Баки мог бы сердиться, но при его окружении это чувство почти забывалось. Его назначение главным над своими детьми было одним из самых глупых решений Расы, хотя старшую кое-как удалось научить общей тактике, делясь опытом.
Но ведь о мёртвых либо хорошо, либо ничего, верно?
О четвёртом Казекаге лучше ничего. Хорошего за последние лет десять его жизни набиралось мало, каким бы эффективным правителем тот себя ни показал.
Гаара шёл, не поднимая головы. Вслепую он пытался определить, насколько смещён центр тяжести калебаса, потому что у него заболело правое плечо. На привале придётся подтягивать ремни, если шов не разошёлся ещё. И сандалия растрепалась совсем.
Как и всегда в пути, в голову забились лишние мысли. Младший Собаку научился отключаться от мира через боль, а теперь она ушла…
Привычка осталась.
- Гаара.
- Помолчи.
Кто-то следовал за ними. Скорее всего, Шукаку хотел сказать об этом, но зачем? То ли неизвестный не скрывался, то ли у тануки обострился слух: под чужими ногами ломались веточки, подошвы отбивали нечёткий ритм перебежек. Затычка калебаса мягко и послушно рассыпалась на песчинки и захватила с собой пару горстей. Песок невидимым покровом опустился к ногам и застелился незаметной в пыли сухой тропы позёмкой; про такое явление Гаара читал в одной из книг, которыми занимал одиночество.
Это даст лишние мгновения первой атаки.
Шукаку кашлянул и жестом показал цифру три. Собаку незаметно кивнул и на каждый шаг принялся отсчитывать секунды.
Парень не вытерпел до трёх десятков. Враг рядом – зачем? Поэтому на двадцать восьмой Гаара резко развернулся, вскидывая руку, и песок от ног бросился, чтобы быстро сбить преследователя с ног.
А уж потом убить.
Но старший тануки отчего-то повис у него на руке и заорал:
- Твою ж, постой, самоубийца!
Сила против силы, чакра против чакры: Шукаку вклинился и, пускай и не перехватил до конца контроль, но атаку сбил. Взъярившись, но, не меняясь в лице, Гаара молча перенаправил песок в его сторону, чтобы отбросить напарника в сторону – тот мешался без всякой на то причины. Но тут их преследователь откинул капюшон плаща и показал лицо.
И не только лицо.
Пшеничные косы поймали солнечный свет.
- Да ты совсем охренел что ли?!
Собаку давно не видел Сейрам, но и памяти хватало; Хачи оказалась не в духе, и, что хуже, это не было вспышкой мгновенного раздражения, которая угаснет спустя несколько секунд или всплеска несдержанной грубости. О нет, куда хуже – это было общее состояние мрачной злобы, которое она сдерживала чудом.
И давно так?
- А-а-а, это ты, мы не узнали, не узнали! – несколько нервно поспешил заверить девушку растянувший рот в широкой натянутой улыбке Шукаку, продолжая виснуть на Гааре, пускай в этом не было уже необходимости: песок упал, так как Собаку дураком не был. Капли собранного о восьмихвостой опыта подсказывали, что сейчас она опасна, по какой бы причине ни шла следом за ними.
Но Сейрам пренебрежительно отмахнулась:
- Не паясничай, бесит, - она поморщилась. – Виделись.
Гаара начала догадываться, к чему было сказанное Шукаку в множественном числе не только про себя. Парень повёл плечом, и тануки запоздало отпустил его. Песок вернулся на своё законное место
- Так ты не сдох? – произнесла Хачи в сторону Гаары, но раз руки её больше не сжимались нервно в кулаки, то всё в порядке – возможно.
И вообще, она показывала, что ей не наплевать.
- Жив, - коротко отозвался Собаку, озвучив очевидно.
Сейрам удовлетворилась этим ответом.
- Всё нормально? – зачем-то добавил Гаара.
Не то чтобы он ощущал волнение – совсем нет. Не то чтобы они были с Сейрам друзьями – скорее нет, чем да, но и не чужие. Собаку ощущал, как Баки и брат с сестрой прожигают взглядами его спину. Благо, не вмешивались.
Гаара намекнул бы им, чтобы шли, но не знал как. Хачи изобразила пальцами нелицеприятный жест
- Что пришла? – поинтересовался Шукаку. – Разошлись вроде…
- Уж не к вам. По пути, не стой на месте.
Сейрам схватила старшего за шею, закинув руку ему на плечи и заставив пригнуться ближе к уровню её роста, и потащила за собой. Собаку развернулся и встретился взглядом с Темари; в её глазах читался вопрос и – удивительно – вопрос к нему.
Гаара, что делать?
Парень решительно помотал головой. Хачи не видела их, пока не придавала значения их существованию, но сейчас она сдетонирует взрывной печатью на что угодно. Сестра незаметно кивнула и потянула Канкуро за рукав, одёргивая. Её губы беззвучно зашевелились, и чтобы Темари ни сказала марионеточнику, оба повернулись к Баки с твёрдым намерением не дать ему влезть.
Учитель остановился в полушаге.
Прекрасно.
Собаку решил про него забыть.
Процессия поменяла порядок, но стихийно двинулась дальше. Не отпуская Шукаку и оставляя за спиной метры и метры тропы, Сейрам над чем-то напряжённо думала. Гаара ощутил к согнутому напарнику толику сочувствия.
Наконец, она словно что-то решила и отпустила его. Шукаку выпрямился и потряс головой, будто пёс из воды вылезший.
- Я до реки, - обмолвилась Хачи. – Там же есть переправа?
- А тебе надо? – недоумённо спросил Шукаку.
Восьмихвостая цокнула языком.
- Есть узкое место. Через час, - ответил Собаку по существу.
Вряд ли кто-то из них был рад компании Хачи. Но для Гаары она была и оставалась подтверждением, что происходящее в Конохе генджитсу не являлось.

Несчастные деревья Хината оставила в покое – жалела. Все три столба, предназначавшиеся для тренировки контроля чакры, были покрыты рытвинами от её ног – выше.
От её рук – ниже.
А сама Хьюга стояла посреди груд щепы и ломанной сухой древесины и смотрела на свои подрагивающие ладони. От них всё ещё тянуло холодом от последней попытки использовать мягкую ладонью; словно сунула в ледяную воду девочка руки, и их окутало со всех сторон густой энергией. Чакры было так много, что порой Хината могла её видеть, при каждом движении струилась она через тело.
Слишком много.
Хьюга совершенно не могла её контролировать.
Девочка вздохнула, обхватила себя руками и постаралась унять дрожь. Ей хотелось вжать голову в плечи, так как внутри неё менялось то, что казалось вечно знакомым – а объяснить некому. И хуже того, теперь придётся учить заново все до единой основы.
Быть мощной, быть сильной – изнутри; Хината не знала этих чувств. Хьюга в гораздо большей степени их боялась, учась жить со своей навязанной высокими требованиями родного клана слабостью.
Как избегать ранений на заданиях, не мешаться, быть осторожной, давить робость, упрощать под себя техники, беречь энергию – всё это она знала. Как сдержать объём неведанной ей чакры даже спросить не получится, так как либо не поймут, либо пойдут расспросы.
К тому же, она разрушила площадку…
Послышался странный звон. Девочка обернулась на звук, будучи уверенной, что выбрала один из самых дальних полигонов, на который редко кто-то ходит. Но, видимо, не одной ей понадобилось уединение, или же просто кому-то стало не лень сюда идти. Быстро подхватив куртку, Хината бросилась в кусты. Никакой возможности сбежать по верхам у неё не было, потому что под ногами, стоило только слегка направить чакру, как делали уже все генины рефлекторно, как ветвь с опасно надламывалось.
Такого с ней и вовсе никогда не было, даже при обучении.
Хьюга поостереглась и Бьякуган активировать, чтобы глянуть, кто на площадке. Сквозь ветви она разглядела только плащи. Путники?.. Наверное, заблудились. Или просто не дошли, в конце концов, не все от главных ворот по прямой улице сразу к резиденции Хокаге идут.
Тем более что там сейчас всё равно никакого Каге нет.
- Заблудились что ли, Итачи-сан? – донёсся до неё низкий мужской голос. От поверхностно хищных интонаций Хината съёжилась: не все шиноби селения обладали добрым нравом и спокойно переносили, когда им мешали.
И этот голос такой же как у экзаменатора Морино… Или хуже.
- Ты считаешь, что моя память так плоха?
А этот – молодой.
Кажется, их там двое, во всяком случае, Хьюга различила только два силуэта сквозь листву. Впрочем, что-то странное ещё она чувствовала.
Нечто… родственное?
Если бы её попросили объяснить словами, девочка описать бы не смогла. Вдобавок, эта была явно не от людская её часть, а новая и неизведанная за какой-то короткий месяц с небольшим.
Обладатель низкого и более взрослого голоса каркающе усмехнулся.
- Не, не считаю. Но Самехада скучает – и я.
- Ты бродячий пёс, - презрительно, а, быть может, просто холодно. – У нас разведывательная миссия. У меня нет уверенности, что джинчурики в селении.
Наруто?
Или вдруг Гаара? Ведь всего ничего прошло с того времени, как Собаку покинул Конохагакуре. Единственное, что поняла Хината из его жизни, деталями которой он делился неохотно, что его пытались убить лишь за то, что с ним сотворили.
Страх не ушёл и не ослаб, но он окутал бережно, делая её невидимкой и странно повинуясь, ведь это был страх совсем не за себя. Девочка зажала себе рот руками, чтобы не выдать себя даже вздохом. К счастью, следы её чакры были повсюду на полигоне, и если один из них сенсор, то всё равно не сможет определить, где она.
- Не он ли тут всё разнёс?
- Нет. Чакра иная.
- Но мощно! – снова жестокий смех. – Самехада так разжиреет.
- Контролируй её и себя. Лишние глаза и кровь нам ни к чему.
- Не бывает лишней крови.
На это младший собеседник, который, кажется, занимал положение лидера, ничего не ответил. Хьюга сглотнула – ещё немного, и энергетический фон развеется, что сделает её лёгкой мишенью, а, скорее, просто жертвой.
Теперь стало ясно, что это не просто путники.
- Контролируй, - сухо повторил обладатель молодого голоса. – Уходим.
Непонятный Хинате перезвон повторился; кажется, это то ли деталь одежды одного из них, то ли ещё что-то. Девочка не знала, сколько времени ещё просидела в своём укрытии – эти двое представляли реальную опасность.
Хьюга выждала - удар сердца, удар сердца, удар сердца. Боязливо высунулась из своего укрытия и никого не обнаружила. На полигоне было тихо и пусто, словно показались Хинате голоса.
Но это всё выдумки. Неизвестные просто быстро и тихо ушли. На секунду девочку пронзила мысль, что вдруг они заметили её, а теперь затаились, чтобы схватить в нужный - им нужный момент.
Или убить.
Или ранить.
Но ничего не произошло. И никто не преследовал Хинату, когда она рванула от полигона прочь к селению

Сейрам много ругалась, много говорила. Сейрам много молчала и стискивала зубы. Но и когда она делала первое, Гаара понимал её через раз: вместо человеческой речи Хачи исторгала из себя мешанину, казалось бы, одних согласных. На каком-то странном инстинктивном уровне Собаку удавалось находить в ее словах смыслы.
Но не более. То был язык, на котором говорила Шио и которым учила она его, но Хачи выговаривала его так странно, что тануки с трудом разбирал отдельные слова. Вслушиваясь, он незаметно морщился.
Шукаку выглядел безмятежным.
- Не суетись, - заметил он попытки Гаары. - Другие диалекты всем сначала тарабарщина.
- Диалекты?
- Ну да. Шио ты понял, так как это тоже - хищники как никак, мы рычим; ты и болтать выучишься. А эта...
- Что я?! - вдруг резко обернулась Сейрам, огрызнувшись.
- Да ты иди, - лениво отозвался Шукаку. - Я про язык объяснял...
- Тебя никто не просил.
- Но...
- Я не просил, - негромко добавил Собаку, хотя пояснение было полезным. Напарник посмотрел на него как на страшного предателя, зато Хачи удовлетворённо кивнула: окружающие заткнулись тогда, когда этого она сама хотела.
Внезапно она растянула губы в широкой, жуткой улыбке. Что-то в этом было от Ёко, что-то - совсем иное.
- Ты - животное. Просто зверь, - произнесла она.
Громко, чётко.
Темари и Канкуро точно услышали. Баки, идущий даже чуть ближе - точно не прослушал. Смотрят, сканируют, изучают, как лабораторную крысу.
- Эй, да прекрати, люди это не так воспри... - ответил Шукаку.
- Всё нормально, - спокойно перебил его Гаара. - Она права.
Сейрам хмыкнула и сунула руки в карманы. Шукаку очевидно расслабился: с человеком-Гаарой у него изначально не сложилось, зато с тануки-Гаара был его напарником - странным, молчаливым, но по-своему нашедшим своё место в его душе.
А время не всегда важно. Вон, за полтора месяца всего жизнь с ног на голову у младшего Собаку перевернулась.
Река уже близко. Под ногами зашуршало сухими травами, так как в середине жаркого лета влаголюбивым травам не хватало воды. Деревья сменились ближе к её руслу: исчезли и без того редкие сосны, зато тоненькие ивы тянули к невидимой пока воде свои гибкие ветви. Ещё чаще раскидывала свои ветви ольха, и каждого ствола Хачи касалась голой без перчатки ладонью. Чем дальше, тем она становилась спокойней - напитываясь силой могучих, в земле крепко держащихся корней, Сейрам впитывала вечное и спокойное течение энергии в них. Ничего не забирая и не отдавая, а действуя больше по давнему научению матери, девушка несознательно находила присущий лишь светлым эльфам покой. Раздражение уходило, так и не затухшая обида - тоже, и в целом с ухода Шио она частично спасалась этим.
Не хватало воды только - глубокой, полной соли и волн. Но это ничего, не так сильно нужно, как земля под ногами.
Дотерпит.
Узкое место оказалось ещё мельче и невразумительней, чтобы называть его рекой: местечко солнечное, и яркие теплые лучи иссушили воду, зато мелкие остатки весело переливались и несли себя дальше вниз по течению, чтобы позже слиться с рекой Нака.
Однако берега речушки были крутыми.
- Ну, бывайте, - Сейрам махнула рукой. - Не зря я тебя побила, а?
Гаара пожал плечами. Может и не зря - но зачем же её поощрять, соглашаясь я с этим? Хачи и не нужен был ответ. В один прыжок она оказалась на другой стороне.
- Эй, ты сама куда пойдёшь?! - окликнул её старший тануки, когда восьмихвостая уже отошла к более густым зарослям на той стороне.
- На север! На родные роди гляну! Увидимся ещё!
- Уж не знаю, радоваться ли этому... - пробормотал Шукаку, но Сейрам даже при желании уже не могла его услышать.
Она ушла и к двум тануки не обернулась. Светлая прядь в последний раз мелькнула среди деревьев, но то ли восьмихвостая накинула капюшон, то ли просто отошла слишком далеко. Свидетельство, за которое цеплялся Гаара, исчезло.
А считать ли таковым Шукаку, который был рядом в иной форме всю его жизнь, младший Собаку отчего-то не знал.

Хината не знала, кому стоит сейчас верить. Незнакомых шиноби, чьих имён и лиц она не знала, девочка всегда сторонилась, потому что с детства была всё же слишком робкой. К тому же, больше всего на свете ей хотелось услышать какое-нибудь тихое и чуть снисходительное к её неопытности объяснение, которого она могла получить лишь от хотя бы смутно знакомого джонина.
Но ситуация была критической – возможно критической, а панические метания от улицы к улице ничего не давали. Надо было остановиться и сделать лишний вздох, чтобы успокоиться, но сердце колотилось быстро-быстро, и Хьюга боялась потерять время.
Внезапно она с размаху налетела прямо на плотный джонинский жилет.
- Ой!
- Куда бежишь, - произнёс спокойный голос именно так, как нужно: с мягкой усмешкой и без капли раздражения, - а чужие руки поймали за плечи.
Девочка вскинула голову, краснея от собственной неуклюжести. Какаши Хатаке сохранил обычное для себя меланхоличное выражение лица – видимой части лица, пускай Хьюга, как и все в её клане, была способна различить гораздо больший спектр его эмоций. Сейчас, например, в его чертах на мгновение померещилась с ней не связанная лёгкая напряжённость, которая могла быть чем угодно: мыслями о задании, тяжком воспоминании…
Мало ли что у взрослого и опытного ниндзя на душе? Много всего, как иначе, лучше не лезть – никогда и никому.
Бьякуган всё видит, верно?
- Так, выдохни, - Хината выдохнула. – А теперь вдохни, - девочка послушалась. – Спешишь? Будь внимательней.
- Да… - рассеянно; её отпустили. Хьюга заметила за спиной джонина взъерошенного недовольного Саске в этом его странном комбинезоне.
Хотя мало ли кому-как удобно тренироваться; а Учиха с учителем, скорее всего, как раз для этого сейчас. Вот и поглядывал мрачно на причину малой задержки.
Минуточку! Можно же сказать Какаши!
- Хатаке-сан, постойте!..
- Э, нет. Я тороплюсь, прости. Кстати, - мужчина повернулся к Саске, - это и тебя касается. Тренировку придётся перенести.
- Но!.. – вырвалось одновременно у них с Учиха, и, возможно, если бы не последний, Хината бы успела что-то сказать.
Однако Саске успел первым:
- Мы же договаривались, в чём вообще дело?
- Это тебе неинтересно будет. Извини, да? Ну, я пошёл.
И Какаши и след простыл. Саске шикнул, видимо, не в первый раз сталкиваясь с «причудами» сенсея, а Хината вздохнула – даже если в первые несколько мгновений она могла отследить его перемещение, то уж догнать…
Есть ли смысл?
Наверное, ровно столько же, как и в обречённом вопросе:
- Саске-кун, ты не видел Куренай-сенсей?.. Ну, то есть, ты не обязан, но вдруг видел и…
- Видел, - резко прервал её Учиха. – Туда пошла с Асумой-саном.
И парень указал направление. Хьюга из благодарности кивнула ему головой в незаконченном поклоне и бросилась в нужную сторону.
К сожалению, всё оказалось не так просто. «След», которого толком и не было, терялся почти сразу же. Некоторое время Хинате казалось, что она видит в толпе знакомую спину в плетении платья и прикрытую копной волнистых волос, а рядом – высокую фигуру учителя десятой команды. Но затем они, и Хьюга за ними, исчезли в боковой улочке, и Хината их потеряла.
Однако не могли они далеко уйти. Наверное, не могли…
Хьюга повертела головой, кусая губы. Девочка знала это место, так как эта полоса леса была одним из излюбленных мест всех учеников Академии: здесь прятались от взрослых, назначая драки и первые свидания, или же просто не желая никого видеть. Таких мест в Конохе было достаточно, но это отличалось одной особенностью – до реки рукой подать, вдобавок, там была даже скромная набережная. Рощицу пронизывали тропы и, кто знает, быть может, Асума и Куренай решили пройти по своим делам напрямик.
Понадеявшись на удачу, Хината решила проверить именно эту версию.

Воды реки Накано замутились; к счастью, только боем – не кровью. Какаши не хотел думать, что отчасти они избежали ранений чудом. Ни преступник Хошигаки, ни убийца Учиха не сражались в полную силу, хотя заметно, что у Кисаме руки чешутся. Но с ним одним Хатаке, пожалуй, мог бы справиться – не сразу, медленно, а там уж и подмога подоспеет.
Но он тут не один не дурак. Уважение от такого человека, как Кисаме – сомнительное достижение, которым тем не менее, Итачи обладал. Поэтому Хошигаки лишь наблюдал, держа руку на своём чудовищном мече.
Учиха прав. В свои восемнадцать он мог убить их троих самостоятельно.
Какаши бегло оценил обстановку. Юхи – молода, талантлива, но не достаточно опытна и уже запыхалась. Похоже, она даже близко не может представить способности Итачи, раз попыталась использовать против него генджитсу: сильное для любого, кроме Учиха Итачи. Асума сильней в прямом бою, но ему уже пустили кровь.
Последняя единица – он сам. Уже уставший.
Правда, не столь сильно, как могло бы быть. Цукиёми Итачи пока что экономил. Для чего? Кто знает. Многое указывало на то, что Учиха предпочёл бы не быть обнаруженным вовсе, значит не сражаться пришёл.
Да и надо ли оно ему? Самоутвердился уже, вон, кровь до сих пор мерещился в стенах квартала его клана.
Мнимый дождь кончил лить свои струи. Хатаке мрачно приметил, что Итачи даже не изменил расслабленного положения тонкой левой руки. Мальчишка… Ему ж этот по-глупому заметный плащ велик.
Какаши поморщился. Не время думать о морали. Языком чешет вон, как взрослый – по существу, но с самодовольством:
- Никогда бы не подумал, что человек не из рода Учиха может так хорошо освоить шаринган. И всё же в твоих жилах нет нашей крови. Твой организм не выдержит нагрузок и…
Плохо дело. Озвучивает ли Итачи личное знание или читает противника как открытую книгу – сейчас значения не имеет.
- Клан Учиха не зря называли сильнейшим. Сейчас я покажу тебе, на что способен истинный наследник нашего клана!
Хатаке не нужно было увидеть изменённые томоэ в глазах врага. Более того – если увидишь, то ты уже заведомо покойник.
- Не смотрите ему в глаза!
Асума и Куренай как по команде зажмурилась; тем же нехитрым образом Какаши защитил и свой правый глаз, а в левый направил больше чакры, уже не заботясь о перегрузках.
- Слушайте внимательно, - всё же Хатаке решил объяснить товарищам всю серьёзность ситуации, хотя на это было мало времени. – Ни при каких обстоятельствах не открывайте глаза. Встретитесь с ним взглядом – конец. Сейчас с Итачи может справиться только обладатель шарингана.
«И то не факт. Но есть шанс умереть без мучений».
Но вслух Какаши это не озвучил, не желая подрывать боевой дух. В конце концов, они на открытом месте в родном селении, и их скоро обнаружат.
Обязаны обнаружить.
- Верно, - согласился Учиха, пускай обращались не к нему. – Лишь обладатель шарингана может сопротивляться моему мангекью… какое-то время. Но это совершенно особая техника. Генджитсу Цукиёми невозможно разрушить. Противостоять бы ей лишь другой наследник клана Учиха.
- Саске..
- Поэтому тратить силы на тебя, вор чужих глаз, я не собираюсь, - резко отрезал он. – Кисаме, справа!
Кисаме в один прыжок достиг полосы деревьев и взмахнул мечом. Над рекой звонко раздался девчачий визг, и Хошигаки, хохотнув, выдернул кого-то из зарослей.
«О, нет…»
- Вылезай, мышка, - гаркнул он. – И не ори.
Но несчастная всё равно сдавленно вскрикнула, так как широченной лапищей мечник едва не придушил её, сдавив за горло.
- Рано, - осадил его Итачи.
- Да я слегка, Итачи-сан.
- Какаши, что там? – спросила Куренай: нервно, взведённо. И не удивительно – из чувств не только глаза доступны.
Женщина уже узнала по голосу…
- Куренай… - Хатаке был готов схватить Юхи, если та бросится вперёд или откроет глаза. - Они взяли в заложники твою ученицу.
- Хината!
Как он и ожидал, эмоций Куренай не сдержала. Многие знали, с какой заботой и лаской она относится к несильной забитой наследнице клана Хьюга. На долю мгновения её широко распахнувшиеся глаза были открыты, но Итачи либо не успел, либо просто не стал; Асума успел раньше, лучше, возможно, зная женщину, и зажал ей глаза рукой.
- Куренай, нельзя, - тихо оборвал её Сарутоби.
Куренай выдохнула и взяла себя в руки. А Какаши смотрел на то, как чудовищная Самехада почти касается тонкой шеи генина, и испытывал страх – за неё. Освободить её просто так не получится: опустив её, Кисаме зажал девочку между собой и своим гигантским мечом. У него были равные шансы как порезать её, так и просто свернуть шею, как птенцу.
Хината мелко дрожала. Всё произошло безумно быстро, и она не успела ничего понять. Трое джонинов на реке казались безумно далёкими, а мечник, почти касающийся её спины и затылка тканью плаща – на самом деле близким. Живое существо, которое он сжимал за рукоять, раздувало длинные тёмно-синие чешуйки и тянулось к шее Хьюга: это девочка увидела, чуть скосив глаза.
С тоской подумалось о Тсукикайбо… Уже верный, он ведь тут, рядом, но не шевельнуть рукой, не достать. Впрочем, иллюзий о своей силе у Хинаты никогда не было – это просто зов.
Хьюга вздрогнула сильнее, ощутив возле уха чужое дыхание – влажное и почему-то холодное, отдающее тиной.
- Боишься? Правильно. Дрожи-дрожи. Только тихо… Где-то я твою чакру уже видел… И глазёнки интересные…
Что он ещё собирался сказать, девочка так и не услышала, но голос она узнала. И, пожалуй, лучше его обладателя понимала, откуда ему знакома её чакра.
Капля за каплей она потекла в это существо…
- Вижу, тебе не безразлична её судьба, - произнёс Итачи, вскользь обращаясь к Куренай. – Тем лучше. Думаю, объяснять ничего не нужно. Вы отпускаете нас, мы – её. В противном случае её путь окончится здесь. И я не обещаю быстрой гибели.
- Да как ты смеешь!.. – Куренай сделала шаг вперёд, сжимая кунай в кулаке. – Отпусти её, ты, чудовище!
Но Итачи её, судя по всему, даже не слушал.
- Кисаме, - он скосил глаза вбок. – Мы убьём девочку, если наши требования не устроят наших оппонентов. Прекрати.
- Что ей будет… Чакры-то море необъятное, Итачи-сан. И откуда столько в такой тщедушной… Ты, скорее, как из Тумана, - сказал Кисаме непосредственно Хинате. – Чакра холодная, много. Умерла бы сразу или бы с тобой что-то сделали? Кто тебя украл оттуда?
Итачи чуть повернулся, смутно заинтересовавшись. Коноха никогда не славилась подобными шиноби, не считая носителей Девятихвостого, а у напарника, вдобавок, свои мерки. И уж если Хошигаки говорит, что у кого-то много чакры, то значит её на самом деле не мало.
Ничего примечательного он не увидел. Более того, глаза этой девочки кричали, что она родилась в Конохе – Бьякуган был только здесь и весьма ценился. Впрочем, его обладатели, даже самые талантливые, тоже не достигали высот одарённых Учиха.
Жалко девчонку. Итачи легко убивал взрослых, но смерти детей – ненужные смерти, ему претили. А перед ним точно дитя ещё, напуганное…
Не все растут как он.
Однако на пути к цели всегда есть жертвы. Одних ожидаешь, других – нет. А джонины всё медлили с ответом, вероятно, не веря.
Хината чуть повернула голову и в мгновение забыла о бритвенной чешуе у горла, забыла о том, что в заложниках… Яркие алые глаза пронзали её насквозь.
Перед тем, как провалиться в чужую иллюзию, Хьюга ещё успела услышать, как кто-то крикнул, чтобы она не смотрела ему в глаза.