Одна измена. Глава 1.

Глава 1. Прости меня
Раннее утро. Токио. В машине играет музыка, скорость примерно 90 километров в час. Немного превышает указанные 60, но кто станет останавливать дорогую иномарку с гербом Учих на номерном знаке? Никто, даже полиция, не желает связываться с этими людьми. Красный знак светофора. Плевать. Она знает, что должна успеть домой, пока он не вернулся. Ведь если не успеет, то скандала ей не избежать. А так она хотя бы успеет спрятаться в комнате и сделать вид, что ничего не было, избежать этого холодного взгляда хотя бы ненадолго. За рулем машины сидит девушка. По виду возраст около 21-го года. Длинные розовые волосы, глаза изумрудного цвета. На руках черные кожаные перчатки с какой-то маленькой эмблемой на каждой, кажется, золотой. Какая-то очередная дорогая дизайнерская вещь. Помнится, он ей их подарил через месяц после знакомства. Сказал, что не хочет, чтобы руки мерзли. Да и с отпечатками проблем не будет.
— Можно подумать, у меня когда-то были с этим проблемы, — хмыкнула девушка, все больше хмуря лицо.
На ногах были кожаные сапоги на невысоком каблуке, темные брюки; сверху светлая, шелковая рубашка, поверх которой было драповое черное пальто чуть ниже пояса. Немного бижутерии то там, то тут. Все это тоже принадлежало ему. Как и она сама.
Снова красный. 100 километров в час.
— Черт, быстрее. Он же меня убьет, если не успею.
В последнее время ей кажется, будто она стала игрушкой для битья. За минувшие четыре месяца все пошло наперекосяк. Синяки под глазами от постоянных слез. Вечные недосыпания, недоедания. Вроде бы она за это время сбросила не меньше десяти кило. Одна ночь, одна ошибка стоили ей всего. Четыре года отношений пошли крахом, все доверие рухнуло в одно мгновенье ока. Сейчас каждый ее шаг контролируется: каждый вздох, каждое слово, каждый взгляд — ничто не должно пройти мимо его глаз.
Эти глаза... Теперь они наполнены презрением. Наверное, не будь она такой мазохистской, она бы давно сбежала, купила бы билеты в один конец до Нью-Йорка и прочь от всего этого кошмара.
— Хватит, Сакура. Можно подумать, тебе кто-то позволит уйти. Ты даже не можешь уехать развеяться спокойно. Да и... ты не можешь. Верно, я не могу. Не могу...
Звук тормозов. Высокое здание напротив. 56 этажей. С виду такое же безжизненное здание, как и остальные вокруг. Так и есть. Кажется, что оно вот-вот рассыплется из-за стекла, которое полностью его покрывает. Серый, мрачный гигант. В Токио полно таких зданий. В основном они конечно офисные, но почему-то многие богачи любят пожить в таких, видимо, из-за видов. Хотя тут не с чем поспорить. Вид с 56-го этажа действительно завораживает. Особенно ночью, когда весь Токио заполоняет тысяча огней. Все сверху видится таким маленьким и незначительным. В общем, богачи чувствуют, что они короли этого мира.
Девушка поспешно выбежала из машины и направилась в здание. Лифт. Как же медленно он поднимается. Будто вечность. Наконец короткий звук. Сигнал, что этаж достигнут. Двери медленно открылись. Перед глазами белый коридор из мрамора. Вдоль стен стоят декоративные цветы в больших вазах. Где-то висят дорогие картины. В конце коридора железная дверь. Подойдя к ней, она остановилась, прислонивших лбом к холодному металлу.
— Пожалуйста, пусть там никого не будет...
Щелчок ключа. Рука неспешно нажала на ручку, открывая перед собой дверь. Пустая прихожая. Сняв обувь и повесив пальто в шкаф, она медленно направилась в комнату, проходя мимо гостиной.
— Где ты была?
Этот голос... Дрожь пробрала все тело. Сердце будто остановилось. Он дома.
Она помедлила, повернув голову в сторону просторной гостиной. Вдоль всей стены были окна от пола до потолка, откуда открывался тот самый прекрасный вид. Комната в стиле хайтек. Черный паркет. Белые стены. Посередине большой угловой диван из темной кожи. Небольшой низкий белый столик из стекла. Плазменный телевизор на стене. Белые лилии в среднего размера вазе, стоящей в углу комнаты. Картины. Она пыталась осмотреть в этой комнате все, лишь бы не пересечься с ним взглядом. На краю дивана сидел парень с медными волосами. Его лицо казалось безупречным: идеальные черты, бледная кожа, пустые глаза. Казалось, будто смотришь на куклу. В его руках были какие-то чертежи. Белая футболка, серые джинсы. Не отрывая взгляда, он продолжал что-то писать на этих бумажках. Она вдохнула немного воздуха, чтобы прийти в себя.
— Доброе утро, Сасори-кун.
По-прежнему не отрывая взгляда:
— Здравствуй.
— Я повторю вопрос в последний раз. Где ты была? — нехотя девушка все же посмотрела на того, кого так не желала встретить этим утром. Рядом с красноволосым парнем стоял мужчина, на вид около 27-ми лет. На нем были темные спортивные штаны, облегающая его довольно мускулистое и рельефное тело черная майка. На указательном пальце был золотой перстень с черно-синим камнем, с выгравированным иероглифом. Длинные волосы цвета смолы, собранные в низких хвост. Темные глаза, практически черные. Полосы, идущие от внутренних уголков глаз до середины щек; высокие скулы; тонкие симметричные губы. Взгляд, как всегда, спокоен, не выражает ни единой эмоции. На это лицо можно было смотреть вечно. Его нельзя сравнить с кукольной красотой. Достаточно этого взгляда, поймав который, кажется, что вот-вот сгоришь.
— Я... я просто гуляла, — девушка тут же отвела глаза.
— Сакура, — мужчина сделал шаг в ее сторону. Тон был серьезным. В последнее время он только так и говорит с ней. Коротко и по делу, грубо и сухо. — Я думаю, что ты не поняла вопроса. Я пока не спрашивал тебя, что ты делала. Я спросил, где ты была.
Еще шаг.
— Итачи, прошу. Хватит. Я устала и хочу спать. Потом... — не успев договорить, она почувствовала как что-то, сильно сжавшее ее локоть, резко толкнуло ее в комнату. Дверь с грохотом захлопнулась. Секунда, и она уже прижата к стене. Тонкие запястья сжаты над головой одной рукой. Вторая держит подбородок так, чтобы взгляд было уже не так просто отвести. Снова эти глаза. А ведь раньше он смотрел на нее совсем иначе. Теперь она как будто тонет в них. К самому темному дну. Словно захлебывается. Становится нечем дышать, и все тело в миг парализовало. Он наклоняется все ближе, точно пытается что-то унюхать.
— Ты пила?
«Все. Я так больше не могу. Хватит с меня!»
— Да! И тебя это абсолютно никак не касается! — она уже срывается на крик. — Хочу — пью! Хочу — гуляю! И не твое дело с кем! Отвали от меня! Иди к чертовой матери, Итачи!
Звонкий звук пощечины. Широко распахнутые зеленые глаза. По-прежнему спокойные черные. Как же больно... снова не удается сдержать слез. Все тело как будто обмякло. Даже спустя столько времени, проведенного вместе, нынешний глава клана оставался верным своим идеалам. Холодным и жестоким по отношению к тем, кто смел ему перечить.
— Мне начинает казаться, Сакура, что я слишком тебя избаловал. Никогда не забывай, с кем ты разговариваешь. Ты всего лишь женщина. В последний раз даю тебе шанс ответить, где ты была эти два дня. И, раз уж на то пошло, с кем?
Всхлип. Щека ноет от боли, а запястья все крепче сжимаются.
— Будь хорошей девочкой. Мне не стоит тебе напоминать о последствиях твоего непослушания сегодня.
— За… за городом была. Ездили с Наруто, Ино, Хинатой и Саем. У Сая был день рождения. Отмечали у него дома. Это все...
— Умница, — руки были отпущены. Мужчина отстранился. — А теперь давай договоримся по-хорошему. Чтобы в дальнейшем твое прекрасное личико не страдало от моего гнева, будь добра, если куда-то соберешься, предупреждай меня.
Дверь захлопнулась.
Наконец-то она одна. Ведь теперь она может больше не сдерживать поток эмоций, что на нее нахлынули. Медленными и безжизненными шагами она направилась к кровати в конце комнаты. Омерзительно. Будто она не человек, а собачка, которую отругали за то, что та насрала в любимые ботинки хозяина. Вот уже и мягкая подушка перед лицом. Можно, наконец, расслабиться, вздохнуть с облегчением. Жаль только, что ком внутри не дает этого сделать — вместо этого она сворачивается в клубок, обнимает подушку, тем самым прикрывая ею рот, и тихо плачет, тихо, чтобы он не услышал и не посмотрел на нее, как на нечто жалкое. Этот взгляд был бы хуже всего. Еще несколько мгновений, и девушка провалилась в глубокий сон.

***

— Итачи-сан, я почти закончил, но мне все еще нужны коды доступа к их охранной системе. Все это будет бесполезно, если мы не сможешь проникнуть туда без лишнего шума.
Парень с кукольными чертами лица отложил чертежи, чтобы сделать глоток зеленого чая, стоявшего до этого на столе. Он уже не первую неделю занимается этими чертежами и планами. Даже несмотря на идеальность его лица, по нему было видно, что он достаточно сильно измотался: сутками напролет следить за каждым охранником в здании, за всеми их передвижениями, составляя точный план проникновения. Но выбора у него особо не было. Один промах, и вся операция провалится. А, значит, Итачи, его босс, будет очень недоволен. А этого ему хотелось меньше всего.
— Поговори по этому поводу с Дэйдарой. Насколько мне помнится, это его задача.
— Помимо всех прочих, Итачи-сан. Простите, конечно, за мое невежество, но я вообще не понимаю, зачем вы сделали этого неуправляемого мальчишку моим напарником. Его, кроме напалма (особое вещество для приготовления зажигательных и огнеметных смесей) и анархии, ничего не волнует. Как же… кажется, он называет свои взрывы искусством, — Сасори выпрямился, обратив свой взгляд на главу клана. Лишнее слово, и он бы уже вряд ли спокойно попивал чай в его гостиной. Немного откашлявшись, парень продолжил. — Я это говорю к тому, что крайне сложно работать с непредсказуемым и неуправляемым человеком, думающем только о подрывах и хаусе.
— К каждому есть свой подход, — мужчина устало потер глаза. Из-за выходок этой девчонки он не спал двое суток. Помимо всего прочего у него была и без того куча работы. Он устало сел на диван. В какой-то момент ему хотелось ненадолго исчезнуть и забыться. Но на это не было времени. Искоса он посмотрел на своего подчиненного, понимая, что тот тоже довольно сильно измотан той работой, которой он его нагрузил. Плюс ко всему, его напарник не полностью выполнял свою работу, из-за чего Сасори приходилось выполнять двойной объем.
Облокотившись о спинку мягкого дивана, он тяжело вздохнул, закрыв глаза.
— Я поговорю с Дейдарой. Коды тебе будут предоставлены к завтрашнему вечеру, — он вновь открыл глаза, на этот раз уставившись в белый потолок.
«Мне кажется, я переборщил сегодня с Сакурой. В последнее время она стала неуправляемой, как маленький ребенок. И что же мне с ней делать? Еще и этот ужин...»
Его мысли прервал настырный и умоляющий взгляд отпустить домой. Итачи нехотя развернул голову в его сторону.
— На сегодня все. Можешь отдыхать. Завтра утром жду тебя в офисе на собрании.
— Благодарю, Итачи-сан. До скорого, — парень собрал все свои чертежи в тубус, накинув его на плечо, встал и направился к выходу.
«Ах да... черт, как же мне не хочется об этом говорить...».
— Прошу прощение. Еще кое-что... — Итачи на секунду сделал удивленное лицо, но вмиг вернул ему прежний равнодушный вид.
— Говори.
— Ваш брат очень настырно пытается с вами связаться. Он просил передать... — Сасори на секунду замешкался. — Что, если вы не выйдете с ним на связь, он угонит вашу машину.
— До завтра, — как всегда сухой ответ начальника подчиненному. Парень спешно скрылся за дверью.
«Мой маленький глупый брат».
Нехотя Итачи встал с дивана и направился в спальню. Перед вечером ему хотелось немного поспать. Открыв дверь, он увидел на кровати укутанную с ног до головы одеялом девушку. Только слегка виднелась розовая макушка. Из звуков в комнате раздавалось только тихое сопение. Бросив на ближайший стул майку, он лег рядом. Не хотелось ее будить, но без одеяла было как-то не уютно засыпать в собственной постели.

***

Что-то теплое. Девушка слегка поежилась и нахмурилась. Ей совсем не хотелось прерываться от столь сладкого сна. Снова тепло. На этот раз на шее. Она все же открыла глаза. Рука скользнула по талии вниз к животу, прижимая ее к лежащему сзади. Судя по кольцу на руке, нетрудно было догадаться, кому она принадлежит.
— Делись одеялом, — мужчина улыбнулся и нежно поцеловал ее в плечо. — Или ты хочешь, чтобы я простудился? — на этот раз его голос был мягким. Он забрал свою часть одеяла и прижался торсом к ее спине.
— Мне все равно, — Сакура вновь закрыла глаза, стараясь заснуть. Минута тишины. Такая долгая, будто прошел уже час, а сон все не возвращается.
— Прости меня, — снова этот мягкий голос. Словно ничего не произошло. В ответ лишь молчание. Она прекрасна знала, что последует дальше. Сначала презренный взгляд, следом пощечина за неповиновение, потом, спустя время, это его «Прости», а затем как ни в чем не бывало он лезет к ней снять свое напряжение. Вот его рука гладит ее волосы, и через секунды она уже скользит с груди на живот. Еще пару мгновений, и она уже гладит ее бедро. Сзади к этому моменту чувствуется его твердеющая плоть через штаны. Минута его ласк по всему телу, и она уже лежит на животе, придавленная весом сильного и крепкого мужчины. Прижимаешься лицом в подушку, чтобы не видеть и не чувствовать. Сколько раз уже так было. Что больше всего кажется ужасным, это то, что ей были не столько противны его прикосновения, сколько приятны. Она не могла себя простить за то, что мирится с таким обращением. Еще секунда. Она уже знает, что он стянул с себя штаны. Коленями он раздвигает ее ноги. А дальше… Как всегда эти слова. Они каждый раз будоражат все тело, заставляя щекотать низ живота.
Он снова наклоняется к ее уху, обжигая горячим дыханием, и шепотом произносит:
— Ты ведь меня прощаешь, Сакура?
Толчок. Его сладкий стон. Ее стон от пронзительной боли. Пронзительной и в то же время все равно приятной. Он резко входит. Теперь всегда резко. После того, что он видел четыре месяца назад, он перестал быть нежным. Затем сильный шлепок по заду. Ударить так, чтобы она обязательно вскрикнула. А затем грубо сжать и снова войти, на этот раз еще глубже. Схватить за волосы. И снова повторить эти слова. Нельзя отвечать сразу, ведь тогда он еще больше разозлится.
— Ты… — сбитое дыхание, — меня прощаешь?
Еще толчок. Потянуть за волосы. Второй рукой взяться за шею и надавить так, чтобы дышать стало сложнее. Снова горячий стон у самой мочки. Молчать. Терпеть. Еще не все. С каждым толчком он начинает двигаться все быстрее и жестче. Снова как следует шлепнет. Сожмет. Потянет волосы, сильнее надавит на шею. Быстрее. Уже почти. За четыре года она выучила его наизусть. Она прекрасно знала, когда он закончит. Правда эти четыре месяца были абсолютно не такими. В эти месяцы он был груб, жесток и краток. Потянуть и развернуть голову так, чтобы видеть ее лицо, чтобы она видела его взгляд. Долгий, обрывистый дыханием поцелуй. И последнее…
— Скажи, Сакура… ты меня любишь?
Слишком быстрые толчки. Все, теперь можно.
— Да.
Еще пару движений, и его тело обмякло на ней. Оба тяжело дышат. Он слезает с нее и падает на кровать, попутно прижимая ее к себе. Жарко. Нечем дышать. Убирает розовые волосы с мокрого лба и нежно целует.
— Я тоже.
Знаете, со стороны может показаться, будто она жертва, а он жестокий насильник, который приковал беззащитную девушку к его квартире и вечно издевается над ней. Ей и самой бы хотелось в это верить. Только вот она вовсе не беззащитна. Она бы могла дать отпор, но она намеренно этого не делает. Она знает что виновата. Она бы могла не давать ему быть грубым с ней в постели. Но ей это нравится — такой Итачи. То, что случилось четыре месяца назад, поменяло их. Жалеет ли она об этом? Трудно ответить на этот вопрос. Во всяком случае пока.
А дальше ее черед. Переведя дыхание, она обнимает его, наклоняется к губам и шепчет прямо в них:
— Я люблю тебя. Больше всего на свете. Я прощаю тебя.