Одна измена. Глава 4

Громкий, раздражающий звонок заполнил собой пространство всей комнаты. В темноте единственным источником света оставались цифры, мигающие на электронном табло. 6:30.
«Еще пять минуточек…» — подумала девушка, пытаясь дотянуться рукой до нарушающего сон недруга. Нечеловеческое, на тот момент, усилие, и предмет слетел с тумбы, но издавать неприятные ушам звуки не перестал.
«Чертов будильник! Нет никакого желания вставать и выключать его».
Продолжая игнорировать шум, она по-прежнему отказывалась предпринимать какие-либо действия.
«Но не могу же я мириться с этим тупым звоном вечно. Если подумать… как все это достало! Ладно… ладно, встаю».
Сонно потирая глаза, она наконец поднялась с кровати, чтобы выключить раздражитель. Зеленоглазая распахнула шторы, и утренние лучи осветили все помещение, проливая свет на бархатистую, бледную кожу нагого тела. Стоять вот так, раздетой, у окна, во весь рост, ее нисколько не смущало. Да и кто там что сможет увидеть на 56-ом этаже? Медленными шажками Сакура направилась в душ, изучая взглядом пустующую кровать.
«Уже уехал. И что может заставлять людей так рано просыпаться? Это ведь издевательство над собственным организмом. Жаворонковый фашизм, не иначе», — обдумывая всю обреченность этого мира, она медленно водила щёткой по зубам, рассматривая хмурое лицо в отражении.
«Нет, ладно бы еще нужно было просто выполнять заказы, так ведь и с бумажной волокитой разбираться. Можно подумать, это кто-то читает. Хренова бюрократия!» — закончив водные процедуры, вперемешку с утренним ворчанием, девушка принялась одеваться, сонными движениями застегивая каждую пуговку на белой блузке, заправляя ее в темные брюки с завышенной талией, попутно делая высокий хвост, немного небрежно зачесывая волосы назад. Слегка освежила лицо с помощью косметики, завершила образ классическими темными туфлями на невысокой шпильке. Подаренные кожаные перчатки, черное драповое пальто. Готово — можно идти. Преодолев расстояние между этажами на лифте, она спустилась на парковку. В кармане завибрировал телефон. Достав его, розоволосая неспешно открыла входящее сообщение:
«От кого: Учиха Саске.
Текст сообщения: Милая, захвати мне кофе. Без сахара».
— Да он совсем рехнулся?! Какой еще, к чертовой матери, кофе?! — садясь в машину, она, убрав телефон, завела мотор и направилась в сторону офиса.
— Кофе, говоришь? Будет тебе кофе! — давя на педаль газа, она мчалась по дороге, порой подрезая водителей-зевак.
Время 7:30. На главных улицах уже начинает скапливаться все больше автомобилей, собираясь в кучу и образуя пробки. Все спешат либо на работу, либо на учебу, либо еще по каким-нибудь делам. В общем, даже ранним утром жизнь бурлит, как в вечер пятницы. Наконец, прибыв на место и припарковав авто поближе к входу, она направилась к зданию. Квартал Акасака славится красивыми дворцами, торговыми комплексами и кучей офисных зданий разных компаний. Но нужное ей место выделяется на фоне всех прочих. 248-ми метровая башня, располагающаяся в центре, одна из самых высоких в городе. На первых этажах расположены торговые и выставочные комплексы, галереи, а на шестом — Медицинский центр Tokyo Midtown. В самом начале своей работы в этой компании она стремилась туда попасть. Медицина была ей интересна не меньше, чем убийства и бумажная волокита. Тем более там работала одна из самых известных специалистов в этой сфере, Тсунаде-сама. По счастливой случайности она-то и стала ее обучать профессии медика. Хотя, может, это была вовсе и не случайность. Штаб квартира Учих занимала почти все уровни в здании. Ее отдел находился на 48-ом этаже. Зайдя по пути в кафетерий и купив горячий напиток, Сакура поднялась на нужный этаж. Обстановка ее ничуть не удивила. Работа кипела, а сотрудники сломя головы носились по коридорам, держа стопки бумаг. На входе, возле лифта, висело средних размеров табло: «Отдел маркетинговых исследований». Устало вдохнув, она направилась в свой кабинет, попутно отвечая на все уважительные «Доброе утро, Сакура-сама» или «Ваш отчет на столе», «Нужна ваша подпись», «Пожалуйста, ознакомьтесь с новым договором».
«Тс… Достали. Я просто хочу спокойной обстановки и минимум шума. Что они прицепились все ко мне?! Пусть идут к Ино! Она у нас бодрячком в любое время дня», — укладывая стопку бумаг на стол, девушка раскинулась в кресле, потирая виски. Не успела она включить рабочий компьютер, как в кабинете уже раздался стук в дверь.
— Прошу прощения, Сакура-сама, вас срочно вызывают на 49-ый этаж, — нахмурив брови от услышанного, розоволосая гневно посмотрела на секретаршу, которая, в свою очередь, нервно поежилась, понимая, что выбора у нее нет никакого. Хоть она и знает, что донимать начальницу с утра — плохая идея, но начальство свыше куда хуже.
— Кто? — не менее взбешенный тон, который разнесся по всему кабинету, доводя бедную девушку чуть ли не до обморочного состояния.
— С… Саске-сама, — сглотнув подступивший к горлу комок, подчиненная еле выдавила из себя слово.
— Я поняла. Свободна.
— Слушаюсь, — секретарь поспешно удалилась в приемную.
Что касалось отношений с подчиненными, Сакура порой вела себя жестоко. Но, видимо, причиной этому являлось воспитание. Да и к тому же, проработав здесь около четырех лет, она уяснила одну истину. Если им не давать пинка, они расслабятся, и контролировать рабочий процесс станет невозможным. Тем более подчиненные тут либо тебя боятся и в тайне ненавидят, либо не уважают и не выполняют свои обязанности. Первый вариант ей был больше по душе.
«И что этот идиот прицепился ко мне? Неужели так сложно просто оставить меня в покое? Нет же, нужно обязательно обратить на себя внимание и довести меня до белого каления».
Взяв кофе, она вышла из своего кабинета и направилась к лифту. Этот этаж, казалось, еще больше носился в панике.
«Хм, еще бы. Ведь тут восседает на троне сам Учиха Саске!» — пройдя к его кабинету, она обратила внимание на окна, которые полностью скрывали жалюзи. Думать о том, что там могло происходить, ей совершенно не хотелось, хоть неприличные мысли все равно проскакивали, а, учитывая репутацию этого человека, они имели место быть. Не постучавшись, розоволосая распахнула дверь, и перед ее взором предстала картина маслом: развалившийся в удобном кресле брюнет, закинувший ноги на стол, разговаривал по телефону.
— Я позже перезвоню, — убрав мобильный в ящик стола, он соблаговолил встать и направиться в сторону вызванной им персоны. Девушка закрыла за собой дверь, одарив парня злобным взглядом.
— Ну и чего тебе от меня надо с утра пораньше?
— Я смотрю, ты выполнила мое поручение и все-таки соизволила принести мне кофе? — в ответ последовало лишь молчание.
— Да ладно тебе, Сакура, не кипятись ты так. Может, я просто хотел снова увидеть твое милое личико, — он подошел совсем близко. Она попыталась сделать шаг в сторону, но Саске преградил ей путь, поставив руку на стену.
— Не значит ли это молчание и взгляд, что я потерял очарование в твоих глазах?
— Какое еще, к черту, очарование?! — она снова попыталась улизнуть, но его вторая рука так же помешала ей. Оказавшись зажатой между ним и стеной, она себя еле сдерживала, чтобы не влепить ему еще одну пощечину. Он наклонился к ней, а в его глазах уже можно было наперед прочесть все похотливые мысли.
— На ответ «да» или «нет» много времени не нужно. Ну, так что? Потерял?
Неожиданно на лице девушки появилась ехидная улыбка. Немного приподнявшись на носочки, так, чтобы достать губами до его уха, она нежно прошептала:
— Ты просил горячий кофе и побольше сахара? — медленными и осторожными движениями, держа стакан тонкими пальчиками, она поднесла его к груди мужчины, аккуратно переворачивая, позволяя жидкости плавно стекать по его белоснежной рубашке тонкой и обжигающей кожу струйкой.
Первое, что он почувствовал, — мурашки по коже от влажного прикосновения губ к мочке уха, затем — дрожь от ее сладкого шепота, а после — что-то очень горячее, обдающее жаром всё тело.
«Что за…» — стараясь сдержаться и не закричать в порыве злости, он остался на месте, лишь слегка искривив линию губ.
— Сакура, — сухой голос, сопровождающийся горячим дыханием в области шеи, - ты, правда, думаешь, что меня это остановит? Не играй с огнем, дорогая.
Улыбка тут же сползла с ее лица.
— Да пошел ты! — с силой толкнув его в грудь, она вышла, яростно хлопнув дверью. А через секунду, снова открыв, со всей дури запустила в него тот самый бумажный стаканчик.
Пронаблюдав за истерическими хлопаньями дверьми и ловко поймав брошенный в него предмет, брюнет рассмеялся.
«Ничто так не бодрит с утра, как гневная Сакура».
Все еще улыбаясь, он выглянул из кабинета, чтобы позвать секретаршу, после чего снова откинулся в кресле. На пороге появилась стройная красноволосая девушка в очках с темной оправой.
— Вы что-то хотели, Саске-сама?
— Да, поставь себе перерыв и сбегай в магазин за новой рубашкой. Мой размер тебе известен.
Поправив очки и смущенно осмотрев начальника, она наморщила лоб.
— И что эта курица себе позволяет? Тебе стоит ее уволить! — срываясь на крик, она заметила на себе резко изменившийся взгляд. Черные глаза отдавали холодом, пронизывающим до костей, отчего ей тут же захотелось взять свои слова обратно.
— Карин, я что-то не припомню, чтобы я тебе давал разрешение обращаться ко мне на «ты». Либо ты молча выполняешь мои приказы, либо на место твоей плоской задницы придет новая. Я ясно выразился?
Для нее любое его слово было законом. Она боготворила его и делала абсолютно все, о чем бы он ее не попросил. В основном, это касалось сбора информации, но и унизительные просьбы ей так же приходилось выполнять. Стараясь не замечать того равнодушия, с которым он к ней относился, она, попросив прощения, выбежала из кабинета, чтобы выполнить его приказ. Еле успев забежать в закрывающийся лифт, девушка не сразу обнаружила, с кем ей предстоит провести пару минут в замкнутом пространстве. Рядом с ней стояла та самая «курица». Осмотрев ее с головы до ног презрительным взглядом, красноволосая уже было хотела открыть рот и что-то произнести, как ее перебили.
— Даже не думай тявкать, Карин. Найди в себе хоть каплю гордости и постой молча.
Вспоминая ее прошлую встречу с Сакурой, она, пересилив себя, все-таки не стала ничего говорить. Мало ли что эта неадекватная девица на этот раз выкинет. Тем более она не в том положении по рабочему статусу, чтобы пререкаться. Наконец двери лифта открылись, и Карин быстро зашагала в сторону торгового цента. Сакура же, наоборот, медленным и спокойным шагом направилась на улицу. Пройдя на парковку, пытаясь отыскать свою машину, чтобы забрать забытые в ней документы, она вдруг почувствовала сильное давление в районе шеи и чью-то руку на талии. По ощущениям — ей что-то вкололи. Все тело вдруг онемело. Она попыталась пошевелиться, но организм не отвечал на команды ее мозга: ноги начало подкашивать, а грудь сдавило так, что стало трудно дышать. Легкие словно перестали работать — воздуха не хватало. В глазах постепенно все плыло и темнело. Последнее, что она успела почувствовать, как ее куда-то затаскивают.

<center>***</center>

— Не думаю, что ты сможешь еще потанцевать со мной.
Низкий мужской голос раздавался в стенах темного помещения, чем-то напоминавшего обычную просторную комнату. Различие было лишь в недостатке окон. Мебель практически отсутствовала: маленький столик в углу комнаты, а рядом с ним диван из темно-красной кожи. Посреди комнаты находилось несколько человек.
Один из них, стоя на коленях, с трудом поднял глаза, видя перед собой высокого мужчину с темными длинными волосами и довольно массивным и накачанным телом.
— П… почему? — откашливаясь кровью, он пытался продолжить, держась рукой за живот. — Мы… мы так не договаривались! — тяжело дыша, мужчина попытался встать, прилагая немалые усилия, чтобы удержать себя на ногах. Все его тело дрожало, а по лицу стекал пот.
— Не будет никакого союза. Отныне вы подчиняетесь мне.
— Этому никогда не бывать! — кривясь от боли, он кинулся вперед, замахиваясь острым лезвием ножа на противника, издавая жуткий рев. За долю секунды его рука была схвачена и сжата с такой силой, что звук трескающихся костей разнесся на всю комнату. Жуткий крик заполнил собой все пространство. Но и он был прерван мгновенным ударом ноги в живот. Неизвестный отлетел на несколько метров, впечатавшись в стену.
— Такаши! Вставай! — сзади раздался женский голос.
— Ты тоже хочешь со мной потанцевать? — шагая в ее сторону, он медленно изогнул края губ в насмешливой улыбке. Хрипло глотая воздух, девушка еле держалась на ногах, а из рваной плоти сочились струйки красной жидкости.
Приблизившись и приподняв ее лицо за подбородок двумя пальцами, он ласково произнес:
— У тебя такое красивое личико и столько злости в глазах — мне это нравится. Нет смысла тебя пока убивать, — развернувшись к ней спиной, он вновь направился к первому противнику.
Все еще стоя в луже собственной крови, девушка все же ринулась в бой, пытаясь неожиданно напасть на врага сзади. Высокий мужчина, даже не повернув головы, схватил ее за шею, подвесив в воздухе. Казалось, одно небольшое усилие, и он раздавит ее. Безуспешно пытаясь освободиться, нападавшая из последних сил захватывала ртом воздух и махала ногами во все стороны. Позади стояли еще двое. Неподвижно. Не говоря ни слова.
— Какая жалость, — он вытянул свободную руку. Один из стоящих сзади достал нагамаки* и передал его в раскрытую ладонь мужчины.
— Остановись! Не смей этого делать! — с другой стороны раздался молящий о пощаде крик.
— Что за взгляд, Такаши? Давным-давно я тебе показал разницу в нашей силе. Слабаки ничего не смогут изменить, — одарив ту, чью шею он сжимал, прощальным снисходительным взглядом, быстрым рывком он вонзил меч в ее грудь. Звук разорванной плоти; хрип, смешанный со стоном. Мокрая красная субстанция из раны широкой полосой текла на пол, окрашивая деревянные доски в темно-бурый цвет. Мертвое лицо перекосило, застыв в ужасной гримасе, а левый край верхней губы задрался в жутком нелепом оскале. В открытых глазах закатились зрачки.
— Ты… дьявол… ты… — Такаши не мог выговорить нормально и слова.
— Дьявол, говоришь? — неожиданно мужчина разразился смехом. Он был безумен, словно что-то вырвалось из недр его темной души. Со всем своим сумасшествием и злобой. Даже, казалось, воздух вокруг него накалился. По его лицу стекала кровь противника. Она будоражила каждую клеточку его тела, возбуждала, сводила с ума.
— Такая теплая.… В этот момент ты осознаешь, что прекратил существование чего-то живого. Ты слышишь последние стуки сердца. Словно они принадлежат именно тебе. Чувство, как ты забираешь чью-либо жизнь. Тебе оно знакомо, Такаши?

<center>***</center>

Голова разрывалась на части, виски болезненно сдавливало — и все это сопровождалось тошнотой и невероятной слабостью. Но сознание наконец начало приходить в норму.
«Что за дрянь мне вкололи? Такое чувство, как будто по мне поезд проехался, причем по голове в несколько раз больше».
Постепенно картинка перестала расплываться, и зеленоглазая смогла рассмотреть все вокруг. Первое, что было заметно и без зрительного контакта, — связанные руки.
«Ну как же иначе, Сакура. Прекрасный денёк у тебя выдался. Вечно то тебя связывают, то пытают».
Хотя в этот раз она сидела на мягком диване и не в подвале.
«Уже хорошо».
Вернувшись к осмотру помещения, она обнаружила, что оно достаточно большое по размеру. По правой стороне было несколько, слегка зашторенных окон, так что комната вовсе не внушала страх. Светло, несколько диванов, столик, барная стойка, немного декоративных цветов по углам. Кроме чрезмерно лишнего пространства, ничего примечательного. Вскоре за стеной послышались шаги. Кто-то открыл дверь. Еще несколько шагов, и перед ней предстала невысокого роста девушка того же возраста, что и Сакура. У нее были подстриженные под мальчика волосы, угольного цвета, пустые, темные глаза. Довольно спортивная фигура, укороченные черные шорты и такого же оттенка водолазка.
— Не может этого быть… — Сакура даже раскрыла рот от удивления, а глаза расширились, словно смотрели на призрака.
— Еще как может. Давно не виделись, сестренка.
— Асука? Нет, только не это… Пожалуйста, скажи, что это сон.
— Размечталась, — девушка стояла неподвижно, скрестив руки на груди, прожигая сестру высокомерным взглядом. Сделав пару шагов в ее сторону, она достала маленький карманный нож.
— Сейчас я освобожу твои руки. Надеюсь, тебе хватит ума не делать глупостей, — сделав небольшую паузу, она легким движением разрезала веревку. — Хотя вряд ли ты сможешь нормально двигаться еще минут десять.
Потерев запястья, розоволосая нахмурилась, устремляя на сестру злобный взгляд:
— Что за дрянь мне вкололи?
— Ах, это. Наркотик моего приготовления. Довольно полезная штука, чтобы обездвижить противника на несколько часов. Головная боль и тошнота — небольшой побочный эффект. Радуйся, что он такой короткий. Ты скоро полностью восстановишься, — брюнетка ехидно улыбнулась.
— Какого черта, Асука? Наркотик?! Совсем стыд потеряла — пробовать свои неудачные эксперименты на мне?!
— Ой, как грубо! Подумаешь, невелика потеря. Что случится с предателями, меня мало волнует.
— Да как ты… — фразу оборвали ужасающие крики, доносящиеся из соседней комнаты. Сакуру словно парализовало от страха. Ей больше всего на свете не хотелось, чтобы ее догадки оказались правдой. В то же время Асука даже бровью не повела, показывая всем своим безразличным видом, что это само собой разумеющееся.
— Что, язык проглотила?
— Заткнись, — она, опустив взгляд, уставилась в одну точку. Ее переполняло слишком много эмоций в этот момент. Еще через несколько минут из-за стены послышался дикий смех.
«Этот безумный смех… Только не это, пожалуйста, только не он», — на глаза наворачивались слезы, но она смогла их сдержать, ведь её слабость только усугубит ситуацию. Сжимая один палец за другим, она неотрывно смотрела на свои руки, выпав из реальности, переставая замечать все вокруг. Страх полностью окутал ее тело. Она не знала, чего можно ожидать от этого человека. Ненависть, ужас, боль — эти чувства смешивались в одно, не давая ей прийти в себя и сосредоточиться. Сердце так быстро стучало, что оно вот-вот бы вырвалось из груди. Сердечный ритм — это все, что она могла слышать. Но даже он через некоторое время был прерван. Новый звук заставил ее резко поднять голову и уставить свой взгляд на вошедшего в комнату. То был высокий, с широкими плечами мужчина. Длинные черные волосы до поясницы — казалось, в них до сих пор не появилось ни одного седого волоска. Она знала, что он принимает какие-то лекарства, предотвращающие старение. Так что он выглядел не старше тридцати пяти лет. Довольно рельефное и мускулистое тело, грубые, и в тоже время красивые черты лица. И глаза — они словно наполнены до краев кровью, жестокостью, убийствами. Они безумны. Мужчина прошел к барной стойке, вытирая кровь с верхней части тела, скорее всего, одеждой, которая должна была находиться на этой самой части. Грудь, торс, руки — все забрызгано багряными каплями. Ниже — темные штаны, босые ноги. Одев новую чистую рубашку, он перевел свой взгляд на розоволосую девушку. Холод снова прошелся по всему телу, полностью сковывая его. Дыханье остановилось.
— Ну, здравствуй, Сакура, — каждое слово резало лезвием по ушам. Этот голос — он пронесся через каждую клеточку ее тела. Стук сердца — она вновь услышала его ритм, на этот раз слишком медленный. Казалось, он отдает непрекращающимся эхом.
— Отец…
— Мадара-сама, — в комнату вошел еще один человек. Склонив одно колено и опустив голову, он продолжил. — Что прикажете делать с трупами? — в их семье так было принято. Перед главой клана подчиненные всегда кланялись, не смея поднимать взгляд, пока им не разрешат.
— Оставь как есть.
— Понял, — все еще не поднимая глаз, — разрешите откланяться.
— Иди, — холодный, властный голос. Почти всегда был таким, сколько она себя помнила.
Он подошел к ней вплотную, взявшись пальцами за подбородок, и внимательно посмотрел в глаза. Сакура же сидела, все еще не в состоянии пошевелиться. Лицо было так близко, что она начала ощущать его дыхание, но на нем не читалось ни единой эмоции — лишь глаза пожирали ее изнутри.
Внезапно, упав на колени, он крепко обхватил ее обеими руками и прижал к себе. Обнял так сильно, и в то же время так нежно и тепло, запуская одну руку в ее мягкие волосы, вдыхая такой родной запах. Если бы она могла сейчас видеть его лицо. В нем было все: любовь, облегчение, горечь, тоска, злость.
Широко раскрыв изумрудные глаза, она распахнула в безмолвном крике рот, а затем издала дикий вопль, словно ее пронзило клинком. Безумные эмоции, пронизывающие все ее естество и отчаянно рвущиеся наружу, выплеснулись в виде неконтролируемой истерики. Она зарыдала громко, не своим голосом. Так громко, что плач разнесся по всему дому. Руки не слушались и сами стали тянуться к шее мужчины. Ей так хотелось прижаться к нему, так хотелось его искренней любви, его отцовского тепла. Внезапно Мадара отстранился и оттянул ее за волосы, удерживая в удобном для себя положении. По девичьей щеке прошелся хлесткий удар, оставляя после себя покрасневшие и припухшие следы от крепкой мужской ладони. Во время пощечины Сакура почувствовала, как несколько прядей ее волос, из-за резкого поворота головы в сторону, остаются в его руке. Все еще не меняя положения, застыв, подобно статуи, она прекратила плач.
— Я долго закрывал глаза на твое предательство, но более это недопустимо, — услышав его слова, после такого бурного выброса эмоций, у нее началась отдышка, вызванная нарушением дыхания и нехваткой кислорода в легких. Жадно хватая воздух и громко дыша, она начала терять сознание. Веки постепенно опускались, а картинка перед глазами плыла, сопровождаясь неприятным звоном в ушах. Спустя минуту темнота полностью охватила ее разум.
— Успокойся, — его твердый голос выдернул ее подсознания. Мужчина слегка запрокинул девушке голову и начал постепенно вливать в ее рот холодную воду из стакана. Дождавшись, когда она придет в себя, он вновь заговорил:
— Ты — моя дочь. И, ко всему прочему, ты по-прежнему слабая женщина. Твоя слабость мне противна, — убрав руку от ее лица, он, смерив ее презрительным взглядом, отошел и присел в рядом стоящее кресло, поставив стакан на стол.
«Ну, тут нечему удивляться. Для тебя я ведь всегда останусь таковой», — сказать это вслух она не осмелилась.
— Тогда зачем я здесь? — с дрожью в голосе произнесла она.
— Ты слишком нетерпелива. Но я все же удивлен, что ты до сих пор не поняла причины.
— Решил избавиться от меня?
Мужчина лишь рассмеялся.
— Зачем мне твоя смерть? Ты сгодишься для более полезных вещей.
— И для каких же? Если это касается Итачи, то ничего не выйдет, — она старалась говорить как можно более спокойно и уверенно.
— Впечатляет. Твоя проницательность наконец достигла нужного русла. Но, выйдет ли у тебя это или нет, меня слабо волнует. Сейчас ты считаешься предателем клана. И я не убил тебя до сих пор лишь потому, что мне было выгодно твое сближение с ним. Я только даю тебе шанс искупить свои грехи.
— Я уже ответила. Больше мне нечего тебе сказать.
— Ты пытаешься его защитить. Это действительно смешно. Даже после того, что он сделал? Неужели у моей дочери нет ни капли гордости? — волна неприятных воспоминаний окутала ее, заставляя чувствовать презрение к самой себе.
— Учиха Итачи — человек предавший клан, развязавший бесполезную войну. Он опорочил твое имя. Променял твою любовь на ненависть. Разве я ошибаюсь, Сакура? — она стиснула зубы. Ей не хотелось это слушать. Что за жалкие подачки надежды на возвращение? Она прекрасно знает: что бы она не сделала, он никогда не примет ее.
— Хватит притворяться, что все хорошо. Твои жалкие попытки что-то скрыть от меня ничего не изменят. Я даю тебе время подумать до завтра. И я не советую тебе сбегать. Ты знаешь, как я поступаю с теми, кто не подчинился моей воле.
Вместе с Асукой Мадара покинул помещение, оставив ее в одиночестве.
— Выбрать? Между семьей и между… Итачи?

*Нагамаки — японское холодное оружие, состоящее из древковой рукояти с большим наконечником. Было популярно в XII—XIV веках. Было схоже с совней, нагинатой или глевией, но отличалось тем, что длина рукояти и наконечника была примерно равна, что позволяет его классифицировать как меч.