Одна измена. Глава 5

Глава 5. Детство
— Папочка! — девочка с короткими розовыми волосами, повязанными красной ленточкой, бросилась в объятия, сидящего на траве мужчины, и, прижавшись к нему всем телом, замерла. Солнце уже почти село, а в воздухе витал приятный летний ветерок. Рассмеявшись, мужчина ласково поцеловал дочь в макушку и погладил по спине.
— Папочка! Я наконец решила, кем хочу стать! — на щеках малышки выступил румянец, а изумрудные глаза так радостно сверкали, что мужчина не мог сдержать улыбку.
— И кем же?
— Я буду врачом! Я хочу помогать тебе во всем! Если папочке станет плохо, я его обязательно вылечу!
— И почему же папочке должно стать плохо? — все еще обнимая кроху, мужчина внимательно посмотрел на нее теплым взглядом. Не зная, что ответить на вопрос, малышка замялась и еще больше покраснела, скорчив удивленную рожицу.
Отец ласково щелкнул дочь по носу и, рассмеявшись, изогнул губы в улыбке, делая довольное выражение лица.
— Моя маленькая девочка, ты будешь замечательным врачом. Ведь ты — моя дочь.

***

POV Сакура

Я прекрасно помню этот день. Тогда мне исполнилось 5 лет, а отец казался мне самым добрым человеком на свете. Свою мать я никогда не знала, поэтому папа и сестра были самыми дорогими мне людьми. Мою сестру зовут Асука, мы почти одного возраста: она старше меня всего на полгода. Матери у нас были разные, но, как и я, свою она также не помнила. Ее волосы, в отличие от моих розовых, были, как у отца, угольно черные. Тоже и с глазами: у нее — темные, а у меня — зеленые. Причиной этому послужили гены по материнской линии. Ее были из клана Учиха, а мои — из клана Харуно. Нашим воспитанием занимался только отец. Он всегда был очень заботлив, водил нас гулять в разные парки, покупал кучу игрушек, постоянно был рядом, оберегая от любой опасности. В то время он часто улыбался и говорил, как сильно он нас любит. Но все изменилось, когда нам исполнилось 11. У меня был день рождения, и в тот день папа пообещал отвести нас на представление. И он выполнил свое обещание. Я никогда не смогу забыть того ужаса, который испытала от увиденного еще совсем юными глазами.
У нас был довольно крупных размеров дом. Всего три этажа. И, как я потом узнала, был еще один, снизу: подвальное помещение, состоящее из множества коридоров и комнат. Как раз в одной из них нам и предстояло наблюдать тот самый спектакль. Комната была с деревянными полами и темными, немного обшарпанными стенами, довольно большая по площади и с полным отсутствием мебели. Первое, что бросилось в глаза, — люди, стоящие вдоль стен. Лица тех, что находились по бокам, были мне знакомы: некоторые из них являлись носителями фамилии Учиха, а другие просто работали на отца. Те же, что стояли напротив, у самой длинной стены — их я видела впервые. Всего пять человек разного роста и телосложения. Нам с сестрой было велено сесть, внимательно слушать и наблюдать, что мы и сделали, принимая позу сэйдза*. После короткого молчания, отец обратился к неизвестным мне людям.
— Вы находитесь здесь потому, что каждый из вас высказал свое намерение убить меня. Что ж, я дам вам шанс немного потанцевать со мной. Правила просты. Каждому будет выдано одно оружие на ваш вкус. Выходите по одному в середину комнаты и сражайтесь за свои интересы, — теперь он обратил свой взгляд на нас.
— Что касается вас, дорогие мои, правила еще проще. Та, что отведет глаза или сделает попытку покинуть помещение до конца представления, будет наказана. Вам ясно?
Мы молча кивнули. Уже тогда голос отца показался мне совсем другим. В нем слышались уверенность и холод, а ведь прежде он никогда с нами не говорил в таком тоне. Аура, что исходила от него и от этих людей, пугала.
— Великолепно. Тогда приступим.
Первым вышел взрослый мужчина высокого роста, на голову выше папы. Он был крупного телосложения, лысым и выглядел довольно устрашающе.
— Мне не нужно твое жалкое оружие! Я задушу тебя голыми руками, ублюдок!
— Так вперед! — Мадара рассмеялся. — Давай же, я жду!
Лысый мужчина, лицо которого перекосила гримаса сумасшествия, ринулся вперед, стараясь ухватить соперника за шею или нанести удар в лицо, но все его попытки легко парировались или летели мимо.
— Правило 1-ое, — все еще продолжая уклоняться от ударов, отец наконец провел свою атаку, с силой ударяя противника ногой в колено.
Удар был настолько сильным, что предназначенная для ходьбы часть тела вывернулась в неестественном положении, а сзади коленного сустава показалась торчащая обломанная кость. Звук хруста заполнил собой все пространство, а далее последовал невероятно громкий вопль от боли. Мужчина упал на один целый сустав, трясущимися руками сжимая сломанный. Подойдя ближе к противнику, Мадара оторвал кусок ткани от его рубашки и засунул тому в рот, подобно кляпу заглушая жуткие крики.
— Если ваш противник выше вас или даже физически сильнее, правильный удар в коленную чашечку даст вам немало преимущества перед ним. Во-первых, вы его обездвижите. Во-вторых, благодаря сосудисто-нервному пучку зона сзади колена очень опасна, и при ее повреждении, в данном случае от удара спереди, рана сосудов может привести к кровотечению, угрожающему жизни. В-третьих, он уже будет не так высок, и вы сможете с легкостью дотянуться до его головы, — обхватив руками голову лысого мужчины с двух сторон в районе ушей, он крепко сжал ее.
— Правило 2-ое: если вам выпал шанс, не упустите его, — он резко повернул голову несчастного вправо, свернув ему шею.

Этот взгляд… Мне никогда не забыть тех глаз, полных ужаса, страха, мольбы, боли. Лужи крови вокруг бездыханного тела, торчащей кости из ноги вперемешку с разорванными связками и плотью — все это вызвало во мне тошноту и безумное желание убежать куда угодно, лишь бы не видеть этого кошмара. Я поднесла ладонь ко рту, чтобы заглушить всхлип, а из распахнутых глаз покатились слезы. Я все задавалась вопросами: «Как этот человек может быть моим отцом? Как он этими самыми руками гладил мои волосы с такой нежностью и теплотой, и как же он этими руками мог совершить такое?»
Мне казалось, что все это просто ужасный сон, что я проснусь и снова увижу улыбку своего любимого папочки. Но его взгляд убил все мои надежды на пробуждение: безмолвный; угнетающий; дающий понять, что мои слезы недопустимы.

Тело погибшего уволокли за дверь, а кровавую лужу тут же вытерли.
Оставшиеся четыре человека напряженно косились то на отца, то на его подчиненных, понимая, что убежать или напасть всем вместе у них вряд ли выйдет.
— Следующий.
На этот раз вперед вышел мужчина немного моложе предыдущего, примерно того же роста, что и Мадара. Телосложение довольно худощавое, короткие светлые волосы. В оружие себе он выбрал катану, и отец взял в руки тот же меч. Оба встали в стойку на расстоянии полутора метров друг от друга. Держа орудие обеими руками, мужчина то и дело совершал показательные маневры, стараясь выбить противника из равновесия.
На какое-то время они замерли, почти не совершая выпадов в сторону друг друга. Блондин был достаточно сильно напряжен и старался выждать более подходящего момента для решающего удара. Я не знаю, сколько это длилось, но я помню, как папа медленным движением повернулся в нашу сторону и как-то странно улыбнулся. Худощавый же, дождавшись того самого момента, занес оружие вверх, намереваясь провести прямой удар вдоль спины, но не успел он опустить меч, как отец мгновенно повернулся вправо, совершая разворот вокруг своей оси, и вонзил режущую часть катаны вдоль живота нападавшего, надавливая так, чтобы она вошла как можно глубже. А затем резко дернул рукоять в сторону, рассекая тому брюхо. Пока раненый мужчина падал на колени, совершая последние вздохи, отец продолжал диктовать правила:
— Правило 3-ье: никогда не поворачивайся спиной к противнику, если не уверен в своих силах и интуиции. Правило 4-ое: никогда не кидайся на противника, сломя голову и не подумав, даже если он открыл спину. Ведь это может быть обманным маневром. Всегда стоит обдумывать каждый свой шаг.
Я посмотрела на Асуку: ее взгляд был неотрывным. Не заметно было, что она испугалась или плакала. В ее глазах читался интерес, и это дало мне ясно понять в ту минуту, что на отца она похожа не только внешне.

— Следующий.
Следующему мой добрый, мой любимый папочка проткнул одними лишь пальцами глаза, вытаскивая белые яблоки и раздавливая их ногой по полу.
— Правило 5-ое: лишить противника зрения — лучшее, что вы можете, если он превосходит вас в силе.
Я старалась внимательно слушать каждое его слово, но выпадающие кишки и кровь из огромного и глубокого пореза того человека меня постоянно отвлекали. Это даже как-то слабо сказано. Как бы вы себя чувствовали, если бы в 11 лет увидели подобную картину? Оставшиеся два человека были так же повержены самими изощренными способами. И каждый раз новые правила. Все это я помню как в тумане: мой мозг вообще не мог воспринимать ничего, кроме страха и желания убежать. В тот день моя психика просто не выдержала такого количества крови, убийств, разодранной плоти, сломанных костей, лиц, превращенных в месиво, раздавленных глаз и прочего. Вся эта пытка длилась несколько часов, после чего отец сказал нам, что, начиная с сегодняшнего дня, он будет нас тренировать и учить всему что знает.

Каждый день проходил в изматывающих все тело и душу тренировках. Он учил нас всему: рукопашному бою, владению различным холодным и стрелковым оружием, приготовлению ядов и противоядий, медицине, анатомии до мельчайших подробностей. Я помню, как он впервые научил меня держать в руках катану и пользоваться ей, как стоял позади меня и держал свои руки поверх моих, совершая движения и объясняя, как нужно правильно двигаться. На тот момент она казалась мне такой тяжелой и большой, что моему телу пришлось ни один месяц привыкать к ее весу.
По началу в тренировках мы использовали боккэн**. Сходясь с ним в спарринге, мы попутно раскрывали для себя некоторые приемы.
— Обнажая меч, все тело человека напрягается, — я снова замахиваюсь, стараясь нанести удар, но слышу лишь треск бьющегося дерева.
— Сколько ни говори "расслабься", все без толку. Тело и дух деревенеют. Так не годится. Постарайся расслабиться. Тело должно двигаться свободно, — медленно переставляя ноги, как он учил, мы ходим по кругу, иногда делая выпады друг на друга. Я снова замахиваюсь, и он вновь парирует мой удар, умело уклоняясь. — Сосредоточься на отражении ударов, — он нападает, я стараюсь все больше уклоняться и отбивать его боккэн своим, следуя советам. — Если противник наступает, отступи. Видя, что ты отступаешь, противник начнет нервничать. Это твоя цель. Но самое важное: отступает только твое тело, дух же — никогда, дух всегда атакует, — проведя очередной маневр, деревянный меч оказался у моего горла. — Хорошо. Я хочу тебя кое-чему научить. Атакуй.
Кивнув, снова встала в стойку, насколько можно хитро проводя удары. Как и ожидалось, я выдохлась прежде, чем смогла нанести хоть один. Отец же постоянно отступал, лишь уворачиваясь, даже не пользуясь оружием в руках для защиты. Я остановилась и стала ждать его следующего удара или хоть какого-то действия, но увидев, как он отвернулся, тело начало двигаться само по себе и, попытавшись напасть, забыв о защите, получило жесткий удар в живот деревянной палкой с разворота. В голове сразу всплыл образ того мужчины, чьи внутренности вываливались у меня на глазах. Кривясь от боли, я все же заставила себя выпрямиться, понимая, что поблажек не будет. За любое нарушение правил нас наказывали морально. Например, посадить в одну из комнат подвала на несколько дней, лишив света, воды и еды. Это было самым худшим — оставаться в кромешной тьме наедине с собой.
— Прости, отец. Правило 4-ое: никогда не кидаться на противника сломя голову. Теперь я точно запомнила.
На мое удивление, он тогда улыбнулся и, подойдя вплотную, погладил меня по голове, выказывая нечто похожее на похвалу. Именно тогда мне захотелось тренироваться еще усерднее, чтобы ему угодить. Чтобы заслужить его любовь и уважение. Каждый день отец тренировал нас по отдельности, а затем мы отрабатывали приемы с сестрой друг на друге. После того, как тогда, в день моего рождения, я увидела ее спокойный и в тоже время заинтересованный взгляд, я поняла, что уступаю ей как минимум психологически. Поэтому в моих глазах она виделась теперь не только как любимая сестренка, но и как соперница. Соперница во всем: в бою, в знаниях, в борьбе за любовь отца. Я тогда еще была слишком мала, чтобы понимать все его изощренные манипуляции. Он уже с таких малых лет делал из нас машины для убийства, заставлял соревноваться друг с другом. Он уже тогда выбирал из нас ту, кто станет в будущем его правой рукой. Ту, что окажется лучшим оружием.
Шли годы. Я старалась схватывать все налету, постоянно прокручивая важные моменты и приемы:
«Висок: его средняя толщина всего около 5-ти миллиметров, а самая мощная часть 1 см. — самая хрупкая и смертельная кость черепа. Как думаешь, легко ли её проломить, Сакура? Если не хочешь убивать противника сразу, ни в половину силы, ни в полную, ни кулаком, ни ладонью, даже пальцем не тыкай в эту область».
«Затылок: удачный удар в нужную зону затылка может сломать или повредить шейные позвонки. Также удар может угодить по зоне скопления нервов и лишить противника зрения. 5-ое правило. Либо так, либо марать пальцы в глазной слизи. Хотя не стоит забывать и про нос. Если удастся попасть по носовым костям, помимо мешающей дышать крови, также имеется риск лишения зрительного контакта».
«Ребра: болевой шок, внутреннее кровотечение, осколки рёбер могут повредить ткани других органов, включая печень и лёгкие. А что бывает, когда осколок ребра пробивает лёгкое, ты и сама знаешь. Они начинают медленно заполняться кровью, не давая возможности дышать».
«Печень: тут все совсем просто. До печени проще достать левой рукой или коленом. Она расположена под нижними рёбрами с правой стороны. Легко повредить селезёнку рядом и оставить противника инвалидом».
«Солнышко: данная область не защищена ребрами. Болевой шок, затруднение дыхания, желудочные кровотечения, перебои в работе сердца, потеря сознания».

Мы не ходили в школу, а обучались всему на дому с репетиторами. Все те же школьные предметы, но более углубленные.
Вместе с этим мы частенько изучали строение тела и внутренние органы на трупах. Откуда они брались, кто прежде из них кем являлся, мы не спрашивали. Нас обучали разновидным стежкам при наложении швов как на органах, так и на коже. Папа ведь обещал, что я стану врачом. В этом мы с Асукой расходились. Если мне было интересно лечение, ей же, наоборот, нанесение ущерба с помощью разновидных ядов и других препаратов. Так мы и развивались: она создавала яды, а я — противоядия к ним. В эти моменты мы больше общались, чем в остальные, забывая хоть ненадолго, кто мы, зачем мы этим занимаемся. К 14-ти годам я уже владела информацией о многих видах стрелкового оружия и успешно применяла ее. Японские винтовки, револьверы, пистолеты. Американские снайперские винтовки, множество револьверов США и пистолетов. Откуда такие познания у ребенка в 14? Дело в том, что компания отца занималась нелегальным экспортом оружия во многие страны мира. Оружие, наркотики — мой милый папочка оказался совсем не тем, каким я его представляла в раннем детстве. Но, признаюсь честно, во мне просыпался азарт и интерес к подобным знаниям. Узнать историю оружия, калибровку, его способы исполнения и воздействия на цель. Так же, как и холодное. Все японское было выучено назубок, а любимым стала катана. Хотя я все же больше отдавала предпочтение огнестрельному. Асука же, напротив, холодному. Подаренная ей отцом коллекция ножей бережно охранялась: она даже меня к ней не подпускала. Как-то раз, через год после нашего первого убийства, она мне поведала, почему ножи и мечи ей больше по вкусу, чем ввергла меня в ступор:
— Ты хочешь знать, почему я использую нож, Сакура? Пистолет — слишком быстро и просто. Не успеваешь насладиться и получить удовольствие. Ведь именно в этот самый момент ты узнаешь истинную сущность человека.
Но все же вернемся к нашим с ней 14-ти. Я и тогда спрашивала у нее на счет ножей, но ничего вразумительного на тот момент она мне ответить так и не смогла. Только непонятное для меня странное желание.
— Когда я наблюдала за действиями отца в тот день, я видела их сущность: на их лицах можно было прочесть, кто из них был трусом, а кто до конца отстаивал свои идеалы. Нож идеально для этого подходит.
— Да уж, а что на счет тебя?
— А что на счет меня? — удивленно раскрыв и уставив на меня свои пожирающие ониксовые глаза, она хищно улыбнулась.
— Какова твоя истинная сущность?
— Что за странные вопросы? Или тебе захотелось испробовать метод отца и проверить? — она все так же неотрывно смотрела в мои изумрудные.
— Не неси чушь. Что бы там ни случилось, ты всегда будешь моей любимой сестренкой, поэтому тыкать в тебя ножом и что-то там выяснять я не собираюсь.
Вдруг она прислонилась своим лбом к моему, уткнувшись в меня кончиком носа, и довольно улыбнулась, весело зажмуривая глаза.
— Сакура, ты такая странная. Но я тоже тебя люблю, и постараюсь не тыкать в тебя острые предметы. Разве что… — вдруг я почувствовала щепок в районе груди.
— Смотри-ка, у тебя наконец начали хоть какие-то формы появляться?
— Асука! — мои щеки залились краской, а она продолжала по-детски хихикать.
Вообще-то в этом плане я ей завидовала. Внешне она развивалась куда быстрее меня и выглядела более женственной. До момента, пока не подстриглась под мальчика. Но, судя по реакции отца на ее новую прическу, это вовсе не было минусом. Да и вовсе я часто комплексовала по поводу своей внешности, ведь я совершенно не была похожа на большинство людей с фамилией Учиха. Папа всегда говорил, что я больше походила на мать. Это почему-то меня сильно задевало, ведь мне так хотелось быть похожей на отца. Решение проблемы пришло в мою дурную детскую голову, подобно молнии, мгновенно.
— Слушай, Асука, мне нужна твоя помощь.
— Какая же? — удивленно вскинув бровь, спросила она.
— Покрасишь меня в черный? Решила сменить имидж, — чувствуя неуверенность от такой просьбы, я уже была готова к любым подколкам с ее стороны.
— Зачем это?
— Говорю же, просто надоело однообразие.
— Ну, дело твое. Пошли за краской.
— Стоп, — опешила я, — а ты вообще умеешь красить?
— Разберусь! — загоревшись идеей, полная энтузиазма, она схватила меня за руку и потащила в супермаркет неподалеку.
Спустя два часа нелепого разбрызгивания краски во все стороны, перепутанных в колтуны волос и обливаний в ванной холодной водой в итоге мы справились. Первое, что пришло мне в голову, когда я взглянула на себя в зеркало: «Что я наделала?!» — но потом все же, приглядевшись и дав глазам привыкнуть к новому образу, я решила:
— А что, неплохо!
— Определенно в этом что-то есть. Наверняка наши завтрашние гости не будут задаваться вопросами, кто ты такая, что тут делаешь.
— Ты о чем вообще?
— Ну, завтра приедет господин Фугаку с его сыновьями на обед. А теперь ты больше походишь на Учиху.
— Кто? — я действительно была удивлена, так как не знала, о чем вообще идет речь. Видимо, сестру отец посвящал свои дела больше, чем меня, что, несомненно, меня зацепило.
— Учиха Фугаку, — нарочито медленно она выговаривала каждую букву, — так же, как и отец, очень уважаемая персона в клане. Разве тебе это не было известно? — она с таким удивлением на меня посмотрела, словно я в другом мире живу.
— Нет. Мне и папы достаточно, — с этими словами мы закончили наш диалог и отправились спать, каждая в свою комнату.
Утром я как обычно спустилась в столовую, чтобы позавтракать с семьей. Помню, отец тогда чуть не поперхнулся, увидев мой новый цвет волос:
— Дорогая, что ты с собой сделала? – нет, он не смотрел на меня с гневом или желанием отругать, он был просто удивлен.
— Ну, решила в себе кое-что поменять. Тебе не нравится? — я так боялась в тот момент услышать «нет», что чуть под землю не провалилась, а кожа головы от нервов начала неприятно покалывать.
— Ну, почему же. Выглядит довольно неплохо. Но все же твой родной цвет на тебе тоже прекрасно смотрелся.
Если честно, моей радости на тот момент не было предела. Я нравилась отцу такая, какая есть, и мне вовсе не обязательно было на кого-то походить. Ну, не попробуешь — не узнаешь, так ведь?
Спустя несколько часов к нам наконец прибыли те самые гости. Сидя за обеденным столом, я уверенно рассматривала каждого. Один из них, кажется, его звали Саске, был моим одногодкой. А второй, Итачи, выглядел лет на 5 старше. И, наконец, их отец, Фугаку. Его выражение лица мне сразу не понравилось: чересчур уж серьезное. На старшего брата я старалась не смотреть, так как немного смущалась из-за разницы в возрасте и прекрасно понимала, что у меня вряд ли будут с ним общие темы для разговора. Да и вообще все свое детство основными моими собеседниками были либо отец, либо Асука или иногда некоторые слуги и подчинённые отца, а также преподаватели. Как я уже ранее говорила, мы с сестрой не ходили в школу, поэтому я не общалась со сверстниками или же другими детьми, соответственно, о чем говорить с ними, я не знала. Когда мы закончили трапезу, родители отправились в кабинет отца, видимо, обсудить какие-то важные дела. Мы же остались в гостиной. Асука и я сели на один диван, а братья — на противоположный. Если говорить начистоту, вся эта ситуация меня напрягала. Хотелось побыстрее свалить и заняться более интересными делами, например, почистить оружие или же разгадать тайну противоядия к очередному непонятному яду сестры.
— Как я посмотрю, не только мой младший братец, — Итачи потрепал Саске за волосы, на что последний поморщился и брезгливо убрал руку со своей головы, — но и остальные, — он кивнул в мою сторону, — тоже не рады сбору семей нашего клана.
— Да нет, что ты, — отмахнулась Асука. — Она просто не с той ноги встала.
— Ну, тогда, может, попробуем найти общую тему для беседы? Скажем, что вам нравится? Хобби? — Итачи всячески пытался разрядить обстановку, потому что, хоть он и привык общаться с младшим братом и имел опыт общения с детьми, он чувствовал себя явно лишним.
Асука впервые посмотрела на меня таким умоляющим взглядом, и я прекрасно ее понимала. Интересов, кроме как оружия и обучения убивать, у нас было не так уж и много. А к черту, буду я еще напрягаться и придумывать сказки про розовых пони и кукол.
— Стрелковое оружие, предпочтительно американское, история оружия, калибровка, его способы исполнения и воздействия на цель. Хотя японское тоже сойдет, — выпилила я на одном дыхании. Все в комнате почему-то странно на меня уставились. Даже Саске соизволил прекратить разглядывать пустоту и обратить свой заинтересованный взгляд на меня. Чтобы хоть как-то избавиться от такого чрезмерного внимания к своей персоне и перевести тему, я задала встречный вопрос:
— А ваше хобби? — мой вопрос был беспардонно перебит младшим из Учих.
— И какие же способы исполнения и воздействия тебе больше нравятся? — мальчик начал каким-то снисходительным тоном, но в конце поумерил свой пыл. Я же, в свою очередь, не раздумывая, ответила. Уж что-что, а поговорить на тему оружия мне интересно:
— Оболочечные, экспансивного воздействия, — стараясь выпендриться перед братьями и показать, что я не лыком шита, я довольно ухмыльнулась, и мне захотелось продолжить, как меня снова перебили, но на этот раз старший:
— А чем тебе обычные безоболочечные не угодили? Они, в отличие от твоих, не запрещены. К тому же при попадании в мягкие ткани они расплющиваются, увеличивая свой диаметр. За счёт этого эффективно передают цели свою энергию, нанося сравнительно тяжёлые ранения.
— Что за глупый вопрос? У обычных пуль притуплена головная часть, а у некоторых она вообще плоская, что увеличивает останавливающее действие. Экспансивные же имеют конструкцию, которая предусматривает намного более существенное увеличение диаметра при попадании в мягкие ткани с целью повышения поражающей способности. У оболочечной пули сравнительно твердая оболочка вокруг сердечника, препятствующая срыву с нарезов и способствующая сохранению своей формы при прохождении сквозь преграду. Не зря же их запретили. Меньше шанса на выживание.
— Обычная пуля делает фарш на поверхности, а экспансивная — в упаковке, так что я пожалуй соглашусь с ней, — вставил и свое слово Саске.
Продолжив бурно обсуждать как пули, так и калибровку различного оружия, мы так увлеклись, что не заметили, как в гостиную вернулись наши отцы. Асука старалась же перевести тему на холодное оружие, пытаясь хоть как-то влезть в разговор, на что Итачи постарался ей подыграть, чтобы не вылететь из беседы полностью.
Скажу честно, мне понравилась эта встреча: я и не ожидала, что смогу найти общие темы со сверстником, к тому же он разбирался в стрелковом оружии не хуже меня, а может, даже лучше, хоть это и было стыдно признавать. Что касается его старшего брата, я так и не смогла с ним толком пообщаться, поэтому сказать мне нечего, кроме того, что он хорошо воспитан. Они оставались у нас совсем не долго, так как изначально были приглашены только на обед, поэтому вместе с отцом мы вежливо поблагодарили их за визит и попрощались.

Следующие дни шли хоть и полные тренировками, но все же мне они казались немного беззаботными, ибо я уже привыкла ко всему. Как-никак около 5-ти лет прошли в таком режиме. Но после того дня, где я общалась с другими людьми, что-то во мне изменилось. Я почувствовала, что вокруг меня есть целый мир, люди, которые могли бы стать мне друзьями. Что вообще значит слово «друг», я тогда еще не знала, ведь у меня никогда не было друзей. Только отец и сестра. Я чувствовала себя диким зверем, запертым в клетке. Мне захотелось увидеть мир и пообщаться с людьми в нем. У меня возникло желание, чтобы что-то в моей жизни изменилось. Но, как говорится: «Будьте аккуратны со своими мыслями, так как они имеют свойство материализоваться».
Когда нам обеим было уже по 15 лет, моя жизнь действительно изменилась. И вовсе не в лучшую сторону, хотя казалось, куда уж хуже?