Однохвостый. Глава 7.

Глава 7 - Путь..

С недолгой прогулки Шукаку и момента, когда его пинками снова затолкали в меня, прошел месяц. Три недели из которого я пролежал в просторной комнате во дворце Каге, заставленной разнообразными медицинскими примочками и диагностическими свитками. Эту важную и полезную информацию мне сообщил Метари Рюдзи - один из моих сиделок и по совместительству - полевой меднин с хорошо развитым чувством черного юмора. Кажется, именно из-за его шуточек ему всегда доставалось ночное дежурство у моей тушки.

На мое счастье, улыбчивый девятнадцатилетний парень не испытывал ни малейшего чувства страха перед валяющимся с дикой слабостью и невероятно скучающим из-за невозможности подняться малолетним джинчурики. Он охотно рассказывал многочисленные забавные случаи с его полевой практики и делился свежими новостями. Почти всю информацию о том, что произошло после короткой прогулки Однохвостого, я почерпнул именно из его рассказов. Как и историю получения им миссии по уходу за мной.

Оказалось, что в тот злосчастный день почти всех меднинов вечером собрали по боевой тревоге - им сообщили, что наши бравые шиноби пытаются поймать Биджу, решившего сбежать из селения. От такой трактовки событий у меня даже челюсть отвисла: как-то не вязалось у меня в голове слово "убежать" и образ Шукаку. Это как-то... дико, что ли? К тому же, для такого простого и гениального решения демону нужно было иметь в голове хотя бы продолговатый мозг, а не ту тонкую ниточку, на которой держатся его уши.

Кстати, именно к окончанию боя у основания скального кряжа и подоспел корпус меднинов, собрав почти четыре десятка убитых и больше трех сотен тяжело раненых. Следующие сутки у медиков была просто неприличная куча работы. В общем, несмотря на все их титанические усилия, многие шиноби все же выжили и даже начали активно убегать и прятаться от заботливых врачей. По-быстрому выписав всех, кого только можно было,героическая команда трудоголиков от медицины, отпахавшая три смены, только-только собралась отчалить из госпиталя. Они даже начали расползаться по своим комнаткам, мечтая о мягкой подушке и тонком одеялке (не забываем, что дело происходит в пустыне, где температура почему-то всегда много выше нуля). Как вы понимаете, ничего у них не вышло.

Может на них у кого-то из начальства был наточен зуб. Или так в тот день сложились звезды. Или карма у них такая была, несчастливая... Если коротко, им крупно не повезло: они попались на глаза вышестоящему начальству, которое не дрогнувшей рукой выписало им приказ явиться во дворец Каге. Горестно вздохнув, бравые меднины неспешно поплелись по указанному адресу, распрощавшись даже с мечтами о спокойном и заслуженном отдыхе и мысленно готовясь пилить через пески пустыни Найра в любую указанную Казекаге сторону. Поскольку приказы, подобные этому, обычно ничем другим не заканчивались. Правда и оплачивались такие миссии весьма высоко. Жаль только, что деньги обычно получали семьи погибших...

Вопреки ожиданиям, в резиденции Казекаге их обрадовали, что никуда отправляться не нужно. Совсем даже наоборот, есть возможность неплохо заработать, сидя на одном месте, взяв сверхважную, но простенькую миссию. Всего-то и нужно: заботиться и ухаживать за одним-единственным, но очень, ОЧЕНЬ важным пациентом. Успокоившиеся меднины, уже мысленно прикидывающие, куда потратить легкие деньги за уход за каким-нибудь аристократом или родственником Дайме, радостно гаркнули что-то похожее на приснопамятное: "Служу отечеству!" и, отпихивая друг друга локтями, бросились к бланкам приема миссии.

Формально, никто не может заставить взять задание, не согласное с должностью шиноби. По крайней мере, джоунин, берущий задания ранга E, D и C вызовет, как минимум, недоумение. Впрочем, похожая ситуация будет, если чунин замахнется на A и B-ранговую миссию. Если же шиноби подписал бланк миссии, то должен хоть наизнанку вывернуться, но работу свою выполнить. В противном случае придется заплатить огромные отступные заказчику и не хилую неустойку в казну родной деревни, а также получить жирный минус в личное дело, что означает автоматическую потерю репутации.

Дождавшись, пока все медики распишутся и быстро заверив бумаги (у шиноби вообще с многочисленной макулатурой весьма строго), плохо соображающим от недосыпа меднинам выдали более конкретную информацию об их новом пациенте. Теперь их единственная задача - заботится и присматривать за главным оружием Селения, скрытого в песках. Заметив же, как позеленели лекари, до которых дошло, на что они подписались, чиновник, выдавший им миссию, произнес пятнадцатиминутную речь. Смысл ее сводился к тому, что их команду выбрали за многочисленные заслуги и скрытые таланты; что дело им поручили важное не только для Суны, но и для всей страны Ветра; что знакомством с ними будут гордиться все их знакомые и родственники; что их мужество, верность селению и приверженность идеалам Воли Ветра будет материально вознаграждена; что тропа к их могилам... На этом моменте выдавший им миссию мужчина запнулся, сообразил, что его слова ни черта не успокаивают и поспешил завершить свое выступление.

Закончив с агитацией, он быстро провел моих будущих сиделок на подземные этажи дворца Каге, попутно выдав им на руки с объектом любви и заботы, просто фонтанирующим песком в разные стороны и оставляющим довольно глубокие царапины на стенах. А ведь стены, к слову, были укреплены множеством печатей, поскольку в этом помещении по слухам, сильно смахивающим на правду, проводили опасные эксперименты с особо опасными техниками и новыми фуинзюдцу. Услышав последнюю новость я понял возможную причину, по которой моя тушка так долго пролежала в коме. Аж жутко стало, что там со мной могли сделать эти недомастера фуиндзюдцу. Впрочем, я достаточно быстро успокоился, вспомнив, что истинными мастерами печатей считались Узумаки, а их-то как раз практически и не осталось. Многие шиноби, конечно, понимали что-то в конструировании и использовании печатей, но никаких выдающихся результатов не достигли. Лучший пример - корявая печать канонного Гаары, которая должна была полностью сдерживать Шукаку, а на деле...

Как сказал Метари, они очень старались, но у них нечего не получилось - пациент сильно хотел жить.

- Скажи спасибо, что вообще очнулся, - почти серьезно добавил он.

Я, кстати, и так был им сильно благодарен: после их ковыряния, я наконец-то перестал слышать голос своего наглого квартиранта. За что действительно хотелось сказать этим мастерам спасибо,поклониться в пояс и крепко-крепко обнять. Сжать их в теплых песчаных объятьях, сдавить до хруста, до хорошего такого хруста...

Оказалось, что после второго перезапечатывания Шукаку, я пролежал в коме почти ДВЕ НЕДЕЛИ. А когда очнулся - от слабости не мог даже голову повернуть, не то что в туалет самостоятельно сходить. И все это время за мной ухаживала сборная команда полевых меднинов, польстившаяся на большое вознаграждение. Такие суровые, знаете ли, обветренные дядьки, которые обычно с поля боя всяких недопокойников вытаскивают... И вот подобные небритые мужики уже некоторое время носятся возле меня с утками, тазиками и постельным бельем. Разрыв шаблона и вообще...

"Почему мне не достались нормальные доктора и красивые медсестры?" - промелькнула у меня тогда мысль.

Ответ оказался прост: у нормальных докторов и тем боле у симпатичных медсестричек нет необходимых рефлексов и опыта, чтобы вовремя отскочить от внезапно очнувшегося шиноби. Который, только придя в сознание и не отойдя еще от переживаний недавнего боя, на автомате бьет пальцами в горло, а потом тянется к кунаю, чтобы прирезать склонившегося над ним недавнего врага; или запустит каким-нибудь убийственным дзюдцу в ближнего своего, оказавшегося недалеко от его раненой тушки, чтоб неповадно было. И так реагируют нормальные шиноби, а представьте, какой локальный армагедец со мной случится? Мой, непонятный даже для меня самого, песчаный щит устроил меднинам незабываемый парк смертельно-опасных аттракционов. Причем, судя по всему, работал он даже лучше, чем когда я был в сознании. С ним даже простейшие действия, такие как: напоить, дать лекарства, обтереть, поменять бинты и сменить белье на моей тушке, больше напоминали игру на выживание, чем нормальную рабочую обстановку. В любой момент, на любое движение или соприкосновение с моим телом активировался щит, отталкивающий от меня с приличной скоростью всё и всех. Простейшая процедура по установке мне капельницы благодаря моей "любимой" защите превращалась в миссию ранга если не S, то уж A точно. О том, чтобы лечить меня с помощью чакры даже речи не шло - самоубийц, согласных на такое, не нашлось бы ни в одной деревне.

Тогда, услышав поток жалоб о тяжелых ирьенинских буднях, изливающихся на меня и повествующих обо мне же, и сразу не разобравшись в ситуации, я посмотрел на Ментари как на идиота и задал вопрос, так и просившийся на язык:

- А почему вам, Ментари-сан, и вашим коллегам не пришло в голову мысль отнести подальше от меня бутыль с песком?

Ментари, оглянувшись по сторонам, многозначительно подмигнул и, склонившись прямо над моим ухом, тихо ответил:

-Гаара-кун, ты такой умный! Сам посуди: кто нам, простым меднинам, позволит подвергать прямой опасности главное оружие деревни? Притом не простого джинчурики, а сына Каге, проходящего лечение в его же дворце? - чуть помолчав, он продолжил: - Тем более, когда мы все же поступили по уму, а не по приказу, и отнесли твою биджеву бутылку в соседнюю комнату, чтобы взяться, наконец, за нормальное лечение, к тебе отовсюду, буквально из всех щелей, начал тянутся песок. Честно скажу, жуткое зрелище! Я был в настоящем шоке: никогда не думал, что во дворце Каге настолько плохо убирают! Хотя, о чем я? Мы же в Суне! Тут везде песок, даже когда воду пьешь - он на зубах скрипит. В общем, мы посмотрели на вырастающую возле тебя гору песка, и от греха подальше решили вернуть твою тыкву на ее законное место. А то вдруг еще заприметят, что в комнатах подозрительно чисто стало, и решат, что таких хороших уборщиков не дело в меднинах держать! И лучше бы таких умельцев послать верблюжьи загоны драить, или пустыню от песка очищать...

Митари был просто находкой для шпиона. До сих пор удивляюсь, что такого разговорчивого товарища местное АНБУ до меня допустило. Хотя, наверное, они просто не ждут от шестилетнего пацана, с восторгом слушающего побасенки меднина, каких-либо аналитических способностей.

На четвертый день моего выхода из комы, когда я уже не проваливался в сон через каждые десять минут и даже мог самостоятельно держать в руках ложку, я задал давно мучивший меня вопрос:

- Почему меня не приходит навестить Яшамару?

По враз напрягшимся спинам и более широким, чем обычно, успокаивающим улыбкам, даже не слушая многочисленные отговорки, что мы, мол, не знаем; обязательно спросим у Чиё-сама; вам надо набираться сил, Гаара-кун и прочим, я понял, что они от меня что-то скрывают.

И моя догадка, что именно является такой тайной, заставила сердце сжаться в нехорошем предчувствии. Яшамару! С ним что-то случилось!..

Но в глубине души теплилась надежда, что я все-таки смог переиграть канон, а мой дядя просто занят, отправился на миссию, получил приказ меня не посещать, или, в крайнем случае, лежит в госпитале, прикованный к кровати как и я.

Он не должен был... Я ведь сделал все... Пытался, по крайней мере, сделать все, чтобы не повторить дурацкую нарисованную историю! Никогда не был особенно религиозен, но... Боги! Ками! Духи Ветра, Огня, Воды... Да кто угодно! Пожалуйста, только бы Яшамару был жив! Прошу! Только бы...

Чувствую, как подступающий страх потери сдавливает горло. И понимаю, что без ответа на вопрос, что случилось с Яшамару, я просто не смогу жить, дышать, думать. Мне нужно знать! Знать прямо сейчас! Можно даже без подробностей, но...

Никогда еще песок не повиновался мне так хорошо, как в тот момент. Просто песчаные ленты с огромной скоростью метнулись к находящимся в моей видимости шиноби, с филигранной точностью обхватывая всех пятерых меднинов, стороживших меня в просторной комнате где-то во дворце Каге. В тот момент шиноби, попросту не успевшие отреагировать хоть как-то, вспомнили, КТО и ЧТО перед ними: не простой шестилетний ребенок, не имеющий возможности самостоятельно даже стакан воды поднять, перед ними - Джинчурики, главное и страшнейшие оружие селения. Жуткая тварь, сочетающая в себе мощь демона и разум человека.

Я спокойно смотрел в глаза мужчин, замечая, как на их лицах мелькают отголоски захвативших их мыслей и страхов.

- Я спрошу только один раз. И хочу получить правдивый ответ.

Легкое движение пальцев - и мои пленники чувствуют, как песок начинает сдавливать их конечности, грозя в любой момент сломать такие хрупкие человеческие тела.

- ЧТО. СЛУЧИЛОСЬ. С ЯШАМАРУ.

Мой детский голос, сиплый из-за переживаний и из-за горла, до сих пор болевшего при глотании, враз обрел силу и рычащие нотки, какие я не раз слышал в голосе Шукаку.

- Я ЖДУ.

Сдавливаю песок, подвластный мне, еще немного и всем естеством чувствую, как начинают хрустеть кости у недавно заботившихся обо мне людях.

- Он мертв, - раздался спокойный старческий голос - голос старухи Чиё, замершей в дверях моей палаты. - Погиб, когда попытался спасти тебя от Однохвостого. - Она говорила отстранено, не видя перед собой скованных людей и не боясь джинчурики, готового убивать. - В том бою, когда мы держали оборону, не давая вышедшему из-под контроля Демону пройти к селению... Я была там, мальчик. И слышала последние его слова, перед тем как твой дядя, вырвавшись из рук шиноби, получивших приказ от Казекаге скрутить его, бросился к Однохвостому. Своей атакой он привлек внимание демона, который позабыв обо всем, бросился за ним прямо к обрыву. Яшамару дал нам возможность сковать биджу и спасти тебя, - та, кто более 6 лет назад приняла решение запечатать биджу во мне, приблизилась к кровати и посмотрела мне прямо в глаза: - Хочешь узнать, что он сказал нам перед своим последним боем, мальчик?

Я сумел лишь кивнуть, не будучи уверен, что справлюсь с голосом.

- Он сказал: "Гаара-кун дал мне обещание. Он постарается больше не вредить жителям селения, если у него будет такая возможность. И из-за этого он не стал защищаться, когда я его атаковал. А когда почувствовал, что из-за нанесенных ран не сможет сдержать демона, сказал мне предупредить вас и попытался уйти подальше от Суны. Это моя вина, что сейчас Гаара там. Я спасу его, чего бы мне это ни стоило!"

Вместо скрипучего голоса старой женщины, что сейчас стояла передо мной, я, казалось, видел лицо своего дяди и слышал его голос за мгновение до того, как он бросился в эту самоубийственную атаку. Из созерцания мысленной картины последних минут жизни Яшамару меня вывел голос стар.. Нет! Чиё-сама.

- Отпусти их, мальчик.Если бы ты хотел, они уже были бы мертвы, но ты не желаешь их смерти.

Песок осыпался сам собой, а я почувствовал, как по щекам текут слезы. Мои первые слезы после того, как я осознал себя в этом мире. Никогда еще мне не было так больно - ни в этом мире, ни в том. Я... Мне...

Через захлестнувшие меня рыдания, с трудом услышал короткий приказ Чиё-сама:

- Пошли вон отсюда, - шиноби, все еще стоявшие на месте и явно опасающиеся повторения песочного захвата, испарились из комнаты в мгновение ока.

А потом Чиё (между прочим, бабушка одного из Акацук)неуверенно, будто вспоминая давно забытое движение, погладила меня по голове. и, не дождавшись отрицательной реакции с моей стороны, села на кровать и крепко прижала к себе.

Я же мог только сидеть и плакать, понимая, что не могу ничего изменить в этом мире. Единственное, что в моих силах - не дать себе превратиться в монстра да следовать обещанию, данному дяде...

Что же, я постараюсь и вправду больше не вредить жителям селения, если у меня будет такая возможность. Ведь, как сказал один наивный мальчик:

- Таков мой путь шиноби!..