Охотники. Глава 36

Карин с остервенением утрамбовывала разбросанные по полу вещи в видавших виды картонную коробку, отчетливо ощущая спиной насмешливый взгляд Мэй. Хоть она и проиграла в битве за место под боком Суйгецу, сдаваться пышногрудая вампирша явно не собиралась.
- Маловато у тебя вещей, - наигранно удивленно произнесла она, глубоко вздыхая. Перед мысленным взором Карин тут же предстал образ ее вздымающихся при вздохе и опускающихся на выдохе пышных грудей, что были бесстыдно выставлены на всеобщее обозрение в огромное декольте облегающего черного платья. Девушка слегка ухмыльнулась, внезапно придя к неожиданному выводу о том, что публичный позор все же стоил того, чтобы не дать этой чертовке делить одну спальню с Ходзуки – перед такой женщиной было просто нереально устоять… особенно, если речь шла о Суйгецу, явно никогда не утруждавшим себя противостоянием женским чарам.
- У тебя их вообще нет, - огрызнулась Карин, к немалому удивлению осознав, что как-то пропустила момент, когда они перешли на «ты».
- Ничего, - безразлично пожала та плечами, - завтра кто-нибудь из ваших прогуляется до моего бара и принесет мои вещи.
- Это вряд ли, - сжав от злости зубы, процедила Карин, наваливаясь всем телом на коробку, чтобы хоть как-то ее закрыть. Бесполезно! Подозрительный треск в основании картонной конструкции заставил девушку немного поубавить свой пыл, и она обреченно выдохнула, все же решив оставить верхние створки неуклюже торчать вверх. – Если «прогуляться» до твоего бара, то можно нехило наследить. В твоем доме слишком давно никого не было, так что запах или след ауры могут с легкостью вывести людей Данзо на наше местоположение, если кто-нибудь из них вдруг решит туда наведаться.
- Откуда тебе знать? – женщина вопросительно приподняла изящную бровь, а в ее голосе отчетливо прозвучали нотки волнения и недовольства.
- Мы с Суйгецу заходили к тебе, когда только начинали твои поиски, - Карин поднялась с пола и развернулась к Мэй, с трудом удерживая в руках огромную, буквально трещащую по швам коробку с одеждой. – Я сначала думала, что задохнусь в остатках ауры твоих любовников, но он сказал, что в партнерах ты гораздо разборчивее, чем это может показаться со стороны.
Вампирша с шумом втянула ноздрями воздух, явно взбешенная ее словами, а в воздухе отчетливо заискрились красноватые блики испускаемой ее аурой ярости. Узумаки злорадно ухмыльнулась: «Так тебе!»
- Наведаться сейчас в бар – что оставить записку со своим точным адресом. Так что не стоит и надеяться, что кто-то из охотников станет так рисковать. Но не переживай, - подтолкнув выскальзывающую из рук коробку коленкой, Карин неспешно направилась к двери, - у Шизуне наверняка найдутся вещи твоего размера – у нашей прошлой главы тоже были пышные формы.
Мэй ответила ей молчанием, однако уже на выходе из комнаты внезапно окликнула ее, заставляя в удивлении замереть на месте.
- Не думала, что у вас все так серьезно.
Карин тяжело сглотнула, почему-то ощутив у себя в горле неизвестно откуда взявшийся ком. Уж слишком серьезно прозвучал голос женщины, без уже ставшей привычной издевки или плохо скрытой насмешки.
- Я, правда, уже тогда, когда вы впервые заявились в мой бар, поняла, что с ним что-то не так. Что-то в нем изменилось, но тогда я так и не смогла понять, что именно. Но сейчас, - горький смешок, - все стало слишком очевидно.
Девушка, наплевав на тяжесть поклажи, гордо выпрямила спину. Почему-то ей показалось, что слова Мэй говорили об изменениях Ходзуки явно не в лучшую сторону, а потому задетое самолюбие диктовало ей ни в коем случае не показывать того, насколько сильно это ее задело.
- Ты же знаешь о Миру? Он рассказывал тебе о ней?
Сердце гранитной плитой рухнуло куда-то в пятки. Такого поворота их разговора она точно никак не ожидала!
- Его бывшей? Да, было дело.
«Спокойствие, Карин. Только спокойствие!»
Что-то подсказывало ей - узнай Мэй о том, что Ходзуки утаивал от нее информацию о своей бывшей, всей этой неожиданной искренности тут же придет конец.
- Только он вряд ли вдавался в подробности, ведь так?
Узумаки промолчала, давая хозяйке бара самой прийти к соответствующему выводу.
- Миру в Потрошители привел Мангецу, его брат. Старший Ходзуки был куда яростнее, агрессивнее и опаснее Суйгецу. В то время, когда он возглавлял Потрошителей, их боялись и уважали во всем вампирском мире. Однако одна слабость все же у него была, - тяжкий вздох. – В этой девчонке не было ничего необычного, ничего особенного, ничего, заслуживавшего того внимания, что она получала от братьев Ходзуки. Я не знаю, кем она была во времена своей человеческой жизни, или как она впервые встретилась с Мангецу, но из-за нее он буквально голову потерял. Однако вопреки всем его стараниям девчонка предпочла ему его собственного брата. Более того, она даже позволила Суйгецу обратить себя.
Карин непроизвольно поморщилась, внезапно вспомнив сладенький, насмешливый голос Амеюри в тот вечер, когда она застукала их с Ходзуки: «Наш вожак всегда предпочитал… кхм, сладких девочек» Так вот что она имела в виду...
- Не сказать, чтобы он был сильно влюблен в нее, однако тот факт, что он хоть в чем-то смог превзойти своего легендарного брата, явно грел ему душу, - продолжала Мэй. - Со временем Мангецу, конечно, смирился с ее выбором, однако… Разбитое сердце делает с человеком ужасные вещи. С вампирами дела обстоят еще хуже.
Карин слегка развернулась, уперев коробку в косяк двери для большего удобства. Интересно, почему сам Суйгецу ничего не рассказывал ей об этом?
- Мангецу стал еще более жестоким, более беспечным. Потрошители никогда не скрывали своих преступлений, ведь они считали себя неуловимыми и в какой-то момент забыли об осторожности. АНБУ смогли добраться до Мангецу не потому, что были сильнее его, а потому, что он забыл об инстинкте самосохранения. Такова природа мужчин, - усмехнулась вампирша, - они лечат разбитое сердце выпивкой и дешевой любовью, а когда ни то, ни другое не помогает – лезут в драку, в глупой попытке забыться. И Мангецу добился своего - он смог забыться, хоть и совсем не так, как предполагал.
После этого Суйгецу словно помешался на Миру. Казалось, она стала наследием, оставленным его братом после своей смерти. Их отношения с Мангецу не были идеальными, но он искренне любил его, восхищался им, завидовал ему, и даже в каком-то смысле боготворил. И все эти чувства он направил на Миру, хоть, как по мне, она совершенно того не заслуживала, - фыркнула Мэй, с отвращением передернув плечами. – До даже тогда он позволял себе удовольствия на стороне. И под удовольствием я подразумеваю…
- Да, я поняла, - скривившись в притворной улыбке, Карин утвердительно закивала головой.
- Когда вы заявились в мой бар, я подумала, что ты – лишь очередная девица для удовлетворения его естественных потребностей. Но потом… Я поняла, что Суйгецу изменился. Это не то, что можно увидеть со стороны. Лишь тот, кто знает тебя лучше остальных, может заметить эту перемену. Тогда я не придала этому значения - думала, это все последствия его пребывания в плену у Орочимару. Однако когда он оттолкнул меня, я поняла, в чем дело.
«Оттолкнул?»
Карин вовремя спохватилась, чтобы не произнести это вслух. Кажется, Мэй явно переоценивала ее осведомленность.
- Знаешь, - внезапно усмехнулась вампирша, складывая руки на аппетитной груди, - это все полнейшая чушь! О Потрошителях, естественно. Муджин, быть может, и не желает возвращаться в строй, однако все остальные… Суйгецу стоит лишь свистнуть – и они тут же прибегут на его зов! Ни Кушимару, ни Джузо не стали бы так рисковать, если бы не горели желанием вернуться. Об Амеюри и говорить не надо – она почти боготворит его, это и слепому видно. Однако Ходзуки отталкивает их. Сам, по собственной воле, отказывается от того единственного, что осталось ему от брата! Но он отрекается не только от Потрошителей, но и от всей своей прежней жизни, включая память о Миру, которой так дорожил... И все из-за какой-то красноволосой ведьмы, что несколько лет измывалась над ним в лабораториях Орочимару!
Карин вздрогнула, физически ощутив на себе боль от ее колкого, пронзительного взгляда.
- Да, дорогуша, мне и об этом известно тоже, - презрительно протянула она, делая несколько шагов в ее сторону. – Всегда подозревала, что Ходзуки мазохист, но и представить себе не могла, насколько все плохо.
- Не понимаю, - с вызовом вздернув подбородок, Узумаки вперила в вампиршу ответный колкий взгляд, - к чему вообще весь этот разговор?
- К тому, - сладко пропела Мэй, - что в отличие от этого влюбленного дурака, я прекрасно вижу, что ты не испытываешь к нему и половину тех чувств, что он испытывает к тебе. И точно не осознаешь, от чего он отказывается, оставаясь рядом с тобой. Так что я по-хорошему советую тебе либо оставить его, пока он не достиг точки невозврата, либо начать ценить то, что имеешь. Ходзуки не тот, с кем можно поиграться, когда сидеть взаперти в штаб-квартире Охотников становится слишком скучно. И если он тебе действительно дорог, будь добра, не затягивай с обращением. Я прекрасно понимаю, что тебе, как ведьме, дороги твои силы, но, поверь, для вампира нет ничего хуже, чем любить смертного. Боль от осознания того, что ты можешь в любой момент потерять дорогого тебе человека, с каждым днем будет становиться все невыносимей. Для тебя каждый новый день – это всего лишь день, что сливается в недели, месяцы, а потом и годы. Равномерное, безостановочное течение времени, о конце которого ты, в силу своей смертности, стараешься не думать. Но для него каждый новый день – это обратный отсчет до дня твоей смерти. Каждый час, каждую минуту, каждую секунду – он ощущает их всем своим существом. Эта пытка куда изощрённее всех тех, которым ты подвергала его в подземельях Орочимару.
Карин, казалось, приросла к месту, ощущая, как по ее позвоночнику пробегает пронзительный озноб. Она никогда не задумывалась о подобном. Никогда и представить себе не могла, что…
- Когда-то и я совершила ошибку, полюбив человека, - с искренней горечью произнесла Мэй, опуская глаза. – Не хочу, чтобы Суйгецу пережил то же самое. Как бы ты ко мне не относилась, мы с ним давние и очень близкие друзья – этого тебе не отнять. И если ты посмеешь причинить ему боль, то обещаю, ты об этом очень пожале…
- Я не могу обратиться.
Тишина, повисшая в комнате, внезапно показалась просто оглушительной. Пышногрудая владелица бара уставилась на нее во все свои огромные зеленые глаза, и искренний ужас, отразившийся в них, был неподдельным.
- Что?
- Меня невозможно обратить, - повторила Карин, и сама не понимая, зачем так откровенничает с ней. Быть может, побочным эффектом искренности является такая же искренность в ответ? – Исцеляющая сила моего рода оказалась гораздо могущественнее, чем я могла предположить. Она не дала мне умереть от удара шаманским кинжалом и… спасла от обращения, когда Суйгецу влил свою кровь в мои вены. Так что это попросту невозможно. Я не могу стать вампиром, даже если очень захочу.
Какое-то время Мэй просто стояла, не шевелясь, кажется, даже не дыша, лишь смотрела на нее шокированным взглядом, словно смысл сказанных ей слов никак не хотел доходить до ее сознания. А быть может, она просто не хотела его принимать…
- Точно мазохист, - внезапно усмехнулась женщина, и Карин словно скукожилась – столько горечи было в ее голосе. – А еще полный кретин! Как можно быть таким дураком...? – она запнулась, а потом уставилась ей прямо в глаза суровым, прямолинейным взглядом. – Однако, это его дело. Хочет быть идиотом – удачи ему в этом! Но ты-то девушка явно с мозгами, и раз решила вступить в ряды охотников, то точно не эгоистка. Думаю, мне не стоит указывать на то, что тебе нужно делать - ты и сама все прекрасно понимаешь, - Мэй тяжело вздохнула, а потом внезапно подошла вплотную, вежливо открывая перед ней дверь. – Если тебе действительно дорог Суйгецу, ты знаешь, как должна поступить. Хватит издеваться над ним. Боюсь, эту пытку он может не перенести.
Какое-то мгновение они просто стояли друг напротив друга в полной тишине, разделяемые лишь порогом бывшей комнаты Карин. Однако неожиданно грудастая вампирша расплылась в широкой, хитрой усмешке, в мгновение ока избавляясь от ощущения гнетущей тяжести, что всего секунду назад опутывало их подобно гигантскому змею.
- Только вот Ходзуки – упрямый малый, и вряд ли так просто тебя отпустит. К тому же, ты у нас вся такая строгая и неприступная… Держу пари, несмотря на все ваши обжимания, ты ему так до сих пор и не дала.
Карин тут же вспыхнула, что Олимпийский факел на открытии игр. Только начавшаяся зарождаться в ней симпатия к этой женщине лопнула как воздушный шарик. Да как она смеет?!
- Так что прежде чем поступать благородно и бросать его, - все также продолжала Мэй, явно наслаждаясь переменам в выражении лица Узумаки, - советую позволить ему как следует себя трахнуть. Ты для него сейчас что яблоко на ветке в райском саду, но дай ему вкусить запретного плода – как его пыл тут же поугаснет.
Если бы уши человека могли испускать пар, то сейчас его энергией Карин могла бы снабдить целый пароход. Кажется, она даже начала издавать тихий свист…
- Но не переживай, дорогуша, - с деланным сочувствием произнесла вампирша, хлопая ее по плечу, - жалеть о потери целомудренности тебе не придется – Суйгецу очень опытный в этом смысле мужчина и знает, как удовлетворить женщину. Как та, что лично обучала его премудростям любви и секса, могу тебе это гарантировать! И еще один маленький совет: он просто обожает, когда ты закидываешь ноги ему на…
Пинок ногой по двери и деревянная поверхность с грохотом шарахнула о многострадальный косяк. Карин злорадно усмехнулась, услышав за дверью громкий вскрик и последовавшие за ним ругательства – все-таки двинула дверью по ее нахальной роже! Поудобнее ухватив коробку с вещами, она громко потопала наверх, в комнату Суйгецу, буквально вбивая в ступеньки всю свою ярость пятками и придумывая в голове тысячу и одну казнь этой мерзкой суке. Советовать она ей надумала! Что ж, одному ее совету Карин все же последует! И уж точно постарается сделать так, чтобы Мэй Теруми горько пожалела о том, что решила ей его дать!

***

Сакура замедлила шаг уже на лестнице на второй этаж, внезапно осознав, что совершенно не помнит, как вообще добралась до дома Хинаты, и кто впустил ее внутрь. Кажется, это была Сари? Младшая сестра Неджи делила свою обитель с двумя ведьмами из бывшего южного подразделения, Куротсучи, а теперь еще и с Ино, которую она, сама того не осознавая, пришла навестить.
Как и предполагалось, разговор с Какаши и Суйгецу вышел далеко не самым приятным. В ответ на новость о своем новом высоком статусе в мире народа тьмы Ходзуки лишь горько рассмеялся и посоветовал главе Охотников засунуть место во главе Совета Старейшин себе в…, кхм, в общем, как сказал ей позже Какаши, светловолосому вампиру требовалось время, чтобы переварить полученную информацию, а потом они вновь вернутся к данному вопросу. В отличие от Суйгецу, его очень взволновала и, кажется, даже обрадовала подобная новость. Возможно, даже слишком… Сакура тяжело вздохнула, привалившись боком к перилам лестницы. За всего один вечер столько всего произошло, что голова была готова буквально треснуть по швам! Однако оставалось еще одно дело, требовавшее безотлагательного решения, и его она, как это ни странно, боялась больше всего.
Наконец-то собрав волю в кулак, девушка уверенно потопала наверх. Комната Ино находилась на втором этаже, справа по коридору. Точнее, это была комната Куротсучи, что они теперь делили на двоих, однако шаманка сейчас отсутствовала, пытаясь извлечь необходимую информацию из вампира по имени Джузо. Так что момент для разговора был наилучший… если, конечно, Яманака еще не спала. Сакура затаила дыхание и неуверенно постучала в дверь. С тех пор как они виделись, казалось, прошла целая вечность, и за это время им через многое пришлось пройти. И она могла с уверенностью сказать, что произошедшее с ней оставило на ее душе глубокий след. Да, она изменилась. И это касалось не только новообретенных сил и разбитого сердца. Казалось, что-то изменилось в ней самой, где-то глубоко внутри, словно темный налет на ранее кристально-чистой поверхности, что продолжал разрастаться, поглощая и необратимо искажая окружающее его пространство. И она боялась, что с Ино произошло то же самое. Нет, она была уверенна, что ее подруга изменилась - иначе и быть не могло! И почему-то это несказанно ее пугало.
Однако поток тревожных мыслей был внезапно прерван звонким девичьим голосом с явными нотками раздражения:
- И долго ты там будешь торчать? Я тебя учуяла, как только ты вошла в дом.
Сакура выдохнула с искренним облегчением и широко распахнула дверь. Ее губы непроизвольно растянулись в улыбке, стоило ей увидеть до боли знакомое, такое родное лицо подруги. Ино сидела на широкой, но довольно старой на вид деревянной кровати, и смотрела не нее таким же по-детски восторженным, счастливым взглядом. Она явно собиралась ложиться спасть, о чем свидетельствовала огромная черная футболка (явно мужская) и влажные после душа волосы. Да и темные круги под небесно-голубыми глазами говорили громче всяких слов о срочной потребности в глубоком и продолжительном сне.
- Отвратно выглядишь, - усмехнувшись, сказала Сакура, закрывая за собой дверь. – Словно неделю напролет тусовалась непонятно где в компании непонятно кого.
- А от тебя несет потом и моим братом, - усмехнулась Ино в ответ, хитро прищурив глаза. – Есть что-то, о чем мне стоит знать?
- Да, - глубоко вздохнула Харуно, - мне о многом нужно тебе рассказать.
И не дождавшись ответа, сорвалась с места, в мгновение ока преодолевая разделявшее их расстояние и с разбега залетая на кровать. Подруга рванула ей навстречу, широко распахнув объятия, и их тела буквально врезались друг в друга, заставляя девушек сдавленно захрипеть и тут же разразиться веселым смехом. Сакура крепко обхватила Ино руками, зарываясь носом в водопад ее влажных белокурых волос и смутно ощущая, что плачет. Внезапно окружающее пространство угрожающе накренилось в сторону, и они кучей свалились на кровать, все так же не расцепляя объятий.
- Какая же ты тяжелая, - закряхтела Ино, задыхаясь от слез и смеха. - Раздобрела, лобастая, на харчах казенных!
- На себя посмотри, Ино-свинина! – засмеялась Сакура, отплевываясь от волос подруги, что беспощадно лезли ей в лицо и рот. - Ты точно в вервольфа обращаешься? А то, как по мне, из тебя бы вышла отменная хрюшка!
Яманака звонко расхохоталась, а потом неожиданно непроизвольно громко хрюкнула, от чего они вновь повалились на кровать в очередном приступе смеха. Утирая с глаз слезы, Сакура немного отодвинулась в сторону, наконец-то взирая в лицо подруги. Как и она, Ино с жадностью смотрела на нее в ответ, словно видела впервые в жизни, словно не могла насмотреться…
- Привет, - тихо произнесла она, теперь уже утирая слезы с лица напротив. – Я так по тебе скучала.

***

Аккуратно расставив свои вещи вдоль стены, девушка в задумчивости потерла подбородок. Разбирать коробки (пусть их и было всего три) в отсутствие хозяина комнаты казалось наглостью, так что она решила извлечь на свет только самые необходимые вещи. Разложив по ванной комнате свои, как оказалось, многочисленные принадлежности для ухода за волосами и телом и повесив на пустующий крючок свое полотенце, она с некоторым удивлением и неудовольствием обнаружила полное отсутствие туалетной бумаги (вампиры пользовались туалетом крайне редко) и подставки для зубных щеток – щетка Суйгецу просто валялась на полочке над раковиной. Исправив досадное упущение с помощью красивого стакана из цветного стекла, что когда-то подарила ей бедняжка Шихо, Карин гордо, с чувством выполненного долга, вернулась в комнату и в растерянности уставилась кровать… точнее, на ее отсутствие. На огромном матрасе, как и раньше, красовался ком из скомканных простыней и одна-единственная маленькая подушка. Девушка тихо чертыхнулась, внезапно осознав свою ошибку. Надо было забрать с собой и матрас! И пускай бы эта престарелая сисястая мадам спала на полу!
- Так и знал, что тебе невтерпеж.
Карин так и подскочила от неожиданности. Подперев плечом дверной косяк и сложив на обнаженной груди мускулистые руки, Ходзуки смотрел на нее с кривой усмешкой, а его глаза, скрытые под пологом влажных прядей, словно прожигали в ней дыры, вынуждая в смущении отвести взгляд.
- Ты о чем?
Ей хотелось раствориться! Просто исчезнуть, как прохладный вечерний туман с наступлением темноты. Мало того, что теперь они находились в одном помещении, совершенно одни и с перспективой будущего сожительства, так еще и…
«Что бы он ни сказал – делай вид, что ничего не понимаешь!»
- Только не строй из себя идиотку, - ухмыльнулся он, отбрасывая с лица волосы таким небрежным и чертовски сексуальным жестом. – Ты все прекрасно понимаешь.
Карин тяжело сглотнула, ощущая, как бешено заколотилось сердце у нее в груди. Вот черт! И как прикажете притворяться, когда поблизости находится вампир, что может по одному только звуку твоего сердцебиения понять, врешь ты или нет?
«Только не говори! - мысленно взмолилась Карин, обреченно прикрывая глаз. - Ничего не говори про то, как я схватила тебя за задницу!»
- Ты уже давно все спланировала, да? Нет, я все понимаю, - деланно тяжко вздохнул он, пожимая плечами, - рано или поздно все девушки это делают. Просто не так внезапно и уж точно не прилюдно.
«О нет!»
Отчаянная мысль наложить на него проклятие временной слепоты и смыться под шумок внезапно показалась ей почти что гениальной.
- Если хотела перебраться ко мне, то так бы и сказала, - Суйгецу хитро прищурил глаза и кивнул в сторону прикроватной тумбочки. – А то твои намеки с сексуальным неглиже сначала навели меня на несколько иные мысли. Хотя, - почесал он подборок, - итог был бы все равно один.
- Н-не придумывай себе лишнего! – выкрикнула Карин, заливаясь густой краской и нервно поправляя очки. – Не было никаких намеков! Я п-просто… просто подумала, что раз уж ты заделался извращенцем, что похищает чужое белье, то пусть хотя бы это белье будет более или менее приличным! Серьезно, Суйгецу! Оно же воняло!
- Да я просто забыл о нем, – спокойно отмахнулся блондин. – Хотел позже положить в стирку, но бросил в тумбочку и совсем забыл о его существовании.
Он врал. Сорочка была сложена очень аккуратно, да и лежала она среди чистого белья и полотенец. Разница была лишь в том, что, в отличие от нее, Ходзуки обладал редким талантом врать с изумительным спокойствием и так искусно, что, видимо, и сам начинал верить в собственную ложь.
- Факт остается фактом: ты проникла в мою комнату, копалась в моих вещах, оставила свое провокационное неглиже в моей тумбочке…
Карин судорожно вздохнула, захлебываясь в немом возмущении.
- …схватила меня за задницу на глазах у всей организации, а потом и вовсе вынудила делить с тобой комнату. Я ничего не упускаю?
- Я собирала вещи на стирку! – в панике выкрикнула она, вскидывая подбородок и принимая самый непринужденный вид, на который только была способна. – Решила по доброте душевной и твои взять тоже. И, как видишь, зря, раз ты теперь пытаешься меня в чем-то обвинить! Это я здесь пострадавшая сторона, извращенец ты хренов!
Уголки его губ слегка дернулись вверх, и Суйгецу вопросительно приподнял левую бровь.
- Допустим. А как ты объяснишь то, что произошло на собрании?
- Как я и говорила – это лучший вариант для Мэй! – невозмутимо соврала она, складывая на груди руки в первую очередь для того, чтобы скрыть как сильно они дрожат от волнения. – Здесь она будет находиться под постоянным присмотром. А нам с тобой не впервой жить вместе.
- В одной квартире, но не в одной комнате, - покачал он головой. – Но ладно. Допустим, и тут я тебе поверил. А что насчет…
- Да я просто разозлилась! – наконец-то не выдержала Карин. – Эта старая карга так на тебя смотрела, словно… словно…
Теперь уже правая бровь блондина вопросительно поползла вверх.
- Словно ты ее собственность! – возмущенно пропыхтела она, понимая, что притворяться уже просто нет смысла. – Я твою честь защищала, между прочим!
Глаза Суйгецу расширились от удивления... а потом он громко прыснул, сгибаясь пополам и заливаясь звонким смехом.
- Чего ржешь? Ты всю округу разбудишь! – зашипела на него Карин, нервно поправляя очки уже раз в тысячный.
- Сомневаюсь, что после твоих криков эта самая округа все еще спит, - смеясь и утирая слезы, протянул он. – Слушай, Карин, спасибо тебе, конечно, за «защиту моей чести». Я, поверь мне, был вовсе не против. И если захочешь и дальше меня защищать, то пожалуйста – мой зад к твоим услугам в любое время суток! Я буду очень тебе признателен!
- Ну, ты и козел, Ходзуки! – возмущенно выпалила она, однако сама с трудом сдерживая смех. Да уж, ну и оправдание она придумала! – Лучше скажи, зачем Какаши просил тебя остаться?
Его смех оборвался так резко, словно ему перекрыли кислород. Выражение лица Суйгецу сменилось с веселого на серьезное с такой невероятной скоростью, что ей стало не по себе. Казалось, даже его плечи осунулись, словно вся усталость и тяжесть прошедших дней навалились на него с новой силой.
- Да так, - деланно безразлично пожал он плечами, - ничего особенного. Очередной отчет – не больше. Не бери во внимание.
Если до этого его искусству врать можно было только позавидовать, то в этот момент он выглядел откровенно жалко. Он врал, неприкрыто и слишком очевидно. Но Карин почему-то решила не добиваться от него правды. Вряд ли он стал бы что-то от нее скрывать, если бы на то не было весомой причины. К тому же, он действительно очень устал. Хоть ее кровь и помогла залечить его позвоночник, ему все равно требовался отдых. А еще помимо физической усталости ему не давало покоя чувство вины, что разъедало его изнутри подобно кислоте. Как бы он ни старался это скрыть, каким бы спокойным ни казался внешне, она все равно отчетливо ощущала это в его ауре. Суйгецу, может, и был редкостным засранцем, однако, как она со временем убедилась, не был лишен и простых человеческих чувств. Хорошо хоть на собрании никто из охотников не решился голословно обвинить его в смерти отца Шикамару! Тем не менее, у нее не оставалось и капли сомнений в том, что единственной тому причиной было присутствие Какаши, и что стоит ему оказаться наедине с кем-нибудь вроде Самуи или же Шии, как обвинения тут же обрушатся на него подобно лавине. А потому Карин решила дать ему небольшую передышку. Да, так она и поступит. Она добьется от него правды, иначе она бы не была Карин Узумаки, однако сделает это немного позже.
- Так ты не против, - решила сменить она тему, - что я буду с тобой жить?
- С чего бы это? – искренне удивился блондин. – Это я должен задавать тебе этот вопрос.
- Все в порядке при условии, что ты не станешь распускать руки!
- И это говорит мне та, что всего полчаса назад лапала меня за ягодицы, – скептически протянул он.
- Заткнись! – раздраженно выпалила Карин, вновь заливаясь краской. – Ты теперь это до конца жизни мне будешь припоминать?
- Еще бы! – весело хохотнул он, закидывая руки за голову и демонстрируя ей рельефные мышцы своих рук и груди. – Спрашиваешь еще!
Карин судорожно вдохнула, ощущая, как по ее телу пробегает волна непрошенного жара. И как она раньше не замечала, насколько он был красив, и насколько восхитительным было его тело? Они провели вместе бесчисленное количество часов в лаборатории Орочимару, а она только сейчас смогла в полной мере рассмотреть его. Казалось, словно все то время она ходила без очков, а сейчас внезапно надела линзы и будто прозрела.
Его тело притягивало ее взгляд словно магнитом. Рельефные, накаченные, крепкие мышцы… белый шелк его бледной, но такой нежной кожи… Непреодолимое желание прикоснуться к нему, вновь прильнуть жадными руками к его груди, а губами – к удивительной, крепкой шее, захлестнули ее с головой, заставляя на какое-то долгое мгновение позабыть о самой сути их разговора. Карин непроизвольно провела языком по нижней губе, прикусила ее, не в силах отвести зачарованного взгляда от крепкого, мускулистого и такого желанного тела, а потом медленно перевела взгляд на его лицо… и обомлела. Суйгецу смотрел на неё слегка прищурившись, так, как смотрит голодный кот на миску сливок, и в глубине его глаз горел тот самый фиолетовый огонь, от которого перехватывало дыхание и сбивался пульс. Черт возьми, конечно же он заметил! Заметил, как она смотрела на него, и прекрасно понимал, какой эффект он на нее производил.
Да уж, их сожительство явно грозило ей немалыми неприятностями! Или же как раз наоборот…?
«Меняем тему! Меняем тему!»
- Эмм, - замялась Карин, поспешно отводя взгляд в сторону, - а где ты будешь спать?
- Как где? – криво усмехнулся он, все так же не отводя от нее тяжелого, голодного взгляда. – У себя в кровати.
- У тебя нет кровати, - с нажимом произнесла она. – У тебя есть матрас.
- О нем и речь, - недоуменно протянул Суйгецу.
- А я тогда где спать буду?!
- На своем матрасе. Где он, кстати?
Карин едва сдержалась, чтобы не вздохнуть с облегчением. Кажется, ей все же удалось на время отвлечь его от опасных мыслей… Опасных для нее, естественно.
- Там же, где и раньше – в моей комнате. Теперь на нем будет спать Мэй.
- Ну, раз сама его там оставила, то кроме себя винить тебе некого, - пожал он плечами. – Теперь ты осталась без спального места.
- Ты же джентльмен, – возмутилась Карин, - и должен уступить даме!
- Кто тебе это сказал? Кто посмел так бесстыдно соврать?!
- Хочешь, чтобы я на полу спала?! – срываясь на писк, девушка в злости топнула ногой. – Ты мне парень или как? Разве ты не должен заботиться о своей девушке?
- А мы разве встречаемся? – искренне удивился блондин. – Что-то не припоминаю, чтобы я делал тебе подобные предложения.
От подобного заявления Карин в прямом смысле лишилась речи. Она лишь стояла и потрясенно открывала рот, словно рыба на отмели, тогда как он со вполне невинным видом стоял напротив нее и, кажется, совершенно не понимал, что сам, по собственной воле, ступил на минное поле.
- Да шучу я! - внезапно прыснул он, заливаясь звонким смехом. – Видела бы ты свое лицо! Карин? – осторожный шаг назад. – Ты чего? Держи себя в руках!
- Ах ты, скотина! – злобно выпалила Узумаки, из последних сил сдерживая порыв воспользоваться своей ведьмовской силой и как следует шарахнуть его об стену. – Это не смешно! Да как ты…?
- Прости, не смог удержаться, - произнес он уж слишком весело. Раскаяния в его словах было ровно столько же, сколько воды в пустыне. – Просто это… так неожиданно. Не думал, что когда-нибудь удостоюсь подобного статуса. Ты же вечно шарахалась от меня, словно я кусаюсь. То есть, - почесал Ходзуки затылок, - фактически так оно и есть.
- Думаю, этим вечером я дала ясно понять, каков твой статус, - сердито фыркнула она, складывая на груди руки. – И не только тебе, но и всем, черт их возьми, охотникам! И мало того, что теперь мне придется жить с этим позором, так еще и ты издеваешься!
- Значит, - негромко протянул он, взирая на нее неприкрыто хитрым взглядом из-под полуопущенных белесых ресниц, - теперь…, - пауза, - я…, - быстрый испытывающий взгляд и кривая усмешка, - твой…
- Ты мой парень, Ходзуки, черт тебя дери! – рявкнула Карин, прекрасно ощущая, как, то ли от смущения, то ли от гнева, краснеют ее уши. – Разве ты не этого добивался? Вот теперь и жри плоды своих стараний! И заруби себе на носу: если узнаю, что ты шляешься по бабам, кем бы она ни была, ты и твоя прошмандовка об этом очень сильно пожалеете! Советую не забывать, что я ведьма, и очень сильная.
- Тогда повторяй это почаще, - с явным удовольствием протянул он, усмехаясь. – Мне нравится, когда ты ведешь себя, как ярая собственница. Совсем как вампир.
Если она и собиралась снова возмутиться, то слова словно застряли у нее в горле, заставляя испустить лишь слабый, приглушенный вздох. Слова Мэй, сказанные ей всего минут двадцать назад, внезапно зазвучали в ее сознании невероятно отчетливо и ясно, словно женщина все еще стояла напротив неё…
«Если тебе действительно дорог Суйгецу, ты знаешь, как должна поступить»
- В таком случае, как твой теперь уже официальный парень, торжественно клянусь тебе не изменять! – с притворной серьезностью провозгласил он, приложив правую руку к груди, а левую подняв в воздух. – Да отсохнут мои яйца, даже если просто подумаю предать тебя. В то же время, клянусь оторвать их любому, кто посмеет к тебе прикоснуться!
- Ч-что?
- А вот тебя в случае измены торжественно клянусь подвернуть нежным, или не очень, сексуальным пыткам в целях перевоспитания. По-моему, все очень даже справедливо.
- А?! – в шоке выдохнула Карин.
- Ну, раз мы со всем разобрались, теперь перейдем к делам насущным. Вот, - беспечно бросил он, откровенно игнорируя ее возмущения, после чего, как ни в чем не бывало, прошел вглубь комнаты и извлек из верхнего ящика платяного шкафа еще одну небольшую, прямоугольную подушку. – Либо так, либо никак. Решать тебе.
Карин тупо уставилась на то, как он расправляет скомканные простыни, а потом аккуратно устраивает обе подушки на матрасе. Так, вопрос о сексуальных пытках придется оставить на потом – сейчас назревала куда более серьезная проблема.
- Простыни у меня тоже всего две: на одной я сплю, другой укрываюсь. Не густо, - пожал он плечами, - но уж лучше, чем спать на голом матрасе.
Девушка подозрительно прищурилась.
- Ты прикалываешься?
- Вполне серьезно, - спокойно ответил он, извлекая из прикроватной тумбочки большое банное полотенце… и ее красную сорочку, что она самолично оставила там всего пару дней назад. – Так и быть, буду джентльменом, как ты того хочешь, и поделюсь с тобой своей теплой постелькой. Можешь спать со мной!
- Что?!
- Успокойся, - покачал он головой с самым серьезным видом, - и угомони свою бурную фантазию. Я не собираюсь к тебе прикасаться… по крайней мере, сегодня – я слишком устал и просто валюсь с ног. Так что закрой свой милый ротик и благодарно прими мою щедрость. Только…
- Только что? – с подозрением протянула она, когда Суйгецу, проходя мимо, залихватски закинул на плечо полотенце, а потом… бросил ей её же сорочку!
- Только у меня в постели строжайший дресс-код! - торжественно провозгласил он, скрываясь в ванной комнате. – Но не переживай, ведь ты заранее принесла подходящий наряд. Какая невероятная удача, не правда ли?

***

- Несладко нам с тобой пришлось, а? – невесело усмехнулась Ино, задумчиво уставившись в потолок. – Но, если подумать, во всем этом ужасе и хаосе можно найти один очень существенный плюс.
- Да? – удивленно протянула Сакура, приподнимаясь на локте и заглядывая в бледное, уставшее лицо подруги. – И какой же?
- Мы обе наконец-то смогли переболеть свою нездоровую любовь к подлецу Учихе, - хмыкнула блондинка и тут же перевела на нее быстрый, хитрый взгляд. – Не так ли?
Девушка натянуто улыбнулась в ответ, изо всех сил стараясь удержать предательские эмоции. Стоило дать себе слабинку, и прежняя боль могла вновь захлестнуть ее с головой…, а заодно и разнести все вокруг волной ее новой, неконтролируемой силы.
- Ну, - пожала она плечами, - по крайней мере, я стараюсь. Иногда это бывает чертовски сложно, но он сам не оставил мне альтернатив.
- Ну и правильно, - заключила Ино, сердито тряхнув головой. – Давно пора было понять, что единственный, кого любит Саске, это он сам. Хотя, мне все еще трудно поверить, что он мог так поступить. То есть, - девушка замялась, словно с трудом подбирая слова, - предать всех, зная, что за этим последует.
- Не он один виноват в том, что произошло, - сдавленно протянула Сакура, внезапно ощутив болезненный спазм в горле.
- Если опять займешься самобичеванием и станешь ныть о своей слабости и наивности, то, клянусь бабушкиными панталонами и шикарной челкой Дейдары, я тебя тресну! – со всей серьезностью выпалила блондинка.
Сакура громко прыснула и тут же прикрыла рот ладошкой, давясь тихим смехом, чтобы ненароком не разбудить новых соседок Ино. Ночь вот-вот грозила скорым рассветом, а они все никак не могли наговориться, рассказывая друг другу о том, что приключилось с ними за время их недолгой разлуки.
- Клянусь, с этим покончено, - сдаваясь, протянула она, вновь падая на кровать.
- Вот так-то лучше, - искренне улыбнулась Ино, вновь прижимаясь к ней сбоку словно котенок. – Такая Сакура нравится мне куда больше. И, кстати, - неожиданно несмело произнесла она, - все хотела спросить, эмм…
- О чем же? – подала голос новоиспеченная ведьма, когда внезапная пауза затянулась подозрительно долго.
- Что там произошло? В смысле, с Шикамару? Он мне ничего не сказал, но я же не слепая. А после того, как привез меня сюда, тут же испарился, не сказав мне ни слова. На него это совсем не похоже.
Сакура замялась, почему-то не зная, как лучше рассказать своей подруге о том, что произошло. Судя по рассказу Ино, они с Нарой успели очень сблизиться, да и тот факт, что юный шаман остался с ней даже после того, как осознал смерть родного отца, говорил громче всяких слов о его к ней отношении. Если он ни о чем ей не рассказал, может, на то была причина? Быть может, он опасался, что она начнет винить себя в том, что из-за нее он не смог…
- Сакура? – обеспокоенно произнесла блондинка, приподнимаясь на локтях и одаривая ее взволнованным взглядом. - В чем дело?
- Эмм, просто…
- Так, - деланно строго произнесла Ино, усаживаясь на кровати в позу бабочки и складывая на груди тонкие руки, - рассказывай все сейчас же! И не смей ничего утаивать, иначе, - насмешливо протянула она, оскаливая неестественные, заметно удлинившиеся клыки, - ей богу, я тебя укушу.

***

Когда Суйгецу вышел из ванной, запуская в комнату облака густого пара и рассеянно промокая волосы небольшим полотенцем, Карин уже спала. Она закуталась в тонкую простыню как в кокон, и лишь ее густая красная грива, что рассыпалась по подушке подобно огненному океану, была единственной подсказкой к тому, где находится ее голова, а где - ноги. А, нет, не единственной. Суйгецу завороженно склонил голову, заметив торчащую из-под простыни нежную розовую пяточку, и облизнулся.
Может, притворяется?
Он почти наделся, что так оно и было. Горячий душ слегка его взбодрил, так что теперь все его существо буквально вопило о том, чтобы продолжить начатую ей игру. Она ведь сама начала, разве не так?
Ходзуки как следует прислушался, однако сердце красноволосой бестии стучало совершенно ровно, не давая ни единого повода считать, что она находилась в сознании. Либо она очень хорошо притворяется, либо действительно спит…
Он нахмурился, пытаясь оценить ситуацию. Нет! Он просто не мог не попробовать! Слишком часто она водила его за нос!
Отбросив полотенце в сторону, Суйгецу, стараясь не издать ни малейшего шума, неспешно приблизился к матрасу. Теперь он мог разглядеть ее лицо, и оно не выражало ничего кроме расслабленности. Он осторожно опустился на колени, аккуратно растянулся вдоль ее тела, прижимаясь к ней сзади, а потом слегка потянул за край простыни. Когда ему наконец-то удалась отхватить себе приличный кусок материи, блондин проворно юркнул в горячий от жара ее тела кокон. Но вовсе не затем, чтобы согреться…
Как и прежде на нем были лишь тонкие домашние штаны свободного кроя, так что когда Суйгецу вновь к ней прижался и обхватил левой рукой за тонкую талию, притягивая Карин ближе, его тело тут же дало о себе знать. Его твердая плоть уперлась в ее мягкие ягодицы, и Ходзуки блаженно зажмурился, уткнувшись носом в ее волосы. От нее все также приятно пахло морским бризом и сахарной пудрой… а еще, едва уловимо, ванилью, видимо, от ее шампуня.
Суйгецу открыл глаза и сердито уставился ей в затылок. Да ёп твою мать! Как так-то?! Он был в душе минут пятнадцать, а она уже успела забыться таким крепким сном? Сомнений в этом больше не было – притворяйся Карин спящей, почувствовав его возбуждение, она бы вряд ли смогла и дальше сохранять спокойствие. Наверняка бы двинула ему по морде, или, как минимум, вскочила бы с дикими воплями и излила бы на него все известные ей ругательства. Как же ему нравилось выводить ее из себя! Он это обожал почти так же сильно, как и ее саму. В логове Орочимару издевательства над Карин стали его любимым и, по сути дела, единственным хобби, с которым он не пожелал расставаться, даже оказавшись на воле. Наверное, потому что только так ему удавалось вывести ее на эмоции. Правда, это было раньше, ведь теперь он мог вызывать в ней совершенно иной спектр абсолютно новых, волнующих его самого эмоций и чувств, даже не прилагая к этому особых усилий. Однако, как оказалось, сам того не заметив, он стал зависим от этого так же сильно, как какой-нибудь торчок от нового вида наркотика. А она просто взяла и уснула! Даже поругаться на сон грядущий не дала!
Однако, и это вызвало на лице Ходзуки довольную ухмылку, она его вполне ожидаемо не послушалась. Он прекрасно ощущал даже сквозь тонкую материю брюк, что на ней было вовсе не то шелковое неглиже, которое он почти приказал ей надеть. Хотя, Карин не была бы Карин, последуй она его словам! Тем не менее, вместо той сексуальной сорочки она надела тонкую хлопковую маечку и коротенькие шортики, что, в принципе, было ничем не хуже – доступ к телу был просто превосходный! Суйгецу удовлетворенно засопел, просовывая руку под бортик майки, пока его пальцы не коснулись ее горячей и такой шелковистой кожи… и его рука, словно зажив собственной жизнью, тут же двинулась вверх. Соблазн вновь обхватить ее изумительную, такую пышную и мягкую грудь, был таким сильным, что аж челюсть сводило. Однако он все же попытался взять себя в руки…, насколько это вообще было возможно.
Как же это чертовски приятно! Просто лежать рядом с Карин, прижимать к себе ее разгоряченное тело и вдыхать пьянящий аромат ее волос. Да, с занятием любовью это не шло ни в какое сравнение, но даже так он был более чем доволен. Разве он мог представить себе еще месяц назад, что она сама, по собственной воле, разделит с ним постель? Что будет целовать его неистово, с такой жадностью и страстью, коих он прежде не встречал ни в одной из женщин? Что позволит касаться ее там, в самых сокровенных местах, и будет так открыто, почти бесстыдно, отвечать на его ласки? А еще, что она схватит его за задницу перед всей организацией Охотников! Суйгецу приглушенно засмеялся, все же просовывая под нее и правую руку, теперь заключая ее в полноценные, крепкие объятия.
Да, так в самый раз.
Это было именно то, что ему необходимо!
Она, Карин…
…а не какое-то там место в сраном Совете, по вине которого погиб его брат! Скопище старых ублюдков, что, как оказалось, не имело никакого права выносить ему приговор! Теперь не оставалось ни малейших сомнений в том, что они не просто так преследовали и угнетали его род в течение стольких столетий. Что они не просто так послали за Мангецу самих АНБУ! АНБУ, что на самом деле должны были его защищать!
Какаши ошибался. Ошибалась и Сакура с этим Джирайей, которого он и в глаза-то никогда не видел. Это было не его место, не его судьба!
Да, при большом желании во всей этой ситуации можно было рассмотреть и положительные стороны. Например, что теперь он стал для Карин более подходящей партией. Титул наследника власти Старейшины от лица всего народа вампиров звучал куда солиднее, чем ставшие давно привычными: «бывший преступник» и «головорез». Однако, к его удивлению, она принимала его таким, какой он есть, так что это больше не имело большого значения. Он оставит свое происхождение в тайне от нее…, как и то, что одним из убийц Шикаку был ее бывший подопытный. В своем рассказе Какаши, и в истории, что он поведал на собрании, Суйгецу благополучно опустил эту маленькую деталь. Он слишком хорошо знал Карин, а потому мог с уверенностью сказать, что она непременно запишет вину за гибель Нары на свой счет. К тому же, ему вовсе не хотелось, чтобы остальные Охотники начали вновь, как и в их недалеком прошлом, шушукаться у нее за спиной.
Лицемерные твари! Все они, до единого!
К черту этот сраный Совет, их гребаных прихвостней АНБУ и даже самих Охотников!
Сейчас, в эту самую минуту, он как нельзя лучше понимал Саске. Понимал, что толкнуло его сделать то, что он сделал. Нет, он не оправдывал его, и уж точно не собирался прощать за то, что этот Учиховский высерок посмел сделать с Карин. Но он понимал, как никогда прежде, его презрение к Охотникам, гнев по отношению к Совету и неистовое желание им отомстить.
Интересно, зачем Какаши решил ему обо всем рассказать? Тем более сейчас, когда у них нет даже подтверждения россказням того писаря. Решил таким образом испытать его лояльность? Или же хотел подготовить к грядущему, чтобы потом посадить на место Старейшины своего человека? Или же просто Карин своей необдуманной (хоть и очень приятной во всех отношениях) выходкой дала ему повод считать, что теперь он точно на их стороне и никуда от них не денется?
Что ж, если так, то он очень сильно заблуждался!
Суйгецу Ходзуки никогда не танцевал под чужую дудку и уж тем более не собирался делать этого в будущем! Ни Хатаке Какаши, ни Учиха Саске – никто не посмеет им управлять! Он поступит лишь так, как сам посчитает нужным, и поквитается с теми, кто повинен в смерти его брата. И плевать на эту сраную «репутацию», что Какаши попросил его беречь! Хотя, если подумать, разве от нее вообще хоть что-то осталось?
Он глубоко вздохнул, пытаясь угомонить разбушевавшиеся чувства и привести в порядок мысли. Карин, что-то тихо простонав, слегка развернулась в его сторону, вновь стягивая на себя простыню и вызывая на его лице непроизвольную улыбку. Суйгецу сладко зажмурился, упираясь подбородком в ее макушку и представляя, как она будет верещать по утру, обнаружив, в какой близости они провели эту ночь. А еще он непременно приврет что-нибудь Мэй и своим ребятам, чтобы вызвать на ее прелестном лице густую краску и фирменное выражение смешанного со смущением недовольства и гнева.
Да, так он и поступит.
Именно так.

***

Мощная металлическая дверь с маленьким окошком посередине, неоновая вывеска со всего лишь тремя рабочими буквами в названии и тусклый уличный фонарь. Он обернулся на своего спутника и вопросительно поднял брови.
- И какого хуя, позволь спросить, мы здесь торчим уже битый час? – совершенно не сдерживая своего гнева, он долбанул кулаком по обшарпанной кирпичной стене. – Где носит твоего уебищного братца?
- Следи за своим языком, Хидан, - устало протянул Итачи, потирая переносицу. – Саске теперь тоже член нашей команды.
- Ну, в том, что он член, а точнее – хер, у меня сомнений нет, – с отвращением протянул он, смачно схаркнув себе под ноги. – Ублюдок покромсал меня на части! А еще прикончил Какузу! Не то, чтобы я очень по нему скучал, но это должен был сделать именно я! Я, а не какой-то сраный сопляк с прической эмо и самомнением похлеще, чем у самого Мадары!
Итачи наклонил голову, пряча лицо в высокий воротник своего пальто, и тихонько хрюкнул.
- Швы не болят? – некоторое время спустя негромко протянул Учиха-старший, опираясь спиной о холодный камень стены невысокого здания, в тени которого они притаились.
- А сам как думаешь? – ядовито выплюнул блондин, обиженно, почти по-детски, хмуря серебристые брови и проводя по и так прилизанным волосам рукой. - Они, сука, еще и заметные такие! Не могли поаккуратнее зашивать? Я теперь выгляжу как гребаная кукла Вуду!
- Попроси Конан что-нибудь с этим сделать, - пожал плечами брюнет. – Делов-то?
- Она хренов шаман, а не Гарри Поттер!
- Какого черта вы так орете? – недовольно зашипел недавно упомянутый «член», внезапно вынырнув из темного прохода между домами. – Хотите, чтобы нас раскрыли?
- А что? Боишься, что тогда придется сражаться со старыми друзьями? – злобно протянул Хидан, разворачиваясь в его сторону. – Кишка тонка грохнуть парочку охотников?
- Это и не понадобится, - спокойно протянул Итачи. – Им ни черта не известно о том, что мы собираемся сделать.
- Если Зецу облажается, то скоро станет, – уверенно тряхнул головой блондин. – А этот хер облажается, уж поверьте мне! Кому вообще взбрело в голову доверить похищения вервольфу-людоеду? От прошлого шамана он донес до убежища только тазобедренную кость!
- На этот раз он будет не один, так что еще не все потеряно, - отмахнулся Учиха-старший. – Как все прошло, Саске?
- Вполне гладко, - пожал плечами его брат. – Дверь откроется через…, - быстрый взгляд на наручные часы, - двенадцать минут сорок три секунды. К этому времени все будет готово.
- Пойдем сразу или сначала понаблюдаем? – заметно взбодрившись, произнес Хидан, в нетерпении переступая с ноги на ногу.
- Лучше не привлекать лишнего внимания, - отрицательно покачал головой Итачи. – Если будет достаточно народа, то подождем с полчаса, а потом пойдем.
- О, всемогущий Джашин! – с упоением произнес светловолосый мужчина, поднимая взгляд к ночному небу и трепетно целуя большой серебряный медальон. – Сегодня будет воистину великая ночь!