Отклонение: движение светлячков в лунном свете. Глава 3. Конечный пункт.

Сакура. 17.1
Наруто на мгновение прикрыла глаза. Все, что произошло до этого момента, пронеслось в подсознании джинчурики: второй уход Саске, объявление войны «Мадарой», смерть Данзо, бой с Саске, обучения вместе с Хачиби, война… Обито, смерть Неджи, поддержка Хинаты…
– В глубине души он считает нас всех своими товарищами, – поддержка Сакуры…
Джинчурики вновь открыл глаза. Мир, за который стоит бороться, – вот он. Среди шиноби, что так отчаянно сражаются, среди врагов, что потеряли свой свет и плывут по течению ненависти, среди друзей и родных, что всегда поддержат: отец и…
– Ты прилично опоздал, Саске, – улыбнулся Узумаки. Теперь можно начать настоящее сражение за мир без иллюзий.
– Саске-кун? – девушка едва не прервала лечение Наруто. Но медик практически сразу взяла себя в руки: ребятам нужна лучшая поддержка – защищенный тыл, такой, чтобы они смогли уверенно идти вперед.
– Сакура, – оглянулся шиноби, чтобы оценить ситуацию: помятый добе (а он другим бывает-то?), Харуно, что занята его лечением. Значит, у обоих ранения несерьезные и у них есть силы сражаться. Неужели Мадара настолько слаб, или он успел к началу всего веселья? Наверное, помощь воскресших Хокаге была как нельзя кстати. Ибо новому поколению еще нужны силы, чтобы показать, как далеко они продвинулись, – их тылы прикроют учителя и наставники.
«Меня что, игнорят?» – в душе обиделся Узумаки, лучший друг даже не взглянул на него.
Хотя джинчурики Кьюби сейчас не подозревает, что коварный Учиха хочет забрать еще и кресло Хокаге. Мало ему и того, что имеет… Ну а пока они вместе, все должно пройти хорошо. Команда №7 снова в сборе, ну или почти, Какаши-сенсей обязательно вернется, и Сай тоже скоро к ним присоединится. Да, теперь они вместе, а значит…
Они смогут победить!

Саске. 17.8
Закрыв за собою дверь, Саске облегченно вздохнул – все наконец завершилось. Учиха еще никогда так не радовался тому, что капитан команды №7 такой живучий. И хотя на войне Копирующий практически реабилитировал Саске, но одного предложения мало для объяснения всего: «Рад видеть живым, Саске, после завершения столь трудной для тебя миссии». Даже если бы после этих слов Хатаке погиб – чунин имел хоть какое-то доказательство того, что был шпионом Конохи. Но тогда бы процесс освобождения затянулся на несколько месяцев. Что, конечно, не порадовало бы обладателя Шарингана.
Да, сын Белого клыка предполагал, что такое великое желание поговорить с мстителем об Итачи могло быть у Тоби только от знания настолько шокирующей информации, что младший из братьев Учих захочет перейти на сторону Акацуки. Поэтому после смерти старшего сына Фугаку джонин ждал появления мужчины в маске и не сидел сложа руки. Так и появился план, в исполнении которого Саске пошел по стопам Итачи…
Одного движения было достаточно, чтобы из крана пошла теплая вода, смывшая все мысли на тот момент. Хоть бы на несколько минут он остался один. Но надолго ли… Стоило покинуть ванную, как вместе с холодом вернулись отрывки событий последних несколько месяцев. Плюнув на отсутствие верхней одежды, ниндзя направился в кухню, позволив мыслям завладеть сознанием. Будь Итачи жив, обязательно оценил бы мастерство игры брата, ведь Саске провел не только Обито, но и весь мир. Подтверждением этого были взгляды, полные ненависти, не раз преследовавшие его на войне. И в Конохе подобная ситуация обязательно повторится – еще слишком свежи раны. Чего стоит только Корень АНБУ. За смерть своего главы они требовали от Хокаге самых жестоких мер наказания, но, к счастью, Цунаде смотрела на все совсем под другим углом. Данзо, не задумываясь, угрожал дайме, использовал гендзюцу на Каге и еще, как оказалось, был замешан в уничтожении клана Учиха. Этих аргументов хватило, чтобы умерить пыл радикалов. Но было бы все так просто…
Учиха заглянул в холодильник, скорее чтобы удостовериться, что ничего там не завалялоь, нежели в поисках еды. Как и ожидалось – ничего съедобного. Да и в принципе Саске не особо хотел есть – ужин ему выдали еще в тюрьме. Учиха хмыкнул, вспоминая лица шиноби, которые наивно решили, что заключение сломает его. Мало кому приходило в голову, что следствие скорее напоминало отдых на «курорте» (по сравнению с жизнью у Орочимару), мстителю доводилось жить и в более ужасных условиях. Но власти просто так не отпустили ученика Змеиного Санина – через два дня Учиха должен принести отчет по слежке в логове Обито и того, что произошло на войне. Формальности, которые прочитают только историки и стратеги. Поэтому со спокойной душой это занятие ниндзя оставил на завтра. А сейчас Саске решил найти обладателя маленького сгустка чакры, который находился на втором этаже. Хотя шиноби могло показаться, но последние сомнения откинул факт того, что чем выше он поднимался по лестнице, тем сильнее чувствовалось чужое присутствие – третья комната слева. Дверь немного была приоткрыта…
И тот маленький, едва заметный пучок чакры исходил от девушки. Саске замер, до конца так и не открыв дверь. На кровати в доме главы клана Учиха мирно спала куноичи. Хотя не менее важным было то, что этой «гостьей» оказалась обладательница волос цвета сакуры. Следующей мыслей шиноби стал вопрос: что забыла Харуно ночью в пустом доме? Ведь его должны были отпустить только завтра. Ответ «прозвенел» в голове Саске так же неожиданно, как и скрип двери: чистота в доме – работа Сакуры. Мельком Учиха отметил, что нужно будет смазать двери, ибо постоянный скрип раздражает.
На лице ниндзя появилась привычная ухмылка. Куноичи не только не почувствовала постороннего, но и не услышала скрипа дверей. Будь она сейчас на задании, уже давно бы умерла, так и не узнав имя убийцы. А ведь только, можно так сказать, вчера закончилась война. Хотя уборка всего здания действительно нелегкое дело, и, зная гордость Харуно, можно предположить, что помощи от кого-то Сакура не просила и все проделала сама. Так что эту слабость Саске сегодня простил девушке.
Герой войны не хотел быть замеченным, поэтому решил уйти. Но, кинув мимолетный (ну, или как показалось Саске) взгляд на девушку, шиноби не смог устоять перед желанием проверить на «миражность» гостью. Ведь что только не привидится ночью. Пытаясь не нарушить не то сон медика, не то мистическую атмосферу, которая образовалась вокруг освещенной лунным светом кровати, Учиха шел медленно, не делая лишних движений. Но все равно доска под ногами один раз заскрипела, а девушке хоть бы хны. Лишь согнутая в кулак ладонь немного дрогнула, но скорее это из-за ветерка, который прошелся по комнате. Даже когда кровать немного прогнулась под весом обладателя Шарингана, Сакура никак не отреагировала. Была ли Харуно настолько беспечной или так сильно уморила ее уборка, Саске не решался судить. Но тепло, передавшееся через прикосновение к кисти, свидетельствовало о реальности гостьи.
– Сакура, – это прозвучало так тихо, что сам Учиха не был уверен, произнес ли он имя девушки вслух.
Через открытое окно пронесся холодный ветерок, и он был сильнее предыдущего. Девушка начала шевелиться, во сне пытаясь найти покрывало. Действия медика заставили шиноби быстро убрать ладонь от девичьей кисти, и, кстати, довольно вовремя. Холод оказался тем фактором, который в состоянии разбудить девушку. Саске лишь отметил, что навыки куноичи или притупились, или же оказались бессильны перед усталостью.
– Саске-кун? – удивленные нотки особенно выделялись в шепоте Сакуры: еще не до конца проснулась. – Тебя ведь должны отпустить только завтра. – Учиха почувствовал себя какой-то химерой из сна, наверное, девушка так сейчас его и воспринимала.
– Меня отпустили раньше, – обыденно произнес шиноби, – хотя здесь уместнее другой вопрос: что ты делаешь в доме одинокого парня?
Кажется, этот вопрос разбудил Харуно окончательно: глаза медика расширились, да и попыталась куноичи встать. Именно что попыталась, ибо мститель решил проучить девушку. Одним рывком шиноби придавил удивленную «жертву» собственным телом, не оставив пути для отступления.
– Я… приш… немно.. го… убра… – Сакура говорила отрывчато, недоговаривая иногда целые слоги, то ли от такой близости с Учихой, то ли от удивления... А может, причиной было волнение?
Шиноби внимательно выслушал «речь» Харуно, при этом не отрывая взгляда от зеленых глаз девушки, в которых ярче всего сверкало волнение. Возможно, Учиха решил пожалеть девушку или же наоборот наказать, но, заключив Сакуру в свои объятия, он удобно умостился возле куноичи. И да, не забыв при этом приказать Сакуре спать. Это единственное слово, что произнес ниндзя, было сказано так, что медик не решилась воспротивиться или же что-то спросить. Хотя сердце уже на протяжении длительного времени стучит так быстро и, Сакура могла поклясться, так громко, что зараза-Саске все слышал и прекрасно понимал.
Еще меньше помогло успокоиться Харуно согревавшее шею дыхание напарника. Оно будоражило и так всплывшие на поверхность сознания давние воспоминания. Ведь это не первый раз, когда Сакура оказалась в крепких объятиях Учихи у него в постели. Скорее всего, шиноби пытался напомнить куноичи, что бывает, когда приходишь в дом мужчины одна. Что ж, если Саске действительно хотел проучить знакомую, то у него это прекрасно получилось. Девушка не могла выкинуть из головы то, что произошло после нападения Пейна. Сложность была и в том, что те события Сакура помнит уж слишком хорошо. Шуршание одежды, прикосновения, взгляд в его глаза… Харуно мотнула головой: нет, думать нужно о другом, например о слониках, так уснуть будет легче. Но память и тело не дали куноичи возможности переключиться. Перед закрытыми глазами Сакуры появлялись картины их первой ночи. Медик словно сейчас слышит, как заскрипела кровать, когда Учиха навис над ней. Это… мурашки прошлись табуном по коже, напоминая куноичи о прикосновениях Саске… настоящая… девушка прикусила губы, лишь бы отвлечь себя от воспоминаниях о поцелуях, которые щекотали нервы… пытка.
Чувства Харуно не остались незамеченными. Саске с довольной ухмылкой наблюдал за медиком. Как ни старалась Сакура не крутиться, да и вообще не делать лишних движений, шиноби все прекрасно видел, чувствовал. И, надо признаться, парень прекрасно понимал напарницу. Обрывки прошлого напоминали ему о том времени, когда желание обладать этой хрупкой, не выделяющейся красотой среди ровесников девушкой выбило его из колеи. Почему именно эта куноичи засела в его мыслях тогда, сейчас… да, черт побери, всегда? Харуно не была какой-то особенной, не выделялась из толпы. Но, в конце концов, когда та увлеченность Сакуры переросла в искренние чувства… да, возможно, тогда все и началось. Саске прикрыл глаза, всего на мгновение, но за эту секунду пронеслось столько событий, что заболела голова.
Куноичи в потемках сознания еще надеялась, что обладатель Шаринган спит. Но когда она осторожно повернула голову (чтобы не разбудить спящего), то встретилась со знакомыми черными глазами. Поддаваясь какому-то неведомому указанию тела, что так и щекотали уста, девушка еще немного приблизилась к владельцу дома так, чтобы губы соприкасались. Все, приплыли.
Сакура пропустила момент, когда невинные касания губ превратились в пылкую битву. Осознания происходящего не посетило девушку, даже когда куноичи, благодаря лишь одному движению напарника, оказалась на шиноби. Ничего не могло отвлечь Харуно в этот момент, отсутствие кислорода в том числе.
Сонливость улетучилась мгновенно, стоило лишь поддаться напору ниндзя. Ученица Цунаде почувствовала, как знакомая дрожь прошлась по телу. Пока она была занята губами единственного выжившего из Учих, руки обладателя Шарингана блуждали под футболкой девушки. Прилично задрав ненужную вещь, Саске нашел то, что его интересовало, – застежка лифчика. Еще не было слышно звука расстегнутой застежки, а любовники уже поменялись местами – Сакура снова ощущала тяжесть мужского тела. Куноичи сразу же обвила шею напарника, не позволив ему хоть немного отодвинуться. Сквозь поцелуй девушка почувствовала, как губы Учихи растянулись в ухмылку. Да, Саске видел ощутимую разницу с первым разом. Тогда Харуно неосознанно боялась делать хоть что-то, и лишь спустя некоторое время, когда чувства полностью поглотили розововолосую, ученица Цунаде показала другую, более страстную часть себя. Но сегодня все было по-другому. Сакура не стыдилась тех эмоций, что бурлили через край, наоборот – подливала масло в огонь. Единственный представитель своего клана даже не заметил, когда успел задрать подол юбки. Медленно, наслаждаясь процессом, ниндзя провел ладонью по бедру девушки. Действия напарника отвлекли медика, позволив Саске переместиться с губ на шею подруги. Пока Учиха оставлял пометки на шее Харуно, руки Сакуры переместились с шеи на голую спину ниндзя. Под накалом эмоций ученица Цунаде прошлась короткими ноготками по спине шиноби. В этот момент куноичи была крайне счастлива, что парень решил спать в одних штанах, ибо как минимум одной лишней вещицей меньше. Стоило девушке подумать о вещах напарника, как сама лишилась юбки, причем очень быстрым способом.
– Саске! – крикнула девушка, горько оплакивая разорванную вещь, – в чем я домой пойду?!
– Поздно, – прошептал Учиха, избавляясь от лифчика.
Пока не было поздно, куноичи самостоятельно сняла футболку, поблагодарив мысленно напарника, что хоть ее не разорвал. Но и эта мысль утонула в пучине, когда Саске опустился немного ниже.
Все перемешалось: чувства, эмоции, воспоминания, действия, время… Кроме них и этого момента ничего не существовало. Все хлопоты и проблемы растворились в воздухе, наполненном страстью, а прошлое и вопросы разбились об реальность Сакуры и Саске, в которой были только они. Словно прошла сотня лет с последнего вдоха, и, наконец, вместе они могут выдохнуть, отпустив все, что накипело за это время. А дальше… они не думали – чувствовали… будь это тихий стон, когда ниндзя стали единым или же первое движение навстречу друг другу.
Саске никогда не мог понять покорность Сакуры перед ним. Почему за одну и ту же ошибку других она отправляла в небо за звездами левым хуком, а ему мило улыбалась? Что за внутренний барьер она поставила на него, или же маску постоянно одевала? Но когда эмоции полностью одолевают Харуно, шиноби видит ту, вторую, сторону девушки. Как сейчас. От обыденной скромности и стыдливости не осталось и следа. Куноичи в порыве страсти не только царапала спину, а пыталась уложить на ту же спину Учиху, хотя в этом медик пока не преуспела.
Когда развязка была уже совсем близко и до самого пика оставалось всего ничего, обладатель Шарингана на мгновение задумался. Ведь в прошлый раз в последний момент он отодвинулся, ибо последствия соития тогда все еще обременяли шиноби. Но теперь, когда все призраки прошлого отошли, а о завтрашнем дне можно говорить уверенно… Саске лишь сильнее прижал к себе Сакуру. Она должна понять этот жест.
И всего за секунду до конца, когда их взгляды пересеклись, – куноичи открыла еще одну истину… А после прозвучало его имя.
Сбитое дыхание. Нет, попытки успокоить сердцебиение. И зрительный контакт – зеленый и красный. Шиноби смотрел на девушку глазами проклятого клана, сейчас ему не нужны слова, он прекрасно читает все по глазам, даже без гендзюцу. И даже желание куноичи поцеловать ниндзя не утаилось от Шарингана.
Харуно не боялась этих глаз, больше не боялась. Клан Учиха принес немало горя миру, но именно эти глаза поставили точку в Четвертой мировой войне шиноби, да и как можно ненавидеть то, что является частью любимого человека? Девушке хотелось сказать о всех тех мыслях, что приходили в голову, но зачем слова? Есть верный способ, от которого Саске не откажется, – Сакура коснулась губ шиноби. Легкое, нежное, даже невинное касание.
Шаринган потух.

Наруто. 21.3
– Я думала, ты скажешь, что… эм… – в желании сказать что-то типичное для Сакуры Яманако закусила губу. – Что-то вроде… – Выражение лица куноичи изменилось, лучшая подруга Харуно постаралась вложить в мимику как можно больше боли, грусти, печали. – Саске, – Ино постаралась подделать голос ученицы Пятой, – я хочу быть с тобой, не покидай меня снова! – и потянула руку к розововолосой. – Как-то так я представляла ваше расставание, – вернувшись в свое истинное обличие, продолжила цветочница. – Уж слишком ты была спокойна на войне, словно знала о предстоящей помощи. – Теперь дочь Иноичи размахивала палочками перед лицом Харуно. – Но, что я вижу! Не прошло и полугода, а все вернулось на круги своя, словно ничего и не было. – Куноичи лишь с улыбкой слушала речь подруги. – Я серьезно, могла бы хоть две недели побыть жестокой и бессердечной Сакурой, ты ведь умеешь, – вздохнула наконец Яманако. Ну что говорить, если все равно ничего не поделать. Стоит появиться на горизонте Саске, как Сакура меняется до неузнаваемости – цветет, словно вишня весной. Медик лишь прикрыла рукой губы – спрятала улыбку перерастающую в смех, чем немного удивила Яманаку. – Слишком ты добренькая сегодня, что случилось, Харуно?!
– Ино, я уже не Харуно. Пора запомнить, – снисходительно ответила ученица Принцессы Слизней.
– Чтоб тебя, Учиха. – Ино наконец обратила внимание на полную миску еды.
Сакура продолжала наблюдать за подругой, отодвинув свою порцию, – сейчас ей хотелось сладкого. Ну а следующим вопросом Яманако попала в точку:
– В последнее время ты сама не своя, постоянно улыбаешься, никого не бьешь, не кричишь, случайно не беременна? – У куноичи отвисла челюсть (хорошо, что лапшу уже проглотила), когда будущая мама кивнула.


– Как думаешь это правильное решение? – смотря на закат солнца, спросил Седьмой Хокаге у советника.
– Таким образом ты дал возможность Саске защитить Коноху, не надевая мантии Каге, – вздохнул Шикамару, подперев стенку. – Убил двоих зайцев сразу, – Нара посмотрел на спину главы селения. – Ведь так, Наруто?
Узумаки улыбнулся и если бы эту улыбку увидел гений Скрытого Листа, то однозначно сказал бы, что так улыбаются только мудрые правители.
– Как знать. – Солнечные лучи освещали мужчину. – Но, – джинчурики обернулся, – Сакура-чан все же выбрала Саске-теме. – Полились крокодильи слезы, и такое мужественное лицо резко стало детским. – А я думал, после той миссии все поменялось. А оказалось, что чувства милой Сакуры были ненастоящими, то есть настоящими, но это не была любовь, и…
Образ идеального Хокаге рушился прямо на глазах Шикамару.
Немного отступив, Наруто позволил уходящим лучам солнца попасть на только что подписанный документ. Постепенно все меньше слов освещали лучи света. И вот, после недлительного времени последняя строка лишилась «освещения».

Учиха Саске назначен на пост капитана Военной полиции Конохи.