Outro

Никому ненужные слёзы, истерики, потекшая тушь щиплет глаза. Не нужно, Сакура.

Свет фар, блики на стекле, асфальт в лужах. Прощай, Яхико.

Это было так больно, словно на спину упал огромный камень.

Сгибаться под непомерной тяжестью, дабы не раздавило. Но страха нет.

О пустоте не может быть и речи - всё слезами затопила.

Этот месяц не был простым. Но он и не был сложным. Он был ни-ка-ким.
Она много курила и много думала, а ещё много работала и скучала. Вот, пожалуй и всё. Но это было неимоверно трудно.

За этот месяц Сакура почти забыла о прошлом, практически выкинула из головы все эти бесполезности восприятия и чувство прекрасного тоже.

Разум твердит, что не стоит больше делать глупостей: ты ведь уже взрослая, ты ведь уже научилась на своих ошибках, ты ведь усвоила этот урок один раз, но зато на всю жизнь. Но Харуно всё чаще стала замечать в зеркале отражение себя прошлой, себя потерянной, забытой за ненадобностью. И легче становится внутри от того, что улыбка фальшивее с каждым разом и всё меньше людей окружают с каждым днём, и всё меньше можно рассказать.

Возвращение блудного сознания вместе с возвращением боли где-то за рёбрами, и воспоминания никак не дают уснуть.

Каждый раз перед сном Харуно будто заново открывала для себя существование времени. И очень странно думать, что самое родное стало чужим уже много недель назад, а казалось будто только вчера попрощались.

И немного неуютно от осознания, что всё было так тесно связано, так крепко сшито и так легко и внезапно оборвалось.

И это она во всём была виновата, это она ничего не смогла уберечь, не смогла сохранить ту хрупкую связь.

И становится немного больнее, чем обычно, потому что поняла своё значение в этом круговороте страданий только сейчас.

Но уже нельзя ничего вернуть и уже нельзя ничего забыть.

- Может, скажешь уже, как есть?

- Сейчас я люблю тебя. Но однажды забуду тебя навсегда.

И ты осознаёшь всё это только в тот момент, когда выпрямить спину не остаётся сил, а небо кажется пустым и безликим, хотя раньше ты с каждой звёздочкой имела хорошие дружеские отношения.

А время тянется долго и нудно, а ещё очень скучно, словно жизнь твоя - замшелый бразильский сериал, только нет в нём любви и дома, старых друзей, счастливых улыбок и даже слёз нет и горя тоже.

Но зато снятся очень хорошие сны, в которых куча интересных приключений и нет рутины и работы, вечно недовольных твоей не-состоятельностью и не-адекватностью родителей, обязательств, кредитов, похолоданий и сигареты там тоже не кончаются.

Во сне ты не чувствуешь боли от затёкших ног, не чувствуешь себя никчёмной и бесполезной, не думаешь о том, что ничего у тебя ещё не получилось как надо, что от безысходности и отчаяния просто хочется сделать шаг в сторону - сойти с этой жизни.

Она устала.

И по-настоящему осознавала это только когда просыпалась, заранее зная что день будет таким же ненужным, как и предыдущий, что жизнь не проходит мимо - она стоит на месте.

Если бы Сакуру кто-нибудь спросил, она бы ответила что мечтает о том, чтобы её поняли.

Если бы Яхико сейчас спросили, он бы ответил, что больше всего на свете хочет свалить.

Сопли, алергии, пэмээсы, ставшие вдруг неудобными трусы, хихикающих за спиной подружек - оставила в прошлом. Да и придурка этого, пожалуй, тоже.

Древние переписочки, письма, смайлы, улыбки, взаимный смех и ломкие тёплые пальцы - всё то, что так бережно копила под лопаткой слева - выбросила без сожалений. Да и придурка этого, пожалуй, тоже.

Этой ночью ей снились монашки, прячущие под своими чёрными подолами огромные резиновые члены и по пробуждении решила что всё вокруг - явно не то, чем кажется. Да так, по сути, и вышло.

Влажный поцелуй прямо в нос - её любимый способ пробуждения по утрам. Яхико боится щекотки и это настолько невероятно мило, что дрожат кончики пальцев. Он смеется, уворачиваясь от рук Сакуры, наваливается на девушку, прижимая своим телом к кровати.

- Доброе утро.

Кипящий на кухне чайник, фиалки на окнах, одежда на плечиках, солнце исполосовало комнату лучами. Он счастливый, она счастливая. Такими друг друга и запомнили.

Когда ты любишь, то личное пространство перестаёт быть личным настолько быстро, что не успеваешь спрятать-закопать все свои секретики - фантики под стекляшками. И мечешься, мечешься словно свет внезапно включили и пихаешь всё по углам, но самое сокровенное всё равно вываливается.

И ты учишься жить теперь так, раскладывать всё по полочкам — и своё и чужое тоже. Потому что и он тоже учится не прятать и все, что он нес в себе все-эти-годы-до вываливается на тебя, как барахло из забитой доверху кладовки.

И когда он потом уходит, ты всё еще несёшь это дерьмо на себе. Потому что оно мутирует и врастает в тебя. Как сорняк. И как ни пытайся выдрать потом с корнем, с мясом, всё одно — это тоже теперь твоё.

Она прижалась к спинке кресла и прижала колени друг к другу. Потом провела немного, совсем незаметно, дрожащими пальцами по ободку кружки и очень осторожно поставила её на стеклянный столик, опасаясь, как бы не швырнуть её в стену вместе с кипятком. В него.

По классике жанра, за окном идёт дождь. В кино всегда так: когда тебе плохо — начинает идти дождь. Так специально задумано, чтобы стало еще хуже.

Яхико собирает вещи, пока Сакура изображает из себя сильную и независимую. С гордостью трудно спорить в такие моменты. Дескать «На, смотри, мне насрать совершенно, не больно-то и надо. Что, съел? Проглоти и подавись». Главное просто послать желание кинуться ему в ноги истеричным комком и попросить прощения, пусть даже и не ты виновата. Или всё таки ты?

Его спина прямая, но он дрожит — ему жаль и он чувствует вину. В этом весь Яхико — слишком добрый. Слишком сочувствующий и сопереживающий. Слишком добрый и заботливый, даже в тот момент, когда разбивает всё внутри Харуно.

Сумки уже сложены, но Сакура знает, что его запах останется в квартире еще как минимум неделю. Что во время очередной уборки найдутся еще всякие мелочи, вроде забытой бритвы или закатившейся под шкаф запонки. Скорее всего, это добьёт Харуно окончательно. А может и нет, может она выстоит, переживет как-нибудь. Выживет.

А та, другая, она ведь всегда лучше. И голос у неё приятнее, и фигура лучше, и шутки смешнее. Так всегда бывает: каким бы хорошим ты не был всегда найдётся кто-то лучше.

Естественный отбор, не иначе.

Зелень в глазах плещется отчаянием.

- Не надо, Сакура.

Хлопок входной двери словно гром в звенящей тшине.

- Прощай, Яхико.

Когда живешь по принципу «кое-как продержаться» все говорят что это ничего, что время лечит. Но оно не лечит, оно просто течет, как река.

Сакура поняла это, когда второй месяц подошел к концу. За ним пришел третий, а следом и четвертый.

Смирение порой бывает сладким на вкус — Харуно уверовала в это только когда живот стало уже невозможно скрывать.
Смирение порой бывает с привкусом победы — Сакура поняла это, когда акушер торжественно вручил ей малыша.

И только поэтому известие о скорой свадьбе бывшего не затронуло ничего внутри. Ничего больше не трескалось и не рвалось под ребрами при упоминании имени любимого. Да, всё еще любимого, а куда деваться.

И, глядя на малыша — точная копия, Господи помоги! - Сакура разрешила всем сорнякам расти дальше и цвести. Потому что вот он, Яхико. Любит её и нуждается в ней.

Никому ненужные слёзы, жара, шум за дверью. Просыпайся, Сакура.

Воздушные шары, тающие свечи, песни шесидесятых доносятся из телевизора. С Днём Рождения, Яхико.