Партита II

«Мы все время вели себя по-дурацки, и
после очередной словесной схватки
ты, улыбаясь, кладешь меня на лопатки»


18:50

Не совсем веря тому, что происходит, я просто смотрела на него, едва вслушиваясь в то, как он говорит, что рейс из Германии был невероятно утомительным, что погода здесь не поддается никаким прогнозам, и что было бы хорошо, если бы я заказала завтрак, потому что он голоден, как стая волков.
Я послушно следовала за ним и думала только о том, что он ничуть не изменился и остался всё тем же: девятнадцатилетним, свободным, наполненным почти осязаемой внутренней силой, которой я и покорилась.
Оказавшись в моем номере, он без промедления прошел со своим ручным несессером в ванну, а я, боясь спугнуть это видение, прислонилась к стене и, затаив дыхание, слушала, как он, что-то напевая себе под нос, брился и умывался. Возможно ли это? Словно и не было всех этих лет, наполненных тоской и бессилием, ведь он был там, в соседней комнате, и вел себя так, будто мы виделись еще вчера.

Воспоминание, где появляются имена.

Сначала их было не меньше сотни, быть может, даже тысячи. Все были как один: блестящие и идеально круглые. Появляясь один за другим, они играли друг с другом и задорно пенились, едва различимо шипя. Казалось, это завораживающее действо будет длиться вечно. Но потом один из них вдруг лопнул и исчез. И словно из солидарности, они начали дружно лопаться и исчезать следом за ним. Вскоре они все бесследно пропали. А после них остался лишь рубиновый океан.
Вся эта душераздирающая картина разворачивалась у меня на глазах, а я даже не могла ничего сделать. И, продолжая вглядываться вглубь этого океана, я начала погружаться в пучину размышлений о недолговечности всего вечного, когда противный приторный голос ранил мой притупившийся слух.
- Сакура! У тебя все хорошо? Все те две минуты, что я наблюдал за тобой, ты смотрела в свой бокал вина. Мне даже показалось, что мой сегодняшний отчет о проделанной работе профкома в этом полугодии впечатлил тебя многим меньше.
- Сай! Мой вездесущий добрый друг! Буду предельно откровенна – твой труд вызывает зуд, – сказала я, с тоской переводя взгляд на, собственно, Сая, парня, который никому особо не нравился, просто потому, что он был Саем. Если вы понимаете, о чем я. Все эти рисунки, придумывание тупых прозвищ, эта бледность, это выражение лица…
- Как обычно, всем понравилось, кроме тебя. И поэтому сам собой напрашивается вопрос: ты меня хочешь и злишься из-за этого, потому что ты женщина, или все-таки дело в том, что у тебя, в принципе, характер дерьмо?
В отличие от большинства, которым Сай не нравился, я его просто обожала. С ним я могла позволить вести себя так, как сочту нужным. Обычно я считала нужным притворяться, что я его выдумала, и такой занозы в заднице просто никогда не существовало. Этот раз не был исключением.
Я залпом выпила остатки вина и резко встала с дивана. И в тот самый момент, когда голова закружилась, и меня закачало, я поняла, что пениться вино, вообще-то, не должно, и что никакое пойло из рук этой бедовой Яманаки я больше не возьму. Конечно, для начала было бы неплохо на этом празднике жизни, на котором в данный момент мы все находились, найти саму Ино, но так как веселье проходило в её доме – сделать это было затруднительно. На дворе стоял апрель, гремела пятница, и все по инерции тянулись в этот храм Изобилия, где в такое время всегда начинались песни и танцы. Только вот сегодня что-то явно не задалось. Потому что вино пениться не должно. Ну держись, Ино.
Старательно игнорируя подступающую к горлу тошноту, я начала проталкиваться в сторону кухни. Миновав всех знакомых, которые меня узнали и которым очень захотелось со мной поболтать о жизни именно в этот неудачный для меня момент, я наконец достигла кухни и увидела саму хозяйку дома. Яманака Ино, моя лучшайшая подруга и по совместительству еще и одногруппница, стояла спиной ко входу, настолько сосредоточенно химича с чем-то, что даже не услышала, как я вошла. Подобное занятие и состояние были для нее несколько не характерны, а потому, вмиг забыв свою речь о системе проверки качества алкоголя, я бесшумно подошла сзади, чтобы посмотреть, что за эликсир вечной жизни она там готовит, и…
- Свинина, ты серьезно? Отвертка? Мы пили это в классе десятом! Если кто-то еще увидит, чем ты тут занимаешься, у тебя быстро отберут титул королевы вечеринок.
От неожиданности она взвизгнула, и, чертыхнувшись, расплескала все зелье на себя.
- Сакура, твою мать! - рявкнула она, поворачиваясь ко мне.
«Красавица», - подумала я. Руки дрожат, глаза в кучу. Наверное, тоже хлебнула горя.
- Я так смотрю, ты уже давно тут празднуешь?– Я ухмыльнулась, на мгновение забывая, что отравлена некачественным вином, но спустя секунду вновь вспоминая об этом, предчувствуя приближающуюся развязку. – Вот же… - перегнувшись через умывальник, я рассталась со своим не очень вкусным обедом и весьма скудным ужином под вскрики подруги ни в коем случае не делать этого.
- Сакура, на кой ты пошла на кухню? – Видимо, Ино так же считала, что раковина для подобного не самое подходящее место.
- Отвалиааааа… - только и смогла вымолвить я перед новым спазмом, ощущая, как преданные руки подруги собирают мои волосы на затылке.
- Ну ты и рохля, - парировала Ино, включая сильную струю холодной воды, а затем, убедившись, что я постепенно прихожу в форму, сняла смешной фартук со свинкой – угадайте, чей подарок – и не совсем верным шагом под мое улюлюканье направилась на звук голосов.
Тусовка сегодня выдалась разношерстная: были и постоянные посетители такого рода мероприятий, уже порядком набравшиеся коктейлями, кое-где виднелись ошалевшие ботаники, вроде Шино, видимо по чистой случайности забредшие на данную вечеринку, была даже наша умница Хината, весьма скромно стоящая в углу и краснеющая по поводу и без. А вот Тен-Тен и Рок Ли, выходцы из нашей школьной компании, времени зря не теряли, чуть ли не полуголые танцуя на столе. Почти всех я знала довольно давно и видела довольно часто, и сейчас, наблюдая за ними со стороны, я подумала, что все они и составляют мой маленький мир, из которого я никогда не смогу выбраться. А плохо это или хорошо - я пока и сама не понимала.
Видимо, успев заметить мысли, отразившиеся у меня на лице, Ино пребольно пихнула меня в бок.
- Что опять не так, Лобастая? Ну вышел косяк с вином, ну бывает. Но ведь осталась непринужденная атмосфера веселья, а еще Шикамару пообещал подогнать что повеселее… Праздник для тела и души в разгаре, а у тебя лицо, как будто ты коры поела.
- Непринужденная атмосфера? Тогда почему я вижу здесь Сая? Или это просто потакание зову твоего лона?
- Завали. Не знаю, чем тебе не угодил этот парень, но когда он начинает заливать что-то про свои и не только свои картинки, я чувствую…
- …что нехрена не понимаю, о чем он говорит, да? Вкус на парней у тебя такой же плохой, как и на вина, - фыркнула я.
- Веселись или иди нахер. Твоей постной физиономии мне и в универе хватает, – было сказано мне, прежде чем моя любезная и горячо любящая меня подруга исчезла в самой гуще гостей.
На самом деле она была права. Лицо у меня сейчас и правда было совсем не располагающее к себе. Весь вечер я пыталась как-то вклиниться в эту волну беззаботности и безответственности, но, увы, не смогла переступить через себя.
«А смех без причины - признак дурачины», - услужливо пронеслось у меня в голове.
- Нужен повод, – подумала я, когда особенно громкий взрыв хохота где-то сзади заставил меня обернуться. – А вот, кстати, и он.
Он стоял у окна, окруженный - как всегда! - кучкой восторженных слушателей, и рассказывал какую-то необычайно смешную историю. Прислушавшись, я поняла, что уже слышала ее. Я почти ненавидела, когда в компании он рассказывал те же истории, что до этого рассказывал мне наедине. В моем представлении они сразу теряли всю… уникальность и значимость.
Перехватив мой очень даже мрачный взгляд, он непонимающе поднял брови, однако затем, догадавшись о причине, виновато пожал плечами, мол, «ничего не могу с собой поделать». Ну еще бы не мог. Урод.
Как можно громче и демонстративнее прищёлкнув языком, я поспешила прочь из комнаты. У Ино была большая и красивая квартира, в которой всегда можно было найти место для уединения, как для любовных утех, так и для горьких слез. Но сейчас мой вибрирующий от боли мозг, живот, да и вообще все тело требовали никотина, а потому я держала свой путь на балкон.
На балконе меня встретил вид, который сразу немного усмирил мой пыл и направил мысли в более меланхолическое русло, наполненное покорным созерцанием. Природа пестрила яркими красками разливающегося заката, поэтому поднесенная к губам сигарета несколько секунд бессмысленно ожидала, когда беспощадное пламя заставит её дымиться в преддверии скоропостижной смерти. Сказать по правде, красота была неописуемая. Я редко подмечала такие моменты, но сейчас – сейчас, когда сердце было готово вырваться из груди, ритмично сокращаясь под влиянием ало-красных цветов заходящего солнца, я могла вдоволь насладиться этим великолепием.
И всё же обида, хорошенько сдобренная разочарованием, в конечном итоге опять напомнила о себе, отодвигая прекрасный закат на задний план и вынуждая громко и цинично чиркнуть зажигалкой, нервно прикуривая. С затяжкой спокойствие разлилось по венам, и время приятно остановилось, но спустя всего секунду после того, как я почти поверила, что вот сейчас-то смогу наконец забыться и расслабиться, дверь, отделяющая балкон от комнаты, скрипнула, и на сцене вновь появилась причина всех моих бед. Облокотившись на перила, он мечтательным взглядом обвел бескрайние просторы Токио, развернувшиеся перед нами, и спросил:
- Ну, что опять?
Я раздраженно дернула плечом и отвернулась. Он хмыкнул и затих. Сам напросился.
- А ты что пришел? Шутки закончились?
- Какая муха тебя...
- Замолчи. Сколько раз я просила не бесить меня своими шутками-шлюхами? Оставил бы мне хоть одну, которую еще не знает полгорода, что, жалко?
- Сакура, ты ведешь себя, как беременная жена. Это просто забавные истории, которые я хочу и буду рассказывать.
Оскорбленная до глубины души, я стряхнула дым и решила, что больше никогда в жизни не буду с ним разговаривать.
- ...тем более, что одну историю не знает никто, кроме меня и тебя… Ту самую, смешную историю с тобой и твоей юбкой в туалете караоке-бара. На прошлой неделе, помнишь?- смакуя каждое слово, произнес он.
Поперхнувшись смущением и дымом, я уже разворачивалась к нему, чтобы наградить либо пинком,либо пощечиной, но он – как всегда! - был быстрее.
Обе его руки обхватили мои сзади и развели их в стороны. Недокуренная сигарета, тоскливо потухнув, ухнулась куда-то вниз. Впереди меня был весь мир, заключенный в этом городе, а сзади находился он, его тепло, его запах, его дыхание на моих волосах. Конечно, сразу вспомнился тот самый момент из фильма «Титаник». Я улыбнулась. Романтик чертов. Но мы и правда были как на корабле. Вечерний теплый ветер обволакивал меня, унося всю боль, и я зажмурилась от полноты чувств, обуревавших меня.
Волны его жаркого шепота прокатились у меня над ухом.
- Когда мы вместе, ты всегда кричишь и чуть ли не дерешься… Тебе когда-нибудь бывает хорошо?
- Сейчас вроде неплохо.
Не видя его лица, я почувствовала, как он довольно оскалился.
- Что-что? У тебя как будто камни во рту, не расслышал.
Я снова закрыла глаза и еще крепче сжала его руки.
- Говорю, пошел ты.

* * *

19:20

Я уже сползла вниз по стене и полулежала на полу в томительном ожидании, когда дверь наконец распахнулась, и он предстал передо мной в одном из моих кимоно.
- Почему ты на полу? Вспомнила студенческие годы? – хохотнул он. - Дай руку, ну, поднимайся, выпьем за встречу. Сколько мы не виделись? Год?
- Четыре, – словно стыдясь своей памяти, промямлила я.
- Быть не может! Четыре года! Я совсем потерялся со своими путешествиями. Но ты ведь получала мои открытки?
Открытки. Приходящие раз в полгода клочки бумаги из Будапешта, Рио-де-Жанейро, Тибета, etc., содержащие в себе лишь красивую картинку, его подпись и ничего не значащие слова почтения. Я сжигала их чуть ли не вместе со всем почтовым ящиком каждый раз, когда они как гром с неба сваливались на меня.
- Да, мне приходила парочка. Очень мило с твоей стороны, - проговорила я, пока он разливал шампанское по бокалам. Повернувшись, он подал мне фужер и ослепительно улыбнулся.
- Узнаю милый сердцу сарказм. Тебе самой не помешало бы выбраться из этого колодца. Ну, чокнемся. За твое здоровье.
Слегка пригубив напиток, я поморщилась. Какое противное холодное шампанское! Поставив бокал обратно на стойку, я обернулась и тут же попалась в капкан его глаз. Он медленно приблизился ко мне и, протянув руку, коснулся моей щеки. Если бы я не была не жива, не мертва, я бы, наверное, покраснела, совсем как раньше.
- Что с тобой? Ты такая бледная. Но выглядишь, ей-богу, еще лучше, чем прежде!
Волосы у него все-таки стали немного длиннее, а кожа потемнела от загара. Должно быть, участвовал в археологических раскопках где-нибудь в Египте, это было бы не удивительно. Я продолжала вглядываться в это любимое лицо, пытаясь заметить еще хоть что-то, что расскажет мне о времени, когда его не было рядом мной. Но затем, с трудом прервав эту пытку, я осторожно взяла его руку и опустила ее.
- Как ты узнал, что я здесь?
Он непонимающе улыбнулся.
- Какая разница? Я был в Токио на днях, был удивлен, не увидев тебя там. Меня направили сюда.
- Кто? – спросила я, снова всматриваясь в эту ненавистную безмятежность его глаз.
- Ты знаешь.
Моё сердце ёкнуло. От затылка до пяток по моему телу разлилось чувство неописуемого ужаса.
- Зачем ты приехал? – на последнем издыхании выдавила я.
-Послушай, - начал он, рассеяно обводя взглядом комнату, – я не думал, что мы сразу перейдем к этому вопросу, но пойми, что..
- Зачем ? – вскрикнула я, почти теряя сознание от смятения.
Какое-то время он продолжал задумчиво смотреть в сторону, будто собираясь с мыслями, а потом перевел на меня ничего не выражающий взгляд и ответил, словно это была самая очевидная в мире вещь:
- Я приехал убедить тебя принять предложение Саске.