Печать короля. (Песнь вторая)

Песнь вторая. Песнь короля.

- Я ждал тебя, мой друг, как можно ждать лишь брата.
Мы, словно вечность рядом не стояли,
Не слышали угрозы супостата,
До власти жадных прочь не прогоняли.

Скажи мне, Феб, то было справедливо?
Не за себя сейчас горюю, за Илдвайна -
Ему, что тягостная ноша, эта тайна.
А он опять дурачится игриво.

Ты видел взгляд его? Ты видел эти страхи?
Я права не имел его неволить,
Не должен был толкать к подножью плахи,
Но все ж отдал страданию и боли.

С какой поры, мой друг, Фреодерик решает
Кто должен сгинуть, а кому остаться,
Кто жизнью полно может упиваться,
А кто ему по жизни той мешает?

Мне тошно думать, как я опустился,
Каким презренным я кажусь намедни,
Как я с приказом тем в сердцах погорячился,
Желая, чтоб остался жив наследник.

Я был не прав, мой друг. Спеши дитя Элвине
Вернуть, негоже разлучаться
Ребенку с матерью. Опереди ты братца,
Илдвайн мне предан был и так мечтал о сыне,

Что я не смею требовать подмены,
Мне чужд приказ мой, грош цена теперь мне.
Тому, кто рассказал мне про измену,
Я в спину нож вонзил таким своим веленьем.

Поторопись мой друг, я уже слышу брата,
Волфрик не станет медлить, ты же знаешь...

И вот, мой друг, меня ты выручаешь,
Но что взамен получишь ты обратно?..

- С кем говорил Король? Ужель кому не спится?

- То просто ветер, брат, я тебя ждал всего лишь,
Я знал, что ты придешь проститься,
Но мне ни с кем проститься не позволишь.

И я готов. И я хочу расстаться
С той жизнью, где готов убить ты брата,
Где кровь кипеть должна, стекая по булату,
А не правленьем добрым проливаться.

Ты - мой покой, мое ты наказанье,
И я готов стерпеть любую участь
За то, что жизнь твою не сделал лучше,
Чем вызвал жажду этого деянья.

Тебя я не виню. Я был противен
Тебе всегда своим нелепым словом.
Клянись лишь, что пребудут живы
Люция и...

- Им не видать престола.

Ах что за повод - пьяная пирушка,
Никто не вспомнит с кем Король сразился,
И чей клинок в него потом вонзился.
И боги сами сделали ловушку

Для братца кроткого. Не смей опять мольбами
Своими праведными омрачать мне совесть.
Я узы крови рассеку меж нами.

***

Эпохи этой оборвалась повесть.

Кровавый меч скользнул по мягкой ткани,
Оставив алый след свой на одеждах.
Уже ничто не будет так как прежде.
Король убит. На его место встанет

Правитель грозный, доблестный воитель,
Истосковавшийся по ненасытным битвам,
Кнута стального преданный ценитель,
С кем милосердие грозится стать забытым.

Волфрик молчал, стоял над телом брата.
Все кончено. Так быстро и так просто.
Избавиться осталось от потомства.

Раздался звук священного набата.

И топот ног по коридорам темным,
И крики черни, завыванья девок:
"Все это Феб! Сокрывшись в мраке черном,
Дитя с собой унес! Ах, Королева!

Ах, боги, Фреодерик, наш правитель
Ужель не слышит колокол тревожный?!"

- Король убит! - боряся с мелкой дрожью,
Илдвайн вскричал. И смолкла вся обитель.

- Волфрик, ты здесь? - Пытаясь улыбаться,
Возвысился над неподвижным телом
Паяц, - Сдается, к смерти братца
Ты прогуляться вышел между делом?

- В седло! За меч! Убийцу мне доставить
Живым иль мертвым! - И Волфрик поднялся,
И выпрямился в рост, - Король скончался!
Его наследник будет нами править!

- Да, - молвил шут, - немому править надо,
Который был украден менестрелем.
А может Фебу выписать награду
За то, что получили, что хотели?

Сыскать убийцу, все равно что кошку
В потьмах ловить. Вас королем признают,
А Феб объявится и сам. Его уж знают
В любой деревне, на любой дорожке.

- А ты не глуп. - надменно вскинув брови,
Волфрик уставился на хитрого Илдвайна, -
Все ж смысл есть в твоем безумном слове,
А значит дурака валял специально.

Волфрик-король поспешно удалился.
Шут вслед смотрел ему, не смея слова бросить -
Теперь он даже пошутить без спроса
Не сможет. На колени опустился

Пред телом мертвым дорогого друга,
Убрал с лица его растрепанные пряди.
- Ты знал, Фреодерик, что будет туго,
Но все ж отдался смерти ты, не глядя.

Сегодня ль, завтра ли, случилось б несомненно.
Слепая зависть, ярость, жажда власти.
Я тебе верен был в любом твоем несчастье,
Лишь пред тобой я преклонял колено.

Шуту молчать, боясь за правду сгинуть,
Что Фебу голос свой продать и свое слово.
Не показать теперь и мне им свою спину,
Чтоб не попасть в темницу, да в оковы.

Протяжный стон, негромкий, еле слышный.
Дрожали губы, песне Феба вторя,
Слова отчаянья твердили в горьком горе.
И слезы таяли на одеяньи пышном.

"Илдвайн, мой друг, все встанет вновь на место,
Вернется мудрость к королям, а в сердце радость.
Шути и пой, любимый мой повеса,
Глупи Фреодерику на усладу.

И ты, и менестрель наш мудрый
Взрастить наследника сумеете на славу.
И трон принадлежит ему по праву.
И после ночи всяко будет утро."