Перелистнуть страницу. Глава 3

- Мама! – С силой толкнув больничные двери, я вбежала в палату. Моему взору предстало стандартное больничное помещение: белый потолок, чуть голубоватые стены и пол, застеленный линолеумом. Небольшая одноместная кровать стояла изголовьем у правой стены, а вокруг нее были расставлены пикающие приборы. Увидев на ней маму, я моментально подбежала к ней и, взяв ее за руку, упала на колени. – Мамочка, мамуля, ма-а-ам! – Сейчас я плевала на обещание не плакать с высокой колокольни. Да как тут можно не разрыдаться?! Твоя родная мать ни с того ни с сего лежит без сознания в больничной палате, хотя еще утром с ней все было хорошо. Рассмотрев ее внимательней, я стала довиться избытком соленой жидкости – в нос были помещены дыхательные трубки, на обеих руках красовались капельницы, и еще несколько пар проводков скрывались под белой простыней.

Паника все сильнее и сильнее возвышалось над остатками самообладания, рыдания постепенно превращались в сильную истерику, а любые посторонние мысли мигом испарялись из моей головы. Цвет ее лица был сравнен лишь с отштукатуренным потолком, губы потеряли свой былой окрас, а щеки казались впалыми. Мамочка! Рыдания с новой силой захлестнули мое тело, ком в горле, казалось, я никогда не смогу проглотить. Последние трезвые думы быстро покидали мое тело.

- Да очнись же ты, мама! – Я резко встала и, схватив ее за плечи, начала лихорадочно трясти. Из последних сил я старалась достучаться до нее, но тут почувствовала руки на своих плечах, которые с силой оттаскивали меня от самого родного мне человека.

- Девушка, успокойтесь! Как вы сюда попали? В эту палату вход строго воспрещен. – Я, даже не посмотрев на лицо этого человека, из последних сил старалась высвободиться из его рук. Однако, это оказалось бесполезным.

- Да отпустите же вы меня! Это – моя мама! МАМА! – Внезапно я почувствовала колющие ощущения в левой руке, и паника начала сама отступать.

Уже в коридоре меня усадили на одно из мягких сидений и всучили стакан воды.

- Пей.

Я послушно выпела всю жидкость залпом. Хоть истерика и отпустила меня, тревога в глубине души все еще осталась. Отставив стакан от губ, я посмотрела на людей, столпившихся вокруг меня. Это оказались охранник и две медсестры, которые, видимо, и ввели мне успокоительное. Равнодушно всех осмотрев, я решила озвучить наиболее важный для меня вопрос:

- Что с моей мамой? – На последнем слове мой голос предательски дрогнул, сказывался все тот же ком в горле, который, в отличие от слез, никуда не делся.

Медсестры переглянулись, что-то очень тихо обсудили, будто что-то взвешивали, и, наконец, решили мне ответить:

- Тебе лучше поговорить с главврачом. Сегодня он дежурит, поэтому все еще находится в клинике. Его кабинет номер двадцать семь, на втором этаже правого крыла. Мы тебя провод…

- Я сама дойду.

Пока я шла по коридорам больницы, в голове крутились вопросы. Из-за чего она могла потерять сознание? Может, кто-то к этому причастен? Что, или кто, способствовал ее состоянию? Но ответов на эти вопросы у меня не было. Я с содроганием вспомнила вчерашний скандал. Мы с мамой тогда несладко повздорили. Дело было в том, что она требовала от меня точного ответа – на кого и куда я буду поступать. Родители уже не первый раз поднимают из-за этого скандал. Ну не знаю я, кем я хочу быть! А вдруг я, ответив не правильно, искалечу свою жизнь? И разве в остальных семьях подобный вопрос решают не на семейном собрании? Я даже близко не могу представить, какая профессия мне подойдет. Я не могла назвать ничего, что уж так сильно меня интересует. Может и есть таланты – я неплохо рисую, пишу, готовлю, хороша в точных науках, да и, вообще, в учебе – но я не хочу с чем-то из этого связывать будущие. А они все требуют и требуют. Э-э-х. Сейчас это кажется таким мелким. Господи, хоть бы она пришла в себя!

Дойдя до кабинета главврача, воспитание все же взяло верх, и я, постучавшись, вошла.

- Здравствуйте, я хочу поговорить с главврачом. – Выпалила я, не поднимая глаз.

- Что вас ко мне привело?

Услышав женский голос, я подняла глаза. На меня смотрела белокурая женщина, в белой тунике и зеленом балахоне, которой, на вид, было около тридцати лет. Я сильно удивилась. Не знаю, почему, но я была уверена, что главврач – это мужчина. При чем, мужчина в годах. Как молодая женщина, да еще и блондинка, могла руководить целой клиникой?! Да она же даже не в белом халате!

- Вы – главврач этой клиники? – Я не смогла обойтись без сарказма. К горлу вот-вот прикатит новая волна истерик, но я старалась ее сдержать.

- Да. Я – Цунаде Сенджу. А вас что-то удивляет? – Оторвав взгляд от бумаг, посмотрела на меня кареглазая, удивленно изогнув левую бровь. Сейчас мне хотелось рассмеяться во весь голос.

- Вы еще спрашиваете? Как я могу быть спокойна за жизнь близкого мне человека в этой клинике, если ей руководит какая-то молодая, неопытная дамочка?! Как вы вообще оказались на этой должности? Постель, да? Вы…

- Довольно! – Выкрикнула женщина властным тоном, со всей силы стукнув по деревянному предмету мебели, который раньше был столом. Сейчас же, эти кусочки только в качестве дров могли пригодиться. Ну и силище! Посмотрев в глаза врачихе, я увидела плохо сдерживаемые гнев и ярость. – Не смейте судить о способностях человека лишь по внешнему виду! К вашему сведению, я, - она указала на себя большим пальцем, - лучший медик Токио, придумавший вакцины к более ста неизвестных вирусов и ядов. – В ее глазах, помимо ярости, горела уверенность в своих словах, а так же непоколебимая решимость. Переведя дух, она, более спокойно, продолжила. - Вы пришли сюда, чтобы оскорбить?

Честно признаюсь, на тот момент, я просто потеряла дар речи. Вот это способность убеждать, или, просто, эффектно представлять?.. Все претензии, нарастающая истерика, негодование – всё отступило, перед таким ответом. Хотя нет, не все. Кое-что, все же было сильнее шока.

- И-извините, – заикаясь, поклонилась я, – моя мама, Мебуки Харуно, сегодня прибыла к вам без сознания. – У меня опять полились слезы. Да черт бы их побрал! От стойкости и решимости не осталось и следа. – Прошу, ответьте, что с ней?

Цунаде снова разглядывала мое лицо, но уже не со злостью, а с сочувствием и пониманием, однако в ее глазах читался немой вопрос, ответ на который, она, видимо, уже знала.

- Значит, ты не в курсе. Мебуки тебе ничего не говорила?

- О чем это вы? – В моих глазах читался страх. Страх, услышать диагноз.

- У твоей мамы необратимый рак легких.

***

Еще раз поклонившись, я вышла из кабинета. Смысл сказанных ею слов постепенно доходил до мозга. Значит, мама уже давно знала о своем диагнозе, но почему она ничего не сказала? Ответ пришел сам собой – не хотела волновать. Но… но как так произошло? Почему?! Почему именно со мной?! Ведь миллионы подростков живут в счастливых, полноценных и здоровых семьях, чем я хуже них?..

Силы ушли от меня не попрощавшись, и я просто рухнула на холодный пол, беззвучно зарыдав.

Когда мне стало окончательно холодно, я, все же, поднялась и легла на диванчик, что стоял в коридоре неподалеку. Слезы высохли, и на их смену пришла только пустота. Всепоглощающая, темная, пугающая пустота. А ведь день начинался так хорошо.
Пролижав без единой мысли несколько минут, я стала думать, как добраться до дома. Цунаде-сама сказала, что сегодня мама точно не очнется, так что оставаться бесполезно, да и дома сестренка, скорее всего, одна. Цунаде, да? Знакомое имя. Проверив телефон, я увидела несколько пропущенных от Мисаки, однако папа не звонил. Значит, скорее всего, его тоже нет дома. Мисаки же еще ничего не знает! Мне стало безумно больно, что еще один, такой близкий мне человек, будет страдать из-за этой новости. Нет! Она мне дорога чуть ли не больше мамы, я не хочу видеть ее страданий. Может, лучше пока ничего не говорить? Встав. Я направилась к выходу из этого ужасного места.

А что будет дальше? Что будет с мамой, сестренкой, папой, со мной? Что будет с нашей семьей? Я не хотела верить в этот страшный диагноз. Нет, она ошиблась. Да, она профессионал, но даже они же могут ошибаться, ведь так?.. Не хочу гадать. Это неприятно. И страшно. Страшно находиться в полной темноте перед будущим. Все-таки, неизвестности человек боится больше всего, или, все же, одиночества?.. Все ведь была хорошо до переезда в этот чертов…

- Харуно! – Меня уже во второй раз за день схватили за плечо и резко потянули на себя. А-ай! Больно же! В тот же момент я полетела вниз, приземлившись на чьи-то ноги. Еще мгновение, и я увидела машину, промчавшуюся буквально в нескольких сантиметрах от меня! Черт. Я даже не заметила, как вышла из здания, а дорогу вообще в упор не видела. Кто… Кто меня спас?

- Ты. – Скорее, утверждая, для самой себя, чем вопросительно, произнесла я, обернувшись на спасителя. Но тут меня озадачил другой вопрос. – Что ты здесь делаешь в такое время?

Учиха Саске лишь зло фыркнул, отвернувшись в сторону. Быстро поднявшись, он поднял меня за руку за собой и повел в неизвестном направлении.

- Куда ты меня ведешь? – Через силу спросила я. Честно говоря, мне было глубоко наплевать, что дальше будет со мной. Я жутко устала, и хотелось только одного – спать.

***

Я проснулась от того, что меня кто-то тряс за плечо. За сегодняшний день его насиловали как могли. Черт.

- Чего тебе? – сонно пробормотала я, пытаясь повернуться на бок. Увы, ремень безопасности тут был не приклонен.

- Где ты живешь? – холодно произнес брюнет. По голосу стало ясно, что тот тоже жутко устал, хоть и старался этого не показывать. Проговорив ему точный адрес, я попробовала снова уйти в царство Морфея, но не тут-то было. - Не смей засыпать, - казалось, он проговорил это сквозь зубы, - и так из-за тебя потерял вечер, не хватало еще тебя на руках до квартиры тащить. – Сон как рукой сняло. Из-за меня? Я резко повернулась в его сторону. Однако, вопрос задать не решилась. Я сидела, просто разглядывая его черты.

Его лицо было словно из мрамора: снежно-белое, неподвижное, не выражающее никаких эмоций. Только глаза были красными, выражающие сильную усталость. На кончиках темных лохматых волос красовались капельки воды - сказывался продолжительный снегопад. Черты лица были ровные, прямые. Глаза, хоть и красные, но глубокие и пленяющие. Что ж, неудивительно, что он пользуется такой репутацией. Неожиданно я наткнулась на вопросительный взгляд и поспешила отвести глаза. В отличие от большинства женского населения Токио, мне он особо не нравился, хоть, признаю, он достаточно симпатичен, но в его глаза действительно было невозможно смотреть. Странное чувство, я будто тонула в таком взгляде, эти глаза будто заглядывали в самую душу. Не очень приятное ощущение. Я перевела взгляд на панель с приборами, и он наткнулся на светящиеся циферки.

- Уже пол первого?! – Я, честно признаюсь, думала, что сейчас не больше одиннадцати.

- Пф-ф, - уголки его губ чуть заметно дернулись, - а ты думала, что пол одиннадцатого? – Надо же, почти угадал. Стоя в пробке, он позволил себе закурить, отвернувшись к открытому окну. И откуда в такой-то час пробки? Весь город, что ли, празднует? Вдруг я услышала странный звук. Чуть задумавшись, я поняла - это вибрирует телефон. Проверила карман – не мой. Я вопросительно посмотрела на Учиху. – Из-за тебя встречу пропустил. – Пояснил он. Вот опять. Да почему из-за меня? Почему он вообще оказался в больнице?

- А почему ты меня подвозишь? Мог же не париться и ехать, куда глаза глядят. – Я честно не понимала претензий, потому и старалась произнести эту фразу как можно холоднее.

Однако отвечать он не собирался. Выбросив окурок из окна, мы продолжили движение. Гнетущая тишина продолжалась до самого дома. Моего дома. Выходить мне совсем не хотелось. Там так холодно, да и опять надо погружаться в этот ад. Мисаки… Что же с тобой будет?

Из раздумий меня вывело покашливание Саске. Я, не задумываясь, протянула руку к его лбу.

- Да у тебя жар! Саске, - я посмотрела в его глаза. Значит, сонливость и покраснения вызваны не усталостью, а простудой? – Ты, сам-то, где живешь? - Он чуть усмехнулся, услышав мой вопрос.

- Моя квартира находится в Гиндза*. – Он ответил не сразу. Не доверяет?

Ну, ничего себе! Гиндза! У меня чуть челюсть не отлетела, удерживала ее как могла. Я даже представить не могла, сколько там стоят квартиры. Элита элит. Я думала, там живут лишь очень крутые бизнесмены и чиновники. Хотя, посмотрев на его одежду и машину, не сложно догадаться о его финансовом состоянии.

- Гиндза? Ясненько. До него час езды. – Я старалась скрыть удивление, но, судя по его ухмылке, это слабо получилось. Черт, а если он не доедет, попадет в аварию? Это же он из-за меня на другой конец уехал! Блин, неужели…

- Паркуйся и вставай. – Четко проговорила я.

- Харуно, ты бредишь? Никуда я...

- Нет, это ты бредишь! Ты из-за меня заболел. – Я отвела взгляд в сторону. Бесят его глаза, но деваться некуда. – Я не позволю, чтобы из-за этого ты еще и в автокатастрофу попал.

После нескольких минут бессмысленных споров, я все-таки настояла на своем. Я просто в шоке от его упрямства. О нем позаботиться хотят, а он еще и отказывается!

Поднявшись в квартиру и открыв дверь, я поняла, что Мисаки все еще не спала. Услышав звук открывающейся двери, она подбежала к нам. Все ее лицо было красное от слез, а глаза - опухшие и раздраженные от постоянного трения.

- Онии-ча-а-ан! – Она кинулась мне на шею, а из ее глаз все еще текли слезы.

- Мисаки, все хорошо, – я обняла ее в ответ и постаралась успокоить. Хорошо, что я сама успела прийти в себя, - ч-ч-ч-ч.

- Мама попала в больницу, у папы не отвечает телефон, еще и ты пропала, - она заикалась от слез, - Онии-чан, я… мне было так страшно! – Мисаки лишь сильнее вжалась в меня, будто боялась отпускать.

Значит, ей тоже звонили из больницы, а я так хотела этого избежать. Еще и папы нет. Куда он-то делся? В такой-то день, куда его занесло? Боже, бедная девочка. Она себя так извела, все ждала, когда кто-нибудь придет. Родная моя.

***

Я сидела около кроватки Мисаки и гладила ее по светлой головке. В отличие от меня, ей передались папины светло-каштановые волосы, доходившие у нее до лопаток, хотя, скорее всего, с возрастом они потемнеют. Однако глаза у нас были одинаковые. Уложив ее спать, я решила все же уделить внимание моему гостю, если так можно выразиться. Пока я возилась с Мисаки, он молчаливо смотрел на нас, погружаясь в собственные мысли. Но я рада, что ни он, ни сестренка не задали лишних вопросов. Тихо закрыв дверь малышки, я пошла в гостевую, по пути взяв лекарства, бинты и полотенце. По дороге я заглянула в зеркало. Боже, на кого я похожа? Волосы взлохмачены, глаза красные и опухшие, а тушь красовалась на всей площади лица большими темными разводами. Тихий ужас.

- Это тебе. – Я кинула ему махровое полотенце. – Сходи в душ, а я пока налью воду для компресса.

Хотя я не была уверенна в правильности моих слов (можно ли ему в таком состоянии вообще в душ?), он послушно кивнул и направился в сторону ванной комнаты. Проходя мимо, моих ушей коснулось едва слышное «Спасибо». Несмотря на тяжелые переживания, я смогла добро улыбнуться.

Обрабатывая на кухне марлю, я услышала грохот из той самой гостевой комнаты. Что там могло так громко упасть? В считанные секунды, преодолев расстояние между комнатами, я увидела Саске, без сил упавшего на постель. Он был в одних джинсах, а с волос все еще капала вода. По тому, как часто у него вздымалась грудь, я поняла, что температура от душа у Учихи лишь поднялась.

Где-то через час, после нанесения компресса и принятия снижающих температуру лекарств, ему стало легче. Поняв, что он уже не мучается, а спокойно спит, я сама провалилась в забвенье.

***
Гиндза* – самый престижный квартал Токио