Плюс на минус. Часть5.

Уже возвращаясь на базу, мы с Саске чувствовали себя заговорщиками. Он, конечно, умело это скрывал, но от меня его напряжение никуда затаиться не могло.
Я быстренько сбегала в лабораторию за инструментами. Карин стояла у двери, внимательно прислушиваясь к своим внутренним ощущениям – чтобы узнать, если кто-либо начнёт приближаться к комнате.
Тазик с горячей водой, чистые бинты, страшные и неприятные на вид железки – медицинский скальпель, крючок и тому подобная лабуда, спирт, перекись - всё это уже аккуратно покоилось на тумбочке воле кровати.
- Раздевайся по пояс, - велела я напарнику и, собрав все «железки» окунула их в банку со спиртом – для дезинфекции.
Работа неприятная. Анестезии в логове не было – Орочимару принципиально ею не пользовался, предпочитая издеваться над своими жертвами «в живую».
Саске улёгся на кровать. Я села на него сверху- стараясь не ёрзать на…кхм.
- Расслабься, я сейчас поищу препарат внутри тебя. Больно не будет, но не шевелись, - голос мой был сух и холоден. Сейчас не время для шуток.
Я начала с «низа» - то есть на палец ниже пупка – пощупывать светящейся лёгким голубовато-зелёным светом рукой, постепенно двигаясь вверх, волнообразными движениями.
ПРОКЛЯТЬЕ!
- В чём дело? – шепотом спросил Саске.
Чего это он такой красный?
- Возле сердца, - прошипела я, наклоняясь и прикладываясь ухом к его груди.
Сердцебиение несколько замедленно. Удары глухие.
- Сделай глубокий вдох.
Моё тело приподнялось – в такт движению его грудной клетки.
- Что чувствуешь?
- Немного тяжело.
- Куришь?
- Нет.
- Значит, всё гораздо хуже, чем я думала. Орочимару установил пузырь прямо рядом с сердечной мышцей… Саске, анестезии у меня нет – тебя придётся буквально резать живьём. Посмотри на меня.
Я снова склонилась над ним – касаясь своим лбом – его.
- Ничего не бойся. Я не сделаю тебе больно, слышишь? Не дёргайся и не смотри. Доверься мне.
Шиноби не верит никому.
- Хорошо, - тихий, уверенный шёпот.
Я отстранилась и слезла с него.
Надо начинать – чем скорее, тем лучше.
Без лишних слов промыла руки спиртовым раствором. Взяла скальпель и подошла к постели.
Я чувствую его волнение. Конечно, он нервничает.
- Просто доверься мне, кроха.
Левая рука засветилась ярким ядовито-зелёным светом, в правой – скальпель. Я наклонилась, приближая к его груди обе руки.
- Всё хорошо, Саске, - шептала я, делая надрез.
Кровь двумя тоненькими ручейками побежала с его боков – тело покрылось мурашками. Боли он не чувствовал, благодаря моей лечебной чакре, но горячие струйки вызвали в нём лёгкую панику.
- Всё хорошо, детка, - продолжала ласково ворковать я – увеличивая длину разреза и осторожно раздвигая края ран друг от друга.
- Вижу его.
Его напряжение просто хлещет не то, что волнами – цунами, расплескиваясь по комнате и ударяясь о холодную стену моей ментальной защиты. Мне сейчас нельзя волноваться, нельзя чувствовать страх или неуверенность. Одно лишнее, неверное движение – и я могу убить нас обоих.
Маленький, не больше двух сантиметров воздушный пузырёк – с желтоватым раствором внутри. Как его вытащить?! Если лопнет - …
- Миса, что? – я едва расслышала его шёпот.
Я растерянно подняла свои глаза на его лицо.
- Всё хорошо, малыш. Всё нормально, не переживай.
Кроха боится. И я тоже боюсь.
Что он, что я – не чувствовали себя идиотами: я, когда шептала ему ласковые слова; он – показывая мне взглядом, что верит и понимает.
Поток его бессвязных мыслей немного мешал мне при работе.
Я осторожно и очень-очень медленно, выпустила из двух пальцев две ниточки чакры. Если задену ими сердечную мышцу – у него случиться инсульт.
- Всё хорошо… - продолжала шептать я, уже не зная, кого убеждая в этом – его или себя.
Капельки пота начали катиться от висков – вниз.
Саске медленно поднял руку. Я замерла.
- Саске…
Нити чакры дрогнули.
Но он лишь аккуратно взял с тумбочки бинт и вытер мне лицо. Я задрожала как осиновый лист на ветру, заставляя нити чакры податься назад.
- С…спасибо. Всё не д..двигайся…
«Она боится… за меня?»
- За тебя… - только одними губами произнесла я.
Голубые, почти незаметные нити, вновь двинулись вперёд.
Осторожно… потихоньку…
Слегка согнулся указательный палец правой руки – ниточка обвила пузырёк у основания. Средний палец - вторая сделала то же самое, с другого конца.
Я сглотнула и медленно потянула нити обратно.
Саске била меленькая дрожь. Меня тоже – только внутренняя – где-то в мозгу.
- Почти всё… Саске…
Через бесконечно долгую, мучительную минуту – я брезгливо бросила пузырёк в спиртовой раствор, где он немедленно лопнул. Желтоватая жидкость быстро окрасила воду в тёмный багряный цвет – пошла химическая реакция. К счастью – абсолютно безобидная, поэтому ни взрыва, ни треска, ни выделения паров – ничего не будет.
Я методично и быстро заживила порез, размером с пол-ладони у него на груди, и почувствовала как подкашиваются от слабости и облегчения ноги.
Он успел руками перехватить меня за талию, приподнимаясь на кровати. Сесть сам и усадить меня себе на пояс.
- Кошмар… - только и смогла выдавить я, обвивая руками его шею и утыкаясь носом в плечо.
Две противные капельки – страха и облегчения – соскочили с глаз и разбились о его спину.
Саске медленно провёл рукой от макушки – стягивая с волос резинку.
Я была истощена и физически и морально. Чакры было очень мало, холодный пот выступил на теле – словно после долгой мучительной пытки. Можно сказать, так и было. В течение пятнадцати минут, что я проводила операцию – я методично и безжалостно убивала свою нервную систему. Быть медиком – значит иметь железную психику.
Саске, молча, прижал меня к себе и так мы и сидели минут пять, пока я успокаивалась.
- Дальше дело за тобой, - уже нормальным голосом шепнула я.
- Да. Есть хочешь?
- Очень. Но сначала приму душ – скажи Карин, что мы закончили – я приду на кухню.
- Орочимару не узнает, что ты избавила меня от этого? – он мотнул головой в сторону тумбочки.
- Нет, у него же зрение не рентгеновское, как и у Кабуто. А эту хрень я смою в унитаз. Пусти-ка… фух…
Я сползла-съехала с него и утвердилась на твёрдой поверхности.
- Встретимся через полчаса на кухне, - бросила я через плечо, вытаскивая из комода чистую белую майку и свободные чёрные штаны.
Его кивка я не увидела, но и мысленно почувствовала, что он согласился и вышел из комнаты.
- Саске-кун, всё нормально? – тут же взволнованно спросила Карин.
Я закрыла дверь ванной комнаты и больше ничего не слышала.
- Повезло нам, кроха… - выдохнула я, проводя тыльной стороной ладони по лбу.
Как же я устала.

Судя по тому, как спокойно и относительно мирно протекали последующие недели – мы с Учихой безгласно, но единодушно объявили вежливый нейтралитет. Беда, как говорится, сближает. Я была твёрдо намерена не только оставить саннина «с носом», но и сделать так, чтобы эта п*дла никому больше не отравляла жизнь, какие бы мотивы он не преследовал. А потому я взялась за своего напарника всерьёз.
Когда я первый раз вышла с ним на тренировочное поле и серьёзным голосом заявила, что собираюсь тренировать его не только в техниках медитации, но и тайдзюцу – он почти рассмеялся. Так как, по моему не предвзятому мнению, фактор – Учиха Саске, смеяться не умеет вовсе, я интерпретировала его насмешливо искривлённые губы именно так. Предложив ему душевно помахаться, я встала посередине площадки и выжидательно на него уставилась.
По прошествии минут сорока- пятидесяти я, с садистским выражением лица, и с просто неимоверным удовольствием любовалась двумя красочными фиолетовыми фонарями, чудовищно сочетавшимися со злющими и немного обиженными красными глазами. Каюсь – тумаки я ему ставила специально и целенаправленно. Чтобы не смел недооценивать «слабый» женский пол. Впрочем, и сама я щеголяла, слегка прихрамывая на левую ногу. В радужных тонах расписав Учихе всё, что думаю о его боевой подготовке, я вновь призвала его на поединок.
Медитацию в этот вечер я всё же провела – видок у него был совсем уж помятый, но, вопреки всем угрозам, приказам и уже откровенно отчаянным взглядам – фонари под глазами ему так и не убрала – в назидание.
На ужине Саске не появился, но запястье мне жгло так, что я всю трапезу сидела с перекошенным лицом, поминая нецензурными словами всю его родню до пятого колена.
Не оставлять же ребёнка голодным – я принесла ему ужин в комнату. Разговаривать со мной он отказался наотрез, напрочь игнорируя мою мельтешащую прямо перед носом фигуру. Самое смешное – что его мысли я читала без особого труда, понимая, что в этот момент Учиха просто по-детски дуется. И он знал, что я это знаю, а от того вредничал ещё сильнее.
- Кроха, прекрати, мне смешно на тебя смотреть, - улыбка всё же появилась на моих губах.
- Миса, убери их.
- Завтра уберу.
- Сегодня.
- Нет, завтра. Иди в душ. Мягко говоря – от тебя неприятно пахнет. Грубо – смердит.
- Миса!
Я уже выскакивала за дверь, собираясь заглянуть в гости к Карин.
- Завтра!
Что-то просвистело в воздухе, и в закрывающуюся за моей спиной дверь врезалась моя любимая антикварная пепельница.
Почему я решила, что это она – у меня дома этот предмет тоже часто перемещался по нестандартной для него траектории. Тем не менее, несчастное изделие никогда не разбивалось.
Но сейчас ситуация была другая – кидала не я. А потому звон, характерный для разбившегося стекла, заставил меня застыть на месте как громом пораженную. Я, медленно, с каменным лицом, открыла дверь вновь и посмотрела этому вредителю прямо в глаза.
- Я думал, она не разобьётся…
Убью.
Я издала хриплый сип (или сиплый хрип) и кинулась на гада, изъявляя желание задушить голыми руками.
Учиха в тот момент и думать забыл о том, что такое – мужское достоинство и чакра, потому что малодушно попытался защититься подушкой.
Я вцепилась в перину руками и что есть силы дёрнула на себя, чтобы добраться до этого мерзкого мальчишки. Но силёнок ему тоже было не занимать, а снова получать в глаз он явно не горел желанием. Несколько секунд мы, пыхтя, перетягивали подушку. Потом я подмяла парня под себя и села на него сверху, пытаясь ею же придушить. Причем губы мои уже сами собой растягивались в улыбку. Тело его подо мной почему-то начало подрагивать. Я уже было испугалась, что действительно придушила его подушкой, и напарник уже бьётся в предсмертных конвульсиях. Подушка была быстро откинута в дальний угол комнаты, а я схватила Учиху за ворот рубашки и встряхнула.
- Саске! Ты чего? Ты в порядке?
Панический нотки в моей голосе стали для него последней каплей.
Этот кретин даже и не думал ни помирать, ни биться в придуманных мною конвульсиях. На самом деле парня колотил загнанный внутрь смех.
После моих восклицаний он резко перевернулся на бок и уткнулся лицом в матрац, сжимая края в кулаках и глуша громоподобных хохот. Я такой подлости, разумеется, не ожидала, а потому с визгом скатилась с него на пол, больно ударившись головой о ручку тумбочки.
- Ах, ты…! Да, ты…! Прекрати ржать, немедленно!
Сначала я ужасно злилась, потирая ушибленное место светящейся рукой, потом, глядя на бьющегося в приступе неожиданного смеха Учиху, я не удержалась – и начала хохотать вместе с ним.
Ну, и толку от наших экзекуций на кровати? Постель разворошена, подушка дьявольски замучена, упарились оба. Спали врозь, а дети были, бл*ть.
Хотя сейчас мы и сами были не лучше детей.
Саске всё-таки успокоился, а потом перевернулся на спину и с довольно расслабленным выражением лица начал изучать потолок, явно пребывая где-то глубоко «в себе».
Я не стала проникать в его голову телепатически. В конце концов, должны быть у мальчика и свои собственные мысли и тайны. А потому просто поднялась, неуклюже перелезла через него, напрочь игнорируя способ обхода кровати, и улеглась на «свою» сторону, заложив руки за голову и вытянув ноги.
Ну, вот – похохотали и баиньки.
Хотя, если честно – спать не хотелось совершенно. Ни мне, ни ему. И говорить мы в тот вечер тоже уже не хотели. Да и не нужно было.

За месяц до назначенного обмена телами, Орочимару отправил нас с Саске на так называемое задание. Именно «так называемое», потому что разведку ни я ни Саске заданием не считали. Когда Учиха уже было открыл рот, чтобы сообщить саннину своё честное мнение о бесполезно потраченном времени, я как можно незаметнее наступила ему на ногу и, с широкой улыбкой, кивнула старику, принимая его приказ.
Наученный горьким опытом, Саске спорить со мной не стал, но красноречиво посмотрел на меня, как только мы покинули комнату змея.
- Скажи на милость, какого чёрта ты согласилось на это идиотское задние? У меня нет времени на бессмысленные наблюдения.
- Кроха, не ссы. Отдохнём пару деньков. Тебе самому не осточертели эти катакомбы? Поживём в деревне, я даже знаю где именно. Когда работала на этого пенсионера с садистскими наклонностями – нашла себе неплохое жилище – на окраине деревушки. Никто не беспокоит и в магазин недалеко.
В течение пятнадцати минут я агитировала наследника шарингана на небольшой отдых, ссылаясь на полезный свежий воздух, разнообразное питание и благоприятную обстановку в целом.
Пять месяцев совместной жизни не прошли да этого типа даром – он тут же взял с меня слово, что медитативные тренировки не прервутся, что я не буду действовать на нервы и должна собственноручно готовить на нас обоих.
У меня, наверно, было очень хорошее настроение, потому что я бездумно согласилась и мы с энтузиазмом поспешили в комнату – собрать вещи.
По дороге я кидала на парня задумчивые взгляды, пряча так и рвущуюся с губ улыбку. Как он изменился за последнее время!
Не выкабенивается, когда мы остаемся одни, не брезгает подколоть меня или посмеяться вместе со мною, слушая моё жизнеутверждающее мнение обо всех и вся. Даже если разговор касался исключительно его жизненных ляпсусов. Словом – стал самим собой.
Я слегка нахмурилась, словив себя на мысли, что теперь уже действительно сама хочу помочь ему, не вспоминая про давешний договор о сотрудничестве. Мальчишка преображался на глазах с каждым днём – всё чаще в его мыслях мелькали светлые образы его друзей, родной деревни. Иногда я, мельком, «слушала» его тихие потаённые мечты – где он в тайне надеется, что у старшего брата есть достойное оправдание его поступку, где они все вместе возвращаются в деревню и живут бок о бок, радуясь, что снова вместе. Что всё как раньше. Но ещё больше меня радовало и угнетало одновременно – то что в этих мечтах появилась и я. Я не занимала какого-то особого положения в его фантазиях - я просто была рядом. Пару дней назад мне даже приснился сон, который я вряд ли когда-то забуду. Сон, в котором воплотились скрытые желания Саске – в которых я, он и Итачи, озарённые солнечным светом, с лёгкими улыбками на губах – идём в селение Скрытого Листа. А навстречу нам, с радостными криками, выбегает тот самый Наруто и Сакура, Какаши-сенсей и другие ребята, чьих имен я не уловила или не запомнила в его сознании. Никого из них я не знала и не знаю, но во сне чувствовала беспричинную лёгкость и радость от встречи с ними.
Из воспоминаний меня выдернул Саске. Оказалось, что мы уже давно пришли к комнате и теперь я стою на месте, прожигая глазами дверь.
- О чём задумалась?
- Да так, - я открыто и лукаво ему улыбнулась, - о своём!
Или может – о нашем?...

- Саске.
- М?
- Кончай притворяться, я знаю, что ты уже «тут».
Сфера лопнула мыльным пузырём и мы со шлепком бухнулись обратно на ковёр.
- Я не понимаю – неужели тебе так сложно сконцентрироваться?
- Пф, - меня начинает немного раздражать тот факт, что это чудо вечно плагиатит моё «пф»…
Саске поднялся с места и потянулся, хрустя косточками.
- Что там на ужин?
- Сегодня нет настроения готовить. Я схожу в кулинарку.
Прошло четыре дня с тех пор, как мы уютно обустроились в одном из посёлков близ деревни Звука. Первые пять часов я методично и усердно отмывала свою хату. Саске в домашних делах помогать мне не стал. Он умеет только генерировать гениальные идеи, а прахом «бытия» изо всех сил старался подошв не осквернять. Поэтому я с досадой и злостью на саму себя битых полчаса канифолила паркет, под его одобрительное хмыканье.
Первое время я исправно готовила ему завтраки, обеды и ужины. Потом это занятие стало мне очень быстро надоедать и всё чаще я ходила за провизией в магазин. Саске попытался надавить на мою совесть – мол, ты обещала, что готовить будешь сама, но та, махнув хвостиком, удалилась куда-то очень глубоко внутрь меня.
Я вышла на балкончик и с удовольствием «затянулась». Саске терпеть не может, когда я курю в помещении. Первых двух «выносов» из квартиры на его плече, в чём была, мне хватило, чтобы теперь предусмотрительно закутываться в халатик, надевать тапки и выходить на свежий воздух. Но противный тип упрямо продолжал ворчать.
- Ты же медик и знаешь, что это вредно. Зачем тогда куришь? – безэмоционально в своём репертуаре спросил он, не отрываясь, впрочем, от ужина.
- Не знаю. Почему люди курят?
- Потому что дураки.
- Значит, я дура, - пожав плечами, согласилась я.
Это Саске тоже не очень нравилось. Порою мне казалось, что ему доставляет какое-то удовольствие со мною грызться, спорить, ругаться, драться. Я быстро вычислила нахала и теперь на все насмешки с его стороны, в виде преуменьшения моих интеллектуальных способностей, я утвердительно кивала головой, соглашаясь, что, мол, так оно и есть и я самая последняя бестолочь. Метод сработал – Саске быстро наскучило подтрунивать надо мной таким образом. И вообще спорить. А я только и ждала, когда он окончательно выйдет из себя и предъявит мне претензии и тогда уж я высмею его по полной программе.
Он закончил трапезничать, как всегда, не поблагодарил, налил себе чаю и исчез в дверном проёме гостиной.
А я схватила наполовину полную (или наполовину пустую =/) пачку сигарет, зажигалку и залихватски сиганула в кухонное окошко.
Зря.
Окошко было, ну, слишком уж маленькое, поэтому я весьма неприятно хряснулась лбом на вылете.
Хорошо, что Саске не видел – иначе пал бы бездыханным из-за колик в животе от смеха…

- Ммммм, ммм, ммм…м.м.м…тарараа..ммм.
Мурлыкая под нос услышанную когда-то, но напрочь выбившуюся из памяти песню, я расслабленно восседала на крупитчатой крыше продуктового магазина, согнув одну ногу в колене, а другую свесив вниз и облокотившись на деревянную балку, поддерживающую рекламную вывеску. Рядом сиротливо стояла уже пустая бутылка из-под пива.
Я не алкоголик, но почему бы не потешить себя в эту чудную звёздную ночь?
Услышав шаркающие шаги, скосила глаза вниз – по улицам проходил какой-то явно не трезвый мужик, оглушительно высморкался и с энтузиазмом обнялся с ближайшим фонарным столбом.
Романтический настрой удалился не солоно хлебавши.
Эх…
Осталось совсем не много времени, а дел столько, что в пору обзаводиться мылом и верёвкой.
Ким, Кими, малышка, надеюсь, ты не думаешь, что я забыла о тебе? Я обязательно вернусь и заберу тебя. Обещаю.
- Ксо…
Нервно чертыхнувшись я вытащила последнюю сигарету и с удовольствием затянулась.
Надеюсь, проблемы Саске не займут у нас много времени, и он поможет мне избавиться от треклятой помолвки.
Воспоминания о сестрёнке и «семейных обязанностях» напрочь отбили у меня охоту возвращаться в наш с Саске временный дом, а потому я лениво спрыгнула с крыши и сразу развернулась ко входу в магазин. Думаю, ничего страшного, если выпью ещё бутылочку…
- С вас сорок шесть рё, леди.
Голос продавца вывел меня из задумчивости. Я равнодушно положила хрупнувшую бумажку, схватила бутылку и вернулась на полюбившееся местечко.
Запястье неожиданно, но не болезненно, засвербело. Волнуется, что ли? Пф. Ложись спать, кроха, я приду попозже.
Судя по тому как мягко оттянулась нить через десять минут после моего возвращения на крышу, Саске всё же решил узнать, где меня черти носят.
- Опять пьёшь.
- Угу. Хочешь? – я, не глядя, протянула назад руку с бутылкой.
Брюнет по кошачьи фыркнул и умостился напротив меня.
- Не зачем было меня искать, Саске. Ты иди, а я попозже подойду.
- Хм. Что-то не так?
Тьфу.
- Всё нормально…ты точно выпить не хочешь? Я ж не предлагаю напиваться вдрызг!
Секунда – и Саске, ловко соскочив с места, скрылся в магазине.
Ха.
- А за спаивание малолеток, кажется, срок дают…
- Хватит называть меня малолеткой. Ты сама ненамного старше, - вернулся. С бутылочкой в руках.
Гыыы…
Минут пять мы сидели молча, медленно, растягивая удовольствие, попивая алкоголь.
- Расскажи, - ровным, спокойным голосом сказал он.
- Было бы что рассказывать… ничего хорошего…
Сделав глоток я внезапно развернулась лицом к нему, заваливая обе ноги на крышу и усевшись поудобнее.
А потом – просто начала рассказывать ему всё, как было и как есть.
- Я родилась в обычном приграничном городишке, близ деревни Огня, семнадцать лет назад. Моё рождение было долгожданным и стало в нашей семье настоящим праздником. Не буду углубляться в подробности… У меня есть младшая сестра – Кимико. Ей восемь лет. Мама болела раком лёгких и спустя три года после её рождения – ушла на тот свет. Отец поначалу долго пил… хозяйство висело на мне. Никакими особыми талантами шиноби я не блистала. Не владела и не владею ни одной из стихий. Когда Ким исполнилось пять лет, мне было четырнадцать – а значит, пришла пора искать мне жениха. Так было заведено в нашей семье – брак не по любви, а по желанию родителей – расчёту, короче, - я остановилась и сделала ещё пару глотков. Саске не перебивал и не торопил, - в общем…жениха мне нашли буквально через месяц. Семья Накомото – наши близкие друзья и у них было три сына. Меня сосватали за старшего. Ясень пень – замуж я не хотела, да и «детское» шило в ж*пе тоже не способствовало развитию отношений. Я честно и открыто поговорила с отцом. Он меня понял и хотел разорвать договор, но, увы, было уже поздно. После смерти мамы он долго был в «загуле», влез в долги. Накомото всегда помогали нам деньгами, да и вообще я часто пропадала у них дома вместе с Ким – мы с их сыновьями отлично ладили, да и Кейко-сан, их мать, очень хорошо к нам относилась. Папа чувствовал себя обязанным им, а потому – мои мечты о свободной жизни накрылись медным тазом. Я понимала, что так надо, но всё равно рвалась на волю. И тогда… они дали мне три года, забрав к себе Ким. Я…смогу расторгнуть помолвку, если найду себе хорошего жениха, из обеспеченного клана. И тогда я смогу забрать от них Кимико. Я дала ей слово, что вернусь за ней. - Чёрт, жаль, что сигареты закончились. В магазин идти уже откровенно лень, - три года истекают… в общем – это и есть та помощь, о которой я хотела попросить тебя Учиха, взамен на сотрудничество с моей стороны. Ты вернешься со мной в мой город и поможешь забрать сестру и отца. Мы переедем..куда-нибудь, и всё будет закончено. Сама я не смогу – у семьи Накомото достаточно сильная охрана – стоящие шиноби деревни Огня. А я слишком бестолковая и слабая, чтобы самостоятельно победить их всех. Я хотела, чтобы ты навёл шуму и занялся охраной, а я в это время заберу сестру и мы вчетвером просто уйдём оттуда. Искать нас не будут. Да и… в общем - вот так вот.
- Хм. Понятно.
- Мне, конечно, - чёртово пиво развязало мне язык, - стыдно перед ними… Накомото всегда были очень добры к нашей семье и у нас тесные дружеские отношения. Но… уж лучше так, чем провести всю жизнь с человеком, которого я никогда не любила и не полюблю, да ещё и рожать от него детей. Я слишком люблю себя и свободу. В этой золотой клетке долго точно не протяну.
Мы замолчали. Думая каждый о своём. Я не стала лезть в его мысли, чтобы узнать, что он думает об этой ситуации.
- Когда мы закончим мои дела, я тебе помогу. А сейчас – пошли в дом, - Саске одним большим глотком допил остатки пива и поднялся с места.
Странно, я почему-то почувствовала огромное облегчение. Словно камень с души – наверное, потому что первый раз кому-то выговорилась.
Улыбнулась.
- Эй, кроха…
- М?
- Спасибо.

Две недели пролетели, как единый миг. Мы задержались на «разведке» гораздо дольше, чем планировали.
Я почти не спала этой ночью, размеренно дыша напарнику в ухо. Стыдно признаваться – мне было страшно. Сегодня наступает «тот самый» день. В голове то и дело мелькали непрошенные страшные мысли – а вдруг он не справится? Вдруг Орочимару окажется сильнее? Да и Кабуто тоже не дурак. Хитрый как лис, быстрый и ловкий.
Я боюсь за тебя, кроха. И за себя.
В который раз я, погруженная в себя, не заметила, как мои пальцы всё сильнее сжимают его плечо, царапая кожу маленькими ноготками.
- Когда же ты уснешь, Миса?
Я вздрогнула и приподняла голову, заглядывая ему в лицо.
Он не спал – совсем. С того момента, как мы легли в кровать и пожелали друг другу спокойной ночи. А я даже не заметила этого.
- Карин, Суйгетсу и Дзюго уже покинули логово. Я займусь Кабуто.
- Нет.
- Да.
- Я всё сделаю сам. А ты будешь сидеть в комнате и просто ждать.
- Тебе и Орочимару хватит за глаза и за уши. Кабуто может сильно помешать. Не о чём не думай, у меня всё получится.
- Миса
- Отстань…
Я уткнулась носом в его плечо и нахмурилась, неосознанно глубоко вдыхая запах его тела.
- Если что-то пойдет не так – зови меня. Просто мысленно кричи моё имя, я тебя услышу.
- Мне не нужна помощь. Я все сделаю сам, и оставим этот разговор.
- Дурак! – я резко поднялась и уперлась ладонями в подушку, расставив руки по обе стороны от его головы, - Ты слишком самоуверен! Не нужно отказываться от помощи, какой бы она ни была. У тебя совсем что ли нет чувства самосохранения? Орочимару очень опасен!
Саске невозмутимо приподнял одну руку и отодвинул ладонью мои волосы, упавшие ему на лицо.
- Я с ним три года жил бок о бок и прекрасно всё знаю. Хватит попусту волноваться. Твоей жизни ничто не угрожает.
ЧТО?!
Я подняла одну руку и схватила его за горло.
- Дурак. Что ты несёшь? Я волнуюсь не только за себя.
- Неужели за меня тоже? – парень скептически изогнул бровь, не обращая внимания на давление моей руки.
- Кретин. Да пошёл ты…
Я соскочила с кровати.
Мой обнажённый силуэт почти не был виден в кромешной темноте комнаты, но зато мне было прекрасно видно два горящих алых глаза наследника шарингана.
Саске лениво выдохнул струйку огня и три свечи занялись мягким пламенем.
Я метнулась к креслу, хватая штаны, бюстгальтер и кожаную куртку. Быстро напялила все на себя, обулась и вышла прочь, рассыпая за спиной шлейф казавшихся серебристыми в свете огня волос.
Брюнет всё так же спокойно лежал на кровати, раскинувшись на ней как падишах. Пламя свечей отражалось в уже чёрных глазах.
«Ну, что ж, Шекигами, может, ответишь мне, когда это я успел стать для тебя кем-то большим, чем просто напарник?»
Он адресовал эту мысль скорее самому себе, чем только что ушедшей девушке. В голове молодого шиноби тут же появилась чёткая картина. Он знал, что сейчас девушка вышла из логова, залезла на какое-нибудь высокое дерево, за неимением крыши, и выкуривает одну сигарету за другой. А холодный ночной ветер треплет её длинные волосы и заставляет орду мурашек пробегать по загорелой коже.
«Тогда отчего же я чувствую себя последним под*нком? За то, что высмеял её страх за меня? Или за то, что не сказал, что тоже переживаю? Миса… Если б я мог – я бы снял этот браслет с твоей руки. Но без печати Орочимару это невозможно. А пламени Аметарасу у меня ещё нет»

Глупый, самонадеянный мальчишка. Да что ты понимаешь? Почему я так переживаю, черт возьми? Вот дура. Привязалась к этому гадёнышу. Так держать, Миса, поздравляю. Раньше ты была просто на голову пришибленной, а теперь ты е*анутая идиотка с такими же глупыми, бессмысленными голубыми сказками о сча…

«Не задерживайся, Миса»
Саске недовольно перевернулся на бок, накрываясь одеялом по самый подбородок.
«Холодно, чёрт»
Конечно, тебе сейчас холодно, мальчик, ведь та, которая грела тебя все эти месяцы сейчас обагряет своей болью пронизывающий холодный ветер и думает только о тебе.