По тонкому лезвию мести. Глава 18 "Предатель" (Часть I)

- Разрешите войти, - раздалось у двери, на что Пятая, незамедлительно оторвавшись от отчётов, перевела свой взгляд на вошедшего в кабинет Хатаке.
- Да, конечно, я ждала тебя, - отозвалась Цунаде, а через секунду добавила: – Всем разойтись, конфиденциальный разговор.
Она знала, что её шиноби, в том числе и охраняющие резиденцию, до невозможности исполнительны, а потому даже и не сомневалась, что её приказ может не возыметь должного эффекта. Затем, непродолжительно посверлив Какаши суровым взором, проговорила:
- Присаживайся, - жестом указала на стул рядом со столом. - Расскажи мне об этом мальчике?
Копирующий послушно сел и немного помедлил с ответом, подбирая наиболее точные слова для характеристики юного Учихи.
- Кейтаро - способный ребёнок, весьма целеустремлённый и выносливый, хотя, безусловно, судить пока рано, ему всего лишь пять лет, - начал свой отчёт мужчина. – На данный момент в нём преобладают импульсивность и своенравность, но я корректирую его поведение, пытаясь направить в нужное русло.
Цунаде задумчиво кивнула, поставив локти на рабочий стол и сцепив пальцы в замок перед лицом.
- А что насчёт шарингана?
- На этот вопрос ответить пока сложно. Обычно пробуждению шарингана способствуют некоторые факторы, и я пытался пару раз спровоцировать его пробуждение, но, к сожалению, результат оказался нулевым. Судя по опыту прошлых лет, шаринган редко пробуждался ранее шести-семи лет.
- Ну что ж, будем, конечно же, ждать. Конохе нужен шаринган, да и не вправе мы потерять такое древнее и ценное додзюцу. Ты ещё не разговаривал с мальчиком насчёт его происхождения? Я хочу, чтобы он рос в атмосфере благосклонности к Деревне.
Какаши невольно передёрнуло, отчего он едва заметно повёл плечами. С одной стороны копирующий ниндзя, естественно, понимал, почему Пятая относилась к Кейтаро именно таким, не совсем подобающим образом: для неё он был всего лишь потенциальным носителем незаменимых в будущем техник, с ним лично она знакома не была, да особо-то и не стремилась, но с другой – подобное потребительское отношение вызывало в нём безотчётную неприязнь. В первую очередь Кейтаро являлся человеком, личностью, и только потом наследником клана Учиха.
- Я считаю, что он ещё не готов к подобным разговорам, Цунаде-сама. – Взгляд стал чересчур колким и пронзительным, что вызвало у хокаге озадаченную усмешку на устах.
- Хм, а я смотрю, ты привязался к нему, - задумчиво произнесла женщина, от чего Хатаке неосознанно напрягся.
- Скажем так, я к нему излишне привык. На данный момент я вижу в нём не шаринган, а не очень счастливого одинокого ребёнка. И по этому поводу я хотел бы с вами поговорить.
Цунаде вскинула брови вверх, несколько удивлённая тоном Копирующего, но затем коротко кивнула в знак того, что не против вести диалог.
- В таком случае я слушаю тебя.
- Сакура не оставляет попыток увидеться с сыном, я хотел бы просить вас предоставить ей такую возможность…
- Нет, - категорично перебила его Пятая, резко вставая из-за стола и направляясь к платяному шкафу, где лежали документы, требующие скорой проверки. Тема была ей неприятна, и Цунаде не хотелось в который раз ощущать себя несправедливой по отношению к бывшей ученице. – Сакура делает из меня поистине чудовище, и я могу её понять. Она хочет уйти, а я не отпускаю. Но понять тебя в этой ситуации почему-то не получается, прости.
Хатаке с силой сомкнул челюсти, в попытке совладать с негодованием.
- Возможно, их встреча пойдёт во благо…
- А возможно и нет, – раздражённо бросила хокаге, с деловитым видом доставая увесистую стопку отчётов. – Сказать по правде, я не хочу ни перед кем оправдываться, особенно перед тобой. – Она немного помолчала, но после добавила: – Тем более в первую очередь я думаю о безопасности мальчика…
- Кейтаро, - сердито мотнув головой, процедил Какаши и опустил вой взор под ноги, - его зовут Кейтаро, Цунаде-сама.
Пятая недовольно смерила подчинённого взглядом, но затем, тяжело вздохнув, всё же смягчилась: Какаши явно привязался к мальчишке намного больше, чем следовало бы, и винить его в этом было бы неправильно. Положив стопку бумаг на стол, она вновь села за своё рабочее место и, чётко выговаривая каждое слово, произнесла:
- Какаши, я не демон, и не злодей. У меня есть мотивы поступать так, а не иначе. Посмотри на меня.
Хатаке упрямо не хотел поднимать взгляд на Пятую, так и продолжая вести неравный бой со своим внутренним раздражением, но в эту секунду зрительный контакт был для Цунаде важен.
- Ну же. - Спустя пару мгновений Какаши всё же подчинился. - Как я уже говорила, в первую очередь я забочусь о безопасности мальч… Кейтаро.
«Да неужели…» - с ехидством подумалось Копирующему.
Цунаде грозно сдвинула брови к переносице, словно бы прочитав мысли шиноби.
- Да, именно так. Ты сам говорил, что Кейтаро импульсивен, и я боюсь, что в какой-то момент времени его импульсивность сыграет с ним злую шутку. Он ещё по-детски глуп, и не может продумать все последствия своих действий. Что если он придёт в Коноху?
Мужчина снова отвёл глаза в сторону, будто не хотел соглашаться с приведёнными доводами.
- Ты его учитель, ты должен быть с ним строг. А будет ли строга Сакура? Будет ли он её слушаться? Не уверена. Я – хокаге, и для меня важно сохранить шаринган…
- Кейтаро не глухой, не слепой и не такой уж глупый, как вы думаете. С ним можно говорить, и объяснить многое тоже можно.
Цунаде на пару секунд прикрыла глаза. Не хотелось в этом признаваться, но, видимо, пришло время озвучить свой самый сильный страх по поводу этой ситуации.
- Какаши, - тихо позвала его женщина, устало откидывая голову на спинку рабочего кресла. Никакого официоза в её голосе больше не было. – Я сейчас буду с тобой предельно откровенна. Пожалуйста, услышь меня и никогда больше не возвращайся к этой теме.
Хатаке слегка насторожился перемене тона хокаге, но ответил лишь коротким кивком.
- Больше всего я боюсь, что Сакура стремится увидеться с сыном не потому, что безмерно любит его, а потому… - последовала непродолжительная пауза, - а потому, что хочет нанести ему вред.
Мужчина непонимающе устремился на Пятую, моментально хмурясь.
- Сакура изменилась, Какаши. Порой мне кажется, что она сошла с ума после того, что сделал с ней Саске. Она агрессивна, деструктивна и зла. И я очень боюсь, что вся её злоба на Саске в конце концов перейдёт и на Кейтаро. Я помню, как отчаянно она молила меня помочь избавиться от ребёнка, и каждый раз при мысли об их встрече я боюсь, что все эти материнские стенания в конечном итоге окажутся лишь игрой на жалость обезумевшей и униженной женщины. С некоторых пор я Сакуре… - Цунаде сглотнула и перешла на шёпот, - не доверяю.
Какаши замер, не в силах даже вздохнуть. Прежде он никогда об этом не задумывался.
- Мы не можем позволить себе потерять этого мальчика. Он нам нужен. И поэтому я хочу, чтобы Сакура держалась от него подальше. По крайней мере до того момента, пока Кейтаро не сможет самостоятельно себя защитить.
- Но ведь это… - Копирующий был поражён до глубины души. – Это невозможно. Сакура не сможет причинить ему вреда. Она его мать.
Цунаде лишь усмехнулась, с раздражением и горечью.
- Ну что ж, видимо, ты ещё ни разу не сталкивался со змеиной натурой женщины, - сурово откликнулась хокаге. - Но если ты так уверен, что Кейтаро ничего не угрожает, то воля твоя. Я возлагаю эту ответственность на тебя. Однако, если с мальчиком что-то случится, ты будешь первым, кто отправится на эшафот, уяснил? А теперь свободен.
Она была разнервирована до крайней меры, и единственное, что ей сейчас хотелось, так это одиночества.
Ошеломлённый Хатаке Какаши молча поднялся со стула, машинально кивнул в знак почтения и удалился из кабинета, ни на миг больше не забывая сказанные некогда слова пятой хокаге.

- Я всегда любила тебя, Кейтаро, - едва слышно проговорила Сакура, оканчивая этот долгий и невероятно трудный рассказ длиною в ночь. После, сделав очередной нервозный глоток остывшего уже чая и устремив задумчивый взгляд в окно, она добавила: - С самого твоего рождения я никогда не забывала о тебе и ни на секунду не преставала любить. Я очень хочу, чтобы ты знал и помнил об этом.
Джонин невольно улыбнулся краешком губ и мельком кинул взгляд на притихшую женщину, что сидела сейчас рядом с ним на диване в гостиной. По какой-то неизвестной ему причине он был не в силах смотреть на неё открыто, и потому лишь изредка глядел на Сакуру не дольше нескольких секунд.
Так ли он себе её представлял?
Кейтаро, до сих пор находящийся в состоянии глубочайшего потрясения, отчаянно не мог найти ответа. Он не мог сравнить, с прискорбием осознавая, что тот материнский образ, который неизменно представал перед глазами в детстве, вдруг бесследно исчез. Стёрся из памяти, будто и не было его никогда, моментально превращаясь в неприятное чувство чего-то бесследно упущенного, хотя с другой стороны, конечно же, теперь всё это и не представляло особой важности.
За окном показались первые розоватые лучи восходящего солнца, предвещая рождение нового дня, но ни Харуно, ни тем более Кейтаро так и не смогли уловить это чарующее мгновение поистине волшебного утра, утопая в столь долгожданном, но оттого не менее тяжёлом моменте их знакомства.
Молчание чересчур затянулась, переходя в гнетущее, и Сакура непроизвольно поёжилась, увидев, что к предложенному чаю джонин так и не притронулся.
Во всей этой ситуации реакция Кейтаро была неоднозначной, и женщина не могла понять, чего ей ожидать, а потому неведение теперь казалось пыткой.
На протяжении всего разговора юноша не выказывал какой-либо неприязни, ни в чём не попрекал и не обвинял, милосердно предоставляя возможность объясниться, но и на контакт не шёл. Лишь безмолвно выслушивал, не перебивая и не комментируя. И поначалу этого казалось вполне достаточно, чтобы она заговорила. Без приукрас, без оправданий, ни на йоту не приуменьшая своей вины. Говорила, как есть и предельно честно, стремясь объяснить, что чувствовала все эти годы, а не лгать себе в угоду. Единственное, о чём не рассказала, так это про то, каким именно образом её сын был зачат.
Но сейчас молчание Кейтаро отзывалось приглушённой болью обеспокоенного сердца, ведь Сакура ещё цеплялась за призрачную надежду всё наладить.
- Вы любили его? - спросил Хаттори настолько внезапно, что Харуно непроизвольно вздрогнула, устремляя непонимающий взор на сына. – Моего отца? – уточнил тот, встречаясь с ней глазами.
Тяжело вздохнув, Сакура с грустью улыбнулась и опустила взгляд вниз, толком и не зная, что ответить. И лишь глубокая морщина, что тут же залегла на переносице, недвусмысленно намекнула, что вспоминать о Саске было трудно. До сих пор.
- Это сложный вопрос, Кейтаро, - с горькой усмешкой на губах проговорила она. – В юности – да, любила. Но потом… Он…
- Можете не продолжать, - перебил джонин, не требуя от матери дальнейших разъяснений. И без того всё было ясно – он появился на свет ровно через девять месяцев после нападения Учихи Саске на селение. Просто отчего-то в какой-то неуловимый момент времени ему захотелось знать наверняка.
- Я не вправе говорить плохо о Саске при тебе, - скрупулёзно подбирая слова, вновь подала голос Сакура. - Он твой отец, он подарил тебе жизнь. И как бы то ни было, он подарил мне тебя. Скажу честно, я не знаю, люблю ли его сейчас, но в том, что я ему безмерно благодарна за сына, я уверена.
Кейтаро сглотнул образовавшийся в горле ком. Слова куноичи были ему, безусловно, приятны, но в то же время они казались чересчур малоправдоподобными.
- Неужели вы... простили его? – хрипло спросил Кейтаро, и сам не понимая, зачем стремится это знать. Возможно, причина крылась в том, что неосознанно он стал ощущать себя физическим воплощением тех страданий, через которые пришлось пройти его матери.
Сакура ласково и с неимоверной теплотой улыбнулась ему, словно бы со снисхождением собиралась объяснить неразумному ребёнку превеликую истину, а затем непроизвольно протянула свою ладонь к руке наследника шарингана.
- Сказать по правде, ещё вчера я не смогла бы ответить на этот вопрос с уверенностью, но сейчас, когда я смотрю на тебя, когда я в полной мере осознаю, что у меня есть сын, я предельно чётко понимаю, что да – простила.
Юноша шумно вздохнул и прерывисто выдохнул, против воли переводя взор на изящную женскую руку, что пару мгновений назад легла на его ладонь.
Материнские руки…
Руки, которые он представлял себе миллионы раз, а сейчас видел воочию. И это, чёрт возьми, выбивало из колеи настолько, что мозг упрямо отказывался воспринимать всё это явью. Ведь двадцать лет прошло. Двадцать лет, наполненные непоколебимым убеждением, что она мертва. А она, судьбе наперекор, сейчас сидела рядом с ним, пытаясь что-то объяснить и безуспешно скрыть дрожащие ладони.
И это было невообразимо!
Хаттори руку не убрал и в следующее мгновение впервые за весь их разговор посмотрел на мать открыто, растягивая губы в неуверенной полуулыбке. И это простое, на первый взгляд, действие взбудоражило в Сакуре миллиарды эмоций, что через миг принесли вместе с собой и чувство неимоверного облегчения: наконец-то появилась эта ускользающая надежда, что сын всё-таки примет её…
Нависшую вдруг тишину прервал внезапный хищный возглас у окна, и оба шиноби, не сговариваясь, повернулись на звук.
- Ястреб? – удивилась Харуно, заприметив на подоконнике гордо приосанившуюся птицу, которая выжидательно и с неким укором в глазах смотрела на Кейтаро.
- Это мой ястреб. Така, что ты здесь… - но джонин не договорил, сокрушённо прикрывая глаза, словно припоминая что-то. – Ах да, меня же ждёт Наруто-сама, - и будто бы оправдываясь перед Сакурой, - он просил прийти к нему с утра в резиденцию.
Женское сердце тут же болезненно уколола острая игла разочарования от столь скорой разлуки с сыном, но виду куноичи постаралась не подать, изо всех сил скрывая печаль под маской горькой улыбки.
- А это твой… контролёр? – усмехнулась Харуно, отвлекаясь от холёной птицы и вновь устремляя взгляд на джонина.
Кейтаро усмехнулся в ответ, а затем пристыжено посмотрел на ястреба, который пару раз взмахнул крыльями, точно поторапливая нерадивого шиноби.
- Да уж, суровый парень, - проговорил Хаттори, поднимаясь со своего места и застенчиво добавляя: - Мне пора, Сакура-сан.
По слуху тут же резануло столь официальное обращение к ней, но та лишь кивнула в ответ и встала вслед за ним. Не всё можно было исправить сразу, и Сакура понимала это с пугающей ясностью.
- До свидания, - весьма тихо и с толикой неуверенности произнёс наследник шарингана, не решаясь сдвинуться с места. Сказать по правде, он толком и не знал, каким образом теперь прощаться со своей так неожиданно обретённой матерью.
- Подожди, я хочу ещё кое-что тебе сказать, - с мягкостью в голосе проговорила женщина, осторожно приближаясь к нему и с опаской дотрагиваясь до его щеки подрагивающими пальцами. - Я знаю, прошло много лет, которые мы провели порознь, но сейчас нам выпал шанс. Пожалуйста, не отвергай мою заботу, хорошо?
Кейтаро шумно сглотнул и потупил взор в пол, не выдерживая неприкрытой мольбы в глазах Харуно.
- Мне нужно время. Дайте мне его, - осипшим голосом проговорил он, в ответ на что женщина печально улыбнулась и, мотнув розовыми прядями, медленно отняла руку от юноши, смиренно принимая эти возведённые границы дозволенного.
Кто сказал, что будет легко?
Но будто бы прочитав её мысли, Хаттори поспешил добавить:
- Я… я имею в виду, что не держу на вас зла и ни в чём вас не виню, но мне нужно время всё переосмыслить и привыкнуть. Привыкнуть к вам. Привыкнуть к мысли, что у меня есть мать. Сейчас я в смятении, потому что все эти года я всерьёз полагал, что вас нет в живых. Поэтому - мне нужно время.
- Я буду ждать. Столько, сколько потребуется, - вкрадчиво прошептала Сакура, кивая в согласии. - Двери этого дома всегда открыты для тебя, просто знай это.
- Хорошо, - с толикой смущения проговорил Кейтаро и чуть заметно улыбнулся, надевая на себя маску отряда АНБУ. Потом без промедления направился к выходу, но Харуно окликнула ещё раз:
- И да, не говори, пожалуйста, Наруто, что ты мой сын. Нас с ним ждёт очень долгий и серьёзный разговор.

***

- Сегодня будем знакомить наших предков, - нервозно проговорил Акено, делая молниеносную подсечку и укладывая Хару на лопатки. Тот негодующе фыркнул, а затем, извернувшись, сжал шею напарника в удушающем захвате.
- Думаешь, могут возникнуть проблемы? – не понимая тревоги друга, поинтересовался Инузука, в следующее мгновение получая сильнейший удар локтем в под дых, от которого незамедлительно перехватило дыхание.
- Не знаю, с одной стороны маме нравится, что мой будущий тесть – ювелир, но с другой - родителей напрягает, что они не являются шиноби, и у них нет чакры.
- А Миёши-сан чего? – прохрипел собаковод, всё ещё стараясь перевести дыхание.
- А вот Миёши-сана напрягает во мне буквально всё. Я ему откровенно не нравлюсь, - задумчиво ответил Яманака, пока его спарринг-партнёр приходил в себя. Задумчивость сыграла злую шутку – Хару возможности не упустил и нанёс болезненный удар в коленную чашечку, от чего блондин, тут же скривившись, рухнул на колени.
- Проклятье, - выругался Акено, растирая травмированную ногу. - По ногам хоть не бей, вдруг мне придётся сегодня убегать от разъярённого тестя с ружьём наперевес. - А ружьё было, и Яманака об этом знал.
Инузука подавился смешком.
- Мамочка и папочка защитят твою задничку, я уверен.
Блондин раздражённо цокнул языком.
- Это будет унизительно, - бросил он, вставая на ноги и проверяя целостность колена. На первый взгляд убежать в случае необходимости он всё ещё мог. – Ну а ты как, с Мидори ещё не говорил?
Молодой представитель звероподобного клана моментально помрачнел и, тяжело вздохнув, бросил мимолётный взгляд на Узумаки, пришедшую сегодняшним утром посмотреть на их тренировку.
- Ещё нет. Думаю, сегодня. – В голосе чувствовалась тотальная неуверенность в задуманном, ибо Мидори определённо находилась не в лучшем расположении духа, но с другой стороны – оставлять всё, как есть, и продолжать молчать Хару был просто не в состоянии. Эта навязчивая идея всё-таки признаться в своих чувствах начинала безбожно разрывать, стремясь в любую минуту выплеснуться наружу.
- Хэй, я думала, мы отрабатываем тайдзюцу, а не разговоры разговариваем, - послышался голос Ренны, что стояла чуть поодаль. – Вот же две болтушки, - негодующе проговорила она, обращаясь уже к сидящей рядом ученице, но та на шутливый выпад сенсея никоим образом не отреагировала. Выглядела она всё такой же потерянной и погружённой в себя, в довершении ко всему явно не выспавшейся и довольно-таки бледной, но отчего-то Акаде было радостно видеть её сейчас рядом. Точно на миг вернулись те времена, когда команда номер двенадцать неизменно находилась в полном составе.
- Как ты? – участливо поинтересовалась наставница.
Узумаки отвлеклась от своих нерадужных мыслей и перевела растерянный взгляд на Ренну, будто бы её сознание до этого момента и не фиксировало происходящее вокруг.
- Всё хорошо. - Девушка выдавила из себя некое подобие улыбки и, спрятав руки в большие карманы своей оранжевой куртки, тихо продолжила: - Сегодня поговорю с Хаттори.
Акаде кивнула и улыбнулась, безмолвно похвалив тем самым за правильное решение, а после махнула рукой двум другим ученикам:
- Тренировка окончена, идите сюда.
Хару и Акено, всё ещё щедро вознаграждая друг друга несильными тумаками, без промедления подбежали к двум куноичи.
- Будьте нашей судьёй, достопочтенная Узумаки Мидори, косвенно из клана Хьюга, - игриво произнёс Яманака. Он был неимоверно рад видеть напарницу и подругу. – Кто, по-вашему мнению, победил в сегодняшней смертельной схватке?
Однако девушка была несколько заторможена, а оттого лишь непонимающе подняла на друга бьякуганы.
- Мидори как бы показывает, что схватка была не столько смертельной, сколько многословной, - не преминула вклиниться Ренна, стремясь перевести внимание с Узумаки на себя. Не до веселья той сейчас было.
- Победил… Хару, он нанёс удар последним, - тихо проговорила Мидори, лишь бы отстали, но именно тем так неосторожно всколыхнула в груди Инузуки целый ураган восторга и благодарности. Осторожно встав с бревна, на котором восседала всё это время, белокурая куноичи перевела на Хару отрешённый взор и невольно подметила, что тот прямо-таки светился и чуть ли не искрился от такой сомнительной победы. Как, впрочем, и Дайске, что неизменно маячил рядом с хозяином.
«Странный, ей-богу!»
- О да, такой судья меня более чем устраивает! - воодушевлённо воскликнул Инузука, крепкой рукой прижимая Мидори к себе и улыбаясь во все свои тридцать два, от чего два крупных клыка стали угрожающе поблёскивать на солнце.
В противовес напарнику коноховская принцесса от подобной неожиданной близости радости ничуть не испытала, стремясь как можно быстрее избавиться от его руки. Она вся сжалась и попыталась отстраниться от сокомандника, но тот, окрылённой псевдопобедой, попыток словно и не замечал.
- Хару, пожалуйста, - с напрягом в голосе произнесла девушка, - отпусти. Мне уже пора.
- Пора? – искренне удивился тот, ослабляя хватку, но до конца руку не убирая, так бестактно оставляя её покоиться на плече Мидори. – Ты ведь только пришла. Я думал, ты проведёшь этот день с нами.
Узумаки машинально мотнула головой в знак отрицания. По правде, и на тренировку-то она пришла лишь для того, чтобы её не отвлекали от раздумий домашние. А подумать ей было над чем. Например, как она скажет Кейтаро, что у них будет ребёнок, и что она, собственно, уже всё решила. Так бессовестно без него, но она решила оставить его.
- Прости, но не сегодня, - буркнула она, незамедлительно разворачиваясь к выходу с площадки, но Хару остановил и на этот раз. Его вид был весьма обескураженным, брови сошлись на переносице, а в звероподобном взгляде читалось полное непонимание.
- Но, Мидори, мне нужно кое-что…
- Хару, отпусти, пожалуйста. - Внутри начинала скручиваться пружина раздражения.
Рука Инузуки съехала с плеча, но панически сжалась на запястье девушки.
- Это важно, нам надо…
- Да отпусти же ты! – рявкнула достопочтенная дочь, гневно устремляясь на юношу кроваво-красным проклятым взором с одним томоэ на радужке. Хару ощутимо вздрогнул от внезапности и непроизвольно разжал пальцы, лихорадочно тряхнув головой и на пару секунд зажмурившись, словно пытался стряхнуть наваждение.
«Что это?»
Но когда он снова открыл глаза, принцесса была уже на полпути к выходу с площадки, а оттого разобраться в увиденном Инузука потерял всякую возможность.
- Надо больше спать, - едва слышно пролепетал он, вновь судорожно мотая головой. И привидится же такое! – Эй, Мидо, подожди! – Он было кинулся за ней, но наставница бесцеремонно остановила его, схватив за ворот рубашки.
- Не иди за ней, она тебя не любит. И не полюбит, - серьёзным тоном произнесла Акаде, невольно хмурясь.
- Что? О чём это вы? – не понял Хару, стараясь как можно быстрее избавиться от назойливой руки сенсея.
- Хару, в Конохе полно девушек, в Альянсе их ещё больше, не зацикливайся на Мидори, прошу тебя…
- Что за ересь вы несёте? Отпустите меня! – возмутился тот, в конечном итоге высвобождаясь из захвата и вонзаясь в Ренну негодующим взглядом.
- Давай поговорим об этом, - вкрадчиво начала Акаде, стараясь не потерять зрительного контакта с учеником и не забывая при этом быстро складывать печати для своей особой техники. – Доверься мне…
Технику доверия, одну из основных техник некогда могущественного клана Акаде, Ренна применять не любила. Отчасти из-за того, что это было в какой-то мере больно – техника принадлежала её отцу, а отчасти, что ей приходилось копошиться в чужих мозгах. Результат, конечно же, тоже получался колоссальным: каждое её слово воспринималось как некий эталон истины для шиноби, к которому техника применялась, а потому она могла вкладывать в разум любую необходимую ей информацию, но, сказать по правде, Ренна считала это неправильным. Она не любила манипулировать людьми, хоть пятая хокаге, неимоверно ценившая клан Акаде именно за эту технику, и настаивала порой её применять. Именно эта техника когда-то и помогла Акаде Ренне втереться в доверие опаснейшему преступнику S-класса.
- Мидори полюбила другого, Хару. Ты должен её отпустить.
Свыше десяти лет, ровно с момента казни Учихи Саске, Ренна не использовала технику, но руки ещё помнили незамысловатые фигуры. Некогда она зареклась складывать ненавистные печати, приносящие лишь разочарование и горе, но сейчас, на долю секунды Акаде показалось, что именно этой техникой она сможет унять душевную боль любимого ученика. Вложить в его упрямое сознание, что надо двигаться дальше. Отпустить.
Оставалось лишь дотронуться до его руки, но так не вовремя ошеломлённый Инузука сделал неосознанный шаг назад.
- Что? – Зрачки юноши расширились, из щёлочек превращаясь в бездонную пропасть взгляда.
Лишь одно прикосновение, ну же…
- Послушай, - Ренна попыталась подойти к нему, но тот сделал ещё пару шагов назад. – Позволь тебе помочь...
- Забейте! – раздражённо рыкнул Хару, резким движением разворачиваясь на пятках и быстрым шагом направляясь к выходу. – Сам разберусь!
- Хару!.. – жалобно крикнула Акаде и попыталась двинуться за ним, но Яманака попытку пресёк:
- Оставьте его, Ренна-сенсей. Он упрям, и сейчас вы ничего не добьётесь. Лучшее лекарство для него сегодня – это побыть в одиночестве, а завтра я с ним поговорю.

***

Нервозность Мидори постепенно достигала своего апогея, и она ничего не могла с этим поделать. И даже безмятежность окружающего пространства, а именно васильковой поляны в глуши коноховских лесов, что они с джонином облюбовали несколькими месяцами ранее, не могла подарить столь желаемого успокоения её растревоженной душе.
Неимоверно хотелось сказать. Всё и сразу. Вот прямо в данную минуту. И не мучиться больше от разрывающего изнутри чувства неопределённости, но - Кейтаро и без того был потрясён недавними открытиями, и начинать столь важный разговор куноичи не решалась.
- Я думаю, тебе надо дать шанс Сакуре-сан, - тихо проговорила Узумаки, отчётливо чувствуя, как руки джонина, что обнимали её за плечи, на мгновение напряглись. – Если ты позволишь, то ваши отношения ещё могут наладиться. – Говорить об этом она не хотела. Не хотела откровенно, ведь её мучила совершенно иная тайна, однако же Кейтаро необходимо было выговориться, и девушка со смирением это принимала и старалась, как могла, поддержать.
- Я в этом и не сомневаюсь, - тяжёло вздохнув, задумчиво ответил Хаттори, откидываясь назад и упираясь спиной и затылком в скалистую породу. – Просто… Трудно объяснить. Для меня это стало потрясением. Я толком и не знаю теперь, как с ней общаться.
Наследница бьякугана едва заметно усмехнулась, откидываясь вслед за возлюбленным назад и упираясь спиной в его натренированную грудь.
- Ничего сложного в общении с родителями нет. Берёшь и на протяжении всей жизни тратишь их нервы, вот и весь фокус.
Юноша глухо рассмеялся, прижимая куноичи к себе ещё крепче.
- Спасибо за совет, учту и буду следовать дальнейшим инструкциям, - шутливо поблагодарил её Кейтаро, но после улыбка почему-то сошла с его лица, и он стал отрешённо наблюдать, как их пальцы танцуют причудливый танец, переплетаясь меж собой. – Хотя, судя по рассказу Сакуры-сан, нервов у неё и так уже не осталось. Не понимаю, почему Какаши-сенсей никогда не говорил мне о ней?
Мидори на пару секунд призадумалась в стремлении подобрать годный ответ.
- Наверняка причины были, - произнесла она. – Всё же он любил тебя, и это было видно.
Джонин едва заметно кивнул, но в ответ ничего не сказал, мысленно ещё раз задавая себе этот вопрос.
Какие причины могли заставить сенсея поступить настолько - жестоко?
В сбивчивом рассказе матери ответа было не найти, наверняка потому, что Сакура и сама не в полной мере осознавала мотивы бывшего наставника. А оттого все доводы Хатаке, некогда приведённые своей ученице, казались теперь чересчур надуманными.
- Ладно, не будем больше об этом, - внезапно встрепенувшись, произнёс Хаттори, стремясь перевести тему разговора. – Теперь мне надо привыкать к тому, что в моей жизни появились уже две женщины. Неплохо для нескольких месяцев пребывания в Конохе, да? – Он вопросительно глянул на Мидори и подарил мимолётный поцелуй в щёку, на что та хихикнула и, нервозно поёрзав, устроилась поудобней в его объятьях. - Кстати, послезавтра твой отец отправляет меня на длительную миссию. Я буду сопровождать нашего феодала в поездке по стране.
Девушка вздрогнула и, запрокинув голову чуть вверх, кинула удручённый взгляд на возлюбленного.
- И сколько времени займёт поездка?
- Около двух недель, - ответил наследник шарингана, уже начиная неосознанно ощущать за собой вину, потому как, по всей видимости, Мидори данная новость огорчила. – С одной стороны мне не хочется покидать тебя на столь длительный срок, но с другой – это сродни повышению. В подобные поездки отправляют только лучших, и мне льстит подобное отношение хокаге. Тем более гонорар за такую миссию будет весьма внушительным. Я смогу позволить себе купить дом, - на одном дыхании проговорил Кейтаро, будто оправдываясь.
- Зачем тебе дом? - по-детски насупилась та. - У тебя есть, где жить…
- Сказала мне девушка, которая живёт в огромном доме со всеми удобствами. – Джонин не упустил возможности шутливо поехидствовать, на что Узумаки негодующе передёрнула плечами. Данная перспектива её совсем не радовала, две недели без возлюбленного уже казались чем-то мучительным. К тому же, получалось, что разговор про ребёнка не стоило откладывать в долгий ящик, ведь держать подобное откровение в себе две недели – лучше сразу помереть бесславной смертью.
- А мне нравится твоя квартира…
Юноша хмыкнул и качнул головой.
- Глупенькая, это не моя квартира, я её снимаю, а мне уже давно хочется чего-то своего.
«Да, своё у тебя, непременно, скоро будет. К примеру, чадо…»
Девушка обречённо вздохнула, словно готовилась идти в последний бой, а затем немного привстала, переводя цепкий взгляд на Хаттори.
Маска юноши была чуть приподнята, а потому она ещё смогла уловить его лёгкую улыбку на губах.
- Кейтаро, - неуверенно начала куноичи, не в силах больше откладывать предстоящий разговор, - нам надо кое о чём поговорить.
Изменившийся тон девушки вмиг заставил улыбку сойти с губ, а тело напрячься.
- О чём? – тихо поинтересовался наследник шарингана, настороженный сменой настроения Мидори.
- Ну… как бы…
«Я беременна…»
Судорожный вздох и только напряжённое молчание в ответ.
«У нас будет ребёнок…»
- Мидори, ты меня немного пугаешь, что случилось?
«Ты скоро станешь отцом…»
- Да не молчи же ты! – нетерпеливо воскликнул джонин, не выдерживая образовавшегося вдруг безмолвия, на что достопочтенная дочь непроизвольно вздрогнула и испуганно устремилась на него.
- Кейто… Я…
Да не могла она ему об этом вот так вот сказать! Хотела, но не могла, чёрт подери! Отчасти потому, что слишком сильно боялась. Боялась, что реакция Кейтаро – разочарует её.
Брови джонина слегка приподнялись вверх, он всё ещё сосредоточенно ожидал ответа, и Мидори весьма явственно осознала: необходимо было срочно на что-либо уже решаться. Лихорадочно почесав белокурый затылок, она отвела свой взор в сторону и:
- Я… Я хочу, чтобы мы поженились. – Она и сама удивилась и особо-то не поняла, каким образом изнутри вырвались именно эти слова, но всё же – сказать их оказалось куда легче.
- Что? - Брови Кейтаро ещё больше взметнулись вверх, а рот приоткрылся в удивлении, но спустя пару мгновений он прищурился, а его губы растянулись в подозрительной ухмылке.
Уфф, гора с плеч.
Вне всяких сомнений, Мидори просто захотелось в очередной раз над ним подшутить, что, впрочем, было в обыкновении у юной Узумаки. Наследник шарингана к этому давно привык, и сегодня совершенно не собирался поддаваться.
Застигнуть врасплох? Ну уж нет, милая!
- Ты делаешь мне предложение? – в шутку изумился юноша, ошибочно воспринимая всё это за насмешку. – Захотела стать госпожой Учиха?
Та несколько мгновений смотрела на возлюбленного озадаченно, не веря ушам своим, а затем с вызовом бросила:
- Да, даттебайо, захотела!
- Это так себе удовольствие, - не унимался джонин, пока в него не вонзились два чрезмерно сердитых белых глаза.
И вот тут что-то явно пошло не так, и Хаттори это предельно чётко осознал. В обыкновении, после подобных заявлений Мидори звонко смеялась и орала не своим голосом, что она пошутила, - сейчас же на её лице не было и проблеска улыбки.
- Ты серьёзно? – поражённо переспросил тот, вмиг теряя своё игривое настроение. Узумаки ответить не потрудилась, до глубины души уязвлённая реакцией юноши, а потому лишь обиженно отвернулась в сторону. - Мне всегда казалось, что предложение делают мужчины, - негодующе проговорил Кейтаро, в крайней степени возмущённый.
И дело было вовсе не в том, что он не хотел жениться на этой несносной девчонке, а в том, что она так бессовестно отбирала инициативу даже в этом аспекте.
- А мне всегда казалось, что ты любишь меня, - с раздражением прошипела Мидори, на полном серьёзе намериваясь сейчас встать и удалиться восвояси, оставив джонина наедине с собой и своей драгоценной свободой, но Хаттори остановил, молниеносно вцепившись в её руку.
- Дурочка, конечно же я тебя люблю!
- Да вот как-то и не видно совсем, – язвила в ответ куноичи и пресекала каждую попытку притянуть её обратно.
- Да как же ты не понимаешь, - Кейтаро сдаваться был не намерен, а потому всё ещё старался вновь заключить любимую в объятья, - ты слишком часто перехватываешь инициативу на себя, а теперь вознамерилась отнять у меня ещё и этот грёбанный шанс - когда-нибудь сделать тебе предложение. Как мне мужчиной-то себя после этого чувствовать?
Сопротивление моментально прекратилось, и Мидори нехотя поддалась напору юноши, незамедлительно утыкаясь носом в его белый жилет отряда АНБУ. Однако смотреть на него, а уж тем более говорить Узумаки всё так же не имела ни малейшего желания.
- Я просто не думал об этом в столь скорой перспективе. И мне всегда казалось, что ты тоже.
- Ну, значит, сюрприз, даттебайо, - грубо кинула наследница бьякугана, еле сдерживаясь, чтобы не нагрубить ещё больше. Сказать по правде, сейчас она была неимоверно разочарована и зла, а потому прибить нерадивого джонина своим «мягким касанием» хотелось куда больше, чем выходить за него замуж.
Кейтаро мотнул головой и раздосадовано почесал затылок.
«Вот так дела-а-а…»
Но после, видя, как Мидори обиженно сопит ему в грудь, он против воли смягчился, слегка улыбнулся и лишь крепче прижал к себе своё белокурое недоразумение, чтобы больше не вырвалась.
- Если того хочет моя принцесса, значит я не вправе возражать. – Наследник шарингана жадно вдохнул медовый запах её волос, а затем тихо добавил: - Давай поженимся.
- Так говоришь, будто я принуждаю тебя, - приглушённо буркнула достопочтенная дочь, на что Хаттори, не сдержавшись, рассмеялся.
- Узумаки, ты невыносима! Я хочу, чтобы ты стала моей женой. И ни на секунду не сомневался, что ты ей когда-нибудь станешь. Но я так многого был лишён в этой жизни, что мне сейчас слегка обидно. Ты лишаешь меня тех эмоций, которые я ещё мог бы испытать. К примеру, выбирая тебе кольцо на последние кровно заработанные или же с трепетом ожидая твоего ответа. Я просто хотел бы, чтобы всё было по правилам, а теперь…
- Кейтаро, - Мидори подняла на него глаза и посмотрела чересчур пронзительно, вспоминая недавний разговор с Ренной-сенсей, - мне не нужно колец и пышных церемоний, и ответ мой ты знал бы заранее. Если ты всё равно собирался на мне когда-нибудь жениться, то можно ведь и не откладывать. Я просто боюсь, что в погоне за этой мишурой, не имеющей никакого отношения к подлинности чувств, мы банально потеряем свои жизненные приоритеты. Понимаешь?
В этот миг коноховская принцесса выглядела предельно серьёзной, что априори было ей несвойственно, а потому джонин моментально присвоил её словам максимальный уровень важности.
- Теперь, кажется, понимаю, - тихо промолвил он, на пару секунд прижимаясь к светловолосой макушке щекой. - Давай тогда поженимся до моего отъезда…
- Завтра? – удивлённо и с толикой надежды в голосе уточнила Мидори, на что тот незамедлительно кивнул и мимолётно коснулся губами её виска. – Хорошо, поговорю сегодня с папой, чтобы выкроил для нас время.
- Как думаешь, он одобрит наше решение? – поинтересовался Кейтаро, вопросительно устремляясь на невесту.
- Без понятия, если честно. Вполне возможно он захочет тебя убить, - улыбаясь, проговорила Узумаки, ощущая внутри себя неимоверное облегчение и разливающуюся по всему телу безмерную радость.
После свадьбы. Она обязательно расскажет о ребёнке, но это будет уже после свадьбы, когда они навеки свяжут свои судьбы воедино.
Хаттори подавился смешком и весьма наигранно округлил глаза от ужаса.
- Какие радостные перспективы, - попытался отшутиться он, но именно в этот момент его слух уловил кого-то поблизости.