Побег

Наверное, это не хорошо – оставлять селение на двух-трёх доверенных, не имея ни советников, ведь часть людей всё ещё боялись смотреть Мадаре в лицо, ни постоянных помощников, потому что Хината порой использовала клонов, чтобы бегать по селению в разных его районах; но с другой стороны, дома дым коромыслом, сыпется побелка, а рабочие получают свою плату, однако находиться там было совсем туго…
Ведь сначала ты чинишь кухню – по нужде и по глупости, потом от неё идёт трещина в коридор, потом в ванной сыро, а потом квартира уныло сдалась, отрастив плесень по углам, и запросила основательной помощи.
Сказано – сделано.
Только временно жить там стало ещё хуже. Так что как чудесно оказалось сбежать оттуда в их нежданный второй дом, увидеть знакомый уже лес и, глядя на него, поразмышлять.
Приближалась осень. Дети росли, как деревья по весне.
Если верить Мадаре – как сорняки.
Но он любя.
Вон как часами «сорняков» своих тренирует, ругается, извиняется за ругань, потом снова ругается и мечется между тем, что им нужна будет практика и глухой стеной понимания, тяжелой от гибели всех в его прошлом, что даже на простой вылазке опасно.
Можно получить ранение – а вдруг смертельное.
Можно попасть в плен – или ещё что похуже.
Хината разделяла его паранойю молча. Женщина сама тихо-тихо грызла ногти, понимая, что ведь потянет их прочь – потянет ещё как… Но у неё никогда не погибали близкие. А потому вряд ли она до конца понимала вернувшиеся в Аме кошмары Мадары.
Однако лес вдруг излечил их. Учиха расслабился, перестал глядеть вглубь себя и вглубь прошлого и принялся гонять старших на износ. А Хьюга вдруг плюнула на всё, решила, что он прав, и поставила условие – учить сражаться без шарингана.
Шаринган пробуждается болью, страданием, напряжением…
Никакой лишней боли для её детей!
К тому же, у них и так получалось неплохо.
Карасу сделал ложный выпад, ушёл влево. Изуна почувствовал воздух, увернулся, схватил его за пояс, чтобы бросить… И оба споткнулись и покатились по земле.
- Всё не так! – выкрикнул им Мадара и закурил.
- Ну па-а-ап…
- Ладно! Перерыв!
Близнецы издали стон облегчения и остались валяться на земле.
- Ты слишком строг с ними.
- Тяжело в учении… - Учиха щёлкнул зажигалкой.
- Фу, не кури тут.
- Они далеко.
Хината поглядела на сыновей. Кажется, сил вставать у них не было никаких - значит, от дыма останутся далеко.
Какие уставшие. Как она когда-то выдыхалась и падала.
Но теперь ей думалось, что всей жёсткостью и строгостью к ней отец мог лишь хотеть защитить её…
- Ну ладно. Дай мне.
- Серьёзно? – удивлённо.
Хьюга села рядом, привалилась к чужому плечу. Учиха закинул руку ей на плечи – а Хината прикурила с ладони и закашлялась.
Мадара пренебрежительно фыркнул. Чёлка качнулась, и женщине захотелось запихать её в общий хвост на его голове. Последнее время ей не нравилось видеть его лицо лишь частично – потому что это и без того было странное достаточно не лицо.
Без возраста, не меняющееся…
Хината потеребила кулон на шее. Даже Бьякуган не открывал ей, что в нём, но у неё почти не было до сих пор морщин. Но Мадара обещал рассказать – значит расскажет.
Хьюга ему верила.
- Как тренировки? – незаинтересованно спросил вдруг он, и Хината забыла о доверии к нему, о котором думала.
- Тренировки прекрасно, Мадара. Но нет, - Хьюга погрозила ему пальцем, - копировать джукен я тебе не дам.
Учиха прищурился. И Хината прищурилась.
Мужчина моргнул первым – чертыхнулся. Хьюга засмеялась, схватила за шею и поцеловала его в ухо, в шрам, уродующий мочку.
Хината начала учить джукену Минене чуть раньше, чем начала учиться сама. Она ориентировалась на Ханаби – а Ханаби в семь лет уже умела многое. Тренировки же с дочерью делились на две противоположные стороны.
Сначала ты час объясняешь всё, раскладывая на шаги, на составляющие, копишь терпения, тратишь размеренные слова; Минене могла прослушать, могла не желать слушать вовсе. Но на исходе второго часа к Минене приходило понимание, картинка в её голове складывалась, и дочь училась за неделю тому, что у Хинаты когда-то требовало месяца тренировок.
Честно говоря, такие способности могли бы пугать, как в Мадаре. Но Минене научилась забираться на деревья, чтобы сутками рассматривать птенцов в гнёздах – это у неё вдруг образовалось хобби.
Воинственностью она не страдала. Просто тренироваться ей было весело.
Кстати, о.
- Минене! Детка, ты как там?! – крикнула Хината, приложив ладонь ко рту.
Минене свесилась из листвы ближайшего дерева. Судя по тому, что она была вертикально вверх ногами, к ветви она приклеилась. Она помотала головой.
- Точно, солнышко?
- Тут четыре птицы. Они хорошие.
Главное было понимать то, что птицы четыре. Когда число было нечётным, Минене интересовалась чему угодно слабо.
Четыре птицы, шесть кусков мяса из набэ*, восемь тренировочных кунаев в яблочко из восьми, десять заколок невидимок.
Так сейчас надо – надо так надо.
- Ладно. Но к обеду спустишься!
Минене кивнула и ускользнула обратно в ветки. Мадара уже выстроил теорию, что где-то там есть таинственным образом исчезнувшая драпировка со стены, на которую дочка залипла, когда впервые осторожно осматривала дом.
Учиха сделал глубокую затяжку, подбросил окурок в руке и крохотным катоном спалил его дотла. Это была единственная марка сигарет, которой он дал шанс против трубки, а теперь дымил этой гадостью временами, как печка.
- Пошли потренируемся.
- Я что ли? С тобой?
- Страшно? – он ухмыльнулся.
- Очень, - серьёзно кивнула Хината. – У меня ноль шансов.
- Да ладно. Ты затылком видишь. Дай я в тебя кунаев покидаю хотя бы.
- Делать тебе нечего – кунаи в меня кидать?
Мадара властным движением привлек к себе за талию. Хьюга чуть покраснела: меньше от смущения, больше от удовольствия.
- Возможно, - на грани шепота выдохнул он.
Оглядываясь назад, Хината понимала, как бы страшно отругала своих детей за собственные выходки в восемнадцать лет. Хьюга считала себя тихоней, в Конохе все считали ещё большей мышкой, но ей хватило ума прилипнуть в баре к незнакомцу и куда-то с ним пойти, видеться с ним, зная, что он преступник, влюбиться по уши – зная всё тоже самое…
А потом бросить всё и сначала сбежать с этим преступником в двадцать, с его могуществом самого Бога и фанатичными идеями в недалёком прошлом, а потом ещё добровольно родить от него троих детей.
Сумасшествие и только. Хината Хьюга – главная сумасшедшая селения Листа.
Мадара тоже был сумасшедшим. Тоже рванул и убежал от прошлой жизни: мясорубки крови, боли, ужаса…
И как они оба только не убились по дороге?
Были ведь все шансы.
- Ладно, уговорил. Давай попробуем.

Мадара лениво пересчитал кунаи на ладони, прикинул, сколько их у него ещё в сумке осталось. Хината чуть разминалась – и если для чужого могло показаться, что она плоха как куноичи и не способна сразу с места в карьер, то Учиха знал, что Хьюга с годами стала достаточно ловкой, чтобы после двух беременностей её суставы это не любили.
Хотя сама Хината чаще считала себя до сих пор слабой.
Ну, ладно. Она не дура – это в восемнадцать чуть дурой была. Но он тоже хорош: присматривался-присматривался, не гнал от себя, не считал врагом…
Доприсматривался. Да так, что провалился по уши в холодный омут, а вода в нём чисто-хрустальная, лёгкая, и унесла она течением всё гнилое мясо с рук – не выплыть.
Да и не хотелось…
Хьюга отобрала у него резинку для волос. Технически, все резинки для волос в доме покупались ею для себя – а потом растаскивались.
- Пока у меня кунаи не закончатся? – Учиха прокрутил в ладони один.
- М… Наверное?
Женщина неуверенно дёрнула плечом. Но вены Бьякугана уже зазмеились по её вискам, и Учиха активировал шаринган.
Если она использует вращение, чтобы всё отразить – это будет слишком скучно.
Отлично.
Не использовала.
Кунаи задевали разве что её волосы – длинной волной не поспевающие за хозяйкой. Если ты всё время убегаешь от боя, то рано или поздно начинаешь делать это очень быстро.
Мадара метнул сразу – два в голову, один в корпус. От первых двух она увернулась, кувыркнувшись на руках и пропустив их мимо ног, но третий Учиха потерял из виду, и вдруг чужая чакра толкнула его в ноги, заставив отступить влево.
А третий кунай вылетел из рук Хьюга, срезал на нём сумку с ножами и пришпилил её к дереву.
Хината замерла. Она тяжело дышала, запыхалась слегка.
- Кажется, у тебя кунаи закончились, - невинно заметила Хьюга.
- Это не считается, - фыркнул Учиха.
- Мама победила-а-а… ву-ху! – донеслось восторженное, но слабое со стороны кучи, в которую превратились его сыновья. Хината смущённо улыбнулась и заправила выбившуюся из хвоста прядь за ухо.
Пф, жертвы несчастные. Пусть уж сейчас пашут, под присмотром – в будущем обоим будет легче.
Вдруг Хьюга ойнула, задрала голову и вытянула вверх руки. Минене кубарем свалилась матери на руки, ни капли не испугавшись, хотя в животе Мадары что-то ухнуло.
- Детка, ты упала?!
- Я спрыгнула, - спокойно заявила она.
- Не надо так прыгать, тебе пока высоковато… - покачала головой Хьюга.
- Папа прыгает, и я прыгаю.
- Папа падает и больно ударяется. Каждый раз.
- Он плачет?
- Да.
- Эй!
Хината прижала палец к губам и покачала головой. Близнецы сдавленно захихикали, и Мадара решил, что перерыв закончен, и пора их кучу распутывать или хотя бы схватить за торчащую ногу и отволочь с полуденного жаркого солнца в тень.
Учиха всю жизнь считал, что бежать от своего прошлого позорно. Но, возможно, оно было клеткой – и то было не бегство, а побег.
Чтобы начать всё сначала.