Попробуй меня. Глава 14. Маракуйя?

Фрукт страсти (маракуйя) — кисло-сладкий фрукт с легкой горчинкой и восхитительным ароматом — символ лета, зажигательного бразильского карнавала.

— А что? — девушка уже сидела за столом и спокойно пила воду из прозрачного стакана, который сжимала так сильно, что костяшки ее пальцев побелели.
«Хах, увести из-под носа Учихи желаемое — это себе дороже...»
Тут же, от неожиданности, Сакура пролила немного жидкости на стол. Учиха чуть ли не набросился на нее, сжав девушку за плечи. Шумно вдыхая ее аромат, он провел губами по ее шее вверх, а затем, запустив свои пальцы в ее волосы, с силой оттянул назад, заставив ее в таком положении посмотреть ему в глаза.
Сакура от испуга охнула.
«Да неужели я так сильно перегнула палку?! Что с ним?» — метались в ее голове мысли. Она смотрела с долей страха на него — слишком резкие движения со стороны Учихи.
Саске с улыбкой безоговорочного победителя и хищника поцеловал девушку и отпустил ее волосы. Но Сакура даже не успела обрадоваться, что он смягчился. Она почувствовала, как он улыбнулся, разрывая поцелуй, а в следующий момент он схватил спинку ее стула и резко отодвинул его от стола. Ножки с противным скрежетом проскользили по полу и Сакура даже перевернулась бы на спину, если бы Саске еще не придерживал ее.
— Да что тебе? — она недовольно встала и посмотрела в глаза парню, удивившись про себя, что все как-то быстро переменилось.
— Не строй из себя дурочку, — Саске подошел к ней вплотную, не дожидаясь ее реакции, сжал ее грудь одной рукой, а другой за ягодицы привлек к себе.
Сакура сначала была напугана и ошарашена, но ей вдруг пришла интересная идея в голову, хоть и опрометчивая и шальная, но надо было проверить кое-что.
— Да? Не строить?! — резко спросила она и схватила его за мужское достоинство. — А если не буду, то что будет? Ну поимеешь ты меня, как говоришь, а дальше что??? Бросишь — у тебя же именно такая тактика!
В этот момент Учиха наклонился к ней, чтобы заставить ее стонать от наслаждения, от того, что он будет покусывать мочку ее уха. Но на полпути он почувствовал ее руку на самой чувствительной области своего тела, и тихий стон сорвался с его губ. Машинально парень положил свою руку на ее и немного сильнее надавил.
Сакура уже сбилась со счета сколько раз она уже испуганно охнула. Она не думала, что возбудила его так сильно. Его стон... Он как неукротимый зверь поддался мнимой дрессировке.
«Боже... Какой он большой... — но Харуно поймала себя на странной мысли, что ее не испугало его действие, а наоборот ей льстило то, что она так на него влияла.
— Саске... — с волнением в голосе сказала она, — ты так и не ответил на вопрос.
Учиха жадно целовал ее шею, щеку, губы... Рукой, которая лежала на ее ладони, он провел плавно вверх по ее рукаву, дальше по плечам и зарылся в ее волосы. Он прижался к ней всем телом, словно желая раствориться в ней.
Будто время остановилось. Саске чувствовал, как кровь бурлила в нем, как сердце с каждым новым ударом отдавалось в его мозгу. Он ощущал ее робкий, юркий язычок и ее теплую решительную руку. Словно тысячи иголочек пронзили его тело — на столько сильно он желал ее. Настолько, что потерял голову.
«Нет, нет, нет!!! Надо остановиться! Срочно! Пока это не перешло в нечто большее и не пришлось расхлебывать последствия...» — думала девушка, медленно давя руками на грудь Учихи и толкая его к столу, где стоял стакан с водой. — «Нельзя...просто нельзя, нельзя, чтобы так получилось...» — Саске уперся спиной в столешницу.
Внезапно послышался звук стремительно стекающей на пол воды. Сакура из последних остатков разума вылила содержимое стакана на Учиху, пытаясь его привести в чувства и, когда брюнет, не понимая в чем дело отпустил ее, она отошла от него на безопасное расстояние. Сакура услышала нечто, похожее на рычание, а затем Саске одним рывком прижал ее к противоположной стенке, да так, что посуда, стоявшая внутри шкафчиков, зазвенела.
— Саске, нет! — закричала девушка, хватая его за предплечья. — Я не могу! Не могу, слышишь? Да, я простила тебе измену, слышишь? Простила! Но я тебе не доверяю, и скажу честно, что я более чем уверена, что, как только ты получишь то, что хочешь, ты бросишь меня, как ненужную игрушку и все...если это не так... Почему ты тогда поступаешь?
— Поступаю как? Добиваюсь тебя? — он отвел ее руки. — Хочу тебя? — он приподнял ее за ягодицы и усадил на стол. — Теряю голову рядом с тобой? — последние слова он прошептал ей в губы. Он говорил их со злостью, словно выплевывал и желал, чтобы все, что он сказал стерлось из истории жизни. Но глаза... Они пожирали девушку. В них светилась страсть, бурлящая и пытающаяся снова найти выход.
Девушка нервно взглатывала, но не отводила от Учихи взгляда... Ей было жутко страшно и любопытно одновременно. Откуда взялся интерес, она еще сама не понимала, но все же.
— Пожалуйста, дай мне время...
— Нет, Сакура. Время вышло. Ты — моя цель. И я привык добиваться своей цели. Если кого-то из моих убьют — я буду мстить. Мстить до конца. Если я полюбил — я буду любить. Любить вечно. Если ты меня предашь. Я снова буду мстить. Жизнь течет, цели меняются, но ты — Моя, — его голос звенел, как сталь, а слова врезались в ее память словно пиявки. Каждое свое убеждение он подтверждал грубой лаской, обращаясь с телом девушки, как с собственностью.
Внезапно Сакура крепко обняла его, прижав к себе и целуя в лоб.
— Пожалуйста...не надо... Я боюсь тебя такого... — девушка говорила все это зажмурившись, потому что он ее действительно напугал, и его дальнейших слов она ждала как приговора, несмотря на то, что поняла — он сказал правду.
— Я научу тебя, — то ли прошептал, то ли выдохнул он, но его слова повисли в воздухе, наэлектризованным их чувствами и подогретым их пылом. Что там говорить... Его животная ласка не прошла для Сакуры незаметно.
Девушка ничего не ответила, лишь еле-еле помотала отрицательно головой — в знак протеста. Ее тело попеременно сотрясала дрожь, и невозможно было понять, то ли от страха, то ли из-за ощущений, которые дарили его ладони.
— Скажи мне это твердым голосом. Прикажи. Или молчи и не возникай, — усмехнулся он, желая услышать ее настоящее желание.
— Хватит, — попыталась сказать она, хоть и получилось достаточно убедительно, но внутри ее трясло.
— Поцелуй меня.
«Поцеловать? Всего лишь поцеловать... Нет, он может не остановиться... Но я же попросила...всего один...» — Cакура наконец-то отпрянула от него и он увидел ее напуганные глаза. Все происходило так медленно и чарующе, словно во время приближения она еще думала сделать это или нет... Наконец, она соприкоснулась с ним лбом, носом и едва-едва губами, но не спешила закреплять поцелуй. Она поступила так не потому, что этого хотел он. Этого хотела она. Не смея признаться себе в этом, она все это время желала, чтобы его губы никогда-никогда не ласкали никого, кроме нее. Чтобы та измена оказалась ошибкой, сном, наваждением. Но не правдой.
— Ну же, я не кусаюсь, — прошептали его умелые уста, щекоча ее.
Ладонь девушки медленно переместилась на его щеку, а губы плотно приникли к его, но по-прежнему медленно и неуверенно.
«Всему тебя надо учить», — усмехнулся Саске, отвечая на ее поцелуй и прижимая к себе. Он стал ласкать ее губы — покусывать их, отпускать, втягивать в себя и снова покусывать. Эти действия словно гипнотизировали девушку, заставляя ее уста откликаться, продолжать эту игру и, прежде, чем она поняла, что делает, она поймала его губу и стала делать с ней то же самое. Саске, довольно усмехнувшись, пустил в ход кончик своего языка. Как только Сакура почувствовала его, она отпустила его губу и попыталась прервать поцелуй, но было поздно. Сногсшибательная ласка приводила ее в дикий неуправляемый восторг. Ее уста словно знали, что на поцелуе это не закончится, а тело, отзываясь с готовностью на эту мысль, с трепетом ожидало большего. Неизвестность только подстегивала ее, будоражила и не давала покоя, мешая соображать трезво и перерезая ей все пути к отступлению.
«Она моя... Сладкая, неуемная, дикая, беспокойная. Моя и только моя», — пульсировала мысль в его голове. Парень потерял полностью над собой контроль. Он расстегнул ее кофту и стянул ее, оголяя девичье тело. Его руки проходились по ней, уже помня каждый изгиб, наслаждаясь ими и согревая ее. Он чувствовал ее упругую грудь, упирающуюся в него же, и при каждом движении ее простенький белый лифчик терся тканью о его кожу. Желая исправить это досадное ощущение, уже начавшее его раздражать, Саске нашел руками замочек от ее лифа и расстегнул его.
От этого действия девушка испуганно вздрогнула, словно вспомнив, что он все же перешагнул ту самую черту.
— Нет, — запинаясь сказала она, мотая головой.
— Да, — шепнул Саске, победно улыбаясь. Он прижал ее к себе только крепче и, томно, с прикрытыми глазами, проведя по ее щеке своим носом, прошептал ей на ухо. — Обхвати меня своими ногами, иначе упадешь.
Сакура, не понимая к чему он это сказал, почему-то, то ли от страха, то ли еще от чего — сама не знала, все же сделала так, как он посоветовал.
Поддерживая ее своими сильными руками, Саске перенес Сакуру в комнату, по дороге продолжая целовать ее. Он чувствовал ее податливость и нескрываемое любопытство, но несмотря на это, ему казалось, что если он хоть на миг прервется, она снова начнет все отрицать и упираться.
Девушка, ощущая жар во всем теле, как низ ее живота сводило нестерпимой судорогой, как его язык умело исследовал ее и подчинял себе, не заметила, что оказалась снова в его постели. Она чувствовала его тяжесть на своем теле, и это только подливало масла в огонь. Она словно потеряла счет времени и находилась в прострации — для нее существовал только он и вопрос: «Что я делаю».
Саске почувствовал, что ее руки медленно заскользили по его спине, добираясь до его лопаток. Но при этом, даже лежа уже в пастели, она не отпускала его.
— Можешь расслабить свои ножки, — с легкой усмешкой прошептал он ей в губы. Он даже не отстранился от девушки — казалось, поцелуи опьянили ее, но стоит их устам расстаться, как она снова протрезвеет.
В этот момент Сакура почувствовала себя немного глупой, ведь она такая неумеха... Но все ее смущение растворилось, как только он вновь приник к ее губам. Все было так быстро, непонятно, сначала измена, ссора, брань...месяцы разлуки, несмотря на то, что они совсем близко. Ей так хотелось уехать, но нет, она почему-то оставалась в Токио — почему? Сакура сама не знала ответ на этот вопрос и на саднящий ее еще один «что я делаю» тем более...
В какой-то момент она обхватила его лицо руками и со всей нежностью и заботой посмотрела в глаза.
«Правильно, говорить „нет“ ты будешь только своим страхам», — Саске хотел сказать ей это, но слова так и остались лишь его мыслями, утонув в ласке и желании. Как только он почувствовал, что она расслабилась, он отстранился от нее на секунду, а затем провел цепочку поцелуев от ее губ вниз — до ее груди.
Томный вздох сорвался с ее уст, и она откинула голову назад, при этом прикрыв глаза. Ей было очень страшно сейчас, но и желание стало противоречием страху. Она помнила, что нельзя этого допускать, нельзя, чтобы Саске обладал ею, но... Сознание настолько сильно было погружено в шелк нежности, вожделения и любви, что память решила изменить девушке. Потому разум сейчас метался между двумя крайностями и не знал, что предпринять.
— Тебе хорошо со мной? — донесся до Сакуры его хриплый голос. Саске избавил девушку от оставшейся одежды, как и себя, и снова придавил Сакуру собой. Харуно почувствовала его губы на своей щеке, его руки под своей спиной, спускающиеся медленно ниже, его горячую плоть, одним своим прикосновением будоражащую девушку на столько сильно, что она казалось вот-вот потеряет сознание.
«Да...» — подумала она про себя, а точнее ее почти утопленный в желании разум, но вслух было сказано другое, не менее значимое:
— Как бы мне не пришлось пожалеть об этом.
«Упрямица», — вновь поцелуй. — Я выбью эти мысли из твоей головы, — заявил парень, и Сакура, задрожав, выгнулась ему на встречу.
Он стиснул ее ягодицы, немного грубо, немного несдержанно, но затем отпустил, проведя руками вниз, и, задержавшись на ее бедрах, раздвинул ее ноги.
Дыхание участилось, глаза в страхе зажмурились еще сильнее. Девушка ничего этого не знала, потому страх для нее был естественен. Сердце бешено отдавало свой ритм в ушах — хотелось, чтобы это поскорее кончилось.
Она почувствовала вновь нечто жаркое и твердое, коснувшееся внутренней стороны ее бедра. Саске поддался немного вперед и его жаждущая плоть потерлась о ее девственное лоно. От этого и парень и девушка издали еле сдерживаемый стон — Учиха не мог больше терпеть, но старался не причинить ей излишней боли, а девушка просто сходила с ума от его прикосновения.
Сжав в кулачках простыню, так, что даже костяшки ее пальцев побелели, Сакура громко вдохнула в себя воздух, словно крик рвался наружу. И он вырвался. Стон прокатился по комнате вместе с легким всхлипыванием — Саске сделал ее женщиной, приостановился на момент, смотря немного затуманенным взором на Сакуру, и возобновил свои действия, ни на секунду не давая девушке продохнуть. Она никак не могла подстроиться под его ритм — он постоянно двигался то быстрее, то медленнее, порой и вовсе останавливался, чтобы приласкать ее грудь и губы. А она металась под ним, царапала его спину, впиваясь в его кожу ногтями, громко, словно в забытье выговаривала его имя, пытаясь что-то попросить, но... Но он словно сорвался с цепи, удовлетворяя только себя, лишь порой, будто бы вспоминая, что под ним не очередная подстилка, а Сакура, девушка, которая немного, но изменила его, которая привязала его к себе, по которой он сходит сума.
Все было так резко быстро, словно он ненасытный зверь, который все это время сидел в клетке и терпел, терпел. Он выжидал нужного момента, выщитывал, продумывал...и наконец-то получил. Он обладал ею с неким отчаянием, словно хотел доказать, что теперь только он должен быть с ней, только он и больше никто. В какой-то момент ей показалось, что это пытка наслаждением — словно его месть за то, что он был один все это время, за то, что она его бросила, за то, что ушла... Но он сам виноват... В этот момент его движения стали особенного резкими и быстрыми.
Это были совершенно новые ощущения. Сакура никогда в жизни не испытывала такого блаженства, никогда доселе не знала, что это так опьянительно, так великолепно, когда твой любимый соединяется с тобой, наполняет тебя всю изнутри собой. Чувствовать его движения, слышать его и свои стоны — словно они попали в другую реальность, в рай, и вот они оба готовы возвыситься еще сильнее, достигнув вершины. Пылающие жаром, они оба почти одновременно перешли грань. Их тела сотряслись, выгнулись дугой, навстречу друг другу и все стихло.
В комнате было слышно прерывистое дыхание двоих. Саске опустился на девушку, снова целуя ее и чувствуя себя наконец полностью удовлетворенным. Ее глаза блестели, словно расплавленные изумруды, поддернутые дымкой вожделения. Было ясно, что она отдалась ему только из-за того, что его ласки свели ее с ума. Учиха даже пожалел на секунду, что, возможно, завтра она проснется и будет проклинать все, что между ними произошло. Сил больше не осталось ни у кого. Они оба погрузились в сон до самого утра.
Сакура, медленно засыпая, лежала почему-то с тревогой. Неизвестно было теперь, что будет завтра утром... Тяжело отдышавшись, девушка медленно стала засыпать.
«Утро вечера мудренее...»
Проснулась Сакура резко, поскольку эти же слова эхом отдались в ее сне. Она открыла глаза и не могла понять, почему ей так трудно дышать, но и одновременно тепло. Более чем. Она лежала на животе и потому лицезреть могла только ту часть комнаты, куда повернуто было ее лицо, а видела она, точнее едва видела, свою ладошку, накрытую широкой ладонью Учихи. Затем, ее взгляд поднялся вверх и она поняла, почему ей так тяжело — Саске лежал полностью на ней... И, похоже, неплохо устроился.
Ему, видимо, снилось что-то хорошее. Размеренно дыша, он уткнулся носом в ее светлые волосы. Когда Сакура пошевелилась, чтобы осмотреться, он с шумом вдохнул в себя воздух, заерзал, сжав ее хрупкую ручку в своей ладони, и сгреб Сакуру под собой так, словно она была для него плюшевой игрушкой.
Девушка почувствовала его губы на своем затылке, как они поцеловали ее, а затем, не отрываясь от нее, растянулись в ухмылке.
Удивленный взгляд Сакуры был направлен в одну точку.
«Учиха, ты тяжелый...»
— Кабан... — выдохнула девушка, поняв, что и говорить тяжеловато. Ничего не изменилось.
— Киска, сейчас только утро, а ты уже начинаешь? — спросони сиплым голосом, в котором слышались нотки удовлетворения и спокойствия, спросил Саске.
— Потому что мне немножко так тяжело, — с сарказмом ответила Сакура.
— Хорошо, я ухожу, — усмехнулся Учиха и, чмокнув девушку в макушку, стал подниматься. Одеяло, укрывавшее их обоих всю ночь тут же соскользнуло, обнажив и его, и ее, а Саске сел на кровати, передумав уходить. В лучах утреннего солнца, светлая кожа девушки была похожа на мрамор. От прохлады, навеявшей на Сакуру, когда Саске поднялся, грудь девушки тут же приняла округлую красивую форму и так и манила своим видом. Учиха, облизав пересохшие губы, словно хищник, снова навис над девушкой.
— Но сначала — с добрым утром.
Cакура, увидев его плотоядный взгляд, покрылась румянцем до кончиков волос — ей казалось, что она сейчас закипит. Она нервно и быстро натянула одеяло на себя.
— Хватит на меня смотреть...
— Почему это? — Саске наклонился к ней и неожиданно облизал ее губы, только потом поцеловав. Словно он пробовал на вкус фрукт и только затем вкусил его.
Его умелый рот нельзя было не поощрить. Теплые губы обдавали теплом, даже жаром при одном лишь прикосновении, а умелый немного твердый, уверенный язык диктовал свои правила в их борьбе. Сакура приоткрыла свои уста и впустила хозяина, отвечая нежностью и спокойствием... И куда делась вся та обида и боль от предательства? Где все это было, когда ее разум тонул в страсти и любви? Ничего не осталось. Все казалось жутким сном, который закончился, и не хотелось его возрождать...
Саске немного удивила ее безропотная податливость, но он тут же почувствовал себя бесспорным хозяином на своей территории, где нет рамок, все по его правилам. Его рука во время поцелуя легла на ее живот и проскользнула на талию, потом — ниже по ногам и коснулась внутренней стороны ее бедра.
— М-м-м, — прерывая поцелуй удивлено промычала девушка, быстро вставая с потели и обворачивая свою фигурку одеялом так, чтобы больше Учиха ничего не увидел, и побежала в ванную, попутно крича: «Ну уж нет, хватит с тебя», — далее Саске услышал щелчок.
Учиха, снова сев на постели, с ухмылкой смотрел ей вслед. Так странно... Ему было действительно хорошо с ней. Приятно проснуться и увидеть ее лицо, приятно касаться ее после жаркой ночи. Его тянуло к ней теперь немного иначе. Удивительно, но она ему не надоела, как другие, а наоборот — он по-прежнему возбуждался при одном ее виде, при одной страстной искорке в ее глазах. И она отдалась ему.
Расправив руки в стороны, Саске откинулся на спину, развалившись на кровати так, что даже подушки вздыбились. Его грудь часто-часто вздымалась, а в горле клокотал смех. Смех победителя. Смех удовлетворения и предвкушения. Он лежал, смотря в белый потолок и смеялся, искренне, от души. Он наконец понял, что хотел быть не только ее первым, но и последним. Навсегда.
Вдруг он услышал скрип паркета и почувствовал несильный удар подушки по его мужскому достоинству — она таким образом прикрыла его. Когда парень недовольно приподнял голову, то увидел Сакуру. Девушка смотрела на него таким взглядом, будто Саске — больной на голову, и, быстренько взяв белье, удрала обратно в ванну.
Проведя ладонью по своему лицу и успокоившись, Учиха убрал подушку и направился вслед за девушкой. Ожидая, когда она освободит ванную, он встал перед дверью, опершись о косяк и стал осматриваться, не веря до конца, что наконец-то все напряжение спало и он получил свое.
Но Сакура все не выходила...
— Харуно, чем ты там занимаешься?! — не выдержал парень, со стуком облокотившись спиной о дверь и скрестив на груди руки.
— Принимаю ванну, а что? — спросила Сакура, словно его вопрос был очень глупым.
— Ты здесь не одна, — намекнул Учиха. — «Еще пять минут и я тебе обещаю экзотику в душе».
— Cаске, успокойся, девушке всегда нужно больше времени. Я думала ты знал, — сказала она победным тоном, вспоминая, как отлично она заперла на замок двери. Сакура смотрела все это время на руку, на которой красовалась радужная воздушная пена.
Девушка услышала, как он стукнул по ручке двери и, злобно что-то прорычав, ушел в глубь квартиры.
Чувство дежавю тревожно всколыхнулось глубоко в ее душе. Тогда все было точно так же.
«Он уйдет снова?» — одна эта мысль больно колола ее сердце. Но появилось в ее душе кое-что еще. Возможно наивное и хрупкое, дающее пустую надежду, но теперь она больше доверяла ему. Этой ночью она подарила Учихе не просто свое тело. Она доверила ему себя, и теперь все зависит от его поступков. Сакура за все эти месяцы почувствовала, что она достаточно сильная, чтобы встать на ноги из любой грязи, в которую ее может окунуть этот самовлюбленный индюк. Да, было и наверняка будет больно, но она сможет. И она будет жалеть, если не позволит ее любви хоть немного расцвести под лучами его ласк.
Она с трудом понимала, что теперь она — женщина. Этот факт просто не укладывался в ее голове, как и то, что они помирились, и сейчас она — в его ванне. Все — сон, сон, сон... Как бы хотелось так думать...
Где-то лишь через два часа девушка вышла полностью одетая. Хотя, если учесть, что у нее не было запасных вещей на то, чтобы переодеться, она выглядела очень опрятной, несмотря на свое брезгливое отношение к своему виду.
Саске, тем временем, сидел на кухне и курил. Перед ним стояли чашка черного кофе и пара бутербродов. Сбросив пепел, парень снова задумчиво затянулся, смотря в черный ароматный напиток.
Внезапно он услышал легкое, но твердое потопывание позади себя...
— О-о-о, ты не утонула? А то я уже собрался выламывать дверь и делать тебе искусственное дыхание, — размеренно растягивая слова апатичным тоном, Саске потушил окурок и принялся за кофе, даже не поворачиваясь к Сакуре.
Он тут же получил по затылку и понял по звуку, что девушка забрала пачку, снова раскрошила и выкинула — как тогда. Отмахиваясь от дыма, она включила вытяжку и приоткрыла окно.
— Сакура, — Саске постукивал пальцами по столу и наблюдал за всем, что она делала, — Я не собираюсь бросать курить, даже не думай.
— Да? — вздернула она бровями. — Знаешь? Без проблем, — вдруг сказала девушка, уходя в гостиную.
«Опять что-то затеяла...» — подумал Саске, допивая кофе и уходя вслед за ней.
Она рылась в сумке и, словно поняв, что парень уже здесь, развернулась и подошла к нему.
— Вот, держи, — она взяла его руку и вложила деньги. — Здесь столько, сколько стоит твоя испорченная пачка — кури на здоровье, — девушка решительно двинулась в сторону двери.
Саске нахмурился, кинул деньги на диван и, развернувшись, задержал ее за локоть, притянув к себе.
— Ты совсем дура?
— Нет, я не дура, просто не собираюсь терпеть этого вот и все. К тому же, чего ты переживаешь? Живу рядом, — указала она пальцем на дверь.
— Нет, Сакура. Ты живешь здесь, — четко по слогам произнес он, заглядывая в ее глаза. Сейчас он был похож на холодную красивую статую, которую нельзя просто так сломить.
— Хорошо, Саске. Ты не куришь здесь, — тем же ответила девушка.
— Нет. Я курю, а ты привыкаешь.
— Нет, не буду, — так же твердо ответила Сакура.
— Ты даже не реагируешь на запах сигарет, когда я тебя целую. Ты уже привыкла, — усмехнулся он. — Остались только твои никому ненужные принципы.
— Нет, вчера он не чувствовался почему-то, а теперь от тебя пасет за километры! — возмутилась она, не желая сдавать своих позиций
— Хо??? — с мерзкой улыбочкой, Учиха приник к ее губам, стараясь словно как можно глубже проникнуть в ее рот.
— М-м-м! — мычала девушка, пытаясь вырваться из его наглых объятий, и, когда это наконец получилось, она закричала: «Фу! Омерзительно!»
— Да неужели? А еще вчера ты упивалась моим именем, готовая принять всего меня, и отдавала всю себя.
— А твоей головы недостаточно, чтобы понять, что ты Не Курил весь день?! Даже больше?! Меня не обманешь, умею определять! — прикрикнула она на него.
— Умничка, поздравляю, и что с того?
— А то, что я не буду терпеть этот дым и гарь, и тем более твое дыхание — как от бензоколонки, ясно?
Саске выдохнул, словно набираясь терпения и, пройдя к креслу, сел на него, при этом, усадив Сакуру к себе на колени, и, в наглую зарывшись в ее грудь лицом, сказал:
— Хорошо. В квартире курить не буду, но бросать не собираюсь, ясно?
Девушка удивленно смотрела ему на макушку. Что это он делает... Ее лицо менялось из удивленного в шаловливое и затем в улыбчивое.
— Ну, ладно, по рукам... — задумчиво сказала она.
Парень поднял голову и посмотрел Сакуре в глаза снизу вверх. Затем его взгляд опустился на ее губы и в его темных глазах стало вновь зарождаться желание, пусть и легкое, пока еще.
— Странно, что я еще здесь... — вдруг сказала Сакура, намекая на вчерашние слова.
— Не вижу ничего странного. Я все сказал еще вчера и повторять не собираюсь, — Саске уже порядком начало злить то, что она в нем сомневается.
-Угум, — сказала она, прислонившись губами к его лбу.
— И это все, чему я тебя вчера научил? — усмехнулся Учиха. Для него подобная ласка была столь необычной, что он даже начал чувствовать себя как не в своей тарелке.
— А что тебе не нравится? — cпросила она.
— Твое упрямство.
— А меня бесит твое курение и поведение.
— Забавно наблюдать, как ты морщишь носик, — усмехнулся брюнет, собираясь поймать ее губы.
— Это уже прогресс, — прошептала она, улыбаясь, — ты становишься мягче...
— У тебя тоже есть проблески, — усмехнулся Учиха, шепча ей на ухо следующее:
— Ты так сладко стонешь подо мной.
Сакура покраснела, глубоко вздохнув от возмущения. Она отпрянула от него так, чтобы он не мог дотянуться губами и шикнула:
— Ах ты...
— И ты первая, кому я это говорю, — примирительным тоном добавил он, прижимая ее требовательно к себе. — «Надо бы не забывать, что она еще вчера была невинной. А то ссоры будут нашим повседневным способом общения...»
— А почему же другим не говорил?! — но девушка уже завелась. Нужно было срочно сменить тему, причем на безопасную, но и должными ответами так, чтобы она успокоилась.
— Может быть потому, что мне было отвратительно слушать их фальшивый оргазм? — спросил Саске, не собираясь больше пытаться что-либо улаживать — с Сакурой, видимо, по-другому нельзя.
Девушка задумалась, словно переваривая то, что он только что изрек.
— И еще, — он резко притянул ее к себе, напрягая каждый мускул — она не хило сопротивлялась. — Ты, — он прикусил мочку ее уха и от этого уже знакомая дрожь прошлась по ее телу, — та, кого я хочу видеть в своей постели не только ночью, — договорив, он продолжил свою ласку.
У Сакуры от удивления расширились глаза.
— Учиха, да что ты за зверь такой? — в удивлении спросила она. — Тебе вчерашнего было мало?
«Хотя, признаться...я почему-то...уже его хочу».
— Рядом с тобой мне всего становится мало, — прошептал он, покрывая поцелуями ее шею и плечо.
— Cаске, хватит... — прошептала она на вздохе, поскольку томление ее полностью захватило, — не сегодня же...