Посейдон. Глава III. Часть III.

Солнце было беспощадным по отношению к солдатам, выстроившимся в ущелье близ Марафона. Воины стояли уставшие и изнеможённые. Соленый пот заливал глаза. Пересохшие губы шелушились и трескались. Многие с трудом держались на ногах, намертво вцепившись в аргивские щиты.
Хуже всего приходилось передовой, так как они должны были сдерживать волны «бессмертных» с гораздо меньшим количеством людей, нежели на флангах.
После нескольких дней битвы были истощены практически все. Горячие бронзовые доспехи больно обжигали тело, острые камни безжалостно резали подошвы ног. Но, тем не менее, воины стояли, продолжая разбивать ожесточенные волны отчаявшихся персов.
- Я ненавижу это задание, — недовольно заговорил Кабуто, оказавшись рядом с Саске.
- Кто бы говорил, — устало улыбнулся Учиха. — Кажется, на передовой стою я, а ты где-то там — лечишь.
Парень размял шею, которая неприятно тянула.
- О-о-о, давай не будем спорить, чья работа важнее. Не один ты здесь пашешь. Работать с рваными ранами и вывалившимися кишками не слишком приятно.
- Раненых не так уж и много.
- Я и не жалуюсь, — поморщился Кабуто, окинув взглядом ущелье и персов, расположившихся у залива.
- Ну да! Чего тебе жаловаться. Это мне придётся учить навигацию к понедельнику.
Кабуто лукаво улыбнулся:
- Кто на кого учился.
- Ненавижу тебя, — устало произнес Саске.
- И я тебя люблю, дорогой друг. Надеюсь, ты помнишь, что сегодня мы собираемся выйти в город и оттянуться.
- О да, как же я мог забыть, но, к сожалению, у меня сегодня вахта.
Кабуто нахмурился:
- Ты не мог перенести ее на другой день?
- Может, ты сам скажешь Асуме об этом? — съязвил Учиха. — Наверняка тебя он послушает.
- А Куренай?
- Ничего не может поделать, расписание пишет капитан роты, — уже более спокойно ответил парень. — Но я поговорю с ней.
Неожиданно вначале долины завыл боевой горн — это отряды бессмертных начали готовиться к атаке.
Учиха тяжело вздохнул, встал в боевую позицию и, выставив копье, приготовился к нападению.
— У них армия, — задумчиво произнес Якуши.
— А у нас Сакура, — спокойно добавил Саске. Друзья обменялись вялыми улыбками.
- Что ж, тогда не дай провалить нам тест, командир, — ехидно добавил Кабуто и пропал среди стройных рядом греков.
Атака началась внезапно, впрочем, как и прежде. Толпы персов пытались пробиться, но стойкие войны продолжали держать позицию, не давая им их миновать. Многочисленные отряды врага, словно волны, разбивались о строй Мальтиада. Так звали полководца, который выиграл битву при Марафоне, отвесив этой империи оскорбительную пощечину. Но, конечно, обо всем этом не полагалось знать простым курсантам. Все это, в том числе и тактику боя, рассказала Учихе Куренай, любезно предоставив ему некоторые данные касательно их нового задания. Поэтому под чутким руководством Саске кадеты все еще продолжали стоять.
Юноша отбивался от очередного перса, когда внезапно все вокруг потемнело и исчезло. Задание закончилось.
Саске раскрыл глаза и сонно оглянулся по сторонам. В комнате стоял полумрак. Остальные курсанты все еще находились «за горизонтом» — так называли «спящих», проходивших обучение во сне. Этот вид практики появилась еще на старой Земле, где и был, собственно, изобретен сам «Горизонт», с целью обучения высококвалифицированных кадров. Первые космические корабли требовали колоссальных затрат, поэтому страны лидеры не могли доверить столь дорогие игрушки плохим специалистам. Поэтому вместе с развитием торгового и военного-космического флота начали искать и новые методы обучения. Со времени специалистами было установлено, что лучше всего человек усваивает знания непосредственно на практике, поэтому один из русских ученых и начал двигаться в этом направлении, придумав «горизонт». Человека погружали в состояние близкое ко сну и посылали нужную иллюзию, воздействуя на его нервные окончания. Так использовался практически весь его потенциал. Если он бежал, то работали мышцы ног, если он ел, то чувствовал соответствующий вкус, но, конечно, не насыщался. Эта технология наиболее близко приближала к настоящему и при небольших эксплуатационных затратах позволяла достичь наилучшего эффекта.
- Подойди в наблюдательную, Учиха, — объявил Асума по громкоговорителю.
Саске встал, размялся и неохотно направился к капитану, скрывающегося за непроницаемыми черными стеклами. Юноша шел неуверенно, пытаясь привыкнуть к царившему вокруг полумраку. После нескольких дней, проведённых на полях сражения, все вокруг казалось слегка нереальным. Больно стукнувшись о какой-то предмет, Саске выругался и прошел в наблюдательную, где его уже поджидал Сарутоби. Мужчина, как всегда, курил сигару и язвительно улыбался.
«Интересно, когда он спит, у него такое же выражение лица», — устало подумал Учиха.
После нескольких дней, проведенных в битве, у него белело тело и ныла голова. И все бы ничего, если бы юноше не пришлось учить навигацию и астрономию к понедельнику. Он ненавидел занятия на «горизонте», так как там, в мире иллюзий, приходилось сосредотачиваться совершенно на другом. Если здесь проходил час, то там миновала неделя. А за это время он успевал забыть не только о навигации, но и о том, где учится.
После каждой тренировки Саске был уставший и обессиленный и единственное, чего он хотел после, — это завалиться на кровать и погрузить в сон без сновидений.
- Мой любимый курсант, — лениво заговорил Капитан. — Поздравляю тебя с успешной сдачей теста.
- Спасибо, сэр, — равнодушно ответил парень.
- Только, понимаешь, меня терзают смутные сомнения. Ты так ловко расставил всех ребят, так быстро сориентировался в ситуации, что я до сих пор под впечатлением. Я бы все понял, но раньше ты не проявлял больших успехов в тактике и лидерстве. А потом «БАМ» и финальный тест на отлично.
- Это все гороскоп. Я прочитал, что надо быть более уверенным.
- Надо же? — раздражённо протянул Асума. — Может, в твоем гороскопе написали и об отчислении, которое последует, если я уличу тебя в обмане.
- Никак нет, сэр. Эта неделя у меня успешна.
- Ты нарываешься, Учиха, — прошипел Асума. — Я ведь знаю, что здесь что-то не так. - Мужчина раздраженно затушил сигару, поморщился и подошел к парню практически вплотную. - Почему ты не пошел вдоль побережья? У тебя ведь был выбор, почему выбрал ущелье?
- Я предположил, что в ущелье будет проще защищать фланги. Тем более, в узкости количество не играет роли. Там я мог укрепиться и спокойно сдерживать натиск врага. Также, я мог дать отдых воинам, снимая их поочередно с передовой, — невозмутимо ответил Саске.
Асума продолжал не сводить с парня подозрительного взгляда.
- Не верю ни одному твоему слову, гаденыш, — медленно произнес он.
- Но экзамен я сдал, — постарался сдержать улыбку Учиха.
- Я... — Сарутоби покраснел.
- В чем дело, капитан? — вдруг раздался вопросительный тон Куренай. — Мой кадет в чем-то провинился? — невозмутимо поинтересовалась она.
Воцарилась неловкая тишина. Сарутоби с трудом отвел пристальный взгляд от лица Учихи и неохотно ответил.
- Никак нет, — наконец процедил он сквозь зубы. Учиха не шевельнулся.
- Тогда о чем спор?
- Я просто поздравил вашего кадета с успешной сдачей теста.
- Он сдал? — изобразила притворное удивление Куренай.
- Без сомнения, — вымученно улыбнулся Асума и с достоинством направился к двери.
- Я с тобой потом поговорю, — презрительно произнес капитан у самой двери.
Саске ничего не ответил, с трудом сдерживаясь, чтобы не съязвить.
Куренай сложила руки замочком.
- И что же вы не поделили опять? — поинтересовалась женщина, внимательно глядя на Учиху.
- Я? — горячо воскликнул юноша. — Совершенно ничего, он разбудил меня и начал отчитывать. Мол, я не способен на такое.
Куренай едва сдержала улыбку и, ничего не сказав, вопросительно уставилась на Саске.
- Бедный, очевидно его подозрения совершенно беспочвенны. Клянусь, ты говорил с таким запалом и искренность, что даже я начала верить, будто ничего тебе не говорила, — тоном не лишенным иронии произнесла Юхи.
Саске замолчал и непроизвольно улыбнулся:
- Я...
- Проехали. Надеюсь, ты помнишь, что сегодня у тебя вахта?
- Как же, спасибо Асуме. А нельзя ли перенести ее на другой день, я...
- Невозможно, — сразу отрезала Куренай. — Сарутоби и так что-то подозревает, а если я начну требовать еще и это, у нас у обоих появятся проблемы. А ведь ты знаешь, чем чревато твое отчисление?
- Как же не знать, ведь мне постоянно об этом напоминают.
- Вот и славно. Свободен, — мягко улыбнулась Юхи.

В баре было накурено. Вокруг витал запах сигаретного дыма и спиртного.
Учиха опустошил очередной стакан виски и посмотрел на время. Через час ему надо быть уже на вахте. И заниматься тем, чем ему совершенно не хочется: брать поправки, прокладывать курс и учить правила под чутким руководством Куренай. Несмотря на царившее вокруг веселье, он чувствовал себя паршиво. В сердце царил мрак, а в груди жила пугающая пустота. Все вокруг веселились, радуясь, что им, наконец, удалось выбраться из Академии, в то время как Саске был мрачнее тучи. Тупо уставившись в одну точку, он равнодушно потягивал спиртное у барной стойки.
— Ты так и собираешься просидеть здесь весь вечер? — поинтересовался Кабуто, присев рядом с Учихой.
Саске вымученно улыбнулся и перевел скучающий взгляд на друга.
— Я уже это сделал, — тихо произнес он, опустошив очередной стакан.
Кабуто тяжело вздохнул.
— Сегодня мы сдали тест благодаря тебе, может, хоть немного порадуешься. Или, по крайней мере, изобразишь веселье.
Парень повернулся к Кабуто и широко улыбнулся, обнажив два выбитых передних зуба.
— Все понятно, — капитулировал Якуши и заказал выпивку. Саске облегченно вздохнул. За это ему и нравился друг. Он никогда не пытался залезть в его душу.
— Когда собираешься вставить себе зубы? — невозмутимо заговорил Кабуто.
— Когда Асума уберет свои шрамы, — ответил Саске. Друзья засмеялись.
Позади заголосили одногрупники, что-то громко обсуждая.
«Да Сакура могла их просто давить», — донеслось до друзей. Затем раздалось басовитое восклицание девушки. Очевидно, ей это нравилось, так как протестовала она не слишком яро.
Саске устало вздохнул и посмотрел в пустой стакан. Наверняка пытаясь найти ответы на его дне.
— Тебе когда-нибудь казалось, что ты не на своем месте? — вдруг заговорил парень.
Кабуто отпил виски и внимательно посмотрел на грустного друга.
— Нет, — коротко ответил он. — Мне всегда нравилось то, чем я занимаюсь.
— Тогда тебе повезло, — грустно ответил Учиха.
— Ну, ты ведь здесь не по собственному желанию.
— Да. Но там, на Новой Земле, я чувствовал себя также. Правда, тогда у меня не было чувства, будто я на правильно пути. Словно это только ступенька...
— Ступенька куда? — с сомнением переспросил Якуши.
— Не знаю, — неуверенно ответил Саске.
Позади вновь зашумели кадеты. Потом послышался сдавленный смешок Хинаты. Теперь она уже не была такой скромницей, как прежде.
— Тебе снился все тот же сон? — осторожно поинтересовался Кабуто.
Саске устало вздохнул и повременил с ответом.
— Да... — задумчиво протянул он. — Все та же девочка, мой брат. Как будто они зовут меня, но куда?..
— Если об этом услышит Асума, тебя позовет наш отдел, — не без иронии резюмировал друг.
— Возможно, — Учиха тяжело вздохнул и посмотрел на часы. Было как раз без пятнадцати двенадцать.
— Ладно, пожелай мне удачи, — вымученно улыбнулся парень и встал. — Надеюсь, Куренай не выпроводит меня с вахты в таком состоянии.
Саске взял бутылку виски и, покачиваясь, направился к выходу. Тяжело залить пустоту, когда она подобна черной дыре.

— Доброй ночи, капитан! — громко поздоровался Саске, появившись на тренировочном мостике.
Куренай, стоявшая возле радара, вопросительно посмотрела на Учиху.
— Ты опоздал, — спокойно произнесла женщина.
— У меня были причины...
— Бар? — с сомнением переспросила она.
Учиха виновато улыбнулся.
— Я выпил всего пару стаканов.
— В академии отчисляли и за пол. Есть устав, который надо соблюдать, — холодно произнесла капитан.
— Но...
— Что? Ты исключение? Или, по-твоему, эти правила ни к чему?
Саске растерянно пожал плечами, вновь попытавшись возразить, но Юхи его раздражено перебила:
— Безопасность и устав написаны кровью солдат и офицеров. И, если на вахте сказано быть трезвым, ты должен быть трезвым. От тебя будут зависеть сотни жизней и корабль стоимостью несколько миллиардов.
Женщина почти вплотную подошла к Саске, не отрывая от него своих невозмутимых, красивых раскосых глаз.
— Простите, капитан, — тихо ответил парень, опустив взгляд.
Куренай устало вздохнула и, покачав головой, вновь занялась созерцанием голографической карты звезд, которая находилась посередине мостика. Саске виновато опустил голову и встал рядом с капитаном.
— Но что тогда мне делать с бутылкой виски, — невозмутимо произнес он.
Курейна едва подавила улыбку. Порой ей хотелось убить Учиху, а иногда она просто ничего не могла подделать, попадая под его чары. Несмотря на свое звание и службу, она была женщиной и временами даже ей хотелось чуточку любви, ласки и внимания.
— Мне кажется, я знаю один способ, — сдержанно ответила Юхи.

Через час они уже сидели на полу и блаженно потягивали виски прямо из горлышка, непринужденно болтая.
На мостике царил полумрак. Только слабое синеватое свечение легкой дымкой разливалось вокруг. Куренай поставила вахтенное задание в режим «Stand By», поэтому их в ближайшие два часа вряд ли ожидали какие-то сюрпризы. Дверь они заперли, да и в пятницу вечером учебный корпус был пуст. Так как уставшие курсанты и преподаватели настолько выбивались из сил к концу недели, что обходили это здание с стороной.
— Жалко, что ты принес только одну бутылку, — посетовала Куренай, допивая оставшееся виски.
— Ну, простите. Я не думал, что все так обернется. Знал бы вашу слабость, взял бы целый ящик, — отшутился Учиха.
Женщина тепло улыбнулась.
— Вот только не надо. Знаем вас, мужчин.
— Правда?
— Угу. Ты в том возрасте, когда парень уже подозревает о нашей маленькой женской слабости.
— Пироженки? — пошутил Саске.
— Да ну тебя, — отмахнулась капитан, потом поставила бутылку на пол и задумалась. Саске тоже притих.
На мостике стало тихо и спокойно. Монотонно гудели приборы и бегущее напряжение. От Куренай пахло виски и духами. До Учихи доносился теплый нежный аромат ее волос, навивающий приятные воспоминания. Странно, но в женщинах Учиху всегда привлекали волосы. Часто, лежа в постели с очередной «леди», он перебирал ее локоны, осторожно вдыхая их аромат. Так и сейчас Куренай воскресила приятные воспоминания. Его взгляд застыл на ее роскошных волосах, потом он опустил его ниже и замер, наблюдая за ее влажными от спиртного губами. Саске не спал с женщиной уже достаточно давно, поэтому сейчас вряд ли отдавал отчет в своих действиях. Он просто замер и не мог оторвать взгляда.
— Даже и не думай, — вяло улыбнулась Юхи.
Саске наконец оторвал взгляд от манящих губ Куренай и растерянно отвернулся.
— Я...
— Не надо оправдываться. Я все понимаю, — спокойно произнесла женщина, но не успела она договорить, как Саске сразу же впился в нее губами. На мгновение она замешкалась, но потом с трудом оттолкнула.
— Тише, Учиха! — растерянно-возмущенно произнесла она.
Саске, словно затравленный зверь, посмотрел на Куренай и с усилием отстранился.
— Не знаю, что на меня нашло, — быстро произнес он.
Капитан порывисто вздохнула и сочувствующе улыбнулась. Этот поцелуй ей польстил, мгновенно пробудив в ней давно дремавшие чувства и страсть, которой она не испытывала так давно.
— Саске...
— Простите, — выпалил он. — Я, я просто...
Учиха отвернулся, пытаясь найти достойное оправдание.
«Я пьян. Нет! Может, я растерялся. Или Вы были так красивы, что мне захотелось... Нет!», — лихорадочно пытался найти оправдание юноша, пока вдруг не почувствовал на себе приятную тяжесть женского тела.
— Капитан? — ошеломленно произнес парень.

Обнаженная Куренай сидела рядом с Саске и, томно прикрыв глаза, устало улыбалась. Она не жалела о произошедшем. Много лет она была матерью, капитаном и, как и любой женщине, ей часто не хватало любви. Иногда ей хотелось, чтобы мужчины видели в ней нечто большее. И временами ее женское сердце и душа тосковали по романтическим вечерам, по заинтересованным блестящим взглядам мужчин. Она устала от одиночества и сейчас все это лишь выплеснулось наружу. Саске не походил на многих запуганных кадетов или тупых солдафонов. В нем горело пламя прежней жизни и необъяснимая немая печаль. Но больше всего Куренай манило то, что он видел в ней женщину, делал ей комплименты. И часто смотрел на нее так, как только мужчина может смотреть на красивую женщину. Они занимались любовью страстно и грубо. На холодном полу мостика, отдавшись алкогольному дурману и минутной страсти. И теперь, уставшие и обессиленные, сидели на том же месте, наслаждаясь послелюбовной негой, приятно разлившейся по всему телу.
— Пожалуй, это было неплохо, — довольно произнесла Юхи.
Саске устало улыбнулся:
— Получше пироженок и виски? — не удержался Учиха.
— Не льсти себе.
— А если серьезно? — переспросил парень.
— Не порти момент своими детскими вопросами. Иначе я начну жалеть о произошедшем.
Юноша понял намек и сразу же притих. Красивая грудь Куренай опускалась и вздымалась от ее ровного дыхания, затем она поправила волосы и погладила шею, так как это может делать только женщина. Немного лениво и нежно, слегка склонив вбок свою красивую головку.
— И все-таки я до сих пор не понимаю, как ты оказалась в Академии. Ты красива, умна, интересна. Для меня навсегда останется тайной, что же тебя подтолкнуло стать офицером.
Куренай ответила не сразу; помолчав, она задумалась, затем перевела непроницаемый взгляд на Учиху.
— А что может подтолкнуть женщину? — тихо произнесла она. — Любовь... К сожалению, я не всегда была умна. Когда-то я тоже была молодой и наивной. Верила в бессмертные чувства и своего мужа, с которым позже убежала сюда. Я была тогда совсем девчонкой. У меня не было ни образования, ни планов на будущее. Я всецело растворилась в нем, — Куренай сделала паузу. — А потом, однажды, ко мне постучались в дверь, и милый офицер сообщил о его смерти. Мой муж и еще десяток солдат погибли при подавлении мятежа на Рой 7. Так из девочки я мгновенно превратилась в одинокую мать с ребенком на руках.
Женщина замолчала, уставившись в пустоту псевдокосмоса.
— Соболезную, — не зная что ответить, произнес Саске.
— Не стоит. Это было давно и теперь не имеет значения. Порой мне кажется, что, несмотря на все, я вновь поступила бы так же. Сбежала бы с ним сюда и прожила такую же жизнь.
Куренай лениво потянулась и вяло улыбнулась.
Саске задумался, пока, наконец, тихо не заговорил:
— А тебе никогда не снился один и тот же сон, который повторялся бы изо дня в день. Как будто кто-то или что-то зовет тебя. Только ты не знаешь куда, — неуверенно заговорил Учиха.
Он редко открывался перед людьми, поэтому, как всегда, чувствовал себя неловко, тщательно подбирая слова.
— Сон? — переспросила Юхи.
— Да, — едва слышно ответил юноша. Саске не любил показывать свои слабости, поэтому уже жалел о заданном вопросе.
— Был один, — как бы припоминания, ответила женщина.
— Он сбылся?
— Да, — Куренай сделала паузу. — Тогда мне помог твой отец.
Саске ничего не ответил, погрузившись в собственные размышления. Упоминание об отце разбудило в нем неприятные воспоминания. Тем более образ отца-миссионера совершенно не вязался с сегодняшним Фугаку.
Вахта подходила к концу, поэтому вскоре Куренай встала, лениво потянулась и начала одеваться. В призрачном неоновом свечение женщина казалась сказочной нимфой. Полумрак сглаживал и без того идеальные пропорции ее тела. Нежный изгиб спины, женственные гладкие бедра и упругая грудь с розовыми сосками так и манили Учиху снова прикоснуться к ним.
Женщина натянула трусики, затем начала застегивать лифчик: сексуально и невинно. Саске неслышно подошел сзади и поцеловал Юхи в шею. Вновь вдыхая аромат ее тела, шампуня и духов. Куренай тепло улыбнулась, притворно пригрозив Учихе пальцем.
— Кстати, — деловито заговорила она, словно ничего и не было. — Я забыла сказать, что на следующей недели прибывают вербовщики с АНБУ.
Юноша удивленно посмотрел на капитана, женственно просовывающую ножку в форму.
— АНБУ? — удивленно переспросил Учиха.
— Да. Самая престижная, могущественная, секретная организация в Паутине. Каждые десять лет они прибывают на Марс и вербуют лишь одного человека из всего потока. И то, обычно они проводили конкурс только среди последних курсов, но сейчас они хотят проверить и новоприбывших. Что достаточно странно, — женщина элегантно застегнула молнию, спрятав все свои достоинства за смежными пирамидами Паутины.
— Мне кажется, тебе стоит одеться, — невинно произнесла она.
Куренай поправила волосы и мило улыбнулась все еще обнаженному Учихе.
— А какое это отношение имеет ко мне? — равнодушно поинтересовался парень.
— Никакого, если не считать, что в АНБУ состояли твой отец и брат...