Поверженные. Глава 5. Архив.

От автора: хола, пупсики. Я жив и заслуживаю жесткий удар лопатой по моим драгоценным щам. Уже давно должен был собраться с силами, посильнее и поглубже затолкать лень в одно интересное место и закончить работу. Или хотя бы написать половину задуманного. Но я слишком сукин сын, чтобы не создавать самому себе проблемы, поэтому пойму и приму любую атаку читателей сколько времени вообще прошло, вы живы там ещё? :э

Сакура осторожно сновала между большими стеллажами, от и до забитыми самыми разными свитками и папками. В первый её визит она была крайне удивлена, что архив столь велик, но сейчас, когда шиноби начала разведывательную работу, всё оказалось ещё хуже: придется потратить не одну неделю за изучением документов. К тому же у девушки до сих пор не созрел план для побега, который, пусть и не так скоро, как рассчитывалось, но придётся привести в действие. Как-то в один из вечеров, в который медик просто сидела на кухне наедине со своими мыслями и ароматным, но уже надоевшим чаем, в голове скользнула шальная мысль. Сможет ли она найти выход в этом самом подвале, заставленном донельзя и плохо освещенном, не совершив при этом роковую ошибку? Каждый раз, стоило ей только подумать о Мадаре, способном на раз-два вытянуть из её головки абсолютно любой секрет, любую мысль или давно забытое ею же воспоминание, Харуно недовольно морщилась и вздрагивала.

– Не дай Бог, – облизнув губы и взяв в руки очередной свиток, шепотом начала она, – мне придётся сблизиться с одним из них. Разнесу деревню к чёрту, если они посмели сохранить самые нужные вещи в своих мыслях.

У двери, ведущей в архив, послышались голоса. Изначально пришлось потрудиться и понаблюдать за людьми, приставленными к столь ценному месту в качестве охраны. Двое из них, иногда опаздывающие на пересменку, любили вздремнуть, третий много курил. Тяжелее всего было с последним, четвёртым, шиноби, который, к сожалению, относился к порученной работе достаточно серьезно. Мадара явно знал о проблемах с командой деревни. И надо отдать ему должное: над ними нещадно работали. Над каждым, кто смел называть себя шиноби этого треклятого селения. Любой ниндзя буквально оживал, как только оказывался у стола Учиха, но именно эти ребята, торчащие сутками у двери, меняться, кажется, вовсе не спешили, что весьма странно.
– Пять минут, – устало буркнула девушка, поднимаясь с места. – У меня есть целых пять минут.



– Я не обязана это делать, – недовольно возразила Сакура. – И не буду.
Учиха оторвался от работы на пару секунд, чтобы скользнуть по медику равнодушным взглядом, а потом снова вернулся к делам. Ему было крайне опасно перечить, но его истинно учиховская манера поведения не могла не бесить, и Харуно была готова рискнуть. К тому же её давно бы сжили с этого света, не будь она по каким-то причинам нужна этим индюкам.
– Тебя никто не спрашивает, – коротко отозвался Мадара, уж точно не собиравшийся вступать с ней в словестную баталию.
– А вы, Учиха, все такие вредные, да?
Девушка одёрнула себя. Не время было заводиться, если учитывать, что мужчина сегодня явно был не в лучшем расположении духа. «Будто может быть наоборот» – скептически заметило подсознание. Она планировала встать с утра пораньше и в очередной раз проникнуть в архив, а не стоять в этом необычайно мрачном кабинете, как истукан. Разве так сложно было просто забыть о её существовании хотя бы на каких-то пару дней, а не медленно расчленять взглядом? Медик крайне сомневалась, что ему приятно её общество, но он настырно находил причины, чтобы притащить её в резиденцию или сплавить Хашираме.
– Не припирайся, – Сенджу оттолкнулся от дверного косяка и направился к столу, за которым гордо восседал Учиха, – Харуно.
Сакура дёрнулась и затаила дыхание. «Просто послышалось! Тебе просто послышалось, Харуно» – девушка зажмурилась. Интонация его, совершенно не свойственная этому человеку, но одновременно подходящая донельзя, подействовала как ушат холодной воды, опрокинутый на голову. Он делал это так же, как Ли. С той же интонацией, с тем же надрывом, как иногда звал её Ли. Сакуре захотелось яростно вцепиться ногтями в его лицо, лишь бы он больше не смел так по-особенному звать её. Учиха влез в её голову при первой встрече, и теперь они, чёртовы паразиты, активно пользовались узнанной информацией. Куноичи даже не сомневалась, что они прекрасно знают истинную причину её пребывания в этом месте. Но ни он, ни Мадара не имели права врываться в её личную жизнь. Никакого, мать его, права. И прежде, чем девушка успела возмутиться, Учиха, сверкая ярко-красными глазами, выдал:
– Тебя проводят. И не делай глупостей, если всё ещё хочешь жить.
Сакура свирепо выдохнула, раздув ноздри, поджала губы и резко развернулась. У дверей её уже ждал тот шиноби, который, кажется, имел честь восседать на подоконнике её временно вынужденно жилища. Харуно не была глупой. Она прекрасно понимала, что если упрётся, то тут же пожалеет об этом. Гордо расправив плечи и вытянувшись, куноичи направилась к ожидающему шиноби, силясь не психануть. Она буквально чувствовала, как её затылок разъедает взгляд Хаширамы.

Не прошло и пятнадцати минут, как Харуно уже сидела в неплохо оборудованном кабинете и трудилась над созданием противоядия под присмотром пары пытливых глаз. На кой чёрт она вообще попёрлась сюда? Почему не передумала в том уютном доме старушки, учтиво предоставившей ей комнату? Чёрт дёрнул, называется.
Даже медик, едва ли не дышащий ей в затылок, не отвлекал от порученной работы так, как собственные мысли, клубившиеся в голове. Сакура пребывала в весьма неоднозначных чувствах, но работа шла своим чередом. Благо, что противоядие не требовало особого внимания. Ей бы забыться крепким сном, поднабраться сил и в темпе приступить к поиску выхода, однако в предоставленной квартире сон никак не приходил, а прогулки по улицам селения только увеличивали число мыслей и вопросов, ютившихся в её голове.
– Очень интересно! – воодушевленно изрек специалист, ни на секунду не отрывавшийся от наблюдения за действиями ученицы Пятой. Харуно смерила его не самым радушным взглядом, но решила всё-таки промолчать. Работа-то, как-никак, была закончена, и куноичи могла с чистой совестью послать всё и вся куда подальше, лишь бы пробыть хотя бы пятнадцать минут в архиве в гордом одиночестве. Ей нужно собирать информацию, а она вот так просто тратит драгоценное время.
На обратном пути пришлось вновь появиться на пороге большого зала, где обитали Сенджу с Мадарой, и отчитаться о проделанной работе. Слава Ками, что в этот раз Учиха молчал! Иначе Харуно кинула бы в него чем-нибудь. Хаширама же, наоборот, говорил долго и много. Но Сакура не слушала. Она не могла отвести взгляда от ярко-красных глаз, смотрящих на неё в упор. Словно в забытье, куноичи стояла на месте, не двигаясь и практически не дыша, и долго смотрела, совершенно не понимая, чего ожидать. Она уже испытывала это смешанное чувство, похожее на небольшую растерянность, выбивающую из-под ног почву. На одном из совсем давних и потерявшихся в памяти воспоминаний, когда они вместе с Учиха младшим пытались разработать план действий. Если бы сейчас кто-нибудь сказал, что Мадара и Саске схожи, она бы нагло рассмеялась оппоненту в лицо. О, нет-нет, они вовсе не были похожи. Мадара был в сто крат хуже. Он вселял страх, ничего при этом не делая. Абсолютно. Ничего. Не делая. И Харуно откровенно не понимала, как эти двое мужчин, сидящих здесь и сейчас бок о бок, вообще могли находиться в одном помещении. Они не пытались поотрывать друг другу головы, не стремились доказать своё превосходство или возвыситься, захватить власть. Хаширама неожиданно замолчал, и Сакура предпочла отмахнуться от ненужных ассоциаций. Неспешно отведя взгляд от Мадары, она развернулась на носочках и вяло побрела к выходу, немало удивив своим поведением Сенджу.



– Вернуться бы сейчас в Конохагакуре, – пролепетала медик, силясь дотянуться до громоздкого свитка, который благополучно водрузили на самую верхнюю полку. Глаза ныли от перенапряжения, девушке хотелось немедля покинуть помещение и жадно глотнуть свежего воздуха, но такую роскошь она позволить себе не могла. Она на время отвлекла Сенджу, и тот отлично справлялся с осуществлением намеченных перемен в деревне, да только на поле битвы по-прежнему оставался дражайший господин Учиха. Мужчина явно не любил размениваться по мелочам, посему становилось тяжелее не выдавать свои тайные визиты в архив. Он также был совершенно отчужденным да настолько непредсказуемым, что куноичи бесилась каждый раз, когда пыталась разобраться в нём.

– Рано или поздно я выведу тебя на чистую воду, – прокряхтела медик, сердито ударяя кулаком по стеллажу. Увы, её внимания не хватило на то, чтобы поймать налету падающий с верхней полки свиток. Да-да, тот самый, что пылился на самом верху. Громкий звук столкновения свитка с полом резанул по ушам, Харуно замерла, словно статуя, боясь дышать и тревожно прислушиваясь. Стоило ей подумать, что, мол, пронесло, как дверь, ведущая в архив, скрипнула. Сердце ушло в пятки, шиноби на ватных ногах ринулась вглубь комнаты, прячась за одним из массивных стеллажей. Она была готова поспорить, что вот-вот её сердце выскочит из груди. «Если треклятый Учиха не порвёт тебя на лоскуты ещё раньше» – злорадно шепнуло подсознание, заставляя хозяйку нервно кусать губы. Секунда, две, три, четыре… Жалкое время тянулось невообразимо долго, втаптывая незаконную визитёршу в грязь паники и страха. Эмоции всегда сжигали её изнутри, плавили, словно воск, и Сакура искренне ненавидела в себе эту черту характера, всегда проявляющуюся не вовремя.
– Поганые свитки, – раздраженный голос одного из шиноби, дежурившего этой ночью, напряг куноичи. – Мочу животных и треснувшую стену на окраине стеречь и то приятнее.
Мужчина небрежно швырнул свиток куда-то на другую полку и, шоркая ногами, отправился на пост. Она буквально была на волоске от разоблачения. Вот уж чего-чего, а этого девушка не хотела всеми фибрами своей души, каждой клеточкой тела. Именно сейчас, хватаясь руками за край кофты и силясь перевести дыхание, шиноби не была готова почувствовать на себе всю мощь учиховского гнева. Она знала слишком мало, чтобы больше не возвращаться в эти злосчастные четыре стены, и другого выхода она не видела. А точнее – не хотела видеть. И в подобные моменты она даже не думала о гневе, который, возможно, был бы у Хаширамы не меньшим, чем у обладателя шарингана. Он будто не вписывался в эту картину, а Харуно с чистой душой пользовалась этим, не желая накручивать себя.
– Какая же я дура, – рассерженно цокнула Харуно, выходя из укрытия. – Позволить себе такую неосторожность!

Харуно вальяжно развалилась на кровати, задрав ноги на стену, и устало глядела в окно. Временное место обитания ей совершенно не нравилось хотя бы потому, что она была перед Мадарой как на ладони. Однако это в любом случае было лучше, чем стоять в кабинете перед достаточно большим столом и ощущать, как былая отвага медленно делает ноги. «Меняй тактику, курва» – всегда твердила Ино, видя, как Харуно грызёт локти и ещё дальше загоняет себя в тупик.
– Меняй тактику, – пролепетала Сакура, медленно проваливаясь в сон.



Учиха стоял у окна, заведя руки за спину, и самодовольно ухмылялся. Девчонка наивно полагала, что находится в выигрыше, совершенно не осознавая своего положения. Мужчину забавляло то рвение, с которым медик тщательно загоняла саму себя в угол. Угол, из которого она не выберется никогда, потому что она сама, сама приложила руку и захлопнула клетку за своей спиной. Потому что собственное любопытство решительно привело её не к тем людям.