Правила доброго зла

Глава 1: Новичок.

Грязные раны не заживают долго.
Плоть плавно расходится на осколках.
Без толку разбивать колени в кровь,
Просить Бога и приходить сюда вновь.

© Ассаи

Он был до того рыжим, что волосы его казались красными. Наруто в жизни не видел такого цвета волос. В книжках о таких говорят: медный. Но даже медь едва ли будет такого красного оттенка.
Все сразу поняли, что этот парень явно не станет душой компании. Буквально через пару мгновений весь класс безмолвно и единодушно решил, что этот мальчик с враждебным взглядом станет изгоем. По-другому и быть не могло.
В первый же день класс оторвался от Узумаки Наруто и с увлечением набросился на Гаару Пустынного. Но он не обращал внимания на обзывания и оскорбления. Казалось, ему было всё равно, и это ещё больше злило ребят.
Как бы то ни было, к величайшему удивлению Наруто после школы его никто не ждал. Обычно возле ворот его ждали человек пять во главе с Учихой Саске. Наруто ненавидел этого мальчика всей душой. Напыщенный и самодовольный, он вызвал у Узумаки только презрение.
А ещё Наруто ненавидел последний звонок, оповещающий о конце занятий. С каждым шагом приближаясь к белым воротам, он ощущал, как в нём возрастает протест. Но что мог сделать он один против пяти человек?
Наруто никогда и никому не говорил, что его обижают. Ни старику Джирайе, ни Хатаке Какаши, ни уж тем более старухе Тсунаде. Ему просто не приходило в голову решать свои проблемы таким образом. Почему-то казалось, что это непростительно гадко – жаловаться взрослым. Совсем как маленький.
Возможно, его мучители нашли на сегодня что-то более интересное, чем привычная травля Узумаки. И хотя сознание ещё не верило в это, мальчик изо всех сил старался идти прямо, гордо вскинув подбородок. Он никогда не подавал виду, что боится своих противников. Нет, он не боялся, Наруто всегда сражался до самого победного конца. Просто их было больше.
Щурясь от майского солнца, мальчик шёл вдоль школьной ограды и полной грудью вдыхал запах свободы. Правда глубоко вздохнуть не шибко-то получалось – синяки и ссадины – с ними особо и не повздыхаешь. Но всё равно Узумаки был рад.
Однако уже через пару метров мальчик настороженно остановился – из-за угла доносились подозрительные звуки. Как только Наруто завернул за угол, то сразу же понял, почему его обидчики решили сегодня оставить его в покое — они отчаянно мутузили новенького. Тот видно пытался сопротивляться, судя по разбитому носу одного из участников потасовки. Надо заметить этот новенький обладал достаточно большой физической силой, но всё равно ему одному было не справиться.
Решение пришло мгновенно. Вдвоём у них больше шансов победить команду зловредного Саске. Что б он подавился, мать его! Бросив портфель на землю, Наруто с воплем кинулся на одного из обидчиков.
— Эй, эй, ты чего?! – воскликнул тот, явно не ожидая такой прыти от блондина.
Гаара же, улучив момент, вывернулся из хватки двух мальчишек, точным ударом сбил одного с ног и заехал второму в челюсть.
Пока Наруто разбирался с одним оппонентом, сзади к нему приблизился Саске, явно намереваясь нанести удар исподтишка. Благо блондин краем глаза заметил опасность в виде крадущегося Учихи и со всего размаху дал ему в нос.
— Блядь! – раздался вопль. – Ты мне нос разбил!
Наруто оторопел. Такой откровенно девчачьей реакции от Саске он совсем не ожидал. И уж тем более он никак не думал, что остальные четверо все как один бросятся к своему предводителю.
— Ты за это ещё заплатишь, Узумаки! – шипел Учиха, зажимая нос руками. – У тебя будут неприятности. Крупные неприятности!
После сих многозначительных угроз бравая компания дружно отправилась залечивать раны своего главаря. Ну да, неприятности, конечно, могут быть. Саске мог бы нажаловаться учителям, директору или даже родителям, которые, к слову, большие шишки в городе. Но всё это не имело значения, потому что голос разума сейчас заглушала победа.
— Эй, ты как там? — Наруто обернулся к новичку.
Выглядел тот не важно: под глазом уже вспухал фингал, из разбитой губы текла кровь, Узумаки был более чем уверен, что под одеждой синяков куда больше.
— Вставай, — он протянул руку рыжеволосому пареньку. – Меня зовут Узумаки Наруто. А ты верно Гаара, да?
— Заткнись, — процедил тот сквозь зубы.
— Что? – Узумаки подумал, что он ослышался, но нет, со слухом у мальчика всё прекрасно.
— Я сказал «заткнись»!
Гаара презрительно оттолкнул светловолосого мальчишку и принялся отряхиваться, игнорируя предложенную ему руку.
Наруто сжал руки в кулаки.
— Ах ты тварь неблагодарная! Мог бы хотя бы «спасибо» сказать!
— Я не просил тебя мне помогать!
Гаара бросил полный злобы взгляд в сторону Узумаки. Тот оторопел. Он не знал, что ответить на такой выпад. Ведь и вправду этот новенький совсем не просил его о помощи. С другой стороны, если уж тебе оказали помощь, то будь добр, прояви элементарную вежливость.
— Ты смотри, какой франт! – возмутился Наруто. – Ты ещё скажи, что тебе понравилось, как они тебя лупили!
— Я сам виноват.
— Что??
— Я сам виноват, — тихо повторил Гаара. – Я во всём виноват. Если бы я тогда не… — взгляд мальчишки был направлен куда-то вдаль, и Наруто не совсем понимал, говорит ли Гаара конкретно с ним или всё же с самим собой. — Я себя ненавижу!
Не успел Узумаки как-то отреагировать, как новенького уже и след простыл. О том, что Гаара всего пару мгновений был здесь, можно было узнать только по двум крупным каплям, затерявшимся в песке, да растрёпанным учебникам, вывалившимся из сумки.
«Странный парень,— грустно подумал Узумаки, глядя туда, где ещё минуту назад стоял новичок. — Совсем странный.»

Глава 2: Друг. 

Наруто долго думал, что же делать с чужой сумкой. Ну не оставлять же её тут прямо на улице возле школы? Можно было, конечно, сдать на вахту, но это было как-то не по-людски. «По-людски» было принести портфель хозяину, хотя не очень-то и хотелось. Оно и понятно, ни Гаара, ни Наруто теперь не питали друг к другу симпатии. Но, тем не менее, Узумаки достал из чужого рюкзака дневник и принялся листать его в поисках адреса. В стандартных дневниках на первой странице была графа, где нужно было указать место проживания.
Место, где жил Пустынный было довольно милым, но бедным. Домишки были старыми, покореженными временем, а высокие деревья говорили о том, что району уже много-много лет. Наруто и сам жил в подобном, только в противоположную сторону от школы. За всё время своего пути Наруто уже не раз ругал себя за то, что не пошёл домой. И зачем ему понадобилось тащиться в такую даль, чтобы оказать услугу человеку, который, скорее всего, тебе даже «спасибо» не скажет.
Он уже хотел повернуть назад, когда нашёл нужный дом. Внутри было тихо. Вполне возможно, что Гаара не пошёл домой. А предки, скорее всего на работе.
«Вот фигня-то, а! Хотя может оно и к лучшему, оставлю портфель и смотаюсь домой»
И всё же блондин заставил себя нажать на кнопку звонка. Ну, чтобы уже наверняка.
Из-за двери послышалась какая-то возня, затем топот, и, наконец, на пороге оказался Гаара. Что-то в нём было странное. Он был какой-то бледный, глаза отчего-то блестели, а при виде Наруто и вовсе расширились.
— Вот, я тебе портфель принёс, — быстро пробормотал Наруто, протягивая причину его незваного визита.
«Вот сейчас он заберёт свои учебники, и я быстренько свалю», — думал Узумаки. Но как только он увидел протянутую руку, напрочь забыл о своём плане.
— Что с твоей рукой?!
На бледное запястье было наспех намотано полотенце, тонкая ткань которого стремительно окрашивалась алым. Гаара хотел было отдернуть повреждённую руку, но Узумаки уловчился и схватил его за запястье. Гаара зашипел от боли:
— Пусти!
Но Наруто и не думал отпускать, он уже разматывал лоскуты ткани. Его взору открылась ужасная картина: тонкое мальчишеское запястье покрывали уродливые шрамы – два старых, три не до конца заживших и совсем свежий порез, который сильно кровоточил. Наруто вспомнил, что на этой руке Гаара носил напульсник.
— Ты что, совсем с катушек слетел?! – Наруто поволок мальчика внутрь дома. – Тебе скорую вызывать надо!
— Никакую скорую мне не надо. Пусти, говорят! Это всего лишь порез!
— Всего лишь порез?! Да ты самоубийца хренов!! Какого ты с собой делаешь?! – взвился Наруто, всем корпусом оборачиваясь к Пустынному.
— Это и вправду порез, я не резал себе вены, если хочешь знать, — уже спокойно ответил Гаара.
— А что ты делал? Как это вообще называется?! Тебе что жить надоело?!
Возможно, Узумаки продолжил бы свою тираду, но запнулся, услышав оглушительный хлопок – это Гаара захлопнул входную дверь.
— А может, и надоело. Может, я вообще жить не хочу.
Наруто остановился, не зная, что на это ответить. Он не понимал причины такого странного поведения.
— Ты слабак! – наконец выкрикнул Узумаки, сбросив с плеч рюкзак.
— Да, слабак.
Да как он может вообще? Как так можно?! Это не честно, это гнусно! Это подло! Это…
— Идиот! – Узумаки недолго думая, заехал Гааре в челюсть.
Ему нужно было увидеть сопротивление, нужно было! Ведь нельзя же так смиренно получать удары судьбы, нельзя так без борьбы сдавать позиции! Нужно что-то делать, бороться, барахтаться, а не позволять течению крутить тебя как ему вздумается!
Пустынный пошатнулся, на лице его было написано полное обалдение. Затем во взгляде сверкнула искра.
— Совсем с катушек съехал?! – выкрикнул Гаара, при этом лицо его так исказилось, что Наруто так и покатился со смеху. – Ты чего смеёшься?
Выражение удивления ещё больше рассмешило Узумаки, он покраснел и схватился за живот. Белые зубы так и сверкали, а из глаз сыпались искры. Таких забавных гримас Наруто ещё никогда не видел. Даже его опекун, старик Джирайя такого не выделывал, а уж он-то знал в этом толк, если не был сильно пьян.
— Ну чего ты? – Гаара уже и сам улыбался, глядя на задор блондина, а потом и сам не выдержал.
Сколько они, вот так смеясь, стояли друг напротив друга, он не знал. Однако после, отсмеявшись, оба почувствовали необыкновенную лёгкость.
Ребята даже не заметили, как в гостиную вошёл человек в чёрной одежде.
— Привет, Гаара, — легко улыбнулся он. — Кого это ты к нам привёл?
Гаара не сразу нашёл, что сказать. Он беспомощно взглянул на блондина, пристально вглядываясь в него, а затем лицо Пустынного посветлело.
— Это мой друг. Узумаки Наруто, — в голосе его звучала уверенность.
Узумаки замер.
Друг…
Его ещё никто и никогда не называл другом.

Глава 3: Враг.

Через пару лет.
Шуршание гравия под ногами привычно отражалось от стен. Наруто остановился, прислушиваясь: на улице гулял ветер, играясь с листьями деревьев. Где-то рядом пела птица, наверное, та самая, гнездо которой они нашли вместе с Гаарой недавно. Судя по пятнистым яйцам, скоро к этому переливистому пению должны были добавиться резкие крики голодных птенцов.
Узумаки улыбнулся в такт своим мыслям и поспешил вперёд. Они уже давно облюбовали это заброшенное здание. Оно было довольно далеко, на отшибе и чтобы добраться до него, нужно было довольно долго идти по полю. Потом пересечь речку по тонкому стволу, подражая хрупким канатоходцам. Внизу бушевал поток горной реки. Наверняка, если слетишь вниз, то твоё окоченевшее тело выловят дня через два. Не всякий человек решится на такой подвиг, чтобы добраться до заброшенного завода елочных игрушек.
На первом этаже даже остались коробки с разбитыми шариками. Не понятно было, почему их не взяли с собой, когда закрывали это предприятие, ведь в коробках были и целые игрушки. Хотя в принципе это мало заботило ребят.
Гораздо важнее было то, что здесь никто не мог их найти. Никакие Саске с его дружками, никакие Сакуры и Ино. Здесь можно было свешивать ноги с подоконника и курить крепкие дешевые сигареты, кашляя до слёз и снова затягиваясь. Совсем не для понтов, просто потому что жизнь такая.
А жизнь и вправду была такая. И издевательства класса казались малиной по сравнению с тем, что происходило дома. И если Наруто вполне себе спокойно переносил вечный запой своего опекуна, то с Гаарой всё было гораздо сложнее.
Гаара тяжело переживал то, как обстояли дела в его семье. Он жил вместе со старшими братом и сестрой. Сестра работала, не покладая рук, содержала дом в порядке. Брат не работал уже пять месяцев, даже, несмотря на то, что он был мастером своего дела. Дело в том, что он имел отвратительный характер и ни на одном месте долго не задерживался. На этой почве дома разгорались не шуточные скандалы, которые порой заканчивались дракой.
Тогда-то на запястье Гаары и появлялись эти тонкие порезы. Однажды он надрезал кожу осколком от ёлочной игрушки, прямо на глазах у Наруто. Тот тогда так взбесился, что сам чуть не сбросил Гаару с окна. Потом, уже затягиваясь терпкой сигаретой, одной на двоих, Пустынный рассказал, что сегодня его сестра и брат опять подрались. А он стоял и ничего не мог сделать. Он не мог защитить сестру, потому что до смерти боялся брата.
— Какой же я трус, — горько улыбался себе Гаара, сжимая руку в кулак от чего красные капельки падали ещё быстрее, разбиваясь о бетонную пыль.
Наруто молчал. Он не знал, как утешить друга. Просто молчал рядом с ним. И от этого становилось легче.
Лестница, ведущая на второй этаж, была довольно узкой, никак нельзя было пройти по ней, хоть раз, не задев футболкой стену. Можно было бы забраться и на третий, но проход к нему был завален всяким мусором, а разбирать его не хотелось. Возможно, потом они посмотрят, что там.
По идее Гаара уже должен был быть наверху. Но, подходя к зданию, Наруто вдруг начал в этом сомневаться. Обычно он ещё издалека видел рыжую голову, выглядывающую из окна. Сегодня же в проёме было пусто.
Вполне возможно, конечно, что Гаара задержался на работе, такое уже бывало. Он работал после школы, чтобы хоть как-то помочь измученной сестре. Наруто тоже хотел бы работать, но знал, что все деньги, что он заработает, скорее всего, уйдут на выпивку Джирайи. Впереди виделась перспектива ожидания друга. Вполне себе сносная, надо сказать, лучше, чем слушать храп опекуна.
Но все опасения блондина улетучились, когда он увидел Пустынного. Он хотел, было подбежать к другу, но озадаченно остановился в паре шагов. Что-то в его облике насторожило парня. Гаара даже не обернулся, услышав шаги. Он стоял к нему спиной, напряжённо упираясь одной рукой в стену, смотрел в пол.
— Ты чего? – осторожно спросил Узумаки, всё ещё не решаясь подойти к другу. Он видел, как при звуке его голоса, рука, упирающаяся в стену, сжалась в кулак, царапнув бетон.
В зловещей тишине голос Гаары звучал глухо. Как будто это не сам Гаара говорил, а маленький обиженный мальчик внутри него.
— Я видел тебя с Учихой сегодня днём.
Наруто замер. Губы дрогнули, но Пустынный опередил его, отвечая на вопрос, который так и не был задан.
— Я видел, как вы целовались. В туалете, — Гаара резко обернулся, с каждым словом надвигаясь на потупившегося блондина. – Украдкой, трепетно. Как давно это у вас продолжается? Давно подкладываешься под него, как какая-нибудь шлюха?
Узумаки дёрнулся, как от пощёчины.
— Почему ты…
Но Гаара опять не дал ему договорить.
— И не смей говорить, что ты этого не хотел! Тебе это нравилось, не отрицай! Тебе нравится, как он тебя лапал!
От сильного толчка в грудь, Узумаки отступил на пару шагов.
— Ты сдурел?! – вскричал Наруто. Он думал продолжить гневную тираду, но не успел – следующий удар настиг его раньше, чем он продолжил возмущаться.
Гаара избивал его методично, злостно, вымещая на нём пережитый за день стресс. Наруто поначалу пытался сопротивляться, но все его попытки были тщетны. Ему ничего не оставалось, как пытаться прикрывать чувствительные места.
Когда Гаара опомнился, Узумаки уже осел на пол, не в силах стоять на ногах. Лицо было разбито в кровь, из рассеченной губы тоже стекала алая струйка. Наруто опасался за целость своих зубов, они не хило шатались. Или это от шока?
— Наруто... – Гаара не знал что сказать. Он совершил ошибку. Совершил то, что было непозволительно по отношению к другу. К его единственному другу, к человеку, который в трудную минуту протянул ему руку помощи. И который был с ним и за него всё это время.
Он смотрел на свои, испачканные кровью ладони, не в силах поверить в произошедшее.
Говорить что-то было глупо, и потому Гаара не нашёл ничего лучше, чем просто уйти.
Стремительно направляясь в сторону выхода, он уже точно знал, что на его руке сегодня появится ещё один шрам.

Глава 4: Любимый.

От него пахнет свежестью. Пахнет весенней травой и чем-то пряным. Так, что хочется уткнуться носом в загорелую шею и дышать, дышать, дышать . Так что бы голова кружилась, и дрожали колени, а в горле пересохло.
Саске и сам не понимал, как же так получилось, что он внезапно захотел этого парня. Просто однажды он услышал его смех. Он никогда не видел, что бы Наруто смеялся. Нет, смеялся он часто, но это было как-то не натурально, натужно, не от души. Это был смех сквозь слёзы, словно бы этим смехом Наруто пытался оградиться от всех, говоря: «У меня всё в порядке, всё в порядке, отстаньте от меня».
А тут он запрокинул голову, обнажая красивую шею, и смеялся чистым, искристым смехом. Кажется, тогда он был вместе с Гаарой. Эти двое сдружились с той самой драки возле школы.
Саске больше не трогал их. Не потому что он испугался. Не потому что у него проснулась совесть. Просто вечером с ним случилось то, что заставило парня пересмотреть свои взгляды.
Отец Саске был начальником полиции. Он был человеком строгим, местами даже деспотичным. Эти его качества угадывались сразу в напряжённых чертах лица и резких движениях. Фугаку легко выходил из себя и любил, что бы всё в доме было именно так, как того пожелает он. Его дети должны были быть лучшими во всём. В учёбе, в спорте, в соревнованиях и конкурсах.
Когда он узнал, что Саске, его сын, позорно капитулировал перед каким-то изгоем класса, он пришёл в ярость.
Саске тогда подумал, что в большей ярости своего отца он никогда не видел. Каждый раз, когда он вспоминал об этом вечере, по телу проходила дрожь.
И Саске благодарит Бога за то, что дома не было ни Микото, ни Итачи. Хотя какой Бог. Бога нет. Если бы он существовал, он бы никогда не позволил бы такому произойти.
Они сидели друг напротив друга, когда Фугаку коршуном налетел на своего младшего сына. Удар наотмашь последовал незамедлительно. Отец и раньше прибегал к физическим наказаниям. Саске думал, что это нормально. Всех детей наказывают. Правда в других семьях в основном всё заканчивается ремнём. Но ведь папа Саске – глава полиции. А значит, в их семье с этим делом обстоит чуть жёстче. В конце концов, родителей не выбирают.
Но что-то в тот раз надорвалось в нём. Саске не знал, что именно заставило внутри всё похолодеть и задрожать от плохого предчувствия, но что-то шептало ему на ухо, что сегодня всё закончится плохо.
Он вскрикнул, когда внезапно оказался на полу, и тут же рванулся, чтобы встать на ноги, но отец не позволил. Фугаку схватил сына за шкирку и сам поставил его на ноги, чтобы в следующий раз ударить его. И опять Саске оказался на полу. В ушах звенело, а глаза застилал туман. Казалось, что голова его теперь весила больше тонны. Мальчик сам удивлялся, как ему до сих пор удавалось удержать потяжелевшую голову на своей тонкой шее.
— Мой сын не должен убегать, как трус! Слышишь ты, щенок! – кричал Фугаку, ни на секунду не прекращая экзекуцию. – Мой сын должен уметь давать достойный отпор! Встань сейчас же, мелкий паршивец! Зачем ты только появился на свет? Позорить мою фамилию?!
И Саске послушно вставал, пытаясь хоть что-нибудь возразить, но снова оказывался на полу. Возможно, старший Учиха хотел оставить сына без зубов. Но потом он, по всей видимости, передумал.
— Папочка, пожалуйста, перестань! – в полумраке не было видно слёз, но зато отчётливо слышались едва удерживаемые всхлипы. Учиха Саске боялся. Он боялся умереть вот тут, в собственном доме от рук своего разъярённого отца.
— Замолчи! Замолчи сейчас же или я убью тебя! Ей богу я тебя убью!! – взревел Фугаку.
Саске замолчал, но всхлипы всё ещё вырывались из его груди. Он сидел на полу и утирал кулаком быстро набегающие слёзы. Изо рта, из носа текла кровь. Он чувствовал её солоноватый привкус, и его мутило. Казалось, ещё немного, и он задохнётся или от своей крови или от слёз.
— Сейчас же встань и защищай себя! Или я накажу тебя так, что побои по сравнению с этим покажутся тебе манной небесной!
Саске и рад был бы защищаться, но сил уже не было. Он силился встать, а ноги его не держали. Когда мир вокруг перевернулся, а воздух из лёгких в раз выбился наружу, Саске подумал, что он никогда больше не сможет вздохнуть. Шершавая поверхность пола соприкоснулась с его щекой, а на лбу, скорее всего, в скором времени появится шишка.
В спину уперлась тяжёлая рука, так что мальчик едва мог дышать. Холодный воздух мазнул по обнажённой коже, когда отец с остервенением сорвал с него штаны. Саске мгновенно сжался, думая, что сейчас всё сведётся к банальному отклепыванию. Это было не так страшно, как получать от отца тумаки.
Но Саске ошибся. Фугаку даже и не думал лупить своего сына. Он резко приподнял бёдра мальчика и принялся судорожно расстёгивать пояс штанов. Саске сначала не понял, что это такое влажное касается его задницы, он осознал это, только когда почувствовал острую боль, разрывающую его изнутри. Словно бы раскалённое железо врывалось в него, заставляя каждую мышцу напряжённо сообщать о своей боли. Больно-больно, как же это было больно, как же он кричал, срывая горло, пока твёрдая рука не приложила его головой об пол.
Саске оставалось лишь сипло хрипеть, чувствуя, как липкая влага скользит по его лицу, и ощущать, как отец имеет собственного сына. С каждым грубым толчком он чувствовал, что силы покидают его. Тогда он поверил, что Бога нет.
Очнулся он утром в своей кровати, ощущая, как в заднице саднит, а голова пульсирует тупой болью в висках. Фугаку не хотел, что бы его отправляли в больницу, поэтому его мать, медицинская сестра по образованию, ухаживала за ним на дому. Долгое отсутствие в школе было прикрыто поддельной справкой о болезни.
С тех пор Саске больше не трогал Наруто. Да и тот обходил его стороной, так же, как Саске обходил стороной своего отца.
Он теперь старался, как можно позже приходить домой, чтобы как можно меньше находиться в обществе Фугаку. Атмосфера, царившая в доме, угнетала его. Саске теперь подолгу размышлял о жизни, сторонился больших компаний и держался как-то особняком ото всех.
Сначала ребята в классе не понимали, что с ним произошло, да и классный руководитель забеспокоился, но потом все привыкли и перестали его донимать. Правда, через какое-то время к нему стали проявлять интерес девушки. Саске был бы и рад ответить взаимностью, но об одной мысли, что ему придётся кому-то довериться, парня передёргивало. Он не хотел больше позволять кому-то обмануть себя.
Саске сидел на турникете и смотрел на падающие листья, когда он заметил проходящего мимо Узумаки.
— Что ты здесь делаешь? – внезапно для себя спросил Учиха.
Наруто сразу же ощетинился:
— А тебе какое дело?
— Никакого, — пожал плечами Саске.
Синие глаза посмотрели на него с недоверием и даже долей удивления. Ему было странно, что Учиха вот так вот просто, без всякой причины заговорил с ним.
— Что смотришь, Узумаки? Нравлюсь что ли?
— Ещё чего!
Румянец не прошеным гостем прилил к щекам. Узумаки не мог не заметить перемен, произошедших с Учихой. Из вечного задиры он внезапно превратился в добровольного изгоя. Он ни с кем не общался близко: все его знакомства были поверхностными. Он больше не строил козни, не плёл интриги со своими дружками, а сидел за своей партой с таким пустым взглядом, что Наруто даже жутко становилось.
Он не понял, как в нём появилось чувство жалости к этому одинокому мальчишке. Просто каждый раз, когда Узумаки останавливал свой взгляд на Саске, в сердце что-то неприятно щемило. Так бывало, если Гаару наказывали ни за что не про что, и Наруто ничего не мог с этим сделать. Только вот Саске не был его другом.
Наруто глубоко вздохнул и, забравшись на турникет рядом с Саске, выудил из кармана пачку сигарет, которые он спёр у старика Джирайи. Они были не такие крепкие, как те, что покупал Гаара.
— Ты куришь? – удивлённо раздалось с боку.
Блондин пожал плечами, а Саске с интересом поглядывал на огонёк, старательно вылизывавший сигарету. На тонкие пальцы, тут же выудившие её изо рта. На пересохшие губы, которые Наруто тут же облизал.
— Хочешь?
Учиха с сомнением глянул на протянутую ему пачку. Ему было странно, что Узумаки угощает его сигаретой. Его, того человека, который издевался над ним на протяжении нескольких лет.
— Нет, не хочу, — честно признался Учиха.
Было отчаянно хорошо вот так вот сидеть на турникете, свесив ноги вниз, ловить носом терпкий табачный дым и ощущать кого-то рядом. Кого-то до боли близкого, кому не нужно ничего рассказывать, и можно было просто греться его душевным теплом.
Саске тогда ещё не знал, что потом это чувство перерастёт в нежность, а потом в её мягкий шёлк вплетётся влюблённость.