Правила разноса. Отголоски прошлого, или Худший враг - это враг детства. Часть 5.

— Райан! — миниатюрная Розетта повисла на вошедшем шнелстермане, обвивая своими худыми ручонками где-то в районе талии.
— Я сегодня подзадержался, — парень потрепал Розу по кудрявым малиновым волосам, мягко, но настойчиво высвободился из объятий, плюхнулся на кровать, закинув руки за голову. — Ты не поверишь, кого я сегодня встретил...
— И кого же? — девушка если и обиделась, то не подала виду. Со временем отношение Райана к ней стало заметно охладевать, но цветочница старалась находить этому объяснение в виде тяжелой работы, магнитных бурь и случайного стечения обстоятельств. В ее силах было создать сколь угодно прекрасное растение или крепкую лозу, однако цветок их чувств стал неукротимо увядать.
— Агоми, — шнелстерман смотрел в потолок и не видел, как на секунду исказилось лицо его девушки. Она поняла, что все усилия завяли на корню.
— И... — Розетта присела на край кровати и осторожно продолжила, — что теперь с ней?
— Я доставил ее сюда.
— Но почему?
— Потому что это моя работа, потому что старое знакомство никак не влияет на выполнение моих прямых служебных обязанностей, и потому что я честно предложил ей присоединиться к нам, но она отвергла предложение о сотрудничестве. — Райан повернулся к Розетте и потянул ее к себе. — Скоро ее не будет существовать, она лишиться всего, станет пустым местом, и более ты не будешь волноваться и ревновать.
— Я не ревную! — Цветочница привычно сморщила нос — типичный признак возмущения.
— Ревнуешь, — парень усмехнулся и через мгновение навис над девушкой, — ты всегда к ней ревновала с первого дня. Я знаю.
— Она идеальная девушка для тебя, — нехотя признала Роза, — не то, что я — коротышка.
— Эй, с этой коротышкой я уже пять лет живу, — заметил шнелстерман, — я могу выбрать себе абсолютно любую женщину, вне зависимости от рамок. Это я идеален для Агоми, а не она для меня.
— И все равно я буду ей завидовать, — вздохнула девушка и отвела взгляд, — она станет свободной, перестанет быть человеком второго сорта, ей откроются разные дороги и места в этом обществе. Я бы тоже хотела избавиться от своих сил.
— Мы не люди, — резко отчеканил Райан, — нам не нужно метать бисер перед этими свиньями, мы стоим настолько выше их, что никакие новые карьерные должности у людишек не могут сравняться с нашим могуществом. Никогда даже и не думай отдать эту силу добровольно. Мы вынуждены забирать ее по крупицам у инертных собратьев, которые отказываются вступить в битву. Агоми оказалась из таких, и скоро она умрет для нас всех, и для нее настанет ад на земле. Я не желаю тебе такой же участи.

Розетта закрыла глаза и прикусила губу. Этот разговор проходил уже сотни раз в разных вариациях, но каждый раз приходил к одному и тому же итогу — непониманию. Девушке действительно было очень тяжело совладать со своими силами, ей больше всего на свете хотелось проснуться человеком и открыть свой цветочный магазинчик. Ей надоело просыпаться посреди ночи из-за того, что из ее тела вырастают то колючки кактуса, то оно обрастает древесной корой, то из-под кожи пробивается осока. Со стороны, конечно, красиво смотрится, как из ладони Розы вырастает прекрасный цветок под стать имени, но стоило ей хоть на минуту ослабить контроль, например во сне, как она обрастала всевозможными растениями, а в самых жутких кошмарах ее душили вечнозеленые лианы. Поэтому Розетта всегда просыпалась раньше Райана, не хотела, чтобы любимый случайно заметил проявление нелицеприятной стороны ее силы. Конечно, она не знала, что для шнелстермана это давно не было секретом.

— Роза, — только Райан звал ее так, — не надо, не думай об этом. Без тебя мы не придем к величию.
— А если бы был кто-то еще, кто смог бы вырастить абсолютно любой цветок на этом свете? Капитан Итай просто бы нашел его и заключил с ним контракт. Все.
— Только ты, и никто больше, — шнелстерман это сказал абсолютно неискренне.

Розетта ему не поверила.

Только Райан вышел из комнаты, а точнее из кельи, как вперился взглядом в Нибблес. Женщина явно его поджидала, а еще от нее воняло табаком сильнее обычного.

— Тебе что-то нужно, Нибблес? — осторожно поинтересовался шнелстерман, впрочем, не скрывая свой насмешливый тон. Чтобы Нибблес, гордячка, каких на свете нет, просила о помощи... Однако, судя по ее непривычно-напряженному виду и отсутствию этого взгляда, говорящего «я выше вас всех», паучиха действительно собиралась это сделать.
— Поговорить, — неохотно ответила Нибблес и нахмурилась еще сильнее, хотя и так была темнее тучи.
— Говори, — Райан наслаждался моментом.
— Та блондинка, что кхм... попала сегодня сюда, она не должна быть очищена.
— Так ты же сама ее притащила, точнее ты с Ваном.
— Я знаю, — Нибблес напряженно закусила губу и даже отвернулась на мгновение. Ей было стыдно. И это было так же удивительно признавать, как и еще невысказанную просьбу о помощи.
— Нибблес?
— Не дай ей лишиться сил.
— Это еще почему?
— Да потому, что она Кимико! — выкрикнула паучиха, а затем закрыла лицо руками, Райан услышал ее глубокий и тяжелый вздох.
— Разве она не твой враг?
— Я сокрушу ее в честном поединке, как и подобает нашему сословию, — шнелстерман закатил глаза, он никогда не понимал тягу сослуживицы к этой манерности. Да, аристократия, сословие, история. Но убивать не щадя никого, действуя исподтишка, попирая все нормы морали, только если это не касается самых древних семей... Райан считал это странным. Для него не было различий враг человек ли, сверх, аристократ или пролетарий. Нибблес за это называла его недалеким.
— Значит ты просишь моей помощи, чтоб эта маленькая аристократка не лишилась всего? — Райан с прищуром смотрел на паучиху с высоты своих двух метров роста, но все равно ему казалось будто они на равных, если только Нибблес не смотрит свыше.
— Да, я прошу твоей помощи, — слов эти дались ей с трудом.
— И что мне за это будет?

Нибблес на секунду вспыхнула, всем своим видом показывая, что такого как он должна устроить благодарность чистокровной, но сдержалась.

— Я тоже тебе помогу, со временем.
— Хорошо, я подумаю, что можно сделать.

Нибблес кивнула и, развернувшись на каблуках, пошла в сторону своей кельи.

Собрание назначили на полдень. Главарь, а точнее Капитан, как его называли все подопечные, любил обставить все с помпой. Разве что не зачитывал «провинившимся» за что и почему они скоро перестанут существовать как сверх. Райан всегда приходил последним на такие сборища. Во-первых, позволяла сила, во-вторых, он категорически не ладил ни с кокетливой Шаки, ни с раздолбаем (еще большим, чем сам Райан) Браном, ни с все время меланхоличным Ваном, ни со стервозной Нибблес, даже с Капитаном Итаем все не очень хорошо складывалось, Райан подозревал, что он все еще с ними только из-за Розетты, которая нужна организации как воздух.

Когда все заняли свои места на широких церковных скамьях, Капитан подошел к алтарю, за которым покоились связанные жертвы, и коротко кивнул:
— Начинаем.

Райан кинул быстрый взгляд на Нибблес, она смотрела на Итая как влюбленная кошка и даже не удосужилась выразить хоть какое-то волнение о предстоящем деле.

Розетта поднялась с места и вышла вперед, раскинув руки в стороны, все ее тело было напряжено в ожидании боли. Через кожу стали пробиваться первые ростки, совершенно непримечательные, широкие, грязно-зеленого цвета. Их сок мог лишить сил под чистую. Счастье, что он рос только в одной точке земного шара, счастье, что все, кто знали о нем вне организации, мертвы, счастье, что его может вырастить только Розетта, потому что все остальные экземпляры уничтожены. Капитан не мог позволить, чтобы правда стала общеизвестна.

Поэтому, Райан понимал, что как только способности Розы будут не нужны, то ее уничтожат и, может быть, его вместе с ней. Сколько ему ту оставалось работать — всего лишь вопрос времени.

Когда руки Розетты от запястий и до локтей были покрыты мясистыми листьями, Райан быстро вырвал их из тела прямо с корнем. С каждым действием Розетту трясло все больше, и она едва сдерживалась, чтоб не заплакать. На ее зажмуренное лицо никто не обращал внимание, все взгляды были сосредоточены на шнелстермане, выдавливающем с поразительной скоростью сок из листьев и наполняющим шприцы.

— Действуй, — скомандовал Итай, заметив замешательство подчиненного.
— Сначала я хотел бы поговорить о работе, — начал Райан в типично-беззаботной манере, поигрывая шприцем в руке.
— Потом.
— Ну, ладно, — шнелстерман пожал плечами.

Он обвел взглядом все помещение зала, как-то нервно вздохнул и... залепил шприц прямо в шею Розетты, широко улыбаясь.

— Я хотел сказать, что я увольняюсь, — Райан придерживал бьющуюся в конвульсиях Розетту за плечи.

Быстрее всех среагировали Итай и Нибблес. Капитан просто дернулся в сторону шнелстермана, быстро поняв, что сейчас он вне зоны досягаемости, Нибблес же навела на него револьвер, ранее болтавшийся в кобуре на поясе.

— Нибблес, ты не забыла, у тебя должок передо мной, твоя маленькая аристократка цела, — Райан кивнул в сторону алтаря.
У Нибблес мигом вспыхнули щеки.
— Неужели твое слово ничего не значит?
— Прошу прощения, — паучиха сглотнула и посмотрела на Итая, а затем опустила руку вниз, — я сегодня не помощник.
— Зато у меня есть помощники, — Райан стоял у столика со шприцами, поэтому никто не решался к нему подходить, — кто же станет увольняться, не позаботившись о новом месте работы?

Все напряженные взгляды устремились в сторону двери.

Она распахнулась.