Принципы трех Л. Глава 8. Мистер икс

Пар изо рта курился плотными клубами размером с теннисный мячик, который, казалось, можно взять в руки. Он сливался с сигаретным дымом, повисшим в воздухе на пятаке у ворот университета, словно завеса тумана. Едкий запах табака перебивал морозную свежесть, словно зараза, медленно пожирающая организм изнутри. Зимний мороз уже оставил отпечатки на стеклах в виде замысловатых картин зимней сказки, витиеватых волшебных узоров и ледяных ажурных снежинок. Свежий искрящийся снег слепил глаза, а в теплых руках он становился влажным, мягким и податливым, как разогревшаяся от интимных ласок девушка. На улице было облачно и безветренно, но противный колючий мороз неустанно щипал кожу.

Лиллит переминалась с ноги на ногу, стараясь хоть как-то согреться, пряча пол-лица под толстым шарфом, а руки - в теплых варежках и карманах. Шапка с помпоном была нахлобучена по самые брови, и лишь глаза оставались открыты для связи с внешнем миром. Из-за холода девушка сощурила их так, что они стали напоминать две щели. Рядом стояла Вика, пытаясь подкурить зажатую между губами сигарету от зажигалки тонкими покрасневшими от холода пальцами.

- Ты бы себя видела, - прыснула брюнетка, глядя на Лиллит. – На эскимоса похожа.

Девушка предпочла пропустить «остроумную» шутку мимо ушей и вновь поежилась от холода, глядя на Вику, которая даже не удосужилась накинуть капюшон. Глядя на тонкую черную куртку, которая едва прикрывала тощую задницу, Лиллит становилось еще холоднее, но, похоже, брюнетке было абсолютно наплевать на здешнюю непогоду. В обеденный перерыв на пятаке всегда собиралась толпа, разбредавшаяся на мелкие кучи; студенты курили и трещали о своем, напоминая больших надувшихся голубей. Лиллит мысленно прокляла себя за то, что позволила Вике вытащить себя на мороз в этот смрадный ад, от которого к горлу подкатывал ком тошноты, вместо того, чтобы ютиться в столовой или поедать сладкий вишневый пирожок на подоконнике пятого этажа. Еда являлась неким особым ритуалом, временем, когда проблемы отступают на второй план и мир преображается на глазах, буйство агрессивных красок сменяется на пастельные тона, и место всеобщей какофонии уступают легкие нотки джаза. Словно ты переходишь от одной картины к другой в галерее художеств, сменяешь стиль танца от латина до чувственного танго.

- Хождение без шапки может вызвать менингит.
- А вмешательство в чужую жизнь может вызвать отпечаток моего ботинка на твоей заднице, - огрызнулась в ответ Вика.

Лиллит надвинула шапку назад, чтобы взглянуть, на кого так агрессивно может реагировать ласковая Вика, - хотя ласковой она была, по меньшей мере, только с ней. Рядом оказались Аркадий и Кондратий, в ярких неоново-синей и зеленой куртках, шапках-ушанках и запотевших очках. В руке каждый держал по большой круглой пицце, завернутой в тонкую пищевую пленку, которую едва не разрывал слой жирного майонеза и плавленого сыра. От вида еды желудок голодной Лиллит издал звук завывающего тюленя, но, к огромной радости, никто не обратил на это внимание.

Вика с отвращением посмотрела на пиццу, а затем - на лицо Кондратия, покрытое мелкими юношескими прыщиками, и, словно в подтверждение своего отношения, демонстративно выдохнула в него сигаретный дым.

- Ты еще и курящая, - морщится парень.
- Твоего мнения никто не спрашивал.
- Как и твоего.

Чуйкой почуяв надвигающуюся бурю, Лиллит в стиле кота Леопольда вклинилась между ними, разведя руками а-ля «Ребята, давайте жить дружно», и протрещала на автомате:

- Ой, как солнышко светит, травка зеленеет, птички поют. Ой, рубль валяется, - при этом она не прекращала вертеть головой и верещать, словно заводная кукла. – Парни, это Вика. Вика, а это…
- Я знаю, - перебила девушка и исподлобья взглянула на Аркадия. Она завладела его вниманием еще до начала словесной перепалки, и он не мог отвести от нее взгляд. – Привет, Паук.
- Привет, Кошка.
- Что за обмен педовскими кличками? – шепотом поинтересовалась Лиллит у Кондратия.
- Не спрашивай. Сам стою, офигеваю.

***
- Сатанист? Аркадий? – прокаркала Лиллит, выпучив глаза и заглядывая в лицо Вике. – Сатанист?
- Да, ты спрашиваешь это уже в шестой раз, - вымученно ответила девушка, сложив руки под грудью. Они стояли у двери триста пятнадцатой аудитории, где должна была проходить мифология, на которую наконец-то нашелся преподаватель. Одногруппники и ребята с параллели говорили так громко, что заглушали собственные мысли Лиллит.
- Как?
- Не поверишь - молча, - Вика начинала злиться.

Аркадий оказался в прошлом закоренелым сатанистом и бывшим парнем Вики. По рассказу брюнетки, тогда он был ниже ростом, намного худее, чем сейчас, с сальными волосами и невероятно добрым и искренним взглядом на мир, что явно не вязалось с привычным для всех образом «детишек, что жгут кошек на кладбищах». Тогда они учились в одной школе и обоим было по пятнадцать, но после выпускного все изменилось - Аркадий забыл о подростковом увлечении, а Вика – нет. Нить, связывающая их, разорвалась, словно треснувшие по швам штаны, которые стали бесстыдно малы, так же как Аркадий вырос из этих отношений. Они выстроили между собой глухую стену, стараясь не замечать существование друг друга, когда поняли, что поступили в один университет, но сегодня эта хрупкая грань дала трещину.

- Забей на эту Лилу, - выдохнула после долгого молчания Вика, пробираясь сквозь толпу в аудиторию.
- Лилу?
- Это героиня одного известного старого фильма, ты мне ее напоминаешь, - тепло улыбнулась брюнетка, будто забыв о неприятном разговоре. Такой она была - непостоянной, легкой и без заморочек. Вика старалась не думать о неприятном: негативные мысли не принесут ничего, кроме плохого настроения и проблем, которые появляются от бесконечных дум и накапливаются подобно снежному кому.

Лиллит лишь пожала плечами в ответ, мол, наплевать, кто угодно, хоть Мадонна.

Со звонком студенты ринулись в аудиторию, но, похоже, передумали проходить внутрь, а предпочли столпиться у двери и перешептываться, перешептываться! В связи с последними событиями, Вику начинала злить абсолютная любая мелочь, будь то косой взгляд или шаг не в ту сторону постороннего человека. Прорычав что-то, понятное лишь ей, брюнетка продолжила свой путь, попутно расталкивая бесячую толпу. Лиллит мышью следовала за ней, стараясь окончательно не пробудить спящего долгое время зверя. Окончанием всей феерии послужило плотное кольцо девушек, которое переходило в длиннющую очередь, будто толпа фанатов, требующая автограф у кумира, буквально оккупирующее преподавательский стол. Девицы преграждали вход в аудиторию для мужской половины, и им было глубоко на это начхать. Посмотрев на собравшийся консилиум, Вика закатила глаза и, швырнув свою сумку на парту, прорычала:

- Курицы!

Осторожно, чтобы не передавили, Лиллит протискивалась через девушек к парте, краем глаза заметив преподавателей по философии и классической литературе. Поставив рюкзак на парту, она продолжала всматриваться в толпу, надеясь узреть объект всеобщего внимания. И как кстати Ира Цветкова соизволила подвинуть свою объемную фигуру, когда Лиллит наконец-то увидела Его. Сердце девушки пропустило несколько ударов и ухнуло вниз, отзываясь пьянящей вспышкой страха в животе. Язык прилип к небу, а руки вспотели. Казалось, что горло сжимают в удушающие тиски чьи-то липкие и сильные руки. Дышать становилось невозможно, ей было душно, и, похоже, она начинала чувствовать подкативший ком тошноты. Он выглядел собранным и подчеркнуто самодовольным. Эфемерно красив и до тошноты самоуверен. Его взгляд пронизывал душу насквозь, распарывал нутро, словно тряпичную куклу. Потрошил внутренности, скользил скальпелем по швам, изучал, наблюдал, выверял твои слабости и потаенные страхи. Глубокий и томный взгляд, взгляд настоящего хищника, на счету которого больше сотни жертв. Аура власти и нечеловеческой силы манила к себе, словно магнит, как скот на забивку, и только Лиллит знала истинную цену подобной силе. Он смотрел на нее, не мигая, с тенью полуулыбке на лице, спрятав руки в карманы джинсов. Чернота его глаз дурманила и сводила с ума, но не из-за восхищения, а от страха. Страха быть пойманной в ловушку, из которой уже не вырваться, не забыть и не выскоблить из сердца. Его черные, мрачные и давящие, словно тьма, глаза, и ее серые, искренние и девственно верующие. Тьма, отравляющая свет.
Локи предстал во всем своем великолепии, словно ипостась Апполона, отчего хотелось дать ему смачного пинка под зад. Лиллит тряхнула головой, стараясь прогнать наваждение, и глубоко вдохнула носом воздух. Непонятно откуда взявшийся приступ страха стал потихоньку спадать. Ни секунды не раздумывая, забив на инстинкт самосохранения, она двинулась в его сторону. Не обращая внимания на визжащих и распушивших свои, словно курицы перья, девиц, Лиллит активно размахивала локтями, пробивая себе путь к ненавистному Демону, не замечая как ее удары от души прилетали кому-то в челюсть или глаз. Буквально осатанев от гнева, девушка прыгнула на преподавательский стол и, схватив Локи за ворот белоснежной (и выглядящей на нем невероятно сексуально, расстегнутой на несколько пуговиц и оголяющей крупную шею) рубашке, притянула его к своему лицу.

- Ты! – прорычала девушка, встряхнув Демона. – Ты что здесь делаешь, ирод?!

Виновник истерии продолжал смотреть абсолютно бесстрастно, будто уже разыгрывал подобный сценарий и знал все наперед. Он внимательно всматривался в раскрасневшееся личико, игриво вздернутый носик и как с каждым глубоким вздохом вздымается ее грудь. Волосы растрепались, и пара светлых прядок прилипла ко лбу и щекам, глаза смотрели с вызовом и недоверием. Губы были сжаты, несмотря на то, что она запыхалась. Ее губы казались Локи доказательством жизни, розовые, искусанные, кровоточащие, соблазнительно манящие отнять жизнь у их обладательницы.

Остальные же, наоборот, офигев, уставились на странную парочку. Вика была уверена, что после произошедшего в раздевалке ее ничем не удивишь, но сейчас она была готова плюнуть на Сатану и распластаться на коленях у ног Лиллит. Света, которую все за глаза называли «крыской», сняла с себя очки, протерла их рукавом водолазки, снова надела и уставилась на двоих, стараясь убедить себя, что это, скорее всего, обман зрения. Большинство студентов таращились, раззявив рты. Преподавательница по философии, похоже, ввиду огромного опыта в конфузных ситуациях, первая вышла из ступора, прокаркав:

- Ты совсем оборзела, нахалка! – лицо женщины, казалось, приобрело все пятьдесят оттенков красного, ее рот перекосило от злости. – Сегодня же поговорю с ректором о твоем отчислении! Да как ты разговариваешь с преподавателем?

Разразившись грозной тирадой, Анна Демидовна сжала свои крупные ладони в кулаки и едва ли не топала, как ребенок, которому не хотели купить шоколадку.

- Ну что же вы сразу кричите? – вступилась молодая преподавательница литературы. – Девочка наверняка обозналась. Наш коллега выглядит очень молодо и своеобразно, наверное, приняла за своего знакомого.

«С преподавателем? Коллега? Ч…что? Что?!» - челюсть Лиллит рухнула вниз. Она выпучила глазенки, переводя взгляд с Локи на женщин.

- Вы что, упоролись?! – завизжала девушка. – Преподаватель? Да он же исчадье Ада!

Все замолчали. Кажется, кто-то даже подавился своими слюнями, вроде бы это была Вика, задыхающаяся в приступе хохота. Любой бы на месте Лиллит уже молился и отсчитывал последние секунды своей жалкой жизни, но девушке не прельщала мысль о скорой встрече с любимым папочкой.

Не растерявшись, она тут же заулыбалась во все тридцать два, так, что позавидовала бы любая модель косметики или гиена. Медленно расцепив цепкие пальчики, Лиллит принялась разглаживать рубашку, поправлять воротник и отряхнула несуществующие пылинки, продолжая улыбаться как полная дура и поглядывать на Анну Демидовну.

- Вы меня простите, ради всей нечисти, - пролепетала девушка, спускаясь со стола. – Вы издалека так похожи на моего идиота-знакомого, ну вот прям одно лицо. У него еще рожа такая тупая, что блевать охота. Простите, извините, - протараторила она, поклонившись и скорее капитулировалась за парту к Вике.
Еще с полчаса разбирательств, угроз об отчислении и всеобщему балагану, Локи заверил женщин, что прощает выходку и просит их удалиться, дабы он наконец-то смог представиться студентам. Парни смотрели безразлично, девушки игриво и с неким интересом. Лиллит буравила его взглядом так, словно мечтает проделать дрелью дыру в его виске.

Полина Жидкова ворвалась в аудиторию подобно урагану, сметая Локи на своем пути и визжа, как полоумная:

- Новогодняя вечеринка! Я от студенческого совета! Разбираем роли! – как попугай, прокричала девушка, а затем развернулась к Локи, улыбаясь. – Здравствуйте! Извините, что отвлеку ребят.
- Здрасьте, - проворчал Демон, сложив руки под грудью, как обиженный младенец.
- В смысле "разбираем роли"? – поинтересовалась Света.
- Чтобы костюмы не повторялись, на группу выдали список персонажей. Каждый будет выглядеть уникально, - завороженно ответила Полина.
- Можно мне костюм Смерти? – поинтересовалась Вика, но ее проигнорировали.
Когда очередь дошла до них, Жидкова сунула под нос девушек розовую бейсболку, не переставая ослепительно улыбаться.
- А это обязательно? – спросила брюнетка у Лилит.
- Лучше взять, а то не отвяжется, - с этими словами девушка, вытянула сложенный пополам маленький кусочек бумаги.
- Ну что? Кто там у вас? – Полина приготовилась записывать, чтобы избежать обмана.
- Красная шапочка, - бесцветно ответила Лиллит.
- Снежная королева? – удивленно переспросила Вика, не веря своим глазам.
- Тебе вполне подходит, - фыркнула Полина и направилась к следующей парте.

В конце она подошла к Локи.

- Я воздержусь.
- Ну, пожалуйста! Даже ректор идет, - стала умолять девушка.
- Ага, он в первых рядах, - протянул Локи и, сдавшись, потянул руку к бейсболке. Лиллит улыбнулась его комментарию.
- Ну, кто у вас?
- А пусть это останется в тайне, хорошо? – он подмигнул и обольстительно улыбнулся, от чего на щеках Жидковой расцвел румянец, подобно пышному пиону.
Когда девушка выпорхнула из кабинета, Локи обратился к студентам:
- Кто-нибудь знаком с демонологией?
Положительно ответили лишь Вика и Лиллит.
- Что ж, поговорим о Локи.
- О вашем тёзке? – прыснув, поинтересовался Милушев. – Вы что, действительно верите в это? Сатана, Демоны, вампиры, оборотни… А вы вообще русский?
- Хуюсский, - огрызнулся Локи (студенты аж побелели) и продолжил, – Локи – Демон лести и обаяния. Его главное оружие – обольщение. Он способен сделать вас своим рабом, заставить подчиняться и беспрекословно выполнять любую свою прихоть, и делать это вы будете даже не задумываясь, как само собой разумеющуюся вещь, как чистить зубы. Ни одно существо, кроме самого Люцифера и Демонов высшего порядка, не способно противиться его чарам. Он не чувствует жалости или сожаления, любые светлые эмоции ему чужды.
- А какова плата за его силы? – спросила Вика. Все с интересом посмотрели на Локи, уже давно никто не проявлял такого внимания к предмету. Студенты глядели завороженно прям ему в рот, боясь сказать лишнего.
- Любовь, - бесстрастно ответил Демон, глядя в упор на Лиллит, словно бросая ей вызов.
- А по-моему, он просто жалок, - тут же выпалила дочь Люцифера. Присутствующие тут же охнули.
- Чем же? – процедил Локи, надменно улыбаясь.
- Тем, что не способен на любовь! – горячо ответила Лиллит. – Единственный, кто может его выносить, и кому он нужен – это он сам! Он просто жалкий трус, без своих сил не способный вызвать в людях ничего! Пресный! Скучный! Самовлюбленный! Надменный!

Она и не заметила, как поднялась со стула и, упираясь руками об парту, подалась вперед. Ее разгоряченное лицо выдавало гнев, глаза потемнели, и ее затрясло. Локи хоть из автомата расстреливай – ноль эмоций, даже не дернулся. Но глаза были налиты тяжестью и ненавистью, пугающая бездонная чернота в которой можно сгинуть навсегда. В груди все закипело, тряслось, угрожая вырваться наружу. Ему хотелось сломать ей хребет, схватить сильными руками эту тонкую соблазнительную шею и сдавить, с огромным наслаждением. Слушать, как хрустят, ломаясь, позвонки, как она вопит от боли и молит о пощаде, как она валяется в его ногах подобно всем смертным. Как мусор. Как грязь. Ничто.