Рассвет под Сакурой. Глава 8

– Харуно Сакура: повелительница проклятой сакуры.
Удивительно, как мало нужно, дабы разбудить мою силу! Несколько слов, и капля крови по ветру. Моя Сила наконец-то свободна.
Секунды стали вечностью. Одна за одной они безбожно мучали меня. Раз, два, миг – и мое тело пронзает адская боль. Как давно я ее не ощущала! Боль, приносящая и силу, и всемогущество, боль, навечно остающаяся для меня проклятьем.
Тело скручивают и разворачивают судороги. Внутренние органы просто сгорают в этом чувстве. Мозг съедает желание свернуться клубочком и умереть, но нельзя. Это дзюцу дарится родом Харуно из поколения в поколение, а вместе с ним – Боль.
Немногие имеют силу духа для столь болючей техники. Единицы. Весь ужас в том, что окружающие видят лишь тело человека, использующего дзюцу. И тело этот момент стоит идеально прямо, что причиняет еще больше страданий.
Открытые участки кожи покрываются лепестками сакуры, подобно Конан листами бумаги. Но так не у каждого. Каждая из рода Харуно имеет свое растение, которое дарит девушкам Силу. У меня это сакура.
Лицо заостряется, и его вид со стороны становится смертельно опасным. За спиной появляются крылья. Огромные, полупрозрачные, розоватого оттенка с леветирующими цветами и лепестками сакуры.
– Катон: Гокакью но Дзюцу. – Слышу голос отца и несущийся на меня огромный шар огня.
– Хах, – усмешка сама появляется на губах. Неужели он думает, что я не в состоянии увернуться от такой техники? Глупый.
– Сакура: Джикукан Идо. – Знак из пальце рук, и я растворяюсь в лепестках цветов. Да, я достойная дочь своего отца. – Вишнёвый сад.
Мгновение – и на всей площади поля боя теперь вишнёвый сад. Каждое дерево сакуры цветет, ведь именно эти цветы мое оружие.
Только мысль, и я уже везде, в каждом дереве, в каждом цветке. Уровень чакры наполнен до краев, но это не значит, что он вечен. Отец – слишком сильный противник для меня. Без плана его не победить.
– Аматерасу. – Отцу не нравится, что не видно оппонента. Он принимает правильное решение и, наверное, собирается сжечь сад. Глупо.
– Сакура: Фубуки но Дзюцу.
В отца летят кунаи. Их миллионы, но настоящих всего две три штуки. Это достаточно действенно даже для человека с мощью и глазами Тоби. Кунаи и их иллюзии летят под всеми углами и со всех сторон, а лепестки сакуры, прикрепленные к ним, прикрывают оружие.
Бой идет уже минут десять, но ни одна из наших атак пока не достигла цели. Мы изучаем друг друга. Ищем слабые стороны и играем, словно кошки, большие кошки.
Тоби с легкостью отбивает атаку и всматривается в пространство куба. Бесполезно. Меня не видно, ведь я везде и нигде одновременно.
– При Окашо. – Ну что, потанцуем? Фирменный удар, и земля вокруг места, где стоял отец, превращается в пыль. На нашем ринге образовывается брешь, и я спешу залатать ее единственным доступным средством – лепестками. Медленно, слишком медленно.
Я бездумно, несколько раз подряд, бью в землю кулаком. Каждый раз там, где секунды назад стоял Тоби. Медленно, пройдётся использовать крылья. Плохо. Меня укачивает, когда летаю.
Шаринган очень помогает, и с первого же удара я задеваю отца. Он регенерирует очень медленно, поэтому раны у него просто не успеют так быстро затянуться. Нужно атаковать. Мне пока нравится его просто бить кулаками. Зачем использовать что-то сильнее, если с крыльями и шаринганом этого достаточно?
Тоби опять перемещается, и я лечу за ним, замахиваюсь и не успеваю. Его удар настигает меня быстрее. Затылок пронзает боль, и моя последняя мысль – желание переместиться. Сакура послушно уносит меня за ветром, и я вновь растворяюсь в пространстве.
Метод лечения подобен тому, который я использовала во время боя с Кабуто. Вот только регенерация происходит гораздо быстрее.
Лечение происходит быстро, и я материализуюсь прямо напротив отца. Это получилось совершенно непроизвольно. Просто маленькая прелюдия перед основным сражением.
– У тебя глаза матери. Знаешь, извини. Сегодня я исправлю свою ошибку. Убью тебя. Катон: Гокакью но Дзюцу.
– Сакура Катон: Гокакью но Дзюцу.
Два практически идентичных дзюцу мчатся навстречу друг другу. Огромный оранжевый шар огня – отца и мой, – не уступающий в размерах, розовато-белый. Мы стоим напротив, и смотрим оппоненту в глаза. Два шарингана схлестнулись в молчаливом бою.
Техники встречаются вместе, на миг все потухает, звуки не слышны. А потом мгновение – и взрыв. Нас отбрасывает в разные стороны и таскает по земле. Сила взрыва столь велика, что просто раствориться в воздухе невозможно.
Частые вдохи не помогают. Слишком много пыли и дыма в воздухе. Воздух в середине барьера не проветривался, так как сейчас он был полностью изолированным от внешнего мира.
Я медленно поднялась и оценила нанесенный ущерб телу. Царапины, ушибы и синяки – всё это даже не требует лечения. Какой бой без крови и синяков? Но радует одно: мне был нанесён меньший урон, чем вишнёвому саду, созданному немногим раньше.
Деревья горели и за какое-то время рассыпались пеплом. Глазами я пыталась найти Тоби, но он словно растворился в пространстве. Я знаю, никто не может по собственной воле выйти за пределы моего барьера. И отец не исключение. Скорее всего, он решил напасть неожиданно.
Как назло мой взгляд наткнулся на него. Отец стоит прямо передо мной, глядя в глаза с Котоаматсуками, техникой с возможностью использования раз в десять лет. К тому же отец, сообразив, что на меня не действуют просто гендзюцу, решил использовать тяжёлую артиллерию. Для удачного воздействия на объект с помощью данной техники отпадает необходимость смотреть в глаза объекту подчинения. Ценю то, что он принял мою силу и смотрит в глаза, чтобы наверняка сработала техника.
Мой разум чувствует чужеродное влияние со стороны. Глупо! Пока мой шаринган в действии, такие гендзюцу не действенны. Минута, две, три, и ощущения начинают меняться. Появляется некий транс, и мир вокруг будто меняется. Я теряю ощущение реальности, все в мире становится бессмысленным. Мозг сжигает единственное желание – умереть.
Что-то происходит, и в животе разгорается ужасная боль. Впечатление такое, будто меня проткнули чем-то острым. Транс рассеивается, и мое зрение с трудом концентрируется на Тоби. Загипнотизировав меня, он банально атаковал кунаем. Его глаза лучатся презрением. Еще бы! Попасться на такую уловку!
Я улыбнулась. Наконец-то есть стимул действительно по-взрослому начать бой. Выдираю кунай и мгновенно атакую. Фирменный удар, попала. И его рука телепается абсолютно не нужным грузом.
Кровь из раны на животе в зависимости от действий то перестаёт течь, то хлынет новым потоком. Этот бой не выиграть без элемента неожиданности. Отец не ожидал моей атаки. Соответственно она удалась.
Я пытаюсь исцелить рану, но обнаруживаю чужеродное вещество. Моя ловушка обернулась против меня. Во время взрыва у меня получилось рассеять в воздухе яд, но его действие достаточно длительно, и к тому же токсин попадает в организм воздушно-капельным путем.
Яд действовал бы и на меня, но иначе, чем на Тоби. А получилось намного хуже. Токсин, начав взаимодействовать с кровью, разрушает клетки моего организма. И самое плохое в том, что времени на лечение нет. Значит, необходимо закончить бой до того, как процесс будет необратимым. Хм, уже интересней. Люблю опасность.
Быстро залечив рану, начала развивать бурную деятельность.
– Харуно Сакура: второй этап, хозяйка проклятых стихий. – По моему телу начали проходить волны жара, и от татуировки, расположенной под правой лопаткой на спине, поползли дополнительные символы.
Это было похоже на проклятую печать Саске. Но мое тело не подлежит измене формы и структуры из-за метки Харуно.
– Воздух. – Тело нестерпимо жгло, но технику необходимо полностью разбудить. Сейчас мои действия можно было сравнить с открытием врат Ли.
А вокруг творилось нечто невообразимое: внутри барьера стало очень ветрено, в некоторых участках стали появляться маленькие смерчи.
– Огонь. – Недалеко от меня произошло самовозгорание. Мое тело все больше и больше поглощалось узорами клана Харуно.
– Вода. – Сила набрала оборотов и создала дождь не в барьере, а за его приделами.
Чем больше стихий было под моей властью, тем больше становился предел возможностей.
– Энергия. – С последним словом на небе засверкали молнии.– Ну что, поиграем?
Тоби все это время стоял и смотрел на меня. Его лица видно не было, но я знала, он был спокоен. То, что мне подвластна такая сила, не значит, что я могу её правильно применить. Может и так.
А небеса всё сверкали и сверкали, но ни единой капли с неба до сих пор не упало.