Рябь. Глава 16. Конфронтация.

Саске развернулся, и его лезвие молнии пронзило воздух, войдя в камень всего в дюйме от места, где только что была щека реального Итачи. Он вытащил катану, рассеяв гендзюцу, и какая-то часть его сознания утешилась визуальным подтверждением того, что теперь он находился между Сакурой и Итачи.

- У тебя все еще не такие глаза, как у меня, - прокомментировал Итачи.
- Тогда используй свой Мангекё и попробуй убить меня! – оспорил Саске.
- Мангекё шаринган имеет одну особенность, - сказал Итачи, поднявшись.

Саске нахмурился. Какого черта это было? Этот ублюдок бросил ему вызов, в придачу практически плюнув ему в лицо похищением Сакуры (особенно учитывая то, что он с ней сделал, хотя Саске пробовал все возможное, чтобы не останавливаться на этой мысли), и до сих пор продолжал читать ему лекции.

- С того самого дня, как он активируется, использующий его начинает слепнуть. Чем больше ты его используешь, тем быстрее происходит процесс.
«Это, наверное, хорошо, что Саске не убил Наруто тогда», - с иронией размышляла Сакура.
Саске отметил эту информацию – видимо, слепота была той возможной ценой, которую заплатили Учиха за контроль над Кьюби. Но, говоря откровенно, у него были более насущные проблемы для обсуждения.
- Кто такой Мадара?
- Человек, который контролировал Кьюби, как ручную собачку. Мой сообщник и мой учитель. Единственный за всю историю, кто раскрыл последнюю тайну шарингана… непобедимый и бессмертный.

Сакура попыталась пошевелить пальцами, и была вознаграждена, почувствовав, что мышцы руки дернулись. На самом деле, это было еще не полное движение, но хотя бы что-то.

- Шаринган позволяет больше, чем контроль над девятихвостым? – услышала она вопрос Саске.
- Да. Последняя… и самая важная часть головоломки, - ответил Итачи, его глаза медленно активировали Мангекё.
- Что именно? – терпение Саске лопнуло под загадочными намеками старшего Учихи.
- Это происходит корнями из истории нашего клана, - произнес Итачи. – Рассказ об Учихе Мадаре и его брате… младшем брате.

Сакура слушала их вполуха, всю свою концентрацию направив на очистку организма от… чего бы там ни впрыснулось из воротника, когда Итачи снял его. Она смутно регистрировала рассказ Итачи о двух братьях, которые получили Мангекё Шаринган и стали контролировать весь клан Учиха во главе с Мадарой. Как Мадара начал слепнуть и в отчаянии вырвал глаза у брата и имплантировал их в собственные глазницы.

Честно говоря, Сакура бы назвала его поведение действиями психопата. Если бы она ослепла, ей бы и в голову не пришло вырывать чужие глаза и пересаживать их себе.

Но, видимо, это было необходимо – путем смены глаз Мадара приобрел вечный Мангекё Шаринган, который никогда не потеряет свет. Его сила помогла ему получить контроль над каждым членом клана Учиха, и, в конце концов, альянс с Сенжу привел к рождению Конохи. Но из-за различий взглядов в политике он поссорился с Первым Хокаге, и хотя Мадара тогда проиграл битву за управление деревней Листа, ему удалось сформировать Акацки.

Итачи также сказал, что это Мадара стоял за нападением девятихвостого на Коноху, но тогда он снова был остановлен, на сей раз Четвертым Хокаге.

И сейчас Итачи хотел превзойти Учиху Мадару… а для этого ему были нужны глаза брата.

«Ну давай же, давай», - мысленно скандировала Сакура, быстрее фильтруя свои печень и почки от наркотика.

Саске думал, должен ли он чувствовать что-либо. Усиление ярости, ненависти… но он ощущал только неестественное спокойствие. Он отстегнул свой плащ на случай, если его телу надо будет трансформироваться. Пришло время покончить с этим раз и навсегда. Он распустил бинты на предплечьях, открыв себе прямой доступ к печатям, откуда можно было высвободить сюрикены.

Ему послышался какой-то звук со стороны Сакуры, но он не рискнул повернуться к Итачи спиной, чтобы проверить ее. Вместо этого он провел пальцами по печатям, призывая сюрикены и бросая их в брата. Он совершенно не был удивлен, когда Итачи ответил ему тем же, оружие столкнулось в воздухе и с металлическим звоном упало на пол.

Тогда Саске призвал больше. Он выпустил целый дождь из заостренной стали, но каждый сюрикен был отбит сюрикеном его брата… и было трудно в то же время не отрывать глаз от Итачи, чтобы убедиться, что ни один из сюрикенов не пролетел мимо и не ударил в недееспособную Сакуру.

Итачи сделал выпад, и Саске тоже бросился вперед. Старший Учиха направил кунай прямо ему в лицо, и Саске вовремя перехватил запястье брата, одновременно взмахнув своим мечом в его сторону. Итачи схватил его предплечье другой рукой, останавливая атаку.

На мгновение они оба застыли… пока Саске не увидел другую фигуру, вырисовывающуюся позади Итачи – клон, который тут же бросил три куная в его сторону.

Тогда Саске вызвал одну из своих змей, которая скрутилась вокруг его тела, чтобы отразить атаку Итачи, прежде чем, обнажив клыки, сделать выпад. Старший Учиха отскочил подальше от ядовитых зубов, и Саске, не теряя времени, призвал фуума-сюрикен. Змея исчезла в облачке дыма, а он зарядил оружие Чидори перед тем, как послать его в сторону противника. Клон пытался отбиться кунаем, но сила Чидори разрезала металл, словно нож масло, проходя сквозь тело двойника…

Клон разлетелся стаей воронов, и Мангекё Шаринган завертелся.

Саске знал, что попал внутрь Цукиёми. Итачи попытался хорошо замаскировать его, но Саске проходил через это раньше, и никогда бы не перепутал подстерегающее ощущение подобного Гендзюцу с чем-либо еще.

Итачи впечатал его в стену, зарядив кулаком прямо в живот, другой рукой прижимая голову к камню и пригвоздив тяжелой ступней ногу к полу.

«Преодолей его!» - твердил себе Саске: «Преодолей его!»

- Прости, Саске, - произнес Итачи, и его жадные пальцы потянулись к левому глазу.

«Преодолей его!»

Мысли Саске были сломаны взрывом жгучей, раскаленной добела боли, что пронзила его, когда Итачи вырвал его глаз. На мгновение он забыл, что был заперт в Гендзюцу, забыл, что все вокруг нереально – он забыл все, кроме агонии.

Может быть, он кричал – он не был уверен. Его свободная рука машинально поднялась к пустой глазнице, и Саске почувствовал горячую кровь, стекающую по ладони.

- Я предупреждал, - сказал Итачи так, будто бранил ребенка, вздумавшего играть с чем-то опасным. – Без Мангекё Шарингана у тебя нет ни единого шанса.

«Это нереально, - кричал про себя Саске. – Этого нет в действительности – контролируй себя!»

- Теперь второй, - прошептал Итачи.

Даже если это было только Гендзюцу, проклятая печать активировалась, и одно из его крыльев выросло из плеча и откинуло брата подальше от него.

«Преодолей его!» - твердил себе Саске, с ужасом наблюдая, как Итачи достает сосуд, наполненный прозрачной жидкостью, и опускает в него глаз.

Следующее, что почувствовал Саске, был двойник, мелькнувший позади и вцепившийся в него мертвой хваткой. Но это имело смысл – Цукиёми считалось измерением Итачи, и он мог формировать этот мир по своему усмотрению.

«Преодолей его!»

Клон держал его, когда подошел Итачи и протянул руку к оставшемуся глазу.

- Вот оно, Саске, - сказал Итачи, кончиками пальцев надавливая на мягкие веки, окружающие глаз его младшего брата. – У меня будут твои глаза. И – что более важно – у меня будет Сакура…

Вот и все. Со взрывом безумной ярости Саске наконец нашел в себе силы подавить это мучительное измерение, и мир вокруг начал ломаться на отдельные части, вырываясь из Цукиёми.

Когда он пришел в себя, то снова стоял в каменной комнате, а оба его глаза были целы и невредимы. Чувство головокружения затянуло его, и Саске упал на шатающиеся колени.

Но Итачи также рухнул на колени, задыхаясь и хватаясь за левый глаз. С усмешкой Саске вновь поднялся на ноги. Итачи сделал тоже самое, хотя гораздо медленнее. Мгновение братья держали друг друга взглядами… но напряжение было нарушено громким звуком шлепка кожи о камень и тихим шипением.

Хоть и не желая отворачиваться от брата, Саске все же мотнул головой чуть в сторону, чтобы посмотреть на розоволосую девушку позади него. Сакура больше не лежала на боку, а перевернулась на живот… и одной рукой упиралась в пол, медленно, мучительно пытаясь принять вертикальное положение.

Будто она уже могла двигаться.

- Что ты с ней сделал? – огрызнулся он.
- Только то, что заставило ее быть более… сговорчивой, так сказать, - ответил Итачи, показывая рану на ладони, идентичную той, что красовалась у него под ключицей. – Она очень опытна в использовании скальпелей чакры и без колебаний задействовала их, чтобы защитить себя… даже зная, что проиграет в поединке.

Итачи видел, как яростно сжались челюсти брата, как его взгляд скользнул по синяку на лице, по разбитой губе… зная, что Саске нафантазирует себе во всех красках, при каких обстоятельствах они были получены.

- Не стоит так жадничать своей маленькой игрушкой, Саске, я уверен, что наша мама учила тебя делиться.

Горло Саске дрожало от желания накричать на него. Кричать, что тот не имеет права говорить об их матери, кричать, что Сакура вовсе не игрушка…

Итачи знал, что его слова были как кремень против дерева – он видел это в глазах Саске. В них было бешенство, да, была ненависть, которая всегда таилась в его взгляде… но теперь они стали еще темнее. Жгучее желание Саске его смерти обрело новую жизнь и силу – теперь от этого предательства.

От того, что Итачи изнасиловал девушку, которую Саске любил.

Саске глубоко, судорожно вздохнул, пытаясь прогнать гротескные ментальные образы, впрыснутые в голову словами Итачи, будто кровь. Он не позволял себе думать о том, что Сакура пострадала – он не мог. Он потратил годы на обуздание гнева, который испытывал после убийства клана, превратив его в холодную ярость, которая позволила бы ему бороться против Итачи с ясной головой.

Он мог бы даже сказать, что старая рана со временем затянулась коркой.

Но это… то, что было сделано с Сакурой, будто открыло былую травму и посыпало ее сверху солью.

«Не думай об этом! – сказал он себе. – Не сейчас. Сосредоточься на Итачи, сосредоточься на том, чтобы убить его!»

Он не будет думать о том, что Итачи сделал с Сакурой – он не мог. Он знал, что если позволит себе даже предположить это, то сойдет с ума от отчаяния.


Если бы Сакура могла вздрогнуть, она бы так и сделала, услышав стук металла о металл. Ее натренированный слух говорил о том, что это сюрикены, и в течение нескольких минут она боялась почувствовать режущий удар в спину.

Но ничего не случилось, и в этот раз, когда она попыталась пошевелить своей рукой, то была вознаграждена сдвигом. Не таким уж большим, но достаточным, чтобы медленно и мучительно переместить руки под тело. Ее мышцы будто сковало судорогами – безболезненно, но без возможности пошевелиться. Потребовалось некоторое время, чтобы перевести дух, и когда она попыталась изобразить нечто напоминающее вертикальное положение, ей удалось подняться лишь на пару дюймов, прежде чем конечности подогнулись, и она снова упала, впечатавшись лицом в каменный пол.

Попытка сесть в первые секунды после начала восстановления ее парализованных конечностей, возможно, была слишком амбициозной.

Сакура зашипела от боли, ужалившей ее щеку, но – не привыкшая так легко сдаваться – уперлась одной дрожащей рукой в пол и попробовала встать заново.

Она слышала, как Итачи и Саске вновь заговорили, но на сей раз проигнорировала их в пользу борьбы со своими непокорными мышцами. Она пыталась выругаться, но лицо еще не до конца подчинялось ей, и все, чем можно было довольствоваться, было недовольное бормотание.

Идиотский воротник. Даже сломанный и бесполезный, он по-прежнему портит ей жизнь.


Итачи внезапно закрыл правый глаз, мгновенно складывая печати, которыми, как догадывался Саске, он хотел пробудить черное пламя Аматерасу. Младший Учиха коснулся пальцами запястья, призвав два Фуума-сюрикена, соединенных проволокой. Он зарядил их Чидори, пустив один на уровне шеи Итачи, а другой – на уровне его лодыжек.

Итачи двигался таким образом, как, Саске был уверен, не способен ни один человек, не обладающий способностями ниндзя – чтобы прыгнуть и увернуться от оружия одновременно. В какой-то момент его тело зависло практически горизонтально в воздухе, а сюрикены прошли выше и ниже его.

Саске потянул за проволоку, отчего сюрикены расцепились, их лезвия отделились друг от друга и разлетелись во всех направлениях. Даже сейчас, когда одно из них врезалось в бедро Итачи, Саске наблюдал за траекториями полета других, чтобы ненароком не задело Сакуру.

Итачи снова стал на колени, вытаскивая лезвие из покалеченной ноги.

Саске не дал ему времени на восстановление, послав огненный шар прямиком в брата. Тот прыгнул в воздух, чтобы уклониться от огня, и Саске последовал за ним с треском Чидори в руке.

Но метил не в Итачи – он целился в потолок.

Его Чидори ударило по крыше, пустив большую часть на куски. Итачи бросился через дыру на открытый воздух, возвращая атаку огненным шаром Саске, следовавшим за ним. Саске отклонил ее в крышу прежде, чем шар коснулся в него, быстро активировав проклятую печать, позволяя выросшему крылу принять на себя большую часть удара.

Оба Учихи, как один, выпустили огненное пламя. Оно смешалось перед ними, словно столкновение мечей, и Саске почувствовал волну триумфа, когда понял, что его пламя отодвигало брата.

И тогда Итачи выпустил Аматерасу.


Сакура чувствовала, как мрачная усмешка расползается по ее лицу, когда ей, наконец, удалось принять полувертикальное положение. Для поддержки она опиралась на стену (к которой каким-то волшебным образом ей удалось подвинуться, пока Саске и Итачи сражались на своих пламенных техниках), но теперь, по крайней мере, можно было сидеть и видеть, что происходит вокруг.

Учихи перенесли свою битву на крышу. Какое-никакое преимущество для нее – так она хотя бы не попадет под перекрестный огонь.

Сакура схватила края поврежденного воротника и окончательно сорвала его с шеи, с преувеличенным удовлетворением бросив его на землю, снимая раздражение. На самом деле, ей просто невероятно сильно хотелось встать и хорошенько потоптаться на нем. При других обстоятельствах она бы не преминула заняться этим немедленно… но сейчас ее заботили несколько другие проблемы.

Она прижала руки к телу, направляя целебную чакру туда, где это было необходимо, заставляя яд выводиться быстрее.


Черное пламя поглотило огонь Саске, пожирая его целиком, будто хищник беспомощную жертву. Но эта техника не обошлась без последствий – глаз, с помощью которого Итачи использовал Аматерасу, кровоточил. Саске ждал, готовый к тому моменту, когда тот вновь вызовет технику. И после второго Аматерасу, вместе с предыдущим использованием Цукиеми… Итачи уже вряд ли будет представлять угрозу.

Это то, на что рассчитывал Саске. Дзюцу, которое придется использовать, чтобы уйти от Аматерасу, потратит большое количество чакры – он едва ли будет чувствовать себя лучше Итачи.

Мангекё активировался, и черное пламя заскользило по крыше прямо на Саске. Он развернулся и побежал, пытаясь хоть как-то уклониться от атаки, но огонь догнал его, подпалив крыло и быстро перебравшись на само тело. Саске использовал простое Чидори, чтобы создать себе укрытие. Техника замещения была одной из тех, что он перенял от Орочимару, и со стороны походила на сбрасывающую кожу змею. Пустую оболочку он оставил на поглощение Аматерасу, а сам вылез из пасти змеи, вновь опустившись на пол каменной комнаты.

- Это было ужасно, - послышался слабый голос у него за спиной.

Саске повернулся, с удивлением увидев опершуюся о стену Сакуру. Одной рукой она держала изуродованный бюстгальтер у своей груди – что мгновенно вызвало внутри новый всплеск ярости – а другую прижимала к своему животу; чакра светилась между ее пальцами. Она прислонилась спиной к стене и держалась на ногах неустойчиво, но глаза оставались ясными и чистыми.

Саске решил не обращать внимания на чувство облегчения, затопившее его, и вернуться к поединку со своим братом. Он позволил проклятой печати распространиться по телу, изменяя и деформируя его, наделяя новой силой, с которой он послал парочку огненных шаров, разрушая ту часть потолка, которая до сих пор оставалась целой.

Он убедился, чтобы обломками не задело Сакуру. Сейчас она, похоже, была не способна уклониться от обрушений. Саске поморщился, почувствовав, как ослабляется проклятая печать – у него почти не осталось чакры. Но это и не имело значения – ее было достаточно для финальной атаки.

Сакура посмотрела на Саске, гадая, что он собирается делать. Он выглядел так, словно едва стоял на ногах – сейчас он не мог тратить много чакры…

Она вздрогнула, когда внезапно пошел дождь. Молния ярко осветила все на мгновение, прежде чем вокруг раздался треск грома. Саске поднял руку, потрескивая Чидори между пальцами, но слишком слабо для реальной атаки… и Сакура поняла, что он задумал.

Он использовал огненные шары, чтобы разогреть атмосферу и создать мощное скопление электричества, которое за несколько секунд собрало грозовые тучи. Этот шторм был создан Саске. У него было мало чакры, и вместо того, чтобы тратить собственную энергию, он собирался использовать электричество над ними. Она слышала о ниндзя, применяющих силу природы… но никогда не сталкивалась с чем-то, подобным этому.

Один удар… может уничтожить целое здание.

- Эй, если меня убьет твоей техникой, я буду преследовать тебя до конца жизни, - сказала Сакура. – Я имею в виду, гремя цепями, жутко завывая и все дела.

Саске не удосужился ответить – он поднял руку, собирая нужное ему количество статического электричества в воздухе. Уверенный, что Итачи слишком ослаблен, чтобы использовать прямую атаку, он переместился к Сакуре.

Он знал, что не может оставить ее одну – атака вполне могла разрушить все вокруг, и девушка была не в состоянии позаботиться о себе. Он понятия не имел, как Сакура будет относиться к его прикосновениям после всего того, что она пережила, но другого выбора не было.

Он обхватил свободной от Чидори рукой ее за талию и притянул к себе.
- Обними меня за шею и держись.

Она сделала, как он сказал, но ее движения были осторожными, будто она заставляла себя. Саске заставил себя не думать об этом и прыгнул на крышу – самую высокую точку на ней – плотно прижав к себе девушку.

Сакура тихо зашипела и кашлянула, когда струи дождя брызнули ей в лицо. Она чувствовала себя неловко в такой тесной близости с Саске, тем более в ее полураздетом состоянии, но если даже он мог игнорировать тот факт, что на ней был всего лишь порванный бюстгальтер и пара мятых трусов, то и она сможет, черт подери!

Саске поднял руку, и молнии в облаках угрожающе затрещали, тучи деформировались, закручивались в спирали… обращаясь в ужасающее существо с когтями и клыками, сделанных, казалось, из чистого электричества.

- Ого… - прошептала Сакура.

Саске опустил руку, одновременно прыгая в воздух вместе с девушкой.

Молния грянула прямо туда, где стоял Итачи. Она попала в камень, раздробив его на осколки, электричество загудело в воздухе, и Сакура зажмурилась от яркого света и внезапного подскочившего давления, а запах озона обжег ее ноздри.

Когда она открыла глаза, они с Саске стояли среди груды обломков. Итачи лежал лицом вниз, не шевелясь.

- Он мертв? – спросила Сакура.

Ноги Саске начали дрожать, и Сакура вдруг поняла, что он опирается на нее больше, чем она на него. Что прекрасно – ее мышцы были сильны как никогда, лишь движения все еще оставались ограничены.

Дождь прекратился – видимо, дзюцу Саске было рассчитано только на один удар. Но и этот удар оказался оглушительным.

Раздался мягкий кашель, и Саске напрягся. Сакура стиснула зубы и попыталась уговорить непослушные мышцы шеи напрячься, чтобы повернуть голову туда, откуда шел звук.

Итачи медленно поднимался на ноги. Струйка крови сочилась из уголка рта, и он, видимо, был тяжело ранен… Но все равно встал.

- Сакура, уходи отсюда, - низким голосом сказал Саске, проклятая метка расползлась по его телу. Однако на этот преобразование происходило иначе. Кожа стала темно-серой, волосы белыми… а один глаз выглядел странно. Будто его форма изменилась… и она напомнила Сакуре устрашающие глаза Орочимару.

- Сакура, уходи!

- Двигайся, - пробормотала она, медленно и болезненно шагая через руины. Ее мышцы двигались как замерзшие куски льда.

Ей просто необходимо отойти на относительно безопасное расстояние, а затем исцелить себя, надеясь управиться с токсином в один заход.

Она оглянулась, мигнув, когда увидела призрачные полупрозрачные очертания грудной клетки… и Итачи внутри.

- Это последнее оружие в моем арсенале, - мрачно сказал Итачи. – Сусано.

Саске смотрел, как скелет вдруг стал четче, прозрачные мышцы и сухожилия оплели кости, а призрачная плоть завершила дело.

Внезапная резкая боль в висках почти сбила Саске с ног. Жуткий знакомый голос шептал ему из глубины сознания.

Я могу дать тебе то, что ты хочешь…

Орочимару. Он остался запертым в теле Саске… но теперь Саске знал, что у него больше не осталось чакры, чтобы подавлять Санина, и тот вырывался на выход.

- Нет! – прошипел он. – Нет!

Признай, Саске… я нужен тебе… тебе нужна моя сила…

Саске упал на колени, а проклятая печать вдруг полыхнула болью, словно кто-то пролил на нее кислоту. Сакура в ужасе смотрела, как плоть на плече Саске уродливо выпучилась. Она сразу поняла, что это не связано с простой трансформацией проклятой метки – это нечто гораздо худшее.

Восемь гигантских белоглавых змей вырвались из плеча Саске. Одна из них бросилась на странную демоническую защиту Итачи, но создание подняло меч и отрубило ее голову. Он сделал то же самое еще с шестью змеями, и все, что могла предпринять сейчас Сакура, это ковылять подальше от этого хаоса на расстояние, которое хотя бы приблизительно можно было назвать «безопасным».

Оставшаяся змея конвульсивно дрогнула, ее горло напряглось… и изо рта вышел сам Орочимару, крича что-то о долгожданной свободе (Сакура никак не могла понять, что именно), пока меч демона Итачи не пронзил его тело.

Сакура больше надеялась, чем верила, что его убили… пока не увидела, что меч начал поглощать Орочимару. Она слышала, как Санин выдавил что-то про меч Тоцука… и тогда она поняла.

Меч Тоцука предположительно был оружием без твердой осязаемой оболочки… но с вполне осязаемой силой. Любой удар запечатывал жертву в гендзюцу, якобы навечно.

Со смертью Орочимару исчезли и остатки змеи, оставив тяжело дышащего и задыхающегося Саске на коленях. Очевидно, чакра полностью истощилась, и ему едва хватало сил, чтобы стоять на ногах. Итачи медленно пошел в его сторону.

Тогда Сакура решила забыть про безопасное расстояние и приложила руки к своему телу, пытаясь очистить его как можно быстрее. Она достаточно быстро удалила весь токсин из организма, заставляя некоторые клетки усваивать его, насколько возможно. Это было не очень хорошо, и Сакуре не хотелось так поступать из-за воздействия, которое яд оказывает на нее (ее тело, ее чакру)… но так получалось быстрее.

Организм Сакуры кричал, каждая клетка протестовала против такого зверства. Но Сакура не боялась боли – она держала дзюцу секунду, потом две, а затем развеяла его, вытирая пот со лба и приятно удивляясь тому, что никакого сопротивления движениям ее вялых конечностей не осталось.

Паралич отступил.

Она потянула свою чакру… и почувствовала ее по всему телу, наполнившемуся энергией. Сакура сжала кулаки, сосредоточив в них чакру, и направилась к Учихам.

Она увидела, как Саске бросает два куная со взрывными печатями в Итачи, но они взорвались из-за призрачной брони, не тронув создателя техники. Саске бросил их еще раз, но с тем же успехом.

Казалось, взрывные печати и дзюцу были бесполезны против этого существа… так что насчет физической силы?

Саске наблюдал, как его бомбы распадаются на дым и пепел, сталкиваясь с щитом, в то время как Итачи продолжал медленно приближаться… и впервые почувствовал отголоски реального, подлинного страха. Что бы он ни делал, это не работало – Итачи просто шел вперед.

Он увидел вспышку розового позади брата, а затем Сакура полетела на Итачи, подняв кулак, целясь прямо в его голову…

Демоническое существо выставило щит против нее, отправляя Сакуру в полет спиной на большой булыжник. Ее тело ударилось о камень, и она упала на землю, словно сломанная кукла.

За один тошнотворный стук сердца Саске подумал, что она умерла. Потом он увидел, что ее грудь медленно поднялась при вдохе, и она закашлялась; кровь стекала с ее губ и окрасила зубы розовым.

С бессвязным криком ярости Саске выхватил меч и бросился на Итачи.

Меч отскочил и с силой хлопнулся о землю. И хотя тело Саске казалось лишенным всех сил, он вновь поднялся на ноги.


Сакура ахнула, кашляя кровью, ее грудь горела от спазмов. Кровь во рту означала, что одно из легких пробито. Она снова закашлялась, выплевывая на землю красные сгустки, и начала исцелять ребра. Ей нужно было вправить те кости, которые повредили легкое… а потом уже работать над самим органом.

По крайней мере, теперь у нее была чакра, чтобы сделать это.


Саске уставился на Итачи, думая, может ли он вообще что-нибудь сделать. Его атаки не работали – ни одна из них не могла пробить защитный барьер, который Итачи выставил вокруг себя. Что ему делать?

Саске считал себя достойным цели убить Итачи… а теперь оказалось, что он далеко, далеко позади своего брата.

Он покинул Коноху – для чего? Он тренировался до изнеможения в течение почти трех лет… для чего? Он был совершенно бессилен, он ничего не мог сделать – его брат собирался победить, собирался вырвать его глаза, а потом…

- Я возьму Сакуру…

Он уже изнасиловал ее один раз – что его брат сделает с ней, когда он умрет?

Глаза Саске сузились, и он подавил желание увеличить расстояние между ним и Итачи, мрачно стоя на месте. Если Итачи попытается забрать его глаза… в какой-то момент ему, вероятно, придется отказаться от щита. Или, по крайней мере, открыть некоторые части тела для атаки. И как только щит будет отставлен в сторону… Саске ударит.

И встретит свою собственную кончину, по всей вероятности – он видел, на что способен этот меч. Саске не строил иллюзий, больше нет. Он шел на эту битву, думая, что он сможет убить Итачи и выжить… но сейчас он знал лучше. Его брат слишком силен, и все, что он мог сделать, это придумать способ забрать его с собой на тот свет.

Хотя он не был уверен, что сможет убить его… но, по крайней мере, он мог дать Сакуре шанс уйти. Он видел, что она уже исцелила себя. Ему просто нужно немного задержать Итачи, чтобы девушка могла ускользнуть…

И, честно говоря, Саске уже не волновало, что с ним случится после этого.

Итачи смотрел, как новая решимость загорается в глазах Саске. И судя по тому, что темные глаза Саске были до этого прикованы к помятой фигурке Сакуры, он представлял, чем эта решимость вызвана.

- О чем ты думаешь? – прошептал он.

Саске моргнул, сбитый с толку.

- О моей смерти, конечно же, - продолжил Итачи, и струйка крови полилась из уголка его рта. – Но причина?

Глаза Саске расширились почти комично, и Итачи понял, что он сделал свое дело. Последнее, чему он хотел научить своего брата… и, возможно, единственная реально стоящая вещь, которой он его научил.

Воин всегда сильнее, если он борется за чужие безопасность и благополучие, а не за свои собственные.

Саске с удивлением понял, что в его голове сейчас не было никакой мести – в этот момент он шел на Итачи только чтобы защитить Сакуру.

Итачи достиг брата, и его пальцы потянулись к чужим глазам, и Саске отбросил все мысли, протягивая руку к шее Итачи… Кровавые пальцы попали ему в лоб, ткнув точно туда, куда и много лет назад.

- Прости, Саске, - прошептал он. – Это был последний раз.

Затем его ноги подогнулись, демоническое существо исчезло… и Итачи упал на землю с открытыми, невидящими глазами. Старший Учиха наконец-то был мертв.