Рядом

Они вытащили меня на ярмарку, что устраивалась в Конохе, где начали рассматривать украшения и оружия.
Я встала у зеркала таким образом, что не увидела половину своего отражения. Я знала - это игра света. Но для меня это оказалось чем-то большим.
Я просто поняла, что потеряла ее. Вторую половинку.
- Хината, - негромко позвала я ее. Она обернулась. – Я красивая?
Хьюга на миг замерла, удивленная этим странным вопросом, но потом улыбнулась своей застенчивой и красивой улыбкой и ответила:
- Конечно, Сакура-чан.
Я кивнула и через силу улыбнулась ей, благодаря. Но это не то, что мне было нужно.
- Тен, - зову ее еще тише. Надеюсь, тихий голос не выдаст мою боль и черное отчаяние, что гложет меня.
Она отрывается от разглядывания кунаев и поднимает на меня голову, скрывая свое раздражение:
- Что?
- Я красивая? – прячу глаза.
- И только для этого глупого вопроса ты меня отвлекла? – она возмущается, я опускаю голову. И Тен смягчается: – Тебе даже сомневаться в этом не стоит, Сакура.
Я вновь киваю. В горле стоит ком.
Не то! Опять не то. Я не хочу этого слышать. Я хочу услышать совсем не это.

Попрощавшись с подругами, девушка медленно бредет по улице, едва ли осознавая, что с каждым пройденным шагом приближается к месту, что вызывает тоску одним своим существованием.

«Конечно, Сакура-чан».
«Тебе не надо сомневаться в этом, Сакура».
В голове проносятся эти голоса, но они неважны. Я даже с трудом их узнаю.
Опускаюсь на колени рядом с ее надгробной плитой и уже не сдерживаюсь. Прошло еще слишком мало времени, раны не успели зажить.
Поэтому бесполезно думать о том, чтобы быть сильной. Я не могу быть сильной без нее.
Она была моей половиной. Вместе мы были чем-то единым, чем-то целым. И вот ее не стало. Моей второй половины.
И я стала пустой. Нет ни мыслей, ни желаний, ни чувств. Сплошная боль и горечь. И тоска.
Я скучаю. Как же хочется услышать ее голос, почувствовать ее тепло, ее запах.
Рука тянется в пустоту, будто хочет преодолеть то расстояние, что теперь разделило нас навсегда, но наталкивается лишь на холодный камень.
Правильно. Я все равно больше не смогу ее увидеть. Она не просто далеко. Ее больше нет.
Рука начинает дрожать. Ведь все тело содрогается от этой мысли.
«Ее больше нет».
Я так устала. Плакать, звать ее в ночи, когда никто не слышит, смотреть на ее фотографию и ждать. Непонятно чего.
Я просто так больше не могу.

Девушка прислонила голову к холодному камню и в отчаянном порыве прошептала:
- Я так хочу, чтобы ты была здесь. И со своей фирменной улыбкой сказала мне, когда я задам свой глупый вопрос про мою красоту: «И не мечтай, широколобая!».
Но та, к кому обращались, не слышала ее. Лишь ветер и холодные камень были свидетелями этой сцены.
И… парень. Да, парень, что стоял неподалеку, не выдавая своего присутствия.
Они все умели прятать и прятаться.

Я сидела за ее рабочим столом. Он остался нетронутым: бумаги лежали на том же месте, ее почерком было написано несколько записок, сделано несколько пометок. Я сидела, ничего не трогая. Кажется, даже не шевелясь.
Просто необходимо было почувствовать, что она жила. Была не только в моем сердце и памяти, но жила по-настоящему.
Где я только найду в себе силы, чтобы продолжить все это снова и опять?..
Я спрятала лицо в руки, пытаясь защититься. Пытаясь не расплакаться уже в который раз, не закричать, чтобы, наконец, избавиться от этой жгучей грусти.
Я просто закрыла глаза, пытаясь забыться.
Дверь тихо отворилась. Я чувствовала, что это не враг, поэтому не стала отрывать руки от лица.
- Сакура, - позвал меня звонкий женский голос.
Такой знакомый, такой родной.
У меня перехватило дыхание. Медленно опустив руки, я посмотрела на вошедшую. И… начала судорожно хватать воздух ртом.
Ино.
Она стояла передо мной. Именно такая, какой я ее помню.
Я знала, что это - обман, что это - подделка. Но все равно поверила. Потому что хотела.
- Ино, - улыбаюсь сквозь слезы. Правда, эта улыбка тут же искривляется горькой ухмылкой. – Я красивая?
Она быстрым шагом приближается ко мне. Я вижу - это не ее походка, не ее улыбка. Но все равно продолжаю уговаривать себя верить.
- Толстолобая, и не мечтай, - говорит она наглым голосом. Подходит совсем близко и своими изящными тонкими пальцами прикасается к моему лбу. Улыбается, и на миг я вижу свою подругу.
Не нелепое превращение. Ее. Настоящую.
Потом все проходит. Ино разворачивается и начинает уходить. Я резко встаю, отворачиваюсь от нее и подхожу к окну. Прикасаюсь к стеклу рукой, потом лбом.
Стекло запотевает, когда я говорю:
- Спасибо… Сай.
Я не видела его лица. Он не видел моего. Но мы оба улыбались и знали о том, что другой улыбается.
Неважно, фальшива ли улыбка. Неважно, чувствует ли он на самом деле.
Он пытается. Он хочет стать другом.
И ведь именно он стал тем, кто подхватил меня, когда я падала. Падала, осознавая, ведая и понимая. И ничего не предпринимая.
Но то, что он сделал, оказалось слишком малым, чтобы заполнить эту пустоту и унять эту тоску.

Она шла домой. Вокруг были люди. Много людей.
Ей стало душно. Вначале. Ей стало безразлично. Потом.
Она перестала справляться с ситуацией. Она не могла бороться с толпой. Она просто сдалась.
Перестала злиться, перестала обращать внимание.
И каждый, кто заглядывал в ее зеленые глаза, видел только темноту. И черноту. В ее зеленых глазах больше ничего не было. И каждый пугался.
Пустота пугает. А в глазах этой молодой девушки ее было слишком много.
Они умели прятать и прятаться. Но есть те, кто все равно видит. И есть те, кому все надоедает.

Человек, у которого не было будущего. Человек, которого обрекли на смерть. Человек, которому хотелось от меня только любви и понимания. Этот человек был рядом. Все время рядом. Пока меня не было.
А теперь я нуждаюсь в любви и понимании. Но ее нет рядом. Как когда-то не было меня.
Рядом. Никого.
Рядом. Если бы я только была рядом с ними…
Если бы сумела остановить его, если бы сумела разглядеть ее истинные чувства. Если бы искренне любила его, если бы не была такой эгоисткой.
Если бы…
- Ненавижу это «если бы»! – и в стену летят две рамки с фотографиями.
На одной изображены три маленьких ребенка во главе с учителем. На второй - две девочки, стоящие рядом друг с другом и очаровательно улыбающиеся, не зная, что будет в будущем.
Не зная, что одна жизнь прервется, а другая перестанет быть жизнью…
Рамки с треском ломаются. Стекла со звоном разбиваются и превращаются в осколки, отражающие полумесяц, что одиноко светил в мое окно.
Не было звезд. Рядом с ним.

Девушка сжала губы, пытаясь справиться с яростью, что нахлынула на нее, пытаясь спасти от отчаяния. Потом она взяла себя в руки и, посмотрев на то, что раньше было красивыми рамками, грустно усмехнулась, понимая, что никто, кроме нее, это убирать не будет.

Жизнь продолжается. Она продолжалась. И продолжает продолжаться.
Быт. Время. Однообразие.
Быт, время и однообразие стирают все горькие больные невыносимые воспоминания. Они забирают с собой все черные дыры, что образовываются от потерь.
Мы лишь можем ждать и надеяться, что они не унесут все воспоминания о тех, чья потеря почти сводит нас с ума.
Ведь если мы лишимся этих воспоминаний… разве это не будет означать, что мы мертвы сами?