Семь явлений любви. Явление второе. Мои проблематичные.

Пребывая в вечной прострации между землей и небом, я всегда больше тяготил к последнему. Почему? Просто оттого, что мне нравилась ярко-голубая бесконечность и мягкие перины белоснежных облаков. Даже сейчас, лежа на этой земле и истекая кровью, я не могу не любоваться сапфировой гладью. Какие странные формы принимают облака: вот беленькая кошечка кокетливо проводит хвостиком у мордочки, вот медвежонок лакомится малиной, усевшись прямо на небо. Как же замечательно. Я бы, наверное, многое отдал, чтобы оказаться там, рядом с этими зверушками. Но нет. Почему-то сейчас, прощаясь с жизнью, мне, как никогда, хочется остаться. Это, скорее всего, просто воспоминания и жуткая ностальгия не дают мне спокойно закрыть глаза навсегда. Интересно, а что скажут мои напарники? Начнут ли грустить о моей кончине, быстро ли забудут о ней? А я вот буду вечно помнить Ино с ее постоянными терзаниями по поводу внешности и утомительным беседами ни о чем и простоватого толстяка Чоджи, которого нельзя застать без еды. Почему? Странный вопрос. Я не знаю. Может, потому, что они всегда были для меня чем-то большим, чем назойливые напарники, не дающие спокойно спать до полудня, а после любоваться облаками до самого захода солнца? Определенно.
Мои друзья…
- Чоджи, давай быстрее, - проговорил далекий затухающий голос, напоминающий мне пение ангела. - Мы можем не…
Мерный писк приборов разорвал пьянящую тишину забвения. Насилу открыв глаза, я уставился в белый потолок. Все плыло, поэтому я не сразу разобрал, где нахожусь. На тумбочке справа стояли прелестные нарциссы в простой стеклянной баночке, а прохладный ветерок вздымал вверх легкие бежевые занавески.
- Проснулся, наконец, - прощебетал голосок моей напарницы.
Она сидела на стуле рядом с кроватью и накручивала на палец прядь пшеничных волос. Мне вдруг вспомнилась кокетливая кошечка с неба, и я едва улыбнулся.
- А мы уж волноваться… начали, - пробормотал Чоджи, перемалывая чипсы с рекордной быстротой. Вылитый облачный мишка.
- Даже умереть мне спокойно не дали, - усмехнулся я, - какие же вы…
- Проблематичные, - закончила за меня Ино, - мы знаем.
Да, именно. А еще беспредельно дорогие сердцу, славные, замечательные друзья.
Я смотрел на жующую физиономию Чоджи, вглядывался в задумчивую мордашку Ино и невольно улыбался.
Как же я рад вам, мои проблематичные…